Покончив с ягодой, Кендис промокнула губы льняной салфеткой, бросила её на стол и встала:
— Прошу меня извинить.
Мелисса собралась присоединиться к подруге, но та отмахнулась:
— Сиди спокойно, Мел. Я сама как-нибудь справлюсь.
Только Кендис вышла из зала, как сестра накинулась на Джима:
— Ну?
— Что ну?
— Как она тебе?
Фил посмотрел на него с сочувствием, Джиму стало неловко.
— Очень миленькая.
Мелисса радостно воскликнула:
— И не говори! Самая замечательная женщина из всех, кого я знаю. Она просто прелесть. И, — сестра замешкалась, — ты заметил, как… как она похожа на Стефани?
— Заметил, — ответил Джим.
Но она не Стеф. И никогда не станет.
— Собираешь пригласить Кендис на второе свидание? — допытывалась Мелисса.
Джим задумался. Стоит ли?
— Честно говоря, не знаю. Может быть. А может, и нет.
— Мел, нас это не касается, — мягко заметил Фил.
Она закатила глаза и фыркнула.
— Меня касается всё, что я считаю нужным. Хочу, чтобы брат нашел себе кого-нибудь, а не коротал остаток жизни в одиночестве. — Она пронзительно посмотрела на Джима. — Это уже третье свидание за год, которое я для тебя организовываю. И всё безуспешно. Чего именно тебе надо?
Он пожал плечами. Чего ему надо? Мелисса права — все женщины, с которыми она его знакомила, были очень хорошими, умными и симпатичными.
— Похоже, тебя не интересуют неглупые, красивые и доброжелательные. О, придумала! — Она щелкнула пальцами и с неприкрытым сарказмом произнесла: — Как насчет странной дамы из кошачьего прию…
Мелисса резко замолкла, заметив, как Джим изменился в лице.
— Ты же на самом деле не собираешься с ней встречаться?
— Нет-нет, — заверил он её. — Нет, конечно. Мы коллеги. Но Эдит мне нравится, и она не странная, просто не такая, как все, уникальная.
— Угу, чёрная дыра тоже уникальное явление… Кстати, есть у них что-то общее.
— Ты просто сама доброта, Мел, — ответил он и сам удивился своей внезапной злости.
Видимо, сестра осознала, что Джим к шуткам не расположен, и перестала усмехаться, на её лице отразились беспокойство и раздражение.
— Джимми, — начала она, взяв его за руку, — я знаю, ты любил Стеф, мы все её любили, но уверяю тебя — она не хотела бы, что бы ты всю оставшуюся жизнь по ней убивался. Пора отпустить прошлое.
— Я и не убиваюсь, — заявил он, продолжая сердиться. — Да, я не уверен, хочу ли позвать на свидание Стефозаменитель, но это не значит, что я убиваюсь по покойной жене.
— Стефозаменитель? — ошеломленно повторила Мел.
— Да.
— Звучит… ужасно.
— Но так оно и есть. Я только что понял — все женщины, с которыми ты пыталась меня свести в последние годы, были дешёвыми подделками под Стефани.
Мелисса в отчаянии вкинула руки:
— И что? Ты любил жену. Логично предположить, что качества, которые тебе в ней нравились, привлекут тебя и в других женщинах!
Решив, что в её словах есть определённый смысл, Джим успокоился, злость прошла, оставив после себя неуверенность и недовольство. Кендис возвратилась за стол, но даже её жизнерадостный настрой не смог вернуть прежнюю тёплую атмосферу. И подруга Мелиссы это почувствовала.
Курран подбросил её домой и пошёл провожать до двери. Глядя ему в глаза, Кендис произнесла:
— Зная Мел, могу предположить, что она уже придумала имя нашему первенцу.
Он рассмеялся, расслабляясь. Она продолжила:
— Я понимаю, твоя сестра хотела как лучше, но надеюсь, она не навязывала тебе моё общество силой. В смысле, ты мне понравился и, ну… думаю, мы бы могли отлично провести время вместе.
— Уверен в этом.
Положив руки ему на грудь, Кендис подалась вперёд и легко коснулась его губ своими. Он ответил на поцелуй и обхватил её за талию. Джиму нравилось держать в объятиях белокурую красавицу, чувствуя мягкие изгибы. Поцелуй становился всё более страстным.
— Хочешь зайти? — прошептала она, немного запыхавшись.
Хочет? Да. Но только потому, что соскучился по ощущению женского тела рядом.
— Не могу. С дочкой сидит племянница, и сестра с меня шкуру сдерёт, если та придёт домой слишком поздно.
— Ох, — разочарованно вздохнула Кендис. — Хорошо. Тогда, может… в другой раз.
В её словах прозвучал невысказанный вопрос, и Джим уже собрался заверить, что другой раз обязательно будет, но что-то его остановило. Кендис дала свой номер. Если захочет, Джим с ней свяжется. Да и она сама в состоянии позвонить ему. Насколько он мог судить, она не из тех женщин, кто в отношениях придерживается неписанных правил.
— Спасибо. Я великолепно провёл время, — сказал он.
