Курсант. На Берлин – 3 — страница 11 из 32

Глава 5Я пытаюсь разобраться в ситуации

Магда Геббельс, получив согласие фрау Марты на «прослушивание» Бернеса, не стала больше задерживаться. Хотя, разрешения у хозяйки дома она спрашивала таким тоном, что даже последний идиот легко догадался бы, на каком конкретно месте госпожа Геббельс это разрешение вертела. Однако, приличия есть приличия.

Перед уходом Магда смерила Марка еще одним долгим, изучающим взглядом, в котором читался не только интерес, но и какая-то странная, почти отчаянная решимость, затем коротко кивнула мне, хозяйке дома, Клячину, и направилась к выходу.

Дядя Коля, этот новоявленный «Николя́ Старицкий», немедленно вскочил на ноги, фонтанируя во все стороны показным радушием.

Естественно, о том, что оно показное, догадывались только я и Бернес. Дамы, похоже, искренне верили в жизнерадостность моего нового знакомого. Их даже не насторожил тот факт, что любой нормальный человек просто не может без перерыва улыбаться почти два часа к ряду и хохотать над каждой шуткой, причем над своей же. По мне, так поведение Клячина скорее должно было отталкивать.

— Позвольте проводить вас, уважаемая фрау Геббельс! — проворковал он, бросив на меня быстрый, многозначительный взгляд, который я истолковал как «все идет по плану, не дергайся».

А я, как раз дергался. Очень даже. Любой план Клячина маловероятно, что подходит мне.

— Не беспокойтесь, Николай Николаевич. Я провожу. — Марк тоже поднялся с дивана, собираясь составить конкуренцию чекисту.

Думаю, Бернесу, как и мне, поведение Магды показалось странным, ибо оно таким и было. Поэтому Марк решил уделить ей еще несколько минут. Может, наедине, стоя на пороге дома, когда никто не слышит и не видит, немка хоть как-то объяснить свои взгляды в его сторону.

Лично у меня эти взгляды вызывали весьма серьёзные подозрения. Если бы я не был на сто процентов уверен, что всего лишь несколько недель назад Бернес находился в Советском Союзе, принял бы его за «бывшего» Магды Геббельс. Серьезно.

Просто ТАКИМИ взглядами женщины смотрят только на любовников, оставивших в их жизни неизгладимый след. Однако Марк вообще никак, никаким образом не мог этого сделать. Уверен он увидел сегодня данную женщину впервые.

Однако Клячин оказался шустрее. Он буквально оттолкнул Бернеса в сторону, подхватил госпожу Геббельс за локоток и потянул ее в сторону выхода.

Магда, конечно, в очередной раз прибалдела от его фамильярности, но так как Клячин снова расплылся в своей идиотской улыбке и принялся сыпать шуточками, при этом настойчиво выпроваживая супругу рейхсминистра из дома, она просто не смогла сказать ему ничего грубого или жёсткого.

Мне кажется, на это Клячин и делает ставку в своей роли русского иммигранта-идиота, фонтанирующего счастьем по каждому поводу или вообще без повода. На дураков, как правило, нормальные люди не обижаются. Конечно, формулировка «нормальные люди» плохо сочетается с фамилией Геббельс, но тем не менее задумка Коячина реально работала. Магда терпела с его стороны такие выкрутасы, которые, уверен, мало кому сошли с рук.

Дядя Коля, препроводив госпожу Геббельс к выходу, без промедления распахнул перед ней дверь. Это было совсем уж нагло. Он просто буквально выпихивал ее из дома.

Хотя Магда, кажется, уже привыкшая к его эксцентричному поведению, лишь слегка поморщилась, но ничего не сказала.

— Пожалуй, и я пойду. — Сообщил вдруг Клячин, обернувшись к нам. — Гостям рады дважды. Верно? Когда они приходят и когда уходят.

Чекист закинул голову назад и громко расхохотался. Ну форменный идиот, честное слово.

Против его ухода никто возражать не стал. Пожалуй, только супруга рейхсминистра еле заметно вздрогнула после слов Клячина. Наверное, ей представилось, что этот крайне жизнерадостный мужчина решит сопровождать ее и дальше. Но дядя Коля уже ненавязчиво подталкивал Магду к крыльцу, возмущаться или отказываться было поздно.

Как только за этой парочкой закрылась дверь, воцарившуюся было тишину нарушил Бернес.

— Сыграем в шахматы, Алексей? — предложил он, и сразу направился к небольшому столику, где уже стояла доска с фигурами. Голос его звучал спокойно, но я уловил в нем нотки легкого напряжения. — Надо же как-то скоротать время до вечера. Я немного взволнован всем, что случилось за последний час. Надо же… Сама Магда Геббельс… Кто бы мог подумать. Представить не мог, фрау Марта, что у вас такие влиятельные знакомые.

— Я тоже. Не могла представить… — Ответила госпожа Книппер задумчиво.

Она, все еще бледная, явно выбитая из колеи визитом столь высокопоставленной особы и последовавшим за ним «чаепитием», устало прислонилась к дверному косяку.

— Пожалуй, я пойду прилягу, — тихо сказала она. — Что-то голова разболелась от всех этих… гостей. Тем более, завтра у нас снова предстоит насыщенный день. Так получается. Ужин надо будет приготовить… Николя́ просил…

— Конечно, фрау Марта, отдыхайте, — поспешил заверить ее я. — Насчёт завтрашнего дня не переживайте. Мы с Марком что-нибудь придумаем, если понадобится помощь. Тем более, все-таки Николай Николаевич — вроде как мой знакомый.

