Я его измерил собственными руками, оно составляет триста восемьдесят два шага в ширину».
Когда Дымдым построили,
Триста строителей были обезглавлены, —
Когда главную башню крепости построили.
Когда выпал снег на вершине горы
И инеем степь покрылась,
Хано ограбил купеческий караван шаха.
Когда побелел горный снег
И инеем степь покрылась,
Хано снова начал свои удалые дела.
Мир Сейдо пошел к шаху
И стал ему жаловаться:
«Все мое войско уничтожено,
В горах против меня восстали львы и тигры».
Шах ответил: «О Мир Сейдо! [Не знаю], так это или не так,
[Но] Хан — [мне] верный слуга,
Он никогда не изменял мне и потомству моего отца».
[Мир Сейдо ответил: ] «О да, Хано [именно] таков!
Хано действительно вскормлен тобой,
[Но] теперь он стал врагом твоей веры».
[Шах сказал: ] «О сын мой. Мир Сейдо! Мой гонец прибыл уже давно,
И мне известно, что Хано построил дом величиною с улей».
[Мир Сейдо ответил: ] «О шах! Конечно, твой гонец прибыл уже давно,
Но не будь глухим, слепым и безрассудным, —
Мы своими глазами видели, что на стене Дымдыма были запряжены двенадцать пар быков.
О да, Хано [именно] таков!
Хано действительно вскормлен тобой,
[Но] теперь он стал врагом твоей веры».
[Хано сказал: ] «Беда пришла на землю Курдистана!
Соберите золото, чтобы оно служило расплатой,
Нам должны построить два водохранилища.
Привезите нам строителей со [всех концов] страны, из [всех] городов,
За труд платите золотом.
[Пусть] нам построят водопровод из двенадцати колодцев».
[Шах приказал: ] «Пошлите весть халифу
И скажите, [что] я даю ему золото Бамучи,
[Пусть] именно он пойдет на крепость Дымдым».
[Халиф сказал: ] «О шах! Дай мне двух ханов
Вместе с [их] всадниками и пехотинцами,
Тогда для тебя я разрушу крепость Дымдым».
Что это был за день!
Сколько на небе звезд,
Столько было разбито палаток и шатров под крепостью Дымдым.
[Хан сказал: ] «О мама! О мама!
Дай мне совет, [подскажи] решение,
Наша жизнь на этом свете кончается».
[Мать сказала: ] «О сын мой! Что там? Там — караван купцов.
Они еще должны уплатить дань твоему отцу,
Если они к утру не уплатят, мы с ними вступим в бой.
О сын мой! Они — безбожники,
[Они] разбили палатки и шатры,
[А] у половины из них — вьючные седла для верблюдов».
Молод был Авдал-бек, Он вооружился саблей и щитом,
Каждую ночь выходил он из крепости.
И триста палаток халифа сделал безлюдными.
Военачальником стал Авдал-бек!
Из крепости он выходил,
Каждую ночь триста палаток он делал безлюдными.
[Халиф сказал: ] «Пошлите шаху весть —
Пусть соберет войско,
Все мои воины уничтожены,
В горах против меня восстали львы и тигры.
Скажите шаху, пусть приезжает,
Но пусть ни за что не делает ошибок,
В крепости против меня восстал тигр».
Зима миновала, к нам пришла весна,
Нужно войско вооружать,
Хан курдов с нами во вражде.
Весна миновала, к нам пришло лето,
Нужно войско собирать,
Хан курдов — против нас.
Лето миновало, к нам пришла осень,
Войска хорошо вооружены,
Хан курдов зол на нас.
Осень миновала, к нам пришла зима,
Поднимите большое войско!
Нам предстоит поход против хана курдов.
Один хан в пути, он подходит все ближе и ближе,
Его арьергард еще у Соленого моря,
А авангард — [уже] у стен крепости,
Один хан едет из Саламаста —
Иные говорят, что это ложь, а иные — что правда.
Иншаллах, будет Хан живым и здоровым — кровь потечет, как кислое молоко.
Один хан приехал из Тауреза,
Позади него поставлены в ряд лошади, [навьюченные пушками];
«Иншаллах, крепость Дымдым таранами я разрушу».
Один хан едет сюда из Кинджуминджа,
Он не армянин, не курд:
«Иншаллах, крепость Дымдым сделаю мишенью [я для пушек]».
Один хан едет из Эрувеля,
[Казалось], весь мир он собрал, отправляясь к крепости:
«Иншаллах, вряд ли Хан останется живым, клянусь моими усами».
Когда ханы собрались вместе,
Стало их всех тридцать два,
Под Дымдымом они расположились,
[Шах сказал:]
«О Хано! Ты ведь курмандж,
Прими же эту корону, [а не то]
Станешь мишенью для моих пушек».
[Хан ответил:]
«Я твою корону не приму.
Семь раз проклинаю твоего отца!
Я курманджей не обесславлю».
[Шах сказал:]
«Теперь дело дошло до пушек,
Стреляйте из пушек по крепости ханов!
Разрушайте крепость ханов!»
Дымдым — как кряжистый камень:
Вот обстреливают его из мушкетов и пушек,
Точно [свинцовым] дождем поливают —
Дождь пуль на крепость сыплется.
Дымдым — круглая скала:
Они идут на него с кирками и топорами,
Облако пыли заволокло небо.
Дымдым — камень в воде:
Пятьсот пушечных залпов стреляют в него —
Ни един камень с места не сдвинут.
[Шах приказал: ] «Подвезите Большие пушки,
Отвоюйте дорогие колье и перстни,
Обстреляйте Большую крепостную башню,
Разрушьте крепость ханов до основания!
Подвезите Малые пушки,
Отвоюйте дорогие колье и зеркала,
Обстреляйте Рыночную крепостную башню.
Подвезите Дальнобойные пушки,
Лежащие вдоль повозок.
Обстреляйте крепость ханов!
Разрушьте крепость ханов!
Привезите длинные пушки,
Давно заряженные пушкарями,
Стреляйте в покои, где они молятся.
Привезите пушки из Барзана,
У которых жерла с миску,
Обстреляйте ими башни хана.
Привезите сюда пушки из Энзала,
Жерла у которых с котел,
Обстреляйте ими крепостные башни.
Пушкари, приготовьте пушки!
Сделайте сто пушечных залпов,
Разрушьте крепость Дымдым».
Пушкари приготовили пушки,
Сто пушек выпалили разом,
[Потом] их еще раз зарядили,
Обстреляли крепостные стены, —
[Но] и камня не сдвинули с места.
Будь проклят род этих пушкарей!
[Точно] холостыми зарядами стреляли —
И камня не сдвинули с места;
«Пушкари! Подвезите пушки,
Насыпьте побольше пороху,
Зарядите по два ядра в каждую пушку,
[Чтобы] ядра прилипли к стенам крепости, —
Крепость Дымдым расшатайте»
Пушкари подвезли пушки,
Насыпали побольше пороху,
Зарядили по два ядра в каждую пушку,
Навели их на стены крепости —
Крепость Дымдым дрогнула.
Большие пушки грохотали —
Большая башня загремела,
Львы на ней громко завыли.
Большие пушки палили —
Большая башня гудела,
Львы выкрикивали свои имена.
«Привезите пушки с золотыми жерлами,
У которых ядра весом в сто вакин».
Ханы спали [в Большой башне],
Они о пушках [и] не знали.
«Привезите пушки с черными жерлами,
У которых ядра с арбуз,
Крепость Хана разрушьте,
[Пусть] Большие пушки стреляют,
Уничтожьте часть башни.
Тогда княгини поплачут».
Большие пушки выстрелили,
И часть башни разрушилась,
Княгини заплакали,
«Я хан, хан Златорукий,
Крепость Дымдым сделана из камня —
Нет в ней ни одной щели,
Слава богу, я не был Дымдымом, [а] стал Дымдымом,
Я был курманджем, [а] стал хакимом,
Теперь шах аджамов пришел осаждать крепость.
Когда мое сердце плачет,
К небу летят птицы моей судьбы,
Семь лет мы растим сад и [уже] с него едим виноград».
Как только миновали семь лет,
Собака Хана принесла щенят,
[Тогда из ее молока] приготовили кислое молоко и послали шаху.
Шах сказал: «Уже миновало семь лет,
Кислого молока нигде не найти,
И [вдруг] это кушанье мне приносят из крепости?…»
Он приказал: «Поторопимся! Поторопимся!
Седлайте коней!
Иначе мы будем уничтожены курдскими ханами».
[И тут в крепости] появился проклятый Махмуд,
[Он] обернул письмо вокруг стрелы
И забросил ее в шатер шаха,
Он извещал о месте источника и подземном водопроводе.
Появился Махмуд, [сын] багия,
Письмо на грушевом листе
Указало источник подземного водопровода,
Появился Махмуд Алакани,
Язву тебе под язык! —
Он стал причиной [гибели] крепости Хана,
Он связал в цепь мелкие кольца,
Махмуд по ней спустился вниз [из крепости].
[Шах сказал: ] «Приведите, я его допрошу».
Махмуд сказал слугам [шаха]:
«Если это не стыдно и не позорно [для шаха],
Я хотел бы стать [его] слугой».
Шах сказал: «О Махмуд Алакани!
Ты — собака, [ты] — отродье черта,
Почему ты стал предателем Тэмыр-хана?»
[Махмуд ответил: ] «О шах, это и так и не так,
Каждый день он дарил мне щит, [полный] золота,
А сегодня не наградил меня,
Потому я его [и] предал».
[Шах сказал: ] «О Махмуд Алакани!
Ты — собака, [ты] — отродье черта!
У меня есть триста иноземных слуг,
Я [даже] не каждый день даю им кусок хлеба,
Если они изменят, то мой хлеб их погубит.
Привезите, привезите, привезите,
Большую пушку сюда привезите!
Затолкайте в нее Махмуда,
Расплющите его о крепостную стену!»
«Мы привезли, мы ее привезли!
Большую пушку мы сюда привезли,
Затолкали в нее Махмуда,
Расплющили его о крепостную стену».
[Шах] сказал: «Пропади ты, Махмуд Алакани!
Ты — собака, [ты] — отродье черта!
Ты хотел мне так же служить, как Тэмыр-хану?»
Рано утром на рассвете
Послали кафиры предводителей,
[И] они отрезали источник водопровода.
Рано утром на рассвете,
Когда факи взялись за мсины,
Вода в водохранилище оказалась смешанной с кровью.
Хано осмотрел водопровод, —
Словно огнем обожгло ему сердце:
«О боже! Мне больно за детей в колыбели».