— Кто-то идёт за нами, — вдруг заявила Марта, не поворачивая головы. — Не оглядывайся. Уверяю, если я почувствовала слежку, то, скорее всего, так и есть. Просто давай-ка немного попетляем и в подходящий момент свернем, куда нужно.
Честно говоря, я немного из-за ее слов напрягся. Просто мне лично никакие слежки не мерещились. А меня, вообще-то, натаскивали не только следить за объектом, но и во время фиксировать лишнее внимание к своей персоне. Что же, получается? Немецкая фрау почувствовала наличие посторонних глаз, а я, можно сказать, обученный разведчик, ничего подобного не заметил? Если Марта не ошибается, то Шипко бы меня сейчас просто прибил на месте.
Петляли мы долго и упорно. Пока возле какой-то неприметной подворотни фрау Книппер не схватила меня за руку и резко не затянула в полумрак проулка. Тут же, не останавливаясь и не сбавляя ходу, мы проскочили через двор, вынырнули в соседнем, а потом оказались вообще на какой-то непонятной улице.
— Все. Ушли. — Совершенно будничным тоном сказала эта весьма любопытная особа. — Теперь давай ускоримся.
Через полчаса очень быстрой ходьбы, во время которой, естественно, тоже было не до разговоров, мы оказались где-то ближе к окраине Берлина. Я, честно говоря, сильно удивился, когда понял, что это за место. Марта привела меня к старому букинистическому магазину с выцветшей вывеской «Книжный мир Герра Кляйна».
— Серьезно? — Спросил я, уставившись на обшарпаннаю дверь. — В нынешнем Берлине еще остались подобные места? Что же там, интересно, можно приобрести? Стопку листовок патриотического характера?
— Ну не все писатели подверглись остракизму, — Пожала плечами Марта. — Хотя, скажем так, сейчас не самое лучшее время зарабатывать на книгах. Идем.
Она без малейших сомнений направилась ко входу в магазинчик, я, естественно, двинулся за ней.
Мы вошли внутри и остановились. В воздухе стоял густой, ни с чем не сравнимый аромат старой бумаги, кожаных переплетов и воска для полировки — запах мудрости ушедших эпох.
Это место казалось полной противоположностью стерильному и грозному Берлину, находившемуся снаружи. Оно было своего рода убежищем.
Я невольно вспомнил о кострах из книг на площадях — варварском ритуале, призванном выжечь любую мысль, не вписывающуюся в идеологию Рейха. Даже старине Карлу Марксу досталось.
Этот магазинчик был своеобразным островком сопротивления, последним бастионом культуры в наступающем мраке.
Нас встретил седой, сухой старик в очках с толстыми линзами. На вид — типичный книжный червь, но его глаза за стеклами очков были острыми и цепкими.
— Добрый день, герр Кляйн. — Марта вежливо кивнула старику.
Судя по фамилии, которую она произнесла, он и был владельцем магазина.
Старик молча кивнул Марте в ответ, затем его взгляд скользнул по мне — без удивления, но с явным, оценивающим интересом. Что любопытно, никаких вопросов он не задавал. Просто осмотрев меня с ног до головы, повернулся к Марте. Опять же молча.
— Ему можно доверять. — Коротко бросила немка.
Герр Кляйн с сомнением поднял одну бровь, затем другую, но в итоге завершил свой молчаливый монолог, в котором явно намекал на сомнения в моей порядочности, сухим:«Идёмте».
Этот человек явно был в курсе дел. Он повернулся и жестом велел нам следовать за ним вглубь магазина, за стеллажи, уходящие под самый потолок. Однако, как оказалось, нас интересовали не они. Нас интересовал подвал.
Когда герр Кляйн поднял старый потертый ковер и открыл скрипучую дверь в полу, я еле сдержался, чтоб не прокомментировать это. Просто тайны мадридского двора какие-то. Однако, смолчал. Боюсь старик не оценил бы вообще никакой шутки по данному поводу.
Мы с Мартой спустились в подвал. Хотя у меня, если что, на фоне последних событий с подвалами связаны не самые приятные воспоминания.
Внизу, среди аккуратных стопок старых газет и архивных папок, Марта подошла к стене, отодвинула шаткий стеллаж, а затем извлекла из ниши небольшой, туго обернутый в промасленную бумагу сверток. Развернув его, она протянула мне знакомый том в темно-зеленом кожаном переплете с золотым тиснением: «Гёте».
— С ума сойти… — Покачал я головой, недоумевая с того, сколько секретности вокруг одной единственной книги.
— Сергей оставил это для тебя, — голос Марты в подвальной тишине звучал гулко. — Вернее, он оставил книгу мне, но здесь есть кое-что и для тебя.
Мои руки дрогнули, когда я взял томик. Я открыл ее на тридцать седьмой странице. Текст был чистым, но, присмотревшись, я увидел едва заметные, сделанные карандашом точки под нужными словами. Все совпадало.
А потом мое внимание привлекла надпись с внутренней стороны обложки. Ее тоже оставили карандашом. И сделана она была на русском языке.