И снова досада промелькнула на лице Кендис, но она ничего говорить, а просто попрощалась:
— Мне тоже всё понравилось. Спокойной ночи, Джим.
По дороге домой он чувствовал себя слегка не в своей тарелке. И, остановившись на светофоре, Джим понял почему: слова Мелиссы не выходили из головы. Он на самом деле не убивался по Стеф. Скучал — да, но горечь утраты ощущалась уже не так остро. Он не считал, что использовал свой единственный шанс обрести любовь и взаимопонимание.
Так почему Джим до сих пор один? Он не то что о повторной женитьбе не думал, даже не встречался ни с кем. Единственной женщиной, которая его заинтересовала оказалась Эдит Хенделмен, и тот интерес был на сто процентов дружеским. Ну, может, и не на сто. Мелькали между ними искорки влечения.
Весьма необычные искорки, учитывая, что при первой встрече она назвала Джима «говорящей головой», искренне недоумевая, зачем его наняли в «Глобал Генетикс». После такого приёма их отношения должны были стать враждебными. Но, даже пребывая в неприятном шоке, Джим сознавал, что Эдит не имела в виду ничего плохого, просто повторила чью-то остроту, не подозревая, что это оскорбление.
Поэтому вместо того, чтобы развернуться и уйти, он остался и объяснил, что его «говорящая голова» необходима компании для привлечения инвесторов. По окончанию разговора Джим пошёл прямиком к своему компьютеру и открыл личное дело доктора Хенделмен. И не нашел никаких упоминаний о синдроме Аспергера. Ни словечка. Зато обнаружил многоженство других интересных фактов, в свете которых становились понятными проблемы с социализацией. Родители Эдит — оба военные — часто переезжали: ещё до колледжа, куда она поступила в двенадцать, перечислено восемь адресов. Ни братьев, ни сестёр и теперь, когда отец с матерью умерли, никаких близких родственников. Училась она экстерном с невероятной скоростью, переходя с одной именной стипендии на другую, и каждый раз меняла штат. Эдит просто негде было получить те уроки общения — и хорошие, и плохие — что познаются в старших классах школы. Ей редко выпадала возможность применить социальные навыки на практике. Заинтригованный и странно тронутый, Джим закрыл файл, будто принимая вызов.
Курран очнулся от громкого бибиканья и понял, что уже неизвестно сколько горит зелёный, а он и с места не сдвинулся. Поднял руку в знак извинения перед стоящим позади водителем и, нахмурившись, тронулся. Надо думать не об Эдит, а о Кендис, о том, приглашать ли её на второе свидание и может ли у них что-нибудь получиться. Они определенно понравились друг другу. У неё хорошее чувство юмора, она заботливая.
Да к черту! Чего тут размышлять, конечно же, стоит позвать её…
Маленький тёмный комочек вылетел на проезжую часть и нырнул прямо под колёса. Джим изо всех сил выкрутил руль вправо, шины протестующе взвизгнули. Он вдавил педаль тормоза в пол, БМВ сильно занесло, но наконец машина остановилась. Не разжимая рук, которые будто примёрзли к рулю, Джим осторожно осмотрел дорогу, освещённую светом фар, ища раздавленное животное. Ничего. Он взглянул в зеркало заднего вида, ожидая увидеть мёртвую белку, но красные тормозные фонари освещали лишь ровный асфальт.
Погодите-ка.
На обочине стояла маленькая кошка, её глаза зловеще сверкали. Насколько он мог разглядеть при весьма скудном освещении, она была… рыжая. Джим нахмурился. Конечно же, это не та красавица, что живёт в «Котах-купидонах». Эдит говорила, что Изи никогда не покидает приют. Без сомнения, в этом районе Чикаго обитает множество котов и кошек в рыжую полоску. Пока Джим размышлял, животное снова вышло на дорогу, двигаясь изящно, но немного скованно, будто страдало артритом. Черт возьми! Это та самая кошка. Что она здесь делает? Кто-то уговорил Эдит отдать Изи, но она сбежала из нового дома и возвращается назад?
Путешественница остановилась посреди освещенной фарами проезжей части и посмотрела на Джима. Он мог бы поклясться, что кошка видит его сквозь лобовое стекло. Он задумался. Если Изи никогда раньше самостоятельно не покидала приют, то вряд ли сможет найти путь обратно и, скорее всего, потеряется. Или попадёт под машину. Джим открыл дверцу и высунулся наружу:
— Кис-кис-кис. Иди сюда, малышка. Переночуешь у меня. Девочкам опасно в одиночестве гулять по улицам.
Рыжая плутовка просто стояла и наблюдала за ним. Он вышел, собираясь взять кошку на руки, но та отпрыгнула в сторону, выгнув спину. Понятно, этот номер не пройдёт. Джим вернулся на водительское место и она, прихрамывая, потрусила по улице.
— Ох, киса, ну, хоть с проезжей части-то уйди.
Она проигнорировала Куррана и почти скрылась в ночи, направляясь в сторону ещё более оживлённой улицы.
— Блин, — проворчал он и захлопнул дверцу.
Завёл автомобиль, едва слышно чертыхаясь. По крайней мере, кошка движется в нужном направлении, конечно, если это на самом деле Изