Профессиональные историки со мной, как я уже писал, общаться вообще никогда не будут. Нет, они книги прочтут обязательно. Даже, как Клим Жуков, который написал статью с разоблачением вранья Н.В. Старикова, почти слово в слово будут повторять мои аргументы. Но общаться уже, кажется, никогда не будут. Был такой период между «Анти-Стариковым-2» и «Ворошиловым», когда кое-какие профессора и доктора склонялись к мысли признать меня за вменяемого человека, но после «Ворошилова» и ряда моих статей в блоге они от этой мысли отказались. Я, по их мнению, буйнопомешанный. Да и хорошо. Меня их такое мнение вполне устраивает, так как они сами, по моему мнению, хуже политических проституток. Потому что хуже политических проституток только проститутки исторические. То есть проститутки с претензией на мнение потомков. Психу нечего делать в одной компании с ними.
Надеюсь, студентки не очень сильно покраснели, прочитав слово «проститутка»?
Извините, но как можно психу спокойно слушать запись интервью с автором пятитомника по истории России, выучившимся на учителя истории в пединституте Спицыным, в котором Спицын заявил, что учебник истории к науке никакого отношения не имеет?
А к чему тогда учебник истории отношение имеет? К сказкам и фольклору народов мира?
Очень замечательно, что ныне в историческую науку рванули выпускники педагогических институтов. И.Е. Спицын окончил пединститут, и его коллега по исторической проституции Пыжиков, который сделал «научное открытие», что К.Е. Ворошилов был из староверов, тоже пединститут закончил. Даже однокашник Спицына.
А вообще ничего неожиданного в появлении этих Спицыных нет. Это процесс закономерный. В проститутки же умные женщины не идут. Умная понимает, что на дно падать чревато тем, что уже никогда не всплывешь.
Еще, понимаете, у меня сложилось стойкое впечатление, что эти историки-педагоги какие-то недоразвитые. Вот цитата из переписки в «Фейсбуке» А. Исаева, нашего известного и вполне уважаемого исследователя военных действий Великой Отечественной войны и этого педагога-историка: «Алексей Исаев, на себя в зеркало посмотри. Мои учителя гордились мной. А такие, как ты и Дюков, при нормальной власти близко не были бы допущены к истории. Не хватило мозгов поступить на истфак, баллов не добрал и пошел в кибернетики…»
Ну и еще: «…Когда я учился в МПГУ, у нас кафедра феодализма была сильнее, чем в МГУ. Они сами это признавали. На нашем факультете работали А.Г. Кузьмин, Н.И. Павленко, В.Б. Кобрин, Ю.И. Писарев, Г.А. Кошеленко, А.Л. Нарочницкий и многие другие. Со многими я до самой смерти общался…»
Мне очень тяжело подбирать выражения. Я и так грешу в общении с такими «историками» оскорбительными эпитетами.
Спицын мой ровесник. После школы он пошел учиться не на кибернетика, как Алексей Исаев, а на… Нет, не на историка, если вы об этом подумали, узнав, что он поступил на исторический факультет. Он поступил в пединститут, который сейчас называется МПГУ (Московский педагогический государственный университет). Образования историка у Спицына нет, пусть он про эту свою специальность не выдумывает. В его дипломе написано «преподаватель истории». Вдобавок к этому МПГУ, бывший МГПИ (Московский государственный педагогический институт) готовил кадры учителей истории для общеобразовательных школ. Подготовка кадров для школ и была специализацией педагогических институтов.
Чему его там научили – тоже вопрос интересный. Но люди моего поколения, выпускники советских школ, еще помнят такую поговорку: «Ума нет – иди в пед». Это по поводу престижности профессии учителя в СССР времен Брежнева. Если Исаев, окончив десять классов советской школы, пошел учиться в институт на кибернетика, то, извините, господин Спицын, вы по сравнению с ним как выпускник школы выглядите не очень. Почти по пословице. Потому что профессия кибернетика как раз была престижной. Там на факультеты проходной балл для абитуры был очень высоким. А вот профессия учителя совсем не котировалась, поэтому она и стала почти исключительно женской. Но я женщин совсем не хочу обидеть. В пединституты не одни дурочки поступали. Кой-какой конкурс там все-таки был, поэтому из школ туда шли хорошистки и даже отдельные отличницы. Отличницы из тех, которые очень боялись не поступить в другие вузы и потерять год. Все же в педы конкурс был ниже, чем в университеты.
А вот парни! О! Спицын, ты забыл кое-что из своей прошлой жизни! Дело в том, что педагогическое начальство СССР было крайне озабочено тем, что профессия учителя стала женской. Из женщин, кстати, редко хорошие учителя получаются. Эта профессия настолько трудна, что там с психологическими нагрузками может справиться часто только мужик со стальными нервами. И нормальных мужиков-учителей не хватало в школах катастрофически. Делать эту профессию мужской, то есть ответственной (да-да. Делать ответственной! Не в смысле сохранности жизни и здоровья школьника, а в смысле результата его обучения) – значит интересной и нормально оплачиваемой, власти СССР не собирались. Выход нашли такой: негласное распоряжение приемным комиссиям педагогических институтов не валить на экзаменах парней и ставить им баллы повыше.
Каков был результат? Ожидаем. Если среди женщин-учителей еще встречались приличные люди в каждой школе, то среди мужчин-педагогов даже не в каждом крае можно было найти адекватного человека.
Ведь при таких условиях приема в непрестижный вуз пошли: а) недотепы, которые никуда больше поступить не могли; б) те, кто прятался от армии, так как боялись не поступить в другие вузы, а условия приема парней в пединститут давали приличную гарантию отмазки от СА; в) ну и редкие ребята, которые вдруг почувствовали призвание именно к этой профессии.
А Спицын что-то там про кибернетиков… И про то, что его к истории допустили при прежней власти. Не надо из себя избранного изображать, господин Спицын! Ты на училку выучился и училкой работал 25 лет.
Даже не учителем. Потому что ты даже в МГПИ на учителя не выучился.
Ты сам написал про сильную кафедру феодализма, которой в МГУ завидовали. Так вот в МГУ на историческом факультете готовили по специальности «историк», а не учителей для школ. И в МГУ завидовать кафедре феодализма МГПИ не могли, потому что в МГУ на кафедре феодализма готовили исследователей эпохи феодализма, а у вас – преподавателей по этой эпохе. Понятно?
И заметьте, что эти «историки» даже среди школьных учителей стоят немного особняком. Вот если вы спросите, например, учителя математики, какое у него образование, то он ответит: преподаватель математики. И учитель физики не скажет, что он в пединституте выучился на физика широкого профиля, от механика то атомщика, согласно школьной программе. Преподаватель физики. И никак иначе.
Но Спицын утверждает, что его в пединституте выучили именно на историка. Вот потому, что их учили в пединститутах на кого угодно, но только не на преподавателей, они учили школьников так, что теперь бывшие советские школьники читают мои книги и находят в них совершенно неожиданные для них вещи.
Эти горе-преподаватели, получив профильное высшее образование, всю жизнь проработав в школах, так и не поняли ничего в той общеобразовательной системе, которую они называют советской школой.
Не поняли они, что «советская школа», как образовательная система, так и не состоялась. Они сегодня упорно твердят, что советская школа занималась воспитанием человека-творца, а буржуазная – потребителя. Один тупой, как валенок, министр образования ляпнул откровенно бессмысленную фразу о том, что задача школы – воспитывать потребителя, и носятся с этим, как умственно отсталые дети в хороводе вокруг елки за пьяным Дедом Морозом.
Если буржуазная школа воспитывала потребителя, а советская – творца, то кто строил небоскребы, мосты, дороги, авианосцы у проклятых капиталистов? Советские инженеры-творцы?
В период подготовки книги о троцкизме, которую я планировал писать, но пока отложил в связи с тем, что вопрос о Берии, пожалуй, более актуальный, я выкладывал в блоге отрывки набросков к ней. В том числе и о советской школе. Я пришел к выводу, что наше образование принципиально ничем не отличалось от буржуазного.
Вы не сможете найти принципиальных отличий между советской школой и существовавшими до революции гимназиями и реальными училищами, за исключением более расширенной учебной программы.
А эта система дает массу брака в виде большого процента учеников, не усваивающих программу. По моим наблюдениям и наблюдениям моих знакомых, в советской школе полностью усваивали учебную программу примерно 20 процентов учеников. Это среди десятиклассников. Если же принимать во внимание отсев после восьмого класса троечников в ПТУ, тех ребят, которых бессмысленно было дальше учить в общеобразовательной школе, им предстояло осваивать только рабочие профессии, то процент еще ниже.
Примечательно, что на мои статьи в блоге откликалось довольно много учителей, но ни один из них не знал, в чем принципиальное отличие советского (то есть коммунистического) образования от того, что было в школах СССР. В советских пединститутах, оказывается, ничего не давали студентам об этом.
Мы с единомышленниками организовались в небольшое пока общественно-политическое движение имени «Антипартийной группы» 1957 года. У нас есть люди, которые довольно плотно интересуются и школьным образованием, и воспитанием подростков. Начали копаться в этой теме, отталкиваясь от трудов Макаренко, и неожиданно для себя открыли, что Антон Семенович был единомышленником, можно сказать даже, учеником Надежды Константиновны Крупской.
Именно это и послужило толчком для переоценки личности Лаврентия Павловича Берии, как это ни странно выглядит на первый взгляд. Факты о реальной личности Н.К. Крупской, реальное ее положение в сталинской команде привели нас к осознанию того, что почти все современные сталинисты, те историки-публицисты, которые, на первый взгляд, воздают Иосифу Виссарионовичу должное, как великому государственному деятелю, на самом деле являются подлыми фальсификаторами.