- Наше вам почтение, - ответил старичок.
- Вот спрашиваю, нет ли кукол, дети мои их будут сами одевать; нам для ребят и девочек крестьянских их много надо.
- Да ты покажи, Саша, скелетцев-то барыне, может понравятся.
- Знаю, что не понравятся, — презрительно сказал Саша. - Не господский товар. Да для деревни разве сойдет...
И Саша выдвинул ящик и забрал в обе руки целую горсть раздетых деревянных кукол, которых он презрительно называл скелетцами. Скелетцы засуетились, яркий свет лампы осветил их лица и черные глянцевитые головки. Им стало весело, светло, просторно. В ящике лежать уже надоело, и скелетцы очень желали, чтобы их купили и оживили.
Ольга Николаевна сосчитала и купила все сорок штук.
- Ну, теперь все, - сказала она. - Пишите счет, а я пойду пока покупать орехи, конфеты, пряники, яблоки и разные сладости. Потом зайду к вам за игрушками и заплачу деньги.
Проворный, плутоватый Саша принялся все укладывать, наложил два полных короба, а скелетцев опять стиснул, завернул в толстую серую бумагу, завязал веревкой и швырнул на короб.
Ольга Николаевна, кончив все дела, и забрав покупки, наконец собралась домой.
В городе Т... зажгли фонари, мороз стал еще сильнее; слышно было, как визжали по крепкому снегу железные полозья. Когда Ольга Николаевна выехала из города и платила деньги у заставы, она случайно взглянула на небо и поражена была красотой ярких звезд. Деревья были белые от инея, все поле было белое, даже воздух серебрился от инея. Как чисто, спокойно, просторно в поле! Не то, что в городе.
Часов в шесть, прямо к обеду, вернулась Ольга Николаевна домой. Дети, нетерпеливо ждавшие ее, бросились вниз, в переднюю, встречать мать.
- Холодное, все холодное, - кричала она снизу, - не ходите вниз, ничего еще нельзя смотреть.
- Мама, мама, что купила? Много купила? А мне что? - кричали дети.
- После обеда все разберем, а теперь уходите! Слышите, уходите, а то ничего не покажу до елки.
Пять пар детских ног затопали по паркету залы, но шум и оживление не прекращались.
- Ура! мама приехала!
- Короба огромные такие. Я видел.
- Я уверен, что мне пистолет мама купила...
- Беги, я тебя догоню, - кричала живая Таня, толкая Илюшу в спину, и оба со смехом побежали вокруг стола, на котором был накрыт обед.
Толстяк Илюша, стараясь убежать от Тани, по пути захватил угол скатерти, потянул ее и сдернул на пол целый прибор. Тарелки, ножик, вилка, ложка, солонка - все с шумом полетело на пол, и в эту самую минуту вошел отец.
- Что это? - строго спросил он. Все вдруг затихли. Таня начала подбирать приборы, но мисс Ханна не велела ей брать в руки черепки, а подобрала их сама. Таня же тихонько, сзади, подошла к отцу, который сел уже к столу, и, быстро поцеловав его в макушку головы, прошептала: - Папа, виновата.
Отец улыбнулся своей любимице - и погладил ее черную головку.
Обед прошел тихо. Ольга Николаевна рассказала, как съездила в город, пожаловалась на холод и сказала девочкам, что после обеда надо выбрать лоскутки и начать одевать скелетцев.
- Какие скелетцы? - спросила Таня смеясь.
- А это такие куколки, приказчик Саша их назвал скелетцами. Ты увидишь. Они лежали в игрушечной лавке в ящике, их не показывали, а я их открыла и вывела на свет. Мы так их нарядим, что просто чудо.
После обеда принесли обогревшихся скелетцев и сразу высыпали на большой стол.
- Какое безобразие! - сказал отец. - Да это Бог знает какая дрянь. Какие-то уроды. Только портить вкус детей таким безобразием, - ворчал отец и сел читать газету.
- Погоди, когда мы их нарядим, не будет дурно, - сказала мать.
- Ха-ха-ха, - смеялась Таня. - Ноги-то какие, точно палочки с розовыми башмачками...
- А этот курносый, голова черная блестит, лицо глупое и краска клейкая какая, фу!.. - брезгливо заметил Сережа.
- Ну, пляшите, мертвецы, - говорил Илюша, взяв двух кукол и заставляя их прыгать.
- Give me one[1], - просила крошка Маша, протягивая свои худые беленькие ручки.
Скелетцы были очень счастливы. Им было тепло, светло и радостно с детьми. Они спали мертвым сном в темном ящике игрушечной лавки, им было холодно и скучно. И вот они были призваны к жизни. Их деревянные маленькие тельца стали отогреваться и оживать, их хотели наряжать и они будут стоять на елке на большом круглом столе, посреди которого будет маленькая елка со свечами и украшениями. Как весело!
- Ну, девочки, пойдемте выбирать лоскутки, - звала Ольга Николаевна Таню и Машу.
В спальне она выдвинула нижний комод и достала несколько узелков с лоскутками. Чего, чего там не было! Вот остаток от Таниного красного платья; а вот полосатенький лоскуток от русских панталон Илюши; кусочки лент от шляпы мама, бархат, остаточки от голубой шелковой подушечки и проч. и проч. Таня и Маша, две настоящие маленькие женщины, возились в лоскутках с большим увлечением. Они набрали целый узелок тряпочек и побежали в залу.
