Инспекторы же переглядываются. Сержант даже усмехается, а старлей смотрит с сомнением — наблюдал я за ними через щель в досках.
— Может, парня в медпункт подвезти надо? — неожиданно предлагает сержант. — В райцентре фельдшер есть.
— Не надо, спасибо! — кричу я из туалета. — Сейчас полегчает!
— Если что, в сельсовет сходим, — говорит Кирюха. — Там телефон есть, фельдшера вызовем.
И старлей возвращает документы Кирюхе.
— Ладно, но в следующий раз не гоняй так, даже если у друга… проблемы, — говорит он строго. — И шлем надевай, по правилам положено.
— Так точно, товарищ старший лейтенант! — по-военному отвечает Кирюха. — Больше не повторится!
Инспекторы ещё раз окидывают нас подозрительным взглядом, но всё же уходят. И мы слышим, как заводится УАЗик и уезжает. Кирюха даже потом выглянул за ворота, убеждаясь, что милиция действительно уехала, и помахал им рукой.
— Чисто! Мишка, вылезай!
Мишка выскочил из дома, и мы все вдруг начинаем хохотать как сумасшедшие. Смеёмся до слёз, до колик в животе.
— Ты видел их лица? — Борька держался за живот. — Когда Сенька в туалет побежал!
— А как Кирюха документы показывал! — вторил ему Максим.
— Ну, Кирюха, ты даёшь! — Мишка похлопал его по плечу. — Не ожидал от тебя такого!
— Да ладно, — Кирюха снял Мишкину кепку и куртку, возвращая ему. — Против ментов всегда надо держаться вместе.
— Слушай, а я думал, ты на нас зуб имеешь, — сказал я, вспоминая нашу недавнюю стычку у клуба. — Ты же тогда на меня с ножом кидался.
— Да брось, — отмахнулся Кирюха. — Погорячился тогда. Ты мне тоже хорошо врезал потом, считай, квиты.
Мы поглядели друг на друга, и я вдруг понял, что действительно не держу больше на него зла. Протягиваю руку.
— Спасибо, что выручил.
— Да не за что, — Кирюха крепко пожал мою руку, потом хлопнул по плечу. — Теперь вы мне должны, — он усмехнулся. — Да, шучу. Но с вас бутылка лимонада, когда в следующий раз на речку поедете.
— Заметано! — Мишка снова надел свою кепку. — Слушай, а давай с нами? В воскресенье.
— А чего, можно, — неожиданно согласился Кирюха. — Только мясо я сам замариную, по своему рецепту.
— Договорились! — Борька радостно потер руки.
А мы помогли Кирюхе открутить его номера с Мишкиного мотоцикла и вернуть на свой. Потом попрощались и, всё ещё посмеиваясь, разошлись по домам.
И вот иду я домой и думаю — странная штука жизнь… Ещё вчера мы с Кирюхой были врагами, а сегодня он нас выручил, и мы, кажется, подружились. Может, в этом и есть какая-то высшая справедливость? Не держать зла, уметь прощать и находить общий язык даже с теми, с кем раньше враждовал…
Вернувшись же домой после приключения с милицией, я сразу же сел за учебники. Время поджимало — до вступительных экзаменов в военное училище оставалось всего ничего, а мне нужно было подтянуть физику и математику. Батя не зря говорил — «Хочешь быть офицером — будь готов к тому, что голова должна работать не хуже кулаков». Просидел в общем над задачами до полуночи, пока мать не заглянула в комнату.
— Сенька, ты бы лёг уже. Завтра на ферму рано вставать.
— Сейчас, мам, ещё одну задачу решу.
В общем в тот день я лёг поздновато всё же и с трудом проснулся. Работа пусть и тяжёлая, но я уже привык. А после смены — пробежка пять километров, потом отжимания и подтягивания на перекладине. Боксёрскую грушу тоже не забываю — колочу по ней каждый день по полчаса минимум. Руки должны помнить.
Так прошла неделя в общем. И вот наступил тот самый день, которого я ждал. День, когда должен был состояться бой Роберто Дурана с Дэйви Муром. Встал я рано утром, надел свою лучшую рубашку — синюю, в клетку, которую мать купила мне на прошлый день рождения.
— Ты куда это вырядился? — спросил батя, увидев меня в дверях.
— В город еду, по делам, — ответил я как можно спокойнее.
— По каким ещё делам?
— Книжки для подготовки хочу посмотреть в книжном. И… ну, по своим делам.
Батя хмыкнул, но больше вопросов задавать не стал. Я взял же с собой все свои сбережения — 120 рублей. Сложил их в нагрудный карман рубашки, застегнул на пуговицу и отправился на автобусную остановку.
Автобус до города шёл несколько часов и я уснул даже несмотря на то, что трясло на ухабах. В городе же первым делом направился к гостинице — единственному месту, где, по слухам, принимали ставки на спортивные события. Конечно, официально букмекерских контор в СССР не существовало, но подпольный тотализатор процветал.
Гостиница эта — трёхэтажное серое здание с облупившейся штукатуркой — ничем не выделялась среди других построек. Я зашёл внутрь, огляделся. В холле — потёртые кресла, журнальный столик с газетами, за стойкой администратора — блондинка с чёлкой лет тридцати пяти.
— Тебе чего, мальчик? — спросила она, оглядывая меня с подозрением.
— Я к Михалычу, — сказал я тихо, вспомнив имя, которое слышал от мужиков в райцентре.
— Какому ещё Михалычу? — нахмурилась администраторша.
— Ну, который… спортом интересуется, — я многозначительно поднял брови.
Женщина окинула меня ещё одним подозрительным взглядом, потом наклонилась и прошептала:
— Третий этаж, номер 312. Только смотри, без глупостей.