Марк проводил хозяйку дома до дверей ее комнаты. Она на самом деле выглядела бледновато. Честно говоря, если вспомнить, что о ней говорил Мюллер, то, в принципе, причиной этой бледности может быть не только шок от появления супруги рейхсминистра, но и сам факт присутствия оной. Думаю, Марте совсем не к месту такие «гости».

Как только Бернес вернулся в гостиную, сразу принялся расставлять фигуры на шахматной доске. Я сел напротив. Первые несколько ходов мы сделали в молчании, прислушиваясь к звукам в доме, убеждаясь, что хозяйка и правда благополучно улеглась в постель, соответственно, никто нам не помешает.

— Ну, рассказывай, — наконец одними губами произнес Бернес, двигая пешку.

Он не смотрел на меня, его взгляд был прикован к доске, однако в реальности все внимание Марка сосредоточилось на моей персоне.

Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Рассказать действительно было о чем.

— Как ты знаешь, я пропал на несколько дней. — начал свое повествование так же тихо. Марк кивнул, его пальцы замерли над конем. — Это не было случайностью. Меня «похитили». Вроде бы этот человек действовал в интересах НКВД, если верить Гестапо. Они меня, собственно говоря, и спасли. Подозреваю, «похитителя» отправил Шипко, чтоб фашисты поверили в чистоту моих намерений.

Я говорил на французском. На всякий случай. По легенде русский язык не может быть родным для Марка, ибо он румын, поэтому, если случайно появится фрау Книппер, ее может насторожить беседа на великом и могучем.

Глаза Бернеса на секунду расширились, но он тут же взял себя в руки.

— И? — его голос был едва слышен.

— И теперь, можно сказать, Алексей Витцке работает на них, — я усмехнулся, хотя смешного было мало. — Вернее, они так думают. Поверили в мою историю с побегом. Первая часть плана Шипко, похоже, сработала. Внедрение состоялось. Они считают меня ценным кадром, сыном человека, погибшего в период репрессий. Парнем, который может быть полезен Рейху. Мюллер лично курирует.

Бернес медленно опустил коня на доску.

— Мюллер… — прошептал он. — Вот это уровень. Значит, Клячин тоже часть этого… спектакля? Его появление здесь, одновременно с Геббельс?

— Не сомневаюсь, что спектакль. Вот только режиссёр, уверен, совсем другой. Дядя Коля с Шипко не связан, это сто процентов. — кивнул я, передвигая своего слона.

Коротко, в двух словах, я рассказал Марку о подстроенном Клячиным «побеге», о его легенде и якобы желании помочь мне найти архив отца ради драгоценностей.

— Он играет свою игру, пытается втереться в доверие. Но то, что его появление здесь было не случайным, это факт. Он знал, когда придет Магда. Или подгадал. Не знаю. Однако Клячин никогда ничего не делает просто так. Поэтому, конечно, не мешало бы разобраться в его истинных мотивах и целях. Он что-то задумал, но пока не пойму, что именно, и это настораживает.

Некоторое время мы снова молчали, обдумывая сказанное. Фигуры на доске двигались медленно, каждый ход был выверен, словно мы разыгрывали не шахматную партию, а нашу собственную судьбу. Если за нами наблюдают со стороны, например, через окно гостиной, то ни у кого не возникнет подозрения. Двое молодых людей просто максимально сосредоточенным и заняты процессом игры.

— Есть еще кое-что, — сказал я, понизив голос до предела. — Перед похищением встретился с Подкидышем. Хотя, наверное, будет правильнее сказать, что это он встретился со мной.

Бернес поднял на взгляд, в его глазах мелькнула искренняя радость.

— Ванька здесь? В Берлине? — он едва заметно улыбнулся он.

— Угу. Только не Ванька, а Тень.Не забывай. По легенде, которую состряпал Шипко, он пробрался в Берлин через криминальные круги. Скупает краденое, наводит мосты с местным преступным миром. — Я сделал короткий жест рукой, показывая всю сложность ситуации. При этом со стороны движение выглядело как досада по поводу игры. — Сам понимаешь, непростая задача. Гитлер тут гайки уголовникам прилично закрутил. Но наш товарищ — парень тертый, думаю, справится.

— Рад, что он здесь, — кивнул Бернес. — Втроем будет сподручнее. Шипко, конечно, стратег. Раскидал нас по разным социальным слоям. Ты — «ценный специалист» под крылом Гестапо, я — скромный музыкант, втирающийся в доверие к верхушке через искусство, а Ванька — связующее звено с «дном». Интересная комбинация.

Мы погрузились в игру, но мысли каждого были далеко от черно-белых клеток. Напряжение, висевшее в комнате после ухода гостей, никуда не делось. Оно лишь сменило свою форму, превратившись в тихую, сосредоточенную тревогу.

Честно говоря, хотелось уже немного отдохнуть и подумать. Что-то коробило мое сознание на дальней периферии, и я пока не мог понять, что именно. Коробило именно в отношении случившегося конкретно со мной.

Вроде бы похищение и Лже-Дельбрук вполне укладывались в ту версию, которую я сам для себя придумал в Гестапо.