— Да, сивилл и пифий на пелопонесском полуострове в те времена хватало.
— Малыш, а вот если бы тебе какая-нибудь гадалка на кофейной гуще напророчила, что ты никогда не выберешься из «Бездонной глотки», ты бы рискнул последовать за мной?
— Я в предсказания никогда не верил. — Малыш ухватился за рюкзак, показывая, что готов для продолжения трудного пути.
— Ну и правильно, — сказала почти шепотом Аида. — Все в наших собственных руках.
— Что ты там шепчешь, дорогая?
— Да вот хочу спросить — ты больше мне ничего не собираешься рассказать?
— О слепом Эдипе?
— Нет, о себе.
— Да я и так уже язык смозолил.
— Ну-ну… — Аида возобновила движение по только ей известному маршруту. — Ну-ну…
Глава 7Без свидетелей
И вот достаточно вместительный зал с купольным сводом и уютной боковой нишей.
Теперь осталось передохнуть немного и приступать к организации фуршета на четвереньках.
Малыш оглянулся на своего любимого проводника.
Аида стягивала комбинезон.
— Давай, раздевайся, милый.
В луче фонаря мелькнул золотой медальон.
Блистательная грация Аглая торопилась выглянуть из расстегнутой блузки, чтобы приобщиться к владениям своего угрюмого супруга.
— Не бойся, здесь идеальный микроклимат — не жарко, не холодно. И полное отсутствие сквозняков.
Шустрая спелеологиня освободилась от мелкого бюстгальтера и уронила сей изящный предмет на расстеленный спальник.
— А вдруг кто ненароком застанет нас, так сказать, неглиже? — Малыш спустил до колен джинсы.
— Об этом можешь не беспокоиться. — Аида ловко отправила черные траурные трусики к черному бюстгальтеру на черный спальник. — Ты разве не понял, что «Бездонная глотка» находится на территории индейской резервации племени Большого медведя?
— Ну… пару тотемов заметил на въезде.
— И не просто на территории резервации, а в самом безлюдном и запретном ее месте. К пещере могут приходить исключительно шаманы, и то в строго определенные дни. Ну а чтобы спуститься вниз, и речи быть не может. Индейцы боятся духов мертвых. Да и делать внизу шаманам нечего.
— А неверные жены? — Малыш швырнул джинсы на траурный гарнитур. — Их что, по-прежнему загоняют в пещеру?
— Неверные жены сейчас сами убегают к цивилизованным любовникам.
Аида сняла каску и включила переносной стационарный фонарь.
Она была бесподобна в рассеянном свете — прекрасная в своей естественной наготе.
— А какая-нибудь туристическая группа не завалится к нам в самый неподходящий момент? — Малыш обнажил крепкий торс. — Или делегация ветеранов спелеологического движения?
— Ах да, я же не сказала тебе самого главного. Кроме индейцев, о «Бездонной глотке» знали только два человека. Я и еще один спелеолог, известный ученый в области карстоведения. Он когда-то спас от смерти вождя племени Больших медведей и за это получил беспрепятственный доступ в сакральную пещеру.
— Лучше бы отхватил Нобелевскую премию.
— Увы, на работы по карсту дают лишь мизерные гранты.
— Во-первых, не понимаю, что может быть интересного в этой однообразной тесноте. Во-вторых, как можно посвятить всю жизнь изучению подобной каменной скучищи?
— Кстати, милый, именно здесь профессор лишил меня девственности.
— Изнасиловал?
— Что ты. По обоюдному согласию.
— И как протекала ученая дефлорация?
— Было почти не больно. У профессора оказался большой опыт по этой части. Я у него была чуть ли не сто первая девственница. У него была страсть приохочивать своих преданных учениц к половой жизни и пещерам. Говорят, он каждой посвящал новую пещеру и ни разу не повторился.
— И где же сейчас этот преподаватель коитуса?
— Здесь, милый, здесь, где же ему еще быть.
— Вот это сюрприз! — Малыш, снявший все, кроме каски, оглядел просторный зал. — Профессор, где вы?
Но луч фары высветил лишь неровность стен.
— Зря стараешься, — сказала грустно Аида. — Он присутствует в пещере в качестве пепла.
— Не понял.
— Ну, когда профессор скончался, то, согласно завещанию, его тело сожгли на индейском священном костре, а пепел я собственноручно развеяла по всей «Бездонной глотке».
— Да, интеллектуалов всегда отличало от нас, простых смертных, стремление к чему-нибудь оригинальному. Помню, как-то хилый тип с математическим уклоном потребовал расписать его сантехнический узел алгебраическими формулами. Так мы едва нашли дизайнера, отличающего интеграл от бинома.
— Так, предлагаю сначала откушать, а потом…
Аида произвела узкими бедрами круговое движение.
Малышу всегда нравилось это ее умение в нужный момент усиливать почти до невыносимости получаемое удовольствие.
— Так значит, нам никто здесь не помешает.
— Если только мелькнет привидение неверной жены…
Аида выдернула из рюкзака пару бутылок с минеральной водой и извлекла пару жестяных банок:
— Походное меню: максимум калорий в минимуме объема.
— Наверху, наверное, уже ночь? — сказал Малыш, взглянув на мерцающие стрелки своего хронометра.
