– Вы, наверное, не поверите, но я даже тренируюсь время от времени. Конечно, я разгильдяй, лентяй и вообще балбес, но фокусы, которым вы меня успели научить, до сих пор кажутся мне настоящими чудесами. А кто я такой, чтобы оставаться равнодушным к собственному умению совершать чудеса?
– Да, я все время забываю, что для тебя это пока скорее увлекательная игра, чем обычная работа, – согласился Джуффин. – Тем лучше. Ну, давай, сэр чудотворец, попробуй выяснить, о чем способна поведать эта грешная куманская безделушка.
Я послушно уставился на маленький предмет, зажатый в руке Мелифаро. Сосредоточиться оказалось непросто. Труднее всего было заставить себя видеть только тусклый блеск синеватого металла и не обращать никакого внимания на вцепившиеся в коробочку человеческие пальцы. Но через несколько минут мне все-таки удалось увидеть теплое малиновое сияние, исходящее от этой странной вещицы.
Она не желала открывать мне свое прошлое. Никаких смутных видений, никаких чужих голосов не было и в помине, только теплое малиновое сияние. Я смотрел, не в силах отвести глаза. Созерцание подарило мне ни с чем не сравнимый сладкий покой и еще более сладкую уверенность, что меня бесконечно любят какие-то невероятные, могущественные существа, в чьих руках сосредоточены все кончики невидимых нитей, из которых соткана Вселенная. Мне казалось, что эти непостижимые существа, в которых нет ничего человеческого, просто жить без меня не могут и на все готовы, лишь бы доставить мне удовольствие. Это было чертовски приятно.
В чувство меня привел увесистый подзатыльник. Я возмущенно взвыл – не так от боли, как от неожиданности, – и вскочил на ноги, собираясь дорого продать свою единственную и неповторимую жизнь. Впрочем, стоило мне увидеть перед собой смеющуюся физиономию Джуффина, и способность соображать вернулась ко мне как миленькая.
– Вы так долго мечтали огреть меня по башке, и вот наконец-то нашелся хороший повод, да? – Я рассмеялся от неописуемого облегчения.
– Все-таки одно удовольствие иметь с тобой дело, сэр Макс, – одобрительно сказал шеф. – Что бы с тобой ни стряслось, ты возвращаешься к жизни не только быстро, но и весело. Такой способности можно только позавидовать.
– Вы так думаете? – рассеянно переспросил я, потирая затылок. – Ладно, завидуйте, мне не жалко.
– Тебя, часом, не тянет поведать усталому старику о своих неземных ощущениях? – осведомился Джуффин. – Если я правильно понимаю, тебе удалось вкусить сладких грез Гравви. Совсем микроскопическую порцию, разумеется, но все-таки…
– Сладких грез – чего?
– Гравви, – повторил он. – Эта вещь называется Гравви. Видишь ли, я знаю, что это за штуковина. Правители Куманского Халифата давным-давно завели дивную традицию посылать такие сувениры в подарок своим бывшим любимцам, которых по какой-то причине следует лишить жизни. Там это расценивается как великая милость, поскольку шкатулка Гравви дарит своему обладателю так называемые сладкие грезы, которые могут продолжаться довольно долго – пока счастливчик не умрет от истощения. Но человека, припавшего к этому источнику наслаждений, с самого начала можно считать мертвым. Одним словом, бедняге Мелифаро сейчас действительно очень хорошо. И ты теперь представляешь, насколько замечательно он себя чувствует. Кстати, ты так и не рассказал мне о собственных ощущениях. Не то чтобы это имело принципиальное значение, просто мне интересно.
– В вашем сердце снова проснулась любопытная горная лисичка чиффа? – лукаво спросил я.
– Ага, – подтвердил Джуффин. – Впрочем, она никогда и не засыпала по-настоящему. Так что выкладывай.
– На самом деле тут и выкладывать-то особо нечего. Мне было тепло и очень спокойно – как никогда в жизни. И еще мне показалось, что в меня по уши влюблены некие загадочные и непостижимые силы. Влюблены – это еще слабо сказано, я был уверен, что они меня просто обожают… Глупо, да? – упавшим голосом закончил я.
– Да уж, – фыркнул Джуффин. Потом покачал головой, насмешливо и, как мне показалось, укоризненно. – В этом ты ужасно похож на все остальное человечество, мальчик. Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!»
Джуффин скорчил такую смешную жалобную рожу, что я не удержался от улыбки. Шеф и сам рассмеялся, а потом задумчиво уставился куда-то вдаль. На этот раз его молчание порядком затянулось.
– На самом деле все это дерьмо, – неожиданно заключил он. – В отчаянных поисках этой дурацкой, несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться. В том числе мимо настоящих чудес. Но нам не до них, мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит… Ладно, не будем отвлекаться. В общем-то, я был почти уверен, что Гравви дарит своей жертве нечто в таком роде, но хотел знать наверняка. Вопрос в том, как вырвать нашего Мелифаро из смертельных объятий этого неземного наслаждения.
– А это возможно?
