Теперь, когда она была мертва и не могла контролировать эмоции, Дэвид смотрел на нее без навязанной нежности, которую он, как и все остальные, ощущал, попадая в радиус ее действия. Напротив, он испытывал гнев — главным образом на самого себя за то, что позволил себя переиграть.
Верзила, только что из душа, в одних шортах, сжимал и разжимал кулаки.
— Это моя вина! Моя вина. Я вопил в душе так громко, что не слышал, как кто-то вошел.
Слово «вошел» не вполне подходило. Убийца не просто вошел — он прожег себе вход. Дверной замок расплавился под действием энергетического проектора очень крупного калибра.
Дэвид вернулся к интеркому.
— Командующий Донахью?
— Да, что случилось? Все ли в порядке?
— Увидимся через час. — Старр отключился и вернулся к опечаленному Верзиле. Он сказал серьезно:
— Виноват я, Верзила. Дядя Гектор сказал, что сирианцы еще не знают о телепатическом воздействии венлягушек, и я слишком легко в это поверил. Если бы я не так верил в неведение сирианцев, один из нас ни на минуту не выпускал бы из виду это маленькое существо.
Их позвал лейтенант Невски. Когда Старр и Верзила вышли из своего помещения, лейтенант вытянулся.
Он негромко сказал:
— Я рад, сэр, что вы не пострадали во вчерашнем происшествии. Я не оставил бы вас, сэр, если бы вы сами не приказали.
— Забудьте об этом, лейтенант, — с отсутствующим видом ответил Дэвид.
Он думал о том моменте перед сном, когда на короткое мгновение на пороге сознания возникла мысль, а потом исчезла. Но сейчас она не возвращалась, и он в конце концов стал думать о другом.
Они вошли в аграв-коридор, который на этот раз оказался заполнен людьми, точно и беззаботно двигавшимися в обоих направлениях. Во всем чувствовалась атмосфера начала рабочего дня. Люди работали под землей, где нет смены дня и ночи, по двадцатичетырехчасовому расписанию. Во все миры, куда он попадал, человек приносит с собой земные сутки. И, хотя работа идет круглосуточно, больше всего работает людей во время «дневной смены» — с девяти до пяти по стандартному солнечному времени.
Было почти девять, и коридоры были забиты людьми, спешащими на свои рабочие места. Утро чувствовалось почти так же сильно, как если бы на восточном горизонте вставало солнце и на траве лежала роса.
Когда Старр и Верзила вошли в конференц-зал, за столом сидели двое. Один — командующий Донахью, на его морщинистом лице застыло выражение сдержанного напряжения.
Командующий встал и холодно представил второго присутствующего:
— Джеймс Пеннер, главный инженер и гражданский глава проекта.
Пеннер оказался коренастым человеком со смуглым лицом, глубоко посаженными темными глазами и толстой шеей. На нем была темная рубашка с открытым воротом и без всяких знаков различия.
Лейтенант Невски отсалютовал и вышел. Командующий подождал, пока он закроет дверь, и сказал:
— Поскольку мы остались вчетвером, перейдем к делу.
— Вчетвером и с кошкой, — заметил Дэвид, гладя котенка, который потягивался, выпуская коготки, на столе. — Это та же кошка, что мы видели вчера?
Командующий нахмурился.
— Может быть. А может, и нет. У нас на спутнике их несколько. Однако, я полагаю, мы собрались не для того, чтобы говорить о домашних животных.
Старр ответил:
— Напротив, командующий. Я не зря выбрал для начала эту тему. Вы помните наше домашнее животное, сэр?
— Ваше венерианское существо? — с неожиданной теплотой спросил командующий. — Помню. Это… — Он смущенно смолк, не понимая, что могло вызвать его неожиданный энтузиазм.
— Маленькое венерианское существо, — сказал Дэвид, — обладает особыми свойствами. Оно отыскивает эмоции. Оно может передавать эмоции. И даже навязывать их.
Глаза командующего широко раскрылись, но Пеннер хрипло заметил:
— Я слышал об этом эффекте, член Совета. Были слухи, до смешного наивные.
— Это вовсе не смешно. Это правда. В сущности, командующий Донахью, на этом совещании я собирался просить вас организовать мне встречу с каждым участником проекта в присутствии венлягушки. Мне нужно было проанализировать эмоции людей.
Командующий удивленно спросил:
— Что бы это вам дало?
— Может быть, ничего. Но я хотел попробовать.
Вмешался Пеннер:
— Хотели попробовать? Вы использовали прошедшее время, член Совета Старр.
Дэвид серьезно посмотрел на двух высших руководителей проекта.
— Моя венлягушка мертва.
Верзила яростно добавил:
— Ее убили сегодня утром.
— Кто ее убил? — спросил командующий.
— Мы не знаем.
Командующий откинулся в кресле.
— Значит, ваше расследование откладывается, поскольку это существо невозможно заменить.
Старр ответил:
— Ждать не будем. Сам факт этой смерти сказал мне очень многое, и ситуация становится все более серьезной.
— Что вы этим хотите сказать?