« Алексей, сын, если ты читаешь эти строки, то, скорее всего, мы давненько с тобой не встречались и уже никогда не встретимся. Мне жаль, что я подвел тебя. Думаю, тебе пришлось столкнуться с огромным количеством проблем. Не знаю, сколько тебе сейчас лет, надеюсь, что Книпперы смогли выполнить свое обещание. Прошу тебя помнить об одном. Родина, она одна. И важнее ее нет ничего. Никогда не забывай об этом. В тревожные времена она может рассчитывать только на тех, кто ей верен и предан. Но главное — плохое начало не к доброму концу».
Я замер, бестолково уставившись на русский текст, оставленный Сергеем Витцке. Вот почему Марта предпочла спрятать книгу. Стереть послание отца она, видимо, побоялась, решив, что там может быть нечто важное. А оставлять подобные книжки в доме, который в любой момент могут обыскать гестаповцы — такое себе вариант.
И кстати, насчет важного Марта, похоже, не ошиблась. «Плохое начало не к доброму концу»…
Я уже слышал эту фразу в одном из снов, когда мне привиделся тот самый день, в который Сергей с маленьким Алешей ходили в банк. Совпадение? Вряд ли. Пословица явно имеет смысл и является ключом к… К чему?
Внезапно мои размышления были прерваны. Сверху донесся грохот, звук разбитого стекла и приглушенный вскрик герра Кляйна. Затем — два сухих, резких хлопка. Выстрелы.
— Уходим! — крикнула Марта.
Она рванула к дальней стене подвала, где за грудой старого хлама виднелась еще одна низкая дверь. Я схватил книгу, и мы выскочили в узкий, заваленный мусором задний двор. Вернее, сначала это были ступени, ведущие наверх, а потом уже двор.
Марта схватила меня за руку и потянула за собой. Мы рванули вперед, по переулкам и в данном случае я полностью полагался на немку. Ей этот город, особенно его скрытые от посторонних глаз улочки, всяко известны лучше, чем мне.
Как только мы выбрались из отдаленного района ближе к центральной части Берлина, я «включил» все то, чему меня учили в Берлине.
Резкий поворот, в толпу, смешаться с прохожими, снова в подворотню. Марта, сначала слегка напряглась тому факту, что инициатива перешла ко мне, но потом успокоилась и просто следовала за мной. Можно сказать, мы поменялись с ней ролями.
— Кто они? Твои друзья из СА или это люди из Гестапо? — спросил я, как только мы оказались на улице, где располагался дом Книпперов и до него оставалось совсем немного.
— Не те и не другие! — задыхаясь, ответила Марта. — Это кто-то третий! Подожди… Откуда ты знаешь про штурмовиков?
— Не поверите, про них знаю не только я, но и кое-кто еще. А если говорить более точно, то некоторым людям из тайной полиции любопытно, за каким чертом вы в своем доме отвечаете коричневорубашечников, которые снова начали проявлять недовольство. Следили за вами, вряд ли за мной. Так что спрошу еще раз. Кто это был?
Вообще, конечно, я сказал не совсем попаду. За мной тоже могли следить. Но Мюллер отдал распоряжение собирать информацию на фрау Книппер и с точки зрения внешней оценки нашей «прогулки» именно это я сейчас и делал. Типа, собирал информацию. Соответственно, гестаповцы, отправленные Мюллером, а за мной по-любому приглядывают, не стали бы вмешиваться, да еще так грубо.
Соответственно, кем бы не были люди, следившие за нами, а потом ворвавшиеся в на хрен никому не нужный букинистический магазин, их в первую очередь интересовала Марта.
— Знаете, что хочу сказать… — Я покосился на немку. — По-моему сейчас самый подходящий момент, чтоб рассказать, кто вы такая на самом деле? И кто этот «третий»?
Марта молчала несколько минут. Мы уже почти подошли к дому и я начал переживать, что ответа так и не последует. Наконец, она заговорила, и ее слова, скажу честно, перевернули все с ног на голову.
— Мой муж, Генрих, и я… мы работали на британскую разведку. Теперь я работаю на саму себя. Мне нужен архив Сергея для того, чтоб спокойно уехать из Германии. Потому что на данный момент я не могу этого сделать.
Я замер, остановившись прямо посреди дороги. Вот это поворот. Советский разведчик доверяет часть ключа английским шпионам в сердце нацистской Германии. Блестящий и безумный ход.
— Твой отец знал об этом, — продолжила Марта. — Он вышел на нас. Ему нужен был «резервный канал». Нейтральная сторона, на случай, если его собственная сеть будет раскрыта. Он не доверял никому в Берлине — ни своим, ни чужим. И он оказался прав. Теперь за этим архивом охотятся все: гестапо, люди из НКВД… и, как видишь, мои «коллеги», которые, видимо, узнали о твоем приезде. Да, не смотри так на меня. В Гестапо знают об архиве. Правда, насколько мне известно, эта информация попала к ним в руки не так давно. Твоего «хорошего друга отца» я тоже узнала. Вернее, не его самого, конечно. Мы никогда с ним не встречались. Но я прекрасно поняла, кто он и откуда. В том числе по твоей реакции. Ну и конечно, по его поведению. Он настолько старался выглядеть идиотом, что несомненно слишком для этого умен.
Фрау Марта посмотрела на меня, улыбнулась, а затем потянула за рукав к дому.
— Идем, Алексей. У нас вот-вот появится очень важная гостья. Поход в банк прилется отложить.