Я поднялся по лестнице на третий этаж, нашёл нужную дверь и постучал. Открыл мужчина лет сорока, с залысинами и в очках с толстыми стёклами. На нём была белая рубашка с закатанными рукавами и тёмные брюки.
— Тебе чего? — спросил он, оглядывая меня с ног до головы.
— Я… это… на бокс поставить хочу, — сказал я, стараясь говорить уверенно.
— Какой ещё бокс? — он сделал вид, что не понимает.
— Дуран — Мур. Сегодня.
Мужчина помолчал, потом отступил в сторону.
— Заходи.
В номере было накурено. За столом сидели ещё двое мужчин — один лысый, с золотой цепью на шее, второй — молодой, спортивного телосложения, в спортивном костюме.
— Кого привёл, Михалыч? — спросил лысый.
— Да вот, пацан на бокс ставить хочет, — ответил Михалыч, закрывая дверь.
— На какой бокс? — лысый усмехнулся.
— Дуран — Мур, — повторил я.
— И на кого ставить будешь? — спросил молодой.
— На Дурана, — уверенно ответил я.
— На Дурана? — лысый расхохотался. — Парень, ты что, с дуба рухнул? Дэйви Мур молодой, быстрый! Он Дурана в порошок сотрёт!
— Не сотрёт, — упрямо сказал я. — Мур ещё зелёный. Дуран же — это «Каменные руки», легенда. У него опыт огромный, он уже чемпион мира был в лёгком весе.
Мужчины переглянулись.
— А ты, я смотрю, разбираешься, — сказал Михалыч с интересом. — Сам боксируешь?
— Немного, — скромно ответил я.
— И сколько ставить хочешь? — спросил лысый.
— Сто двадцать рублей, — я достал деньги из кармана.
— Серьёзно, да? — лысый присвистнул. — Коэффициент на Дурана — 3 к 1. Если выиграешь — получишь триста шестьдесят рублей.
— Я знаю, — кивнул я.
— Ну смотри, пацан, — лысый пожал плечами. — Твои деньги.
Михалыч достал из ящика стола потрёпанную тетрадь, записал что-то, потом оторвал клочок бумаги и что-то нацарапал на нём.
— Вот твоя квитанция. Приходи завтра после обеда, если выиграешь — получишь деньги.
— А разве мы не будем смотреть бой? — спросил я.
— Будем, конечно, — усмехнулся Михалыч. — Но не здесь. В «Спортивном» баре, у нас там телевизор цветной. Приходи к одиннадцати вечера, если хочешь.
Я кивнул, спрятал квитанцию в карман и вышел из номера. Сердце колотилось как сумасшедшее. Я только что поставил все свои сбережения на бой, результат которого знал наверняка. Дуран победит техническим нокаутом в восьмом раунде — я помнил это из будущего. Мур будет драться храбро, но опыт панамца и его знаменитые «каменные руки» сделают своё дело. Это было почти как жульничество, но… разве я виноват, что хорошо разбираюсь в боксе?
Вечером же я снова приехал в город. «Спортивный» бар находился в полуподвальном помещении недалеко от гостиницы. Внутри было накурено, пахло пивом и чем-то жареным. За стойкой бармен протирал стаканы, а в углу на тумбочке стоял цветной телевизор «Рубин». Вокруг него уже собралась небольшая толпа — человек пятнадцать мужчин разного возраста. Я заметил Михалыча и его компанию за столиком в углу и подошёл к ним.
— А, пацан-боксёр! — усмехнулся лысый. — Пришёл посмотреть, как твои денежки сгорят?
— Посмотрим, — ответил я спокойно.
Бой начался около полуночи. Все в баре замолчали, уставившись в экран. Я знал, что увижу — Дуран будет использовать свой опыт и агрессивный стиль против молодого американца Дэйви Мура. Панамец с его знаменитыми «каменными руками» будет методично разбирать защиту противника. В восьмом раунде Дуран проведёт мощный левый хук, который отправит Мура в нокдаун, а затем добьёт его серией ударов. Рефери остановит бой — технический нокаут. И именно это и происходило на экране…
— Что-то американец сегодня не в форме, — пробормотал кто-то из зрителей после седьмого раунда.
— Дуран его прессует, — отозвался другой. — Опыт берёт своё.
К восьмому же раунду уже всем было ясно… Дуран провёл мощный левый хук, Мур упал, поднялся, но панамец добил его серией жёстких ударов. Рефери остановил бой. В баре воцарилась тишина. Потом кто-то выругался, кто-то застонал. А я оглянулся на Михалыча — он смотрел на меня с каким-то странным выражением лица.
— Ну что, пацан, — сказал лысый, подходя ко мне. — Ты выиграл. Приходи завтра за деньгами.
И я так и сделал — приехал на следующий день в гостиницу. Михалыч отсчитал мне четыреста восемьдесят рублей.
— Как ты узнал? — спросил он, когда я уже собирался уходить.
— Что узнал?
— Что Дуран победит. Ты ведь был уверен.
— Просто хорошо разбираюсь в боксе, — пожал я плечами.
— Ну-ну, — Михалыч улыбнулся. — Если ещё захочешь поставить — приходи. Только учти, в следующий раз коэффициент будет не таким выгодным.
И я вышел из гостиницы с деньгами в кармане и направился к автобусной остановке. Четыреста восемьдесят рублей! Это были огромные деньги — больше, чем батя зарабатывал за три месяца. На эти деньги можно было купить хороший костюм, собрать себя на учёбу и родителям помочь. Но я был так погружён в свои мысли, что не заметил, как за мной увязались двое парней. А очнулся только когда рядом со мной резко затормозила чёрная «Волга» с тонированными стёклами, и из неё выскочили ещё двое.