– И вы считаете, что нет смысла копаться в этом деле глубоко?
– Как раз наоборот, мы приехали именно для того, чтобы провести расследование, – заверил ее Джейк. – Но давайте сперва послушаем, почему вы не можете согласиться с мнением полиции.
Мадлен Бушон встала с дивана, подошла к стеклянной стене и некоторое время задумчиво смотрела в ночь.
– Вас что, выводит из себя этот корабль, мистер Кардиган?
Джейк нахмурился.
– Да нет, корабль как корабль. Красивый.
– Куплен на деньги семьи. Семьи Жозефа. Он не мой, я только живу здесь.
Повернувшись, она посмотрела Джейку прямо в лицо.
– Возможно, вы решили, что я обычная испорченная и избалованная сучка. Это не так.
Поразмыслив с полминуты, Джейк ухмыльнулся.
– Наверное, тут и правда дело в корабле. Простите мою неотесанность.
– Мне хотелось бы сразу объяснить, что я никогда не испытывала такой уж страстной привязанности к своему мужу.
Она снова села на диван.
– Но в то же время я не хочу, чтобы его убийство так и осталось нераскрытым, – каковы бы ни были к тому причины.
– Так давайте послушаем, что вас беспокоит, – предложил Джейк.
– Кто-нибудь из вас желает выпить?
Джейк покачал головой.
– Может быть, эль? – спросил Гомес.
– Морис! – окликнула Мадлен.
Незамедлительно в комнате появился приземистый, бочкообразный безголовый робот.
– Oui?
– Эль для мистера Гомеса.
– Oui.
Робот подкатился к Гомесу, в его широкой груди распахнулась дверца. Достав изнутри с одной из полочек кружку, он наполнил ее пенящимся элем, прямо из указательного пальца.
– Voila![18]
– Gracias[19].
Джейк подождал, пока робот снова выкатится из комнаты.
– О'кей, так давайте побеседуем.
– Во-первых, как я уже говорила мистеру Бэскому, есть свидетель, утверждающий, что видел, как незадолго до своей смерти мой муж, шатаясь и спотыкаясь, шел вдоль бульвара Винсент Ориоль, – сказала Мадлен. – Но Жозеф не пил, в рот не брал спиртного и никогда не пользовался никакими наркотиками.
– Полиция предполагает, что он был на какой-то вечеринке.
– Совершенно безосновательное предположение. Действительно, в этот вечер было несколько рождественских сборищ, которые он мог посетить. Вечеринки у друзей и коллег. Однако нет ровно никаких свидетельств, чтобы мой муж побывал хоть в одном из этих мест.
– А где были вы в этот вечер? – спросил, отхлебнув из кружки, Гомес.
– Дома, на этом корабле, как я уже сообщила вашему боссу.
– Si, вы ему говорили.
– Так вы считаете, свидетель лжет? – спросил Джейк.
– Возможно. Но мне кажется более вероятным, что Жозеф действительно спотыкался – потому что ему где-то подсыпали какой-нибудь наркотик.
– Кроме этого вы говорили Бэскому, – сказал Гомес, – что ваш муж собирался в тот вечер зайти к одному из коллег.
– За последние две-три недели Жозеф несколько раз посещал человека, работающего вместе с ним в парижском отделении Международного агентства по контролю за наркотиками, – объяснила Мадлен. – Зовут этого человека Зак Рольфе.
Джейк кивнул.
– Однако насколько нам известно, по утверждению Рольфе, ваш муж не был у него в тот вечер. А также и в предыдущие вечера.
– Да, я это знаю. Теперь Рольфе говорит, что у моего мужа была связь с какой-то молодой особой из агентства.
– Вот-вот, но только Рольфе не знает, с кем именно.
– Совершенно верно. По словам Зака, он оказывал моему мужу услугу, делая вид, что тот бывает у него вечерами. Судя по всему, полиция поверила этой истории.
– А вы не пробовали звонить своему мужу, когда он бывал у Рольфе? – спросил Джейк.
– Нет, собственно, у меня не было причин. К тому же Жозеф не очень любил, когда его без серьезных оснований отвлекают во время деловой встречи.
– Так, значит, Рольфе лжет? – спросил Джейк.
– Судя по всему, да.
– Почему?
– Этого я не знаю.
– А какие отношения были у вас с Рольфе прежде, до убийства?
– Жозеф относился к нему с симпатией, доверял ему. – Она изящно пожала плечами. – На мой взгляд, Зак не из тех людей, которые вызывают сильные чувства, положительные или отрицательные.
– Идеальный типаж для работы агентом, – заметил Гомес.
– Последнее время мой муж был очень встревожен, – продолжала мадам Бушон. – Думаю, это началось примерно тогда же, когда он стал ходить по вечерам к Заку. Но Жозеф строго придерживался правила: никогда не обсуждать со мной дела МАКН, так что я не имею никакого представления, что именно его беспокоило.
– А может быть, его беспокоило что-то вне агентства?
Гомес прикончил свой эль и поставил кружку на стол.
– Об этом он не говорил?
Она покачала головой.
– Нет, он не говорил мне, что его может настигнуть возмездие за злодеяния, совершенные во время бразильских войн, если вы именно это имеете в виду.
