Девятилетнего Бориса мать отдает в Астраханское духовное училище: направить его жизненный путь по стопам отца казалось ей совершенно естественным. К тому же сирот духовного звания в училище принимают бесплатно, а при весьма стесненном материальном положении семьи это имеет немалое значение.
Борис переступил через порог духовного училища в 1887 году — в жизни Астрахани сколько-нибудь заметными событиями он отмечен не был. Местная газета «Астраханские губернские ведомости» за отсутствием таковых развлекает читателей сообщениями о разного рода городских происшествиях. Например, в одном из сентябрьских номеров можно было прочитать следующее: «4 сентября, в 3 Ѕ часа пополудни, саратовский мещанин Дмитрий Васильев Зверев, 30 лет, гуляя с семейством вблизи Архиерейского сада, в пьяном виде выстрелом из ружья ранил в обе ноги работавшего в том же саду крестьянина деревни Федоровой Калужской губернии Ивана Лукьянова Лаврентьева за то, что последний не дозволил ему, Звереву, разводить огонь в самоваре около забора сада. Нанесенные выстрелом раны признаны доктором Депнером не опасными для жизни Лаврентьева, и он для оказания медицинского пособия препровожден в больницу Приказа Общественного Призрения, а Зверев вместе с дознанием передан судебному следователю 2 участка города Астрахани».
А вот другое происшествие, ближе к месту проживания Кустодиевых, на Кутуме: «В ночь на 6 сентября, на Ямгурчевском мосту, полицейским Агафоновым, задержан с самоваром крестьянин деревни Ребровки, Владимирской губернии, Арсений Петров Яшин, 22 лет. Дознанием обнаружено, что самовар похищен Яшиным у астраханской мещанки Анисии Паицевой из лодки, стоявшей на реке Кутуме, вблизи арестного дома. Дознание вместе с обвиняемым передано мировому судье 3 уч. Г. Астрахану».
Подобные события случались чуть не каждый день, и потому губернской газете было чем занять свои страницы на радость любителям посудачить о чужом житье-бытье.
А в духовном училище, куда определен Боря Кустодиев, своя жизнь со своими строго определенными правилами. Как избавление от мук ждут воспитанники летних каникул. В это время вместе с разным пришлым народом, стремящимся в Астрахань на заработки, в город приезжают на гастроли театральные, а то и цирковые труппы.
Яркие афиши извещают, что в саду «Аркадия» труппой французских «оперетных артистов» представлена будет «Кармен». А в саду «Новый Эрмитаж» устроены «Большие гулянья, при участии венгерской шансонетной певицы г-жи Гунияди, русской шансонетной певицы г-жи Соколовой, комика-куплетиста Андреева, гармониста Новикова и хора московских цыган под управлением Михайлова».
Цыган и шансонеток сменяет цирковое представление братьев Никитиных, заманивающих публику обещанием в первый раз вывести на свободу дрессированных «техасских быков» и показать борьбу «здешнего силача Ассана с атлетом г. Фосс, по-русски, на кушаках, по объявленному правилу».
В пику заезжим циркачам в саду «Аркадия», с пяти до семи часов вечера, устраиваются гулянья специально для детей, и при этом играет оркестр, а на открытой сцене — «представление акробатов и прочее, но без малейшего намека на какую-либо скабрезность», как извещают детей и родителей расклеенные в городе афиши.
Это жизнь яркая, балаганная, и подросток Кустодиев, хоть и далеко не всегда может позволить себе то или иное зрелище, жадно упивается ею.
Глава III. ПРИЕЗД ВЫСТАВКИ И УРОКИ ВЛАСОВА
Но вот и новое развлечение, совершенно необычное для Астрахани. В газете «Астраханский вестник» от 18 мая 1889 года можно было прочесть, что в субботу, 13 мая, на пароходе «Александр Невский» в город привезены картины «Товарищества передвижных художественных выставок». Через несколько дней в помещении Общественного собрания открылась XVII передвижная выставка картин. Ничего подобного Астрахань еще не видела.
Посмотреть картины Бориса Кустодиева, вероятно, повела шестнадцатилетняя сестра Катя. В то время она занималась рисованием и всерьез интересовалась изобразительным искусством. Но, как и брат, судить о живописи могла в основном по репродукциям, публиковавшимся в «Ниве» и других иллюстрированных изданиях.
На подростка Кустодиева выставка произвела огромное впечатление — он даже в зрелые годы помнил, где какая картина висела.
Астраханцам в некотором роде повезло: в город привезли не только картины очередной, XVII выставки, но и одно из лучших полотен В. Д. Поленова, впервые показанное еще два года назад, на XV выставке, — «Христос и грешница».
Всего же, как сообщала 20 мая 1889 года газета «Астраханский вестник», коллекция выставки состояла из 93 «нумеров». В газетном отчете можно было прочесть: «В первой, меньшей комнате, что находится у лестничной площадки… всех посетителей выставки приветствует добрейший, седенький старичок весьма почтенной наружности — М. С. Щепкин, портрет работы И. Е. Репина». В той же комнате были выставлены «Иван-царевич на Сером Волке» В. М. Васнецова, «Осень» И. И. Шишкина, «Молебен на Святой неделе» В. Е. Маковского и «Смотрины» Н. В. Неврева.
