– Что, тебе уже нравится музыка? – насмешливо спросил я.
Мелифаро ничего не ответил, и я подумал, что он спит с открытыми глазами.
– Он тебя не слышит, – объяснил сэр Кофа. – И вообще ничего. Заткнул уши, поскольку его примитивная душевная организация не позволяет получать наслаждение от изысканной музыки.
Я заржал. Мелифаро с любопытством на меня покосился.
– Произошло что-нибудь интересное? – очень громко спросил он.
Я отрицательно помотал головой. Мелифаро удовлетворенно кивнул и снова уставился в одну точку. Вот уж никогда бы не подумал, что этот парень способен часами сохранять не только полную неподвижность, но и гробовое молчание. При этом он выглядел столь счастливым, словно всю жизнь мечтал о подобной возможности и вот наконец-то все получилось.
Музыка неожиданно умолкла. Видимо, какое-то доброе местное божество решило подарить мне передышку. Я вознес благодарственную молитву и снова сосредоточился на дороге. Но вскоре мои ноздри вздрогнули, учуяв аппетитный аромат хорошей еды. Это было серьезное искушение. Вопреки дорожным правилам всех известных мне миров, я обернулся.
Открывшееся мне зрелище стоило риска. На коленях у Кофы стояло сложносочиненное сооружение, что-то вроде кукольного дома, только без крыши. Приглядевшись, я понял, что почти не ошибся. Это был игрушечный макет кухни, с плитами, печами, поварятами и посудой, очень реалистично исполненный, даже огонь горел, как настоящий, а от крошечных кастрюль и сковородок валил ароматный пар.
– Давай ты будешь делать что-то одно – или вести амобилер, или пялиться на меня, – проворчал Кофа. – Я, знаешь ли, не люблю попадать в аварии во время обеда.
Я послушно съехал на обочину и остановился, потому что отвести глаза от Кофиной игрушки было совершенно невозможно. Приглядевшись повнимательнее, я заметил, что крошечные фигурки поваров шевелятся. И, похоже, не просто шевелятся, а готовят еду. Наконец одна из фигурок направилась к Кофе и протянула ему блюдо, на котором лежала крошечная колбаска. Впрочем, крошечной колбаска была только с нашей точки зрения, по сравнению с приготовившими ее поварами она казалась огромной.
– Дайте же попробовать! – попросил я.
Кофа покосился на меня без особого энтузиазма, нахмурился, но все-таки отломил половину и протянул мне.
– На, попробуй. И больше не проси, не дам. Лезь в свою Щель между Мирами, или как там это называется, доставай оттуда любую гадость и ешь. А мне самому мало. Они не так уж быстро готовят. А порции, сам видишь, невелики.
– Спасибо, – промычал я, разжевывая угощение. – Ох, вкусно-то как!
– Еще бы не вкусно. Эта игрушка, можно сказать, вершина мастерства моего покойного отца. Ему понадобилось окончательно выжить из ума, чтобы напоследок изобрести такую полезную вещицу. Старик очень не хотел оставлять ее мне, но пришлось. Другими наследниками он так и не обзавелся.
Мелифаро тоже оживился, вытащил затычки из ушей и завистливо уставился на меня.
– Тебе все-таки дали попробовать? А мне за все время нашего знакомства так ничего ни разу и не досталось.
– Кофа, дайте ему кусочек, – попросил я. – А то нечестно получается. Хотите, я попробую достать для вас яблочный пирог своей бабушки? Это – самое вкусное блюдо во всех Мирах. Ну, разве что пирогу Чакката уступает.
– Не нужен мне пирог твоей бабушки. Я уже сказал, что не стану есть всякую потустороннюю гадость.
В этот момент поваренок протянул Кофе очередную колбаску. Счастливый владелец волшебной пищи немного подумал, отщипнул от нее совсем уж микроскопический кусочек и всучил его Мелифаро.
– Держи, счастливчик. Но больше ничего никому не дам, не просите.
– Можно подумать! – фыркнул Мелифаро.
Но, прожевав свою порцию, немедленно растаял.
– Спасибо, сэр, – нежно сказал он. – Ужасно мало, зато очень вкусно. А что ты там говорил насчет пирога своей бабушки, Макс? Я-то готов жрать все, что угодно. Хоть вяленые вурдалачьи уши, лишь бы вкусно было.
– Ладно, если уж все равно остановились, надо что-нибудь добыть, – согласился я. – Нюхать все эти ароматы на голодный желудок… Я, конечно, с самого начала знал, что в этой поездке придется проявить мужество, но не до такой же степени.
– Ни в коем случае! – подтвердил Мелифаро.
Я спрятал руку под сиденьем и сконцентрировался на воспоминаниях о бабушкином пироге. Однако мастерства мне пока не хватало. Через несколько минут я все-таки стал счастливым обладателем большого яблочного пирога, но не бабушкиного, а какого-то другого. Он оказался не так уж плох, но с любимым лакомством моего детства его и сравнивать было грешно.
– Извини, не получилось, – виновато сказал я. – Это другой пирог. Не самый удачный.
Я чувствовал ответственность за репутацию яблочных пирогов в глазах сэра Мелифаро и очень волновался.
– Все равно вкусно, – успокоил он меня. – Ну или это я такой голодный.
Вскоре я сообразил, что жевать можно на ходу, и мы поехали дальше. Езда стала довольно утомительной: дорога делалась все хуже и хуже, к тому же аромат, исходящий от «полевой кухни» сэра Кофы, вызывал у меня такую жгучую зависть, хоть плачь.
