Марта, заметив мою разбитую скулу, осторожно пальцами прикоснулась к ссадине.
— Пустяки, фрау Марта, право слово, — попытался я улыбнуться как можно беззаботнее. — Небольшое приключение.
— Приключение? — в ее интонациях прозвучало сомнение.
Судя по складке, появившейся на лбу, она собралась засыпать меня вопросами, но тут из глубины прихожей послышался еще один голос, знакомый до боли.
— Алексей, ну наконец-то! Разве так можно⁈
Из полумрака холла вышел Бернес. Выглядел он тоже достаточно переживательно, но в меру. Учитывая, что официально наше знакомство состоялось несколько дней назад, будет странно выглядеть, если Марк начнет рвать волосы и посыпать голову пеплом, страдая о пропавшем соседе.
Он принарядился в темно-серый костюм и уже не выглядел обнищавшим интеллигентом, как несколько дней назад. Видимо, все же согласился принять помощь нашей хозяйки, которая бережно все эти годы хранила вещи сына.
— Фрау Марта просто извелась. Я буквально вчера отпаивал ее каплями. — Бернес говорил и при этом быстрым, цепким взглядом оценивал мое состояние. В отличие от хозяйки дома, он прекрасно знал, какие именно «приключения» могут поспособствовать моей пропаже. — Выглядишь неважно. Что случилось?
Фрау Книппер не перебивала Марка, но при этом смотрела на меня с ожиданием. Ей явно требовались объяснения.
Пришлось снова врать. Хотя это уже привычное состояние. С момента, как очнулся в теле деда, чуть больше полугода назад, я все время вру.
— Да так… Познакомился с одной очаровательной фройлян, — я подмигнул Бернесу, стараясь выглядеть беззаботно. — Увлекся, знаете ли. Ну, а потом… немного повздорили с местными кавалерами. Сами понимаете, конкуренция. Вот, пришлось отстаивать честь дамы и свою собственную. Ничего серьезного, пара царапин.
Фрау Марта покачала головой, но кажется, немного успокоилась. А вот Бернес продолжал смотреть на меня оценивающим взглядом. Я видел в его глазах реальную тревогу и немой вопрос.
Он слишком хорошо меня знает. Это — первое. Марк в курсе, что никакие фройлян не могли бы увлечь мою пылкую натуру настолько, чтоб я забыл о своей цели и о своих задачах.
Ну и конечно, Бернес мгновенно оценил и состояние одежды, и характер травмы, и ту запредельную усталость, которую я тщетно пытался скрыть за бравадой.
Он чуть заметно качнул головой, давая понять, что разговор предстоит серьезный, но уже без участия третьих лиц.
— Нам надо бы… обсудить будущие планы. Я тут подумал… Раз уж мы оба метим в одну и ту же сторону, планируя пробиться в немецком кинематографе, думаю, стоит объединиться. Тем более, я пока еще до своей благодетельницы не добрался, а ты уже знаком с самой Чеховой. — сказал он с нажимом, делая вид, что намекает на перспективу моей помощи в его карьере. — Есть пара идей.
Я, конечно, сразу понял намек. Ему не терпелось узнать, что произошло на самом деле.
— Ну что ж мы на пороге! — Спохватилась фрау Книппер, всплеснув руками. — Идемте же в дом! Обед еще не остыл. Алексей, тебе срочно нужно привести себя в порядок и покушать.
Я, собственно говоря, был исключительно «за» обеими руками и даже ногами, однако с обедом пришлось повременить.
Не успели мы двинуться из прихожей в сторону столовой, как тишину дома нарушил резкий, требовательный стук в дверь.
Фрау Марта, вздрогнула, оглянулась:
— Кто это еще? Вроде бы не жду гостей… Алекс, будь добр, открой. Я пока начну накрывать на стол.
Я послушно развернулся, промаршировал к двери, повернул ручку, открыл и… просто охренел.
На пороге стояла Магда Геббельс. Элегантная, безупречная, с холодной улыбкой первой леди Рейха. Конечно, я сразу ее узнал, потому что на этой особе Шипко несколько раз акцентировал мое внимание, когда мы изучали снимки основных фигур, играющих важную роль в Германии. Магду Панасыч упоминал как особо опасную даму, называя ее исключительно гадюкой, дрянью или стервой.
От неожиданности я буквально остолбенел. Но уже в следующую секунду понял, что степень моего остолбенения увеличивается многократно.
Если бы сейчас во дворе дома фрау Книппер внезапно появился какой-нибудь военный оркестр Советской Армии и грохнул на весь Берлин «Смуглянку», я пребывал бы в гораздо меньше шоке.
За спиной Магды Геббельс, по дорожке, ведущей к дому, медленно, приближался человек, от вида которого кровь ударила мне в голову. Просто это было не просто неожиданно. Это было невозможно.
От калитки в сторону крыльца с абсолютно довольной физиономией топал Клячин.
Глава 4Становится понятно, что жизнь снова резко меняет направление
Это был тот самый момент, когда одна секунда растягивается в вечность. Магда Геббельс и Клячин… Мой мозг лихорадочно пытался обработать два этих невозможных, несовместимых факта.
— Добрый день, — голос супруги министра пропаганды, мелодичный и ровный, вернул меня в реальность.
Холодные голубые глаза изучали мою физиономию без тени улыбки. Наверное, для нее я выглядел сейчас идиотом, который застыл на пороге с открытым ртом.