В двух других комнатах экспонировались «Утро в сосновом лесу» И. И. Шишкина, «Первая зелень» И. С. Остроухова, сцена из жизни переселенцев «На дороге» С. В. Иванова и, наконец, две масштабные картины на библейские темы «Христос и грешница» В. Д. Поленова и «Выход Христа с учениками с Тайной вечери в Гефсиманский сад» Н. Ге.
Созерцая воочию все эти богатства, подросток был потрясен и очарован. Зерно «прекрасного» упало на благодатную почву, зародив желание попробовать когда-нибудь сделать что-то подобное.
Передвижная выставка была открыта в Астрахани в течение двух недель, с 17 по 31 мая, и имела достаточно скромный успех. «Нельзя сказать, чтобы астраханцы торопились ознакомиться с выставкой, — констатировал рецензент местной газеты. — Впрочем, тут нет ничего удивительного, так как наша публика мало привыкла пользоваться тем удовольствием, какое доставляет выставка произведений живописи»[12].
Между тем жизнь идет своим чередом, и осенью 1892 года, после окончания духовного училища, Борис Кустодиев поступает в Астраханскую духовную семинарию. На занятия далеко ходить не надо: семинария расположена на той же Эспланадной улице, где живут Кустодиевы, в помещении Спасо-Преображенского монастыря. Ночевать и питаться можно дома.
Кое-кто из преподавателей семинарии еще помнит его отца, но это не дает права рассчитывать на какие-либо поблажки. Ректор семинарии протоиерей Ястребов призывает преподавателей ни для кого не делать исключений из общих правил. Борис и поступивший вслед за братом Михаил прилежно учатся, постигая Священное Писание, всеобщую церковную и русскую историю, а также логику, психологию и дидактику, математику и физику, иностранные языки.
Из преподавателей семинаристами любим и весьма уважаем знаток всеобщей и русской истории Николай Филиппович Леонтьев: на его уроках услышишь много интересного и о прошлом Астраханского края. Впрочем, учится Борис ни шатко ни валко и с отличием успевает лишь по одному предмету — иконописанию, который ведет Александр Михайлович Меликов.
И еще любит подросток петь в архиерейском хоре Успенского собора, куда его определил муж старшей сестры Александры, дьякон Василий Кастальский.
Завершив первый год учебы в семинарии, летом 1893 года с сестрой Катей — награда за старание! — Борис едет в Петербург к дядюшке, опекающему семью покойного брата, Степану Лукичу Никольскому. Дядюшка уже давно трудится на гражданском поприще, он дослужился в Петербурге до должности старшего ревизора департамента железнодорожной отчетности Государственного контроля. Под Петербургом, в Гатчине, у него дача, и он приглашает племянника провести там лето.
Но первым делом по приезде в Петербург сестра ведет Бориса в картинную галерею Эрмитажа, и он в изумлении замирает перед портретами Ван Дейка, картинами Рембрандта, полотном Рубенса «Персей и Андромеда». Древние легенды оживали в творениях великих мастеров.
Осенью, по возвращении в Астрахань, вновь наступают унылые семинарские будни. Но в завесе туч мелькнул яркий луч света. По совету сестры Кати Борис знакомится с преподавателем рисования Мариинской женской гимназии Павлом Алексеевичем Власовым — человеком, который помог Кустодиеву осознать свое истинное призвание.
Власов был родом из Новочеркасска и происходил из казаков. В Астрахани обосновался несколько лет назад, после окончания Академии художеств. А до этого учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Мастерство рисунка и живописи он постигал у таких известных мастеров-педагогов, как Василий Григорьевич Перов и Павел Петрович Чистяков.
Власов был человеком с зычным голосом и могучим телосложением, но во внимательном взгляде слегка прищуренных глаз проглядывали пытливый ум и доброта души. Молодой педагог помимо занятий в гимназии начинает давать частные уроки, и счастливый жребий судьбы сводит с ним Бориса Кустодиева.
Сестра Екатерина осталась в Петербурге, где она учится на Высших женских курсах и одновременно посещает рисовальные классы Общества поощрения художеств. Катя лучше, чем кто-либо, способна понять, какую радость доставляет брату Борису его новое увлечение. «Я только сейчас возвратился от Власова, — сообщает Борис в очередном письме сестре, изобразив наверху листа художника за мольбертом. — У него рисовать хорошо тем, что для этого сделаны разные приспособления… Теперь я немного научился рисовать с гипсу и хочу усовершенствоваться в этом…»[13]
И в том же письме строго выговаривает сестре: «Вот уж я не одобряю того, что ты бросила рисовальную школу. Чем заниматься по-французски, лучше бы продолжала заниматься изящным искусством»[14].
Иногда в погожий денек Борис, как и прежде, отправляется с братом Мишей на рыбалку, но теперь вместе с удочкой берет и альбом с карандашами, чтобы, пока брат следит за поплавками, сделать на память наброски с натуры.