– Но такие злодеяния были?
– Нет, их не было, – ответила вдова. – Во всяком случае, как мне кажется. Жозеф никогда не говорил со мной о том времени, когда он был послом в Бразилии. Вы же понимаете, это происходило задолго до нашего брака.
– А если бы ваш муж все-таки встречался с какой-то женщиной, – поинтересовался Джейк, – заметили бы вы это?
– Жозефа не интересовали любовные интрижки, мистер Кардиган, – заверила она, улыбнувшись. – Его достаточно возбуждала работа, которую он выполнял для агентства.
– И она же, во всяком случае в последнее время, беспокоила его?
– Да. Что бы это ни было, каким-то образом волнение Жозефа должно быть связано с причиной, по которой его убили.
– Но полиция и другие агенты МАКН с вами не согласны, – напомнил Гомес.
– А вот это, – спокойно сказала мадам Бушон, – вполне может быть еще одним – и важным – фрагментом головоломки.
Глава 6
Теперь было самое время поговорить с информаторами – каждому из сыщиков со своими. Разойдясь с Джейком, Гомес неторопливо шел по ярко освещенным ночным бульварам. Он миновал с дюжину уличных кафе, большая часть которых принадлежала голландскому конгломерату и «Бистро инкорпорейтид», и три небольших голографических парка. Когда прошло минут двадцать и курчавый сыщик окончательно убедился, что за ним нет хвоста, он свернул на бульвар Вольтер.
Гомес остановился у лотка, с которого плотная женщина лет пятидесяти с лишним торговала искусственными цветами. Нюхая букет вполне натурально выглядевших желтых роз, Гомес с безразличным видом разглядывал высокий, ярко освещенный подъезд на противоположной стороне улицы.
– Так вы собираетесь покупать эти чертовы цветочки, мсье? Или хотите просто на халяву вынюхать из них весь запах?
– Да, Мари, а я вот думал – ты никогда меня не забудешь.
– Mon Dieu![20] Гомес.
Громко хохотнув, толстая торговка заключила сыщика в крепкие объятия.
– Ты в Париже!
– Да вот, говорят. А ты как живешь?
– Да уж получше тебя, если судить по виду.
Оглядев Гомеса, Мари печально покачала головой.
– С того последнего раза, два года назад, ты побледнел и похудел. И от тебя разит какой-то дешевой сивухой.
– Вообще-то я в полной форме. А пил я дорогой эль, да к тому же – сугубо в целях поддержания деловой беседы.
– По-прежнему сыщик?
Она улыбнулась, чуть наклонив голову вправо.
– Сыщик, только теперь – частный.
Гомес кивнул на арку на другой стороне улицы, над которой шла надпись из старомодных неоновых трубок: «ЖИЛОЙ РАЙОН МЕТРО».
– Правду говоря, думаю завернуть к общему нашему приятелю, Лаймхаузу.
– К этому полудурку, – хмыкнула Мари.
– Не просто полудурку, а к хорошо информированному полудурку. Он живет все там же, в Метро?
– Oui, плесневеет под землей.
Гомес похлопал Мари по широкой спине.
– До чего же прятно, chiquita, встретить тебя снова, особенно – в такое сентиментальное время года.
Сунув в руку женщины десятидолларовую бумажку, он быстро зашагал через улицу.
Под аркой оказалось большое отверстие в земле. Две ярко светящиеся стрелы указывали на широкую лестницу, ведущую вниз.
Еще раз медленно, внимательно оглядевшись по сторонам, Гомес направился в подземный район Парижа.
А Джейк тем временем оказался на левом берегу Сены в увеселительном заведении, известном как «Хот-Клаб». Этот клуб специализировался на голографических и андроидных воспроизведениях американской джазовой музыки двадцатого века. Сегодня на первом этаже Джелли Ролл Мортон и Ред Хот Пепперс играли на маленькой, парящей над полом площадке. В зале, окутанном облаками искусственного сигаретного дыма, сидело не больше десятка клиентов.
На втором этаже Джейк пробрался через другую, столь же задымленную комнату, на этот раз – с пятнадцатью клиентами. За роялем цвета слоновой кости, установленным в углу, сидел сам Арт Тэйтам.
Через высокую узкую арку дверного проема Джейк вышел на пандус, а по пандусу поднялся к весьма крепкой на вид двери с надписью «УПРАВЛЕНИЕ».
Он два раза постучал.
Никакого ответа.
Джейк постучал снова.
На этот раз толстая металлическая дверь приоткрылась на несколько дюймов.
– Oui?
Было странно, как это шепот может быть визгливым.
– Пепе, это я, Джейк.
– Джейк... какой?
– Джейк Кардиган. Мы говорили с тобой по видеофону десять минут назад.
Дверь приоткрылась чуть шире.
– По виду вроде похоже на тебя, mon ami.
– Вполне естественно, Пепе, так как это и вправду я. Ладно, впусти меня, и поговорим.
Дверь приоткрылась еще, но лишь настолько, чтобы Джейк мог боком протиснуться в холодную, тускло освещенную рубку управления аппаратурой «Хот-Клаба».
Пепе Нервьез, крошечный узкоплечий человек с запавшими глазами и большим острым носом, обладал крохотными усиками, н