– Теоретически да. Как только он расстанется со своим куманским сокровищем, нам представится дивная возможность снова наслаждаться в меру утомительным обществом старого доброго сэра Мелифаро. Беда в том, что избавить парня от этой штуки можно, только отрубив ему руку. Насколько мне известно, это единственный способ разлучить его с дрянной куманской игрушкой. Но мне не хотелось бы так с ним поступать.
– Охотно верю. – Я поежился и невольно уставился на собственные запястья. Сейчас они казались мне чересчур тонкими и беззащитными. – Но если вы сами говорите, что это единственный выход… В конце концов, такой парень, как наш Мелифаро, и с одной рукой дорогого стоит. Лучше быть одноруким, чем мертвым, разве не так?
– Может быть, и так. Но, во-первых, у меня есть некоторые основания надеяться, что этот выход все-таки не единственный. А во-вторых… Видишь ли, Макс, руки – слишком важная вещь для таких ребят, как мы. Для того чтобы заниматься Истинной магией, человеку позарез необходимо иметь в своем распоряжении обе руки. На границе Темной Стороны однорукий Страж будет беспомощен, как новорожденный за рычагом амобилера. Да и не только там. Так уж все устроено. Отрубив руку Мелифаро, я навсегда лишу его доступа к чудесам, без которых он уже не сможет обходиться. Ты сам однажды пережил подобный кошмар, когда проснулся у себя дома и решил, что твоя жизнь в Ехо была всего лишь чудесным сном. Так что уж ты-то можешь понять, чем это пахнет… И что он будет делать, скажи на милость? Проживет еще двести лет в качестве почетного обладателя Королевской пенсии, в обществе любящей жены? Заведет пару-тройку смышленых детишек? Будет целеустремленно протирать скабу во всех столичных трактирах и время от времени наведываться в Дом у Моста, чтобы повидаться со старыми приятелями, по уши увязшими в чудесах, которые навсегда от него отвернулись? Тебе не кажется, что это как-то уж слишком? Если бы мы спросили самого Мелифаро, он наверняка ответил бы, что легче умереть, – как любят твердить наши храбрые арварохские приятели.
– Ваша правда, – удрученно согласился я. – А я и не знал, что руки – это так важно.
– Ты всегда это знал, – сурово сказал Джуффин. – Просто ты не даешь себе труда вспомнить, как панически боялся в детстве режущих предметов и как в гораздо более зрелом возрасте инстинктивно прятал кисти рук во всех по-настоящему опасных ситуациях. Ты даже драться из-за этого так толком и не научился. Видишь ли, все по-настоящему важные вещи мы всегда знаем с самого начала, но редко признаемся себе в том, что мы знаем. Ладно, у тебя еще будет возможность переварить эту полезную информацию и понять, что я прав. А сейчас меня больше всего интересует, какого рода дело сэр Манга Мелифаро поручил своему младшему сыну. Видишь ли, от любого наваждения можно избавиться, не калеча тело, это один из фундаментальных законов природы. Осталось только найти хорошее противоядие от куманской шкатулки Гравви и ее сладких грез. И я не удивлюсь, если противоядие обнаружится в том же месте, откуда появилась сама шкатулка.
– Нумминорих уже пошел по ее запаху, – сообщил я. – Его сопровождает Кофа. Это обнадеживает, правда?
– Правда, – улыбнулся шеф. – Кофа прислал мне зов, всего несколько минут назад. Говорит, их, как и следовало ожидать, занесло в порт. Теперь ребята производят обыск на борту «Сладкой Тучи» – именно так называется единственное судно из Куманского Халифата, которое в настоящий момент имеет честь полоскать свою корму в водах Хурона. Ты молодец, что сразу отправил их по этому следу. А теперь я поговорю с Мангой. Чем больше ниток мы надергаем из этого грешного клубка, тем лучше.
Джуффин умолк на несколько минут – вступил в переговоры с сэром Мангой Мелифаро.
– И что же он вам рассказал? – нетерпеливо спросил я, когда понял, что их диалог завершился.
– Ну уж нет, пусть Манга сам пересказывает тебе эту историю. Надо же вам вести светскую беседу, пока будете добираться до Ехо. Ты уже понял, что тебе придется поработать возницей? Съездишь за сэром Мангой и привезешь его в Ехо. Своими силами он будет добираться сюда до поздней ночи, а долгое ожидание не в моих привычках, сам знаешь. Только не угробь старика по дороге, ладно? Хватит с семейства Мелифаро и того, что их младшенький пускает слюни над этой куманской отравой.
– Можно подумать, я каждый день кого-нибудь гроблю, – проворчал я. – А ведь такое случилось всего один раз, и то мой угробленный оказался похитителем людей, убийцей, да еще и каннибалом в придачу.
– Твоя правда, – согласился Джуффин. – Просто я вдруг понял, что слишком редко на тебя ворчу. А уважающие себя начальники должны ежедневно обижать своих подчиненных. Тебе самому так не кажется?
– Не знаю, – улыбнулся я. – Я же не начальник, а простой, скромный варварский царек. Куда уж мне до этих ваших премудростей.
– Ладно, поезжай за сэром Мангой, – вздохнул Джуффин. – Я слышал фантастическую легенду, что однажды ты добрался до их поместья за полчаса. Это правда?