Все смотрели на Дэвида. Даже Верзила удивленно смотрел на него.
Он сказал:
— Я вам говорил, что венлягушка способна навязывать эмоции. Вы сами, командующий Донахью, испытали это. Вспомните, что вы почувствовали, впервые увидев вчера венлягушку. Вы находились в напряженном состоянии, но когда вы увидели венлягушку… что вы почувствовали?
— Мне это существо понравилось, — командующий смолк.
— А почему? Попробуйте ответить сейчас.
— Не знаю. Уродливое создание.
— Но оно вам понравилось. Вы с этим ничего не могли сделать. Вы могли бы причинить ему вред?
— Вероятно, нет.
— Я уверен, что не смогли бы. Никто испытывающий эмоции этого бы не сделал. Но кто-то сделал. Кто-то убил.
Пеннер спросил:
— Вы можете объяснить этот парадокс?
— Очень легко. Убил тот, кто не испытывает эмоций. Такого человека нет. Но робот эмоций не испытывает. Предположим, на Юпитере-9 находится робот, механический человек.
— Гуманоид? — взорвался командующий Донахью. — Невозможно. Они есть только в волшебных сказках.
Старр сказал:
— Вероятно, командующий, вы не осведомлены, какого искусства достигли сирианцы в сооружении роботов. Они могли бы использовать одного из участников проекта, верного человека, в качестве модели; соорудить робота с его внешностью и подменить этого человека. Такой гуманоидный робот обладал бы особыми свойствами, которые превращают его в идеального шпиона. Он может, например, видеть в темноте или сквозь материю. И, конечно, с помощью встроенного передатчика сможет передавать информацию в субэфире.
Командующий покачал головой.
— Нелепо. Человек может легко убить венлягушку. Если он в отчаянном положении, страх победит… умственное воздействие этого существа. Вы об этом подумали?
— Да, — ответил Дэвид. — Но почему человек может оказаться в таком отчаянном положении, чтобы убить безвредную венлягушку? Самая очевидная причина — венлягушка представляет для него серьезную опасность, она совсем не безвредна. Единственная опасность со стороны венлягушки связана с ее способностью воспринимать и передавать эмоции убийцы. Возможно, эти эмоции сразу покажут, что убийца шпион.
— Но как это может быть? — спросил Пеннер.
Старр повернулся и взглянул на него.
— А что, если у нашего убийцы вообще нет эмоций? Разве человек, не испытывающий эмоций, не будет сразу раскрыт как робот?.. Или посмотрим с другой стороны. Зачем убивать венлягушку? Он незаметно проник в наше помещение, застал одного из нас в душе, другого у интеркома, оба мы ничего не подозревали, не были готовы. Почему он убил не нас, а маленькую венлягушку? Почему не убил и нас, и венлягушку?
— Вероятно, не было времени, — сказал командующий.
— Возможна другая, более правдоподобная причина, — сказал Дэвид. — Вы знаете о Трех законах роботехники, правилах поведения, которым следует любой робот?
— В общих чертах знаю, — ответил командующий. — Но процитировать не смог бы.
— Я могу, — сказал Старр. — И, с вашего разрешения, сделаю это: они имеют прямое отношение к делу. Первый закон: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. Второй закон: робот должен повиноваться командам, которые дает ему человек, кроме тех случаев, когда эти команды противоречат Первому закону. Третий закон: робот должен заботиться о своей безопасности постольку, поскольку это не противоречит Первому и Второму законам.
Пеннер кивнул.
— Ну хорошо, член Совета, что же это доказывает?
— Роботу можно приказать убить венлягушку, потому что она животное. При этом он рискует своим существованием — Третий закон, но подчиняется приказу — Второй закон. Но ему нельзя приказать убить Верзилу или меня, потому что мы люди, а Первый закон превыше всех остальных. Человек убил бы и нас, и венлягушку; робот убивает только венлягушку. Все указывает в одном направлении, командующий.
Командующий надолго задумался, сидя неподвижно; морщины на его лице углубились. Потом он сказал:
— Что же вы предлагаете делать? Просветить всех участников проекта рентгеном?
— Нет, — сразу ответил Дэвид. — Это не так просто. Успешный шпионаж происходит повсюду. Если здесь есть гуманоидный робот, такие же роботы есть, по-видимому, и в других местах. Нам нужно захватить их как можно больше; всех, если сумеем. Если мы слишком открыто схватим одного, остальных могут тут же убрать и использовать в другое время.
— Но что же вы предлагаете?
— Действовать не торопясь. Мы заподозрили существование робота. Есть способы заставить его выдать себя. И начинаю я не с пустого места. Например, командующий, я знаю, что вы не робот, поскольку вчера тестировал ваши эмоции. В сущности, я сознательно рассердил вас, чтобы проверить свою венлягушку, и прошу у вас за это прощения.
Лицо командующего приобрело лиловый оттенок.
— Я робот?!
— Я сказал, что только испытывал свою венлягушку.
Пеннер сухо заметил:
— Но во мне вы не уверены, член Совета. Я вашу венлягушку не видел.