Началась кройка, примерка; сочиняли для скелетцев всякие костюмы. Мисс Ханна, Ольга Николаевна, няня, которую позвали помогать, Таня, - все принялись за работу. Таня сшивала и рубила юбочки и рукава, мисс Ханна и няня шили для мальчиков рубашечки, куртки и панталончики, а Ольга Николаевна делала шапочки, шляпки и разные украшения.
Первого, самого хорошенького скелетца одели ангелом. Пышная, белая кисейная рубашечка, на голове венчик из золотой бумаги, а за деревянной спинкой два кисейных, натянутых на тонкий каркас, крылышка.
- Какая прелесть! - умильно любовалась Таня, взяв из рук матери куколку. - Ах, мама, какой миленький ангелок, кому-то он достанется!
И Таня, полюбовавшись нарядным скелетцем, бережно поставила его в сторону.
- А няня-то какого мужика одела, чудо! - кричал Илюша, поднимая куколку в красной рубашке и черной круглой шапочке.
Затейщица Таня сделала турку в белой чалме с красным донышком. Турке наклеили усы и бороду, сделали длинный, пестрый кафтан и широкие шаровары.
Потом нарядили еще скелетца офицером в золотых эполетах и с саблей из серебряной бумаги.
Были наряжены и кормилица в кокошнике, и старушка с белыми волосами из ваты, и цыганка в красной шали через плечо, и танцовщица в коротенькой юбочке с цветочками на голове, и два солдатика в синем и красном мундирах, и паяц с острой шапкой, на конце которой был пришит бубенчик. Был и повар весь в белом, и ребеночек в чепчике, и царь в золотой короне.
Работа шла весело и быстро. Из безобразных голых скелетиков все больше и больше оживали красивые, пестрые, нарядные куколки. Очень хороша была царица. Ольга Николаевна вырезала ей из золотой бумаги корону, сделала длинное бархатное платье, а в деревянную ручку сунула маленький веер.
Дети были в восторге от скелетцев. Три вечера под ряд шла работа, и все сорок штук были готовы и стояли рядами на столе, представляя из себя самую пеструю, красивую толпу.
Смелая Таня сбегала за отцом и привела его в залу.
- Смотри, папа, разве теперь это дрянь?
- Неужели это те уродцы, которые привезла мама. Не может быть! Да ведь это прелесть что такое!
- То-то, папа, ты нас похвали, мы три дня работали.
- Ну, оживили вы этих деревянных мертвецов. Целый народ, да еще красивый, нарядный народ!
Дети были в восторге, что сам папа похвалил скелетцев, и на следующий день пошла другая работа. Начали золотить орехи, делать цветы, клеить коробочки, а кукол убрали в шкап. Ожившие скелетцы уже не скучали.
Собравшись в просторном шкапу, одетые, нарядные, они терпеливо ждали елки, и весело проводили время в шкапу среди других игрушек: зверей, картонажей, и прочих красивых вещей.
______
Наконец наступило Рождество. Какое было с утра волнение! Нарядные дети бегали по всему дому, поздравляя всех с праздниками. Ольга Николаевна озабоченно ходила по всем комнатам и даже в кухню, раздавая рождественские подарки и деньги своей прислуге. Каждому, кроме денег, она приготовила подарок и пакет со сластями.
Собралась в столовой вся семья. Мисс Ханна, добрая и веселая англичанка, сделала к утру удивительный кекс с изюмом и коринкой, а к обеду огромный плум-пудинг, который с утра, завернутый в салфетку, кипел на плите у старого повара Николая, а за обедом должен будет пылать, облитый ромом и зажженный.
Боже мой, как было весело! Морозное солнце блестело сквозь узоры замерзших окон и освещало огромную нарядную елку в зале. На круглом столе расставлены были скелетцы, один красивее другого. С другой стороны были лошади, гармонии и другие игрушки для ребят.
На другом столе разложено было пять отделений разных подарков, и к каждому положена записка, кому какие. В стороне положен был подарок для Ханны: золотая брошка и батистовые платки в плоской коробочке, перевязанной розовой лентой.
Ольга Николаевна прикрыла все длинной кисеей, чтобы дети до вечера не видали подарков.
После завтрака приехал с крестом сельский священник Василий Иванович, который давал Сереже и Тане уроки из Закона Божьего и, рассказывая им что-нибудь, беспрестанно спрашивал: «Усвоили-с?», что очень смешило детей. С ним вошел рыжий дьякон и веселый дьячок Алеша, с которым во время службы переглянулся Илюша и оба нечаянно рассмеялись. Рыжий дьякон, расправляя руками по обеим сторонам свои длинные волосы, строго оглянулся и запел басом молитву.
Все набожно подошли к кресту, няня поцеловала батюшке руку, Ольга Николаевна сунула в руку Василия Ивановича деньги, спросила о здоровье его супруги и детей и пожелала приятно провести праздники.
Но как долго еще до вечера! Дети совсем потеряли терпение - и те, которые жили в доме, и те, которые собрались у крыльца на дворе. Там была целая толпа, почти вся деревня; дети болтали, толкали друг друга, заглядывали в окна дома, делая свои замечания.
Наконец и обед кончился. Пудинг, который пылал как целый костер, съели, снесли кусок няне; но няне пудинг совсем не понравился, и, к удивлению маленькой Маши, она сказала, что молочная лапша гораздо вкуснее.