Говорила она, естественно, на немецком и, судя по всему, конкретно я ей был совершенно не интересен. То есть, причина появления этой женщины вообще никак не связана со мной.
Однако, в информации, которую давал Шипко, однозначно не имелось пункта о дружбе или знакомстве Магды с фрау Книппер. Впрочем, там и о фрау Книппер не было ни черта.
Ровно в этот момент Клячин, которого первая леди Рейха, настоящая немецкая мать и жена, пока ещё не видела, оказался возле ступеней. Он живо взбежал по ним, легонько отодвинул Магду в сторону, чем буквально поверг ее в шок, а потом, расплывшись в широкой, преувеличенно искренней улыбке, не затронувшей его волчьих глаз, громко и радостно завопил:
— Алексей Сергеевич? Витцке? Черт! Как же я рад! Как же я счастлив! Николай Николаевич Старицкий — мое имя.
Причем он реально вопил. Мне кажется, его услышали все близлежащие дома и возможно даже парочка на соседней улице. Судя по той картине, что я наблюдал, чекист в данный момент выбрал роль чудаковатого русского, который может входить, к примеру, в число эмигрантов, уехавших из Союза давным-давно. Выглядел он достаточно прилично. В наличие имелся новый костюм, начищенная до блеска обувь, шляпа и белоснежная рубашка.
Клячин протянул руку, которую я машинально, на автомате пожал, чувствуя ледяной холод его пальцев. Сказать, что я пребывал в некотором шоке — это значило бы очень скудно и ограничено передать мои эмоции в данный момент. Внешне, конечно, они проявлялись не столь ярко, но вот внутри я просто пребывал с полнейшем офигивании от всей ситуации в целом и от наглости беглого чекиста в частности.
— Старый друг ваших покойных родителей. — Продолжал тем временем Николай Николаевич. — Так вышло, что я давно обитаю в Европе. Обстоятельства заставили покинуть родную землю. Ну вы понимаете, о чем я…
Клячин подался вперед, оттеснив фрау Геббельс в сторону ещё больше, и подмигнул со значением. У меня возникло ощущение, если он двинет плечом чуть сильнее, немка просто свалится с крыльца.
— Представляете, Алексей, совершенно случайно увидел вас на днях в «Кайзерхофе». Поначалу не поверил глазам. Но вы же — точная копия отца. Только взгляд — как у матери. Ну и что вы думаете, мой друг? Мне потребовалось пара дней, чтоб принять решение и осмелиться навязать вам свое общество. Кинулся обратно в «Кайзерхоф», с трудом вызнал, в чьей компании вы были. И вот…
Николай Николаевич широко развёл руки в стороны, едва не стукнув супругу рейхсмиристра пропаганды по носу.
— И вот я здесь! Алексей! Черт! Как же рад! Могу ли я обращаться на «ты»? Буду рад, если мы станем так же дружный, как с твоим отцом!
Клячин шагнул вперед и заключил меня в крепкие объятия. Говорил он по русски, при этом совершенно не обращая внимания на возмущенную и удивлённую Магду. Уверен, она никогда еще не оказывалась в столь нелепой ситуации. По крайней мере, в последние лет десять точно.
— А что происходит? — Раздался за моей спиной озадаченный голос фрау Марты.
Но уже в следующую секунду она вышла вперед и сама увидела обоих гостей.
Если Клячин не вызвал у хозяйки дома никакой реакции, его она встретила впервые, то при виде Магды Геббельс, Марта буквально остолбенела. Ясное дело, она тоже узнала ее с первого взгляда. Мне кажется, нет в Берлине людей, не знающих супругу рейхсминистра в лицо.
— О… Добрый день. Чем могу быть полезна? — Вежливо поинтересовалась Марта.
Фрау Геббельс осторожно протиснулась мимо Клячина, который наобнимавшись вдоволь, теперь замер, вцепившись в мои плечи руками и рассматривая мое лицо взглядом дядюшки, который обнаружил своего племянника, объявленного мёртвым, в полном здравии.
— Мы могли бы поговорить внутри? — Поинтересовалась Магда, при этом недовольно покосившись в сторону Клячина, который, раскорячившись на крыльце, заполнял собой все пространство.
— Конечно! Проходите, пожалуйста, — голос фрау Марты звучал напряженно.
Она оправилась от первого шока, но явно не понимала, что происходит. Присутствие первой леди Рейха и этого улыбчивого, но крайне неадекватного на первый взгляд незнакомца — такое не случалось в ее жизни никогда. Фрау Книппер отступила, пропуская нежданных гостей в прихожую.
Я слегка напрягся. Если сейчас Клячин не прекратит вести себя как черт знает кто, и снова отпихнет жену Геббельса, мне кажется, она взорвётся.
Однако, к огромнейшему счастью, Николай Николаевич вежливо посторонился, позволяя ей пройти. Да еще ухитрился ляпнуть что-то из разряда:«Боже мой, какой прекрасный цветок! Насладиться бы его ароматом», но, опять же, к счастью, на русском. Правда интонация его голоса была максимально выразительной и настоящая немка скорее всего поняла суть произнесённой фразы.
— Марта, дорогая, надеюсь, я не помешала? — Магда Геббельс легко шагнула внутрь, — Решила проведать вас. Узнать, как ваши дела. Мы ведь были немного знакомы когда-то… через вашего сына. Помните?