— Чего вам надо? — голос Стерлинга дрожал, но в нем звучала сталь.
— Артефакты, разумеется, — Вебер повернулся, его глаза холодно блеснули в полумраке. — Наш клиент предложит сумму, о которой ваш шотландский музей и мечтать не смеет.
— Никогда! Эти вещи принадлежат истории. Человечеству! — Стерлинг шагнул вперед.
— Нам не хочется вредить невинным, герр Стерлинг. Но нашему клиенту нужна ваша коллекция. Он не терпит отказа.
— Кто этот ваш клиент? Для чего ему артефакты?
Вебер и Мюллер обменялись коротким взглядом — будто вспышка молнии в ночи.
— Скажем так, он коллекционер древних тайн, — Вебер усмехнулся. — Особенно тех, что связаны с финикийцами. Саркофаг Ахирама хранит символы, которые могут открыть двери в давно забытые миры.
— Загадки на загадках, — процедил Стерлинг.
— А вы задаёте слишком много вопросов, — Мюллер шагнул ближе, пальцы легли на рукоять пистолета. — Где артефакты?
Стерлинг медленно показал на платок с диадемой и на саркофаг в углу комнаты.
— Отлично, — Вебер коротко кивнул напарнику. — Забирай. Осторожно.
Пока Мюллер упаковывал находки, Вебер не спускал глаз со Стерлинга.
— Знаете, в чем ваша ошибка? — его голос был мягок, как бархатная удавка. — Вы решили спрятать эти вещи в своем уютном музее. Но есть реликвии, которые нельзя прятать. Они слишком опасны для этого мира.
— Для кого они важны? Для ваших неонацистов?
Вебер рассмеялся коротко и зло.
— Не смешите меня. Мы служим силам куда древнее и сильнее любого рейха, герр Стерлинг. Тем, кто был до Гитлера и останется после него.
— Кому же? — Стерлинг скептически вскинул бровь.
— Финикийцы были не просто торговцами. Они были хранителями тайн и знаний, которые современный человек даже представить себе не может. Знаний о силах, меняющих само течение истории.
— Мистическая чепуха, — Стерлинг фыркнул.
Вебер подошёл к саркофагу, а Мюллер уже заканчивал упаковку.
— А если я скажу, что надписи на этом саркофаге — не просто погребальные формулы? Что они содержат инструкции по использованию сил, о которых ваша наука даже не догадывается?
— Я бы сказал, что вы безумец.
— Возможно, — Вебер усмехнулся. — Но мой клиент готов заплатить десять миллиардов долларов за это «безумие».
Стерлинг уставился на него так, будто впервые увидел настоящего демона из ночных кошмаров.
— Десять миллиардов? — Стерлинг едва не захлебнулся воздухом, как будто ему в глотку плеснули ледяной воды.
— Удивлены? — Вебер усмехнулся, его глаза сверкнули холодным блеском. — Это только аванс. Когда мы разгадаем все символы, когда поймём их истинную суть… цена станет запредельной.
Мюллер закончил упаковку, хлопнул крышкой ящика и коротко кивнул.
— Всё, — бросил он.
— Прекрасно, — Вебер повернулся к Стерлингу, его голос стал мягким, почти ласковым. — Теперь о вас, герр Стерлинг. У нас есть деловое предложение.
— Какое ещё предложение? — Стерлинг сжал кулаки так, что побелели костяшки.
— Можете заявить в полицию. Можете поднять шум, обратиться в Интерпол, — Вебер говорил быстро, будто выстреливал слова. — Но подумайте — кто поверит бывшему археологу, который сам скупал краденое? Кто станет искать сокровища, которых официально уже не существует?
Стерлинг почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он был загнан в угол, и выхода не было.
— Или… — Вебер положил на стол саквояж с деньгами, — вы берёте эти деньги, возвращаетесь в свою Шотландию и навсегда забываете об этом деле.
— А если я откажусь? — Стерлинг смотрел на саквояж, не мигая.
— Тогда завтра утром все газеты напишут о шотландском археологе-торговце краденым. Вашей репутации конец. А семья… ну, несчастные случаи случаются каждый день.
Стерлинг смотрел на саквояж, будто тот был змеёй. Руки дрожали.
— Сколько там?
— Два миллиарда. Хватит, чтобы сильно не горевать. Хотя вы и так не особо бедны.
— Или чтобы спиться до смерти, — хрипло бросил Стерлинг.
— Это уже ваш выбор, герр Стерлинг.
Он медленно открыл саквояж. Деньги были настоящие — новые, хрустящие, пахнущие типографской краской и чем-то ещё — холодным, как зимний рассвет над Лох-Нессом.
— Мудрое решение, — Вебер одобрительно кивнул. — Мюллер, уходим.
Они подняли ящики с артефактами и позвали грузчиков для переноски саркофага. А Стерлинг смотрел им вслед, как человек, наблюдающий за собственными похоронами.
— Подождите! — голос его звучал неожиданно громко. — Куда вы их везёте?
— В безопасное место — в Германию, — Вебер обернулся в дверях. — Наш клиент ждал этого много лет.
— А если вы ошибаетесь? Если это просто древние побрякушки и гроб?
Вебер усмехнулся уголком рта.
— Тогда мой клиент будет разочарован. Но я не ошибаюсь, герр Стерлинг. Некоторые тайны слишком опасны для университетских кабинетов. Некоторые знания принадлежат только тем, кто умеет ими пользоваться.