— Здесь, милый, нет привычного времени, — ответила Аида, раскатывая в нише второй спальник. — Здесь вечная ночь…
Пока Малыш вскрывал банки, Аида снова включила диктофон на продолжение начального спелеологического образования.
— Преодолевая особо узкие места, надо выдвигать одну руку вперед, а другую вытягивать параллельно телу и упираться коленями…
Глава 8Супружеский тупик
Малышу надоело вслушиваться в набат своего встревоженного сердца.
Малышу надоело бессмысленно вглядываться в непроницаемый мрак.
Малышу надоело терзаться домыслами.
— Здесь вечная ночь, — повторил он слова куда-то исчезнувшей супруги. — Вечная ночь.
Но хоть что-то должно было остаться от их вчерашнего пикника?
Малыш осторожно распластался поверх спальника.
Пятки уперлись в шершавость стены.
Макушка едва коснулась бокового скоса ниши.
— Хорошо, что я не боюсь темноты, — сказал Малыш, ощупывая ближние метры шероховатого пола. — И не страдаю клаустрофобией.
Его пальцы двигались медленно, стараясь не пропустить ни одной пяди.
— А еще я обожаю яблочный пирог и жареную индейку, — разоткровенничался Малыш. — И люблю перечитывать «Двенадцать подвигов Геракла».
Пальцы обеих рук продолжали обыск.
— А ведь Геракл, этот накачанный парень в львиной шкуре, благополучно спустился в глубины царства мертвых, — припомнил вслух Малыш. — И благополучно вернулся на белый свет, да не один, а с псом-охранником… Как его… Цербером…
Пальцы действовали по неписаным законам, двигаясь по часовой стрелке.
— Хитроумный Одиссей, изобретатель Троянского коня, тоже хаживал в урочище забвения и даже побеседовал с тенями собственных родителей.
Пальцы едва касались пола.
— Сладкоголосый Орфей тоже проникал в подземные недра, чтобы воскресить Эвридику. И такой он сбацал там концерт, что ему вернули душу любимой жены. Жаль, он заговорил с ней слишком рано и не на ту тему. Она послушно шла за ним в призрачной тунике и эфемерных сандалиях, и до белого света оставались какие-то считанные метры. Но не выдержал древнегреческий суперстар и поинтересовался у покойной супруги, как ей понравился только что исполненный им номер…
Малыш умолк.
Пальцы наткнулись на что-то пластмассово-металлическое и мгновенно проидентифицировали обнаруженный предмет.
Мифы перестали отвлекать.
Сознание переключилось на только что найденный гаджет.
Да, это был, конечно же, диктофон.
Вряд ли он мог остаться в зале случайно.
Значит, надо просто нажать на кнопку.
И тогда все разъяснится.
Малыш так и сделал.
Вспыхнувший матовым светом микродисплей вселил в него надежду.
Малыш так хотел, чтобы это была лишь игра. Пусть азартная, рисковая, опасная, но игра.
Просто Аиде захотелось проверить, как ее муженек поведет себя в экстремальных подземных условиях.
Сейчас жена даст ему вводные.
И можно будет стартовать по этому лабиринту в сторону выхода.
Дисплей погас, и Малыш услышал голос, которого ждал.
Но вот интонации…
Это говорила Аида, но говорила что-то не то и не так.
Малыш вернул запись к началу и снова включил воспроизведение.
— Прощай, Малыш!
Короткая пауза.
— Навсегда прощай.
Пауза.
— Я больше чем уверена, Малыш, что тебе больше не увидеть солнца, не вдохнуть запаха трав и не услышать городского шума.
Пауза.
— Извини, конечно, что я взяла на себя функции прокурора, судьи и палача.
Короткая пауза.
— А вот адвокат тебе не понадобится.
Многозначительная пауза.
— Ты когда-то любил меня.
Пауза.
— Да, — подтвердил Малыш. — И сейчас люблю.
Но последние слова прозвучали фальшиво.
А диктофон продолжал зачитывать приговор.
— Ты можешь сказать, что любишь меня до сих пор, но это будет неправда.
— Почему? — спросил Малыш то ли себя, то ли пещерный мрак.
— И я решила тебя наказать.
— Почему? — повторил Малыш.
— Наберись терпения, и ты узнаешь про свою дальнейшую участь. Но помни: еще ни одна живая душа, обреченная на казнь в «Бездонной глотке», не вышла на поверхность.
— Сука! — вклинился Малыш в паузу. — Мерзкая сука.
Но голос Аиды спокойно продолжал зачитывать приговор.
— Я решила тебя наказать примерно и строго, и чуть позже ты поймешь, за что и почему.
— Коварная тварь! — Малыш сгреб диктофон. — Сука пещерная!
— Думаю, ты сейчас ругаешься последними словами. Только прошу, не разбивай голову о стену, а диктофон — тем более. Скоро ты узнаешь, где тебя ждет еда и питье.
Малыш поднес диктофон к самому уху.
— Ну давай же, сучка, давай.
— Значит, прежде чем начать копаться в собственном грязном белье и опрометчивых тайных чувствах, тебе не мешает, дорогой Малыш, подкрепиться.