– Правда? Мы уже покинули Черхавлу? Вот это здорово! – обрадовался я.
Я, конечно, не удержался от искушения выглянуть в маленькое смотровое окошко. Зрелище, ожидавшее меня внизу, того стоило. Прямо под нами багровели пески Хмиро, а чуть поодаль переливалось всеми цветами радуги огромное облако света. Оно вздрагивало, вздыхало, мерцало и вообще вело себя как живое существо. Да Черхавла и была живым существом, в этом я теперь ни капли не сомневался.
– Все-таки это очень красиво, – вздохнул я. – А вы все еще видите городскую стену?
– Вот именно. А еще резные украшения остроконечных крыш и узкие пролеты улиц между лиловыми дворцами – между прочим, всего пару часов назад ты был от них в восторге. И наших вчерашних приятелей, специально собравшихся, чтобы задумчиво пялиться нам вслед, и многие другие замечательные вещи. А ты все еще видишь цветной туман?
– Ага. Думаю, эта ваша оплеуха навсегда изменила мое видение мира, – объяснил я.
Кофа расхохотался:
– Кажется, я покидаю Черхавлу еще более мирским человеком, чем был прежде. Теперь моя оплеуха кого угодно может лишить иллюзий. Что ж, мне по душе такая разновидность могущества. Если бы мне предложили выбирать, с каким подарком уйти из Черхавлы, я бы вполне мог остановиться на чем-то в таком роде. В конце концов, теперь я сравнялся в могуществе с куманскими владыками – пустяк, а приятно.
– Мне тоже грех жаловаться, – усмехнулся я. – Мне дали понять, что я настолько хорош, что со мной совершенно невозможно расстаться. Знаете, за день до нашего с вами отъезда, когда мы с Джуффином сидели в гостиной Мелифаро, шеф заметил, что все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!» Знаете, Кофа, кажется, я начинаю выздоравливать. Во всяком случае, мне больше не хочется нравиться всем подряд. Ну их к Магистрам с их неземной любовью.
– Извини, мальчик, но разговоры о любви и прочих человеческих страстишках никогда не казались мне увлекательным способом провести время, – отмахнулся Кофа. – И учти, своего спасителя следует не только обливать слезами благодарности, но и кормить обедом.
– Да, конечно, – улыбнулся я. – Сейчас будем творить чудеса.
– Вообще-то творить чудеса совсем не обязательно, – остановил меня Кофа. – Просто передай мне сверток с куманскими сладостями. Думаю, я могу считать его своим, поскольку ты это все равно не жрешь, а Кумухар вряд ли теперь когда-нибудь сможет заявить права на свою долю.
– А как вам пришло в голову, что мы можем оставить его вместо меня? – спросил я. – Кстати, я вам уже говорил, что это – самая гениальная идея всех времен? Имейте в виду, я готов кричать об этом на каждом углу, пока вы сами не велите мне заткнуться.
– Не сомневаюсь, что в настоящий момент ты действительно так думаешь. Но на самом деле мною руководила обыкновенная практичность. Я всю дорогу пытался понять, с какой стати ты решил, будто этот Кумухар Манула нам зачем-то нужен? Без проводника мы бы прекрасно обошлись – какой уж тут проводник, если ищешь зачарованный город, который находится неизвестно где? Помощи по хозяйству от него тоже никакой не было. Да и собеседник он так себе. А когда дело дошло до прогулки по твердой земле, тебе и вовсе пришлось его усыпить, чтобы не мешал. Короче говоря, я все время раздумывал, зачем ты выклянчил его у халифа? И лишь когда ты заявил, что собираешься запустить Смертный Шар в свой собственный лоб, меня осенило: вот он, звездный час Кумухара Манулы! А кстати, признайся, ты ведь блефовал, когда пригрозил, что станешь метать Смертный Шар в самого себя?
– Нет, что вы. Если бы я блефовал, меня бы тут же раскусили. Конечно, мне здорово не хотелось это делать, но я действительно решил, что в крайнем случае придется… Штука еще и в том, что с утра у меня было очень нехорошее чувство. Я уже потом понял, на что это похоже – словно из меня выжали сок. Не весь, конечно, сравнительно небольшую порцию. Но если бы так пошло и дальше, не уверен, что меня хватило бы надолго. А я, знаете ли, как и вы, не люблю, когда меня едят. Особенно когда меня едят заживо. Думаю, наши гостеприимные хозяева ничем не лучше этих хваленых людоедов из Красной Пустыни – как их там?
– Местные жители называют их мадкарами, – Кофа недоверчиво покачал головой. – Знаешь, я не думаю, что все действительно так ужасно. Черхавла – странное место, но тамошние обитатели вовсе не похожи на хищников.
– У каждого свои кошмары, наверное, – вздохнул я. – И это к лучшему. Пока я тихо попискивал от ужаса, вы могли спокойно искать выход.
– Ну почему – попискивал? – фыркнул Кофа. – Ты выглядел очень грозно, мальчик. Особенно когда запугивал эту милую леди своими Смертными Шарами. Все трепетали, поверь мне.
– Да уж, могу себе представить, – с облегчением рассмеялся я.
А потом я свернулся калачиком под теплым одеялом и сладко уснул. Снилась мне, надо сказать, какая-то чушь, туристический поход по Великой Красной Пустыне Хмиро. Только в моем сне нас сопровождал халиф Нубуйлибуни цуан Афия. Он все время требовал, чтобы его восхваляли, а мы с Кофой почему-то ленились его восхвалять.
– Какая глупая Черхавла. Собиралась меня похитить ради сомнительного удовольствия созерцать весь этот бред, – возмущенно пробормотал я, проснувшись.
Кофа одобрительно хмыкнул откуда-то из темноты. Я перевернулся на другой бок и снова уснул.
Наутро я обнаружил, что Кофа не только беззастенчиво вытащил плеер из кармана моего лоохи, но и каким-то образом сообразил, как им пользоваться. Выражение счастливого недоумения на его обрамленном наушниками лице внушало надежду, что остаток нашего путешествия не будет омрачен постоянным треньканьем жуткой шарманки.
Кофа заметил, что я проснулся, и сделал страшное лицо: дескать, не вздумай меня отвлекать! Я понимающе улыбнулся и полез в Щель между Мирами за чашечкой капучино – мне казалось, что я мечтал о ней с момента рождения.
Все становилось на свои места, да еще с такой скоростью, что мне оставалось только благодарить всемогущее небо, с которым время от времени случаются приступы совершенно фантастического милосердия.
– Кажется, мы приближаемся к Кумону, – объявил Кофа утром пятого дня нашего полета. – Будем снижаться или воспользуемся случаем и сразу долетим до Капутты?
– А почему только до Капутты? Неужели вам не приходило в голову, что на этом дурацком пузыре мы доберемся домой гораздо быстрее, чем на загривке у сэра Анчифы? Пусть себе спокойно пиратствует. Заодно сделаем неоценимый подарок Соединенному Королевству. У нас ведь до сих пор нет никаких летательных аппаратов, я не ошибаюсь? А теперь будет! Представляете, как пузырь мог бы нам пригодиться, когда в Хуроне завелась эта тварь из залива Ишма? Всех проблем он бы не решил, но мы могли бы поддерживать связь с Холоми, и еще, по мелочам…
– Пересечь Великое Средиземное море на пузыре Буурахри? – нахмурился Кофа. – Насколько мне известно, еще никто никогда не пытался совершить подобное безумство.
– Правильно, – согласился я. – Потому что еще никто никогда не устанавливал на пузырь Буурахри магический кристалл. А даже если и устанавливал, рядом с ним не было такого торопливого спутника, как я. Вы же сами убедились, что моя любовь к большим скоростям действует не только на амобилеры. Кроме того, все путешественники вынуждены брать с собой огромные запасы пищи и воды. Для столь дальнего перелета жратвы, небось, требуется столько, что пузырь и взлететь-то не сможет. А нам с вами это ни к чему. У нас есть ваша волшебная кухня и мои загребущие лапы, так что…
– Твоя правда, – нерешительно сказал Кофа. – Знаешь, сэр Макс, мне надо подумать. С одной стороны, ты совершенно прав, а с другой… Ну сам посуди, не может же такой солидный пожилой джентльмен, как я, не раздумывая согласиться со столь диким предложением.
– Вот и думайте до Капутты, – великодушно разрешил я. – Все равно ведь согласитесь. Вы же, в сущности, самый настоящий авантюрист, сэр.
– Не подлизывайся, – буркнул Кофа. А потом надолго умолк. Наверное, действительно крепко задумался.
Вечером того же дня Кофа сердито сообщил небу, что с самого начала знал: этот невыносимый сэр Макс непременно втравит его в какую-нибудь дурацкую историю. Следующее утро он начал с точно такой же жалобы, обращенной в оранжевую пустоту над головой. На закате Кофа сдался, как я и предполагал с самого начала.
– Ладно, пошли зов Анчифе, скажи ему, что мы доберемся без его лоханки, – буркнул он. – Только пусть присматривает за нашим богатством. Я уже привык к мысли, что являюсь счастливым владельцем четырех шкатулок букиви, а в моем возрасте разочарования даются не так легко, как в юности. И учти, тебе придется научиться управлять пузырем. Я не собираюсь и дальше заниматься этим в гордом одиночестве, без перерыва на обед. Мальчика нашли – бесплатно катать всех желающих!
Кофа выполнил свою угрозу и научил меня управлять пузырем Буурахри. Это было немного похоже на приручение бездомной собаки, опасливой, но готовой подружиться с каждым, кто сумеет завоевать ее доверие. Самое забавное, что такого пса напоминали мы оба – и пузырь, и я сам. Первые несколько часов мы с летательным аппаратом здорово боялись друг друга, и у меня ничего не выходило. Но после очередного перекура дело пошло на лад. Наверное, мы просто успели друг к другу принюхаться.
Вечером следующего дня я уже совершенно самостоятельно контролировал наш полет – а ведь совсем недавно одна только мысль о необходимости доверить свою жизнь пузырю Буурахри шокировала меня, как солдатский юмор гимназистку.
Потом было еще полторы дюжины замечательных дней, похожих друг на друга, как симпатичные близнецы. А однажды мне пришлось проснуться чуть ли не за два часа до рассвета: Кофа тряс меня так, словно я был копилкой, из которой он пытался извлечь все монетки до единой.
– За что, Кофа? Разве я вас чем-то обидел?
Я, каюсь, решил, что мой спутник либо сошел с ума от долгой разлуки с земной твердью, либо внезапно меня возненавидел и решил как следует помучить.