И дверь хлопнула — коротко и глухо, как выстрел в темноте. Стерлинг же, оставшись один, опустился в кресло, уткнувшись лицом в ладони. Саквояж с деньгами мозолил глаза. А по щекам текли слёзы — горькие, как виски после похорон… Слёзы стыда, страха и утраты.
А три дня спустя грузовик мчал по серпантину Баварских Альп. В кабине рядом с водителем сидел Вебер — сигарета прилипла к губам, взгляд устремлён в туманную даль. Мюллер же дремал на заднем сиденье, уронив голову на грудь. В кузове находились — крепко закреплённые ящики с диадемой и саркофагом. А за окнами мелькали ели и скалы — чёрные силуэты на фоне серого неба.
— Скоро будем, — бросил водитель, не отрывая взгляда от мокрого серпантина. — Еще час до замка.
— Барон уже, наверное, считает минуты, — Вебер кивнул, будто сам себе.
Сзади вдруг зашевелился Мюллер и сонно размял затёкшую шею.
— Клаус, а если… если мы всё-таки заглянем в саркофаг? Просто взглянем. Ради науки.
Вебер нахмурился, но искра любопытства уже вспыхнула в глазах.
— Барон велел не трогать до его приезда.
— Ну и что? Мы же не воры, — Мюллер пожал плечами. — Никто не узнает. Вдруг там действительно что-то невероятное?
Молчание тянулось, как резина, но потом Вебер сдался.
— Ладно. Только быстро.
Грузовик съехал на обочину. Водитель остался в кабине, закурил «Вест» и уставился в радио, где хрипел «Falco». И Вебер с Мюллером полезли в кузов. Дождь барабанил по крыше, воздух был густой, пах железом и сырой древесиной. Они осторожно сняли упаковку с саркофага. Камень был древний — весь испещрён непонятными символами, будто кто-то царапал их ногтями тысячи лет назад.
— Помоги с крышкой, — тихо сказал Вебер.
Пальцы скользили по холодному камню. Они навалились вдвоём — плита нехотя сдвинулась, скрипя так, что мороз прошёл по коже. Изнутри дохнуло странным запахом — не смертью, нет, а чем-то сладким и чужим, как духи из другого мира.
Внутри покоилась мумия — ткань истлела, но черты были пугающе ясны. По бокам лежали золотые пластины, усеянные символами. На груди у мертвеца был амулет — чёрный камень в золотой оправе, будто осколок ночи.
— Чёрт возьми… — прошептал Мюллер. — Символы… они светятся?
И правда — в полумраке кузова знаки на пластинах мерцали зелёным светом, будто дышали. Вебер потянулся ближе — и вдруг амулет вспыхнул ослепительно ярко. Свет ударил им в глаза, пронзил разум — и понесло… Видения хлынули волной — финикийские корабли режут волны по морям, которых уже нет на карте, жрецы в чёрных тогах склоняются над костяными алтарями, царь Ахирама шепчет заклятья на языке, старше самого Вавилона.
— Нет… Нет… — Мюллер зажал голову руками, как будто мог вытолкнуть эти картины наружу. — Что это за ад⁈
Вебер пытался отвернуться, но не мог — видения душили, сгущались, становились кошмаром наяву. Он видел древние силы, просыпающиеся под камнем, видел тени прошлого, тянущиеся к ним сквозь века и чувствовал проклятие, которое три тысячи лет ждало именно их.
— Мы… не должны были… — выдохнул он сипло. — Не стоило открывать…
В кузове стало холодно. Дождь усилился. И где-то далеко по радио заиграла музыка, а внутри грузовика два человека уже не были прежними.
Водитель услышал истошные крики из кузова и резко обернулся. То, что он увидел, вогнало его в животный ужас. Вебер и Мюллер корчились на полу, словно их выворачивало наизнанку — лица перекошены невыносимой болью, из глаз струилась густая чёрная жижа. Водитель выскочил из кабины, бросился прочь по мокрому гравию, но грузовик уже медленно, словно по чужой воле, покатился назад — прямо к краю обрыва.
Он заорал, но тормоза не отвечали — будто их вырвал из системы тот же мрак, что сейчас душил воров. Машина сорвалась вниз и, с глухим грохотом, взорвалась от удара об скалы. Пламя жадно проглотило тела Вебера и Мюллера, но саркофаг уцелел — камень даже не покоптился.
А когда спасатели добрались до места катастрофы, они нашли только искорёженный металл и два обугленных трупа. Саркофага уже не было. Говорили — его унесли местные, кто-то шептал — «Он сам ушёл в горы. Вернулся домой». Никто не верил официальным версиям.
А тем временем в Эдинбурге Стерлинг сидел в прокуренном баре на Кэнонгейт, допивал виски и смотрел в мутное стекло. И иногда, когда за окном лил шотландский дождь и в стакане плескался последний глоток, Стерлингу снились кошмары — древние цари в золотых масках, проклятые артефакты, шёпот на мёртвых языках.
Он просыпался в холодном поту — с отчётливым чувством — где-то там, в чёрных горах Европы, проснулось нечто старое и страшное. И это нечто смотрело на мир новыми глазами.
Глава 5
Снег хрустел под моими сапогами — будто кто-то крошил ледяную карамель прямо на землю. Я шел по знакомой тропинке, к родительскому дому, вдыхая морозный воздух — он резал легкие, но внутри у меня тепло, как от маминых пирожков. Вот тебе и она — Березовка! Наконец-то… Полгода же в военном училище пролетели, как один короткий миг и каникулы наступили слишком неожиданно.