Через час с заднего сиденья раздалась команда:
– Сейчас будет поворот налево. Тебе придется сбавить скорость. Эта дорога хороша только для птиц.
– Для птиц? – удивленно переспросил я.
– Ну да. Птицы, видишь ли, летают. Поэтому им все равно, – сердитой скороговоркой объяснил Кофа. – Вот он, поворот, не проскочи.
– Будет правильнее сказать «не проползи», – вздохнул я. – Неужели вам кажется, что я все еще еду быстро?
Новая дорога действительно оказалась отвратительной – тропинка, уходящая куда-то в лесную чащу, сумрачную и темную.
– Какой ужас! – возмутился я.
– И дальше будет только хуже, – злорадно пообещал Кофа.
Через два часа черепашьей езды по каким-то дурацким ухабам я с ужасом понял, что колеса амобилера начали застревать в топкой почве. Еще немного помучившись, я остановился.
– Вот и правильно, – обрадовался Мелифаро. – Твой пирог был хорош, но этого мало. Достань еще что-нибудь.
– Можно и достать. Но вообще-то я остановился по другой причине: ехать дальше почти невозможно.
– Ну, если только «почти», нечего и панику поднимать. Нужно ехать, пока это хоть как-то получается, и только потом останавливаться, – проворчал сэр Кофа.
– Если я буду ехать, пока это хоть как-то получается, дело кончится тем, что я угроблю наш единственный амобилер, – возразил я. – Лучше заранее что-нибудь придумать.
– Ты давай доставай еду! – нетерпеливо потребовал Мелифаро. – А потом придумывай все, что заблагорассудится.
Я покорно засунул руку под сиденье. На сей раз мне понадобилось довольно много времени, чтобы ощутить знакомое онемение пальцев. Результатом моих усилий стала здоровенная сковорода, полная самой обыкновенной жареной картошки. Впрочем, Мелифаро картошка понравилась. Он даже снисходительно обозвал ее «деликатесом». Сэр Кофа брезгливо на нас косился, но, хвала Магистрам, помалкивал.
Пока они жевали, я лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации.
– Скажите мне вот что, – наконец попросил я. – Среди кинофильмов, созерцанию которых вы предавались на улице Старых Монеток, пока я отдувался за вас на службе, – было ли там что-нибудь про войну?
– Это что, светская беседа за обедом? – усмехнулся Кофа. – Честно говоря, я до сих пор не понимаю, какая из многочисленных бед твоей кошмарной родины считается войной. Это когда один человек бегает за другими по городу с каким-то дурацким стреляющим прибором в руке?
– Нет, скорее всего, это был какой-нибудь детектив. Ладно, Магистры с ней, с войной. Но может быть, вы видели в каком-нибудь фильме средство передвижения, к которому приделаны не колеса, а гусеницы? Это такие длинные ползучие штуки вдоль брюха машины… Черт, я даже не знаю, как объяснить!
– Кажется, я пару раз видел то, о чем ты говоришь, – с набитым ртом заявил Мелифаро. – А почему ты спрашиваешь?
– Потому что следующий вопрос звучит так: не могли бы вы, господа чародеи, хорошенько поколдовать и переделать мой амобилер? На колесах мы с вами далеко не уедем.
– Можно попробовать. Неужели сам не умеешь?
– Честно говоря, даже не знаю, с какой стороны тут подступиться.
– Я тоже не знаю, – признался Мелифаро. – Но попробовать все равно можно.
– А еще лучше было бы переделать эту телегу в нечто летающее, – мечтательно сказал я.
Эти двое уставились на меня так, словно я предложил им раздеться догола и немного попрыгать через скакалку – просто так, для поднятия настроения.
– Ты, наверное, просто не знаешь, – наконец сказал Кофа. – Даже для того, чтобы взлететь самому, требуется очень много силы Сердца Мира. Такие вещи возможны только в Ехо, да и то не для всех. Я сам проделывал это всего четыре раза, и больше пока что-то не хочется. А уж поднять в воздух амобилер…
– Ладно, нельзя, так нельзя, – вздохнул я. – Так что насчет гусениц? Мелифаро, ты попробуешь?
– Не я, а мы. Или ты решил, что я стану пыхтеть в одиночку, а вы с Кофой тем временем будете собирать цветы на ближайшей лужайке?
– Ну что ты. Я могу стоять рядом и тоже пыхтеть, если тебе от этого легче.
– Делайте что хотите. Лично я не собираюсь заниматься физической работой. Вы – ребята молодые, глупые, вот и развлекайтесь на здоровье, но без меня, – заявил Кофа.
Он вылез из амобилера, неодобрительно оглядел дремучие окрестности и принялся набивать трубку.
Тем временем Мелифаро оглядывался по сторонам.
– Понимаешь, Макс, я не могу сделать что бы то ни было просто так, из воздуха, – пояснил он. – Поэтому нам с тобой придется снять с амобилера колеса и соорудить что-то вроде макета этих твоих «гусениц». Неважно, как это у нас получится, лишь бы было хоть что-то. Сделать из негодной вещи хорошую я худо-бедно способен. А вот сотворить неизвестно что из ничего – это, пожалуйста, без меня!
Я уже начал жалеть, что затеял всю эту канитель. Но, сделав несколько шагов по дороге, понял, что очень вовремя остановился. Там было так топко, что даже мои сапоги сразу увязли. Нам позарез требовался вездеход. В противном случае за головой Магистра Гленке Тавала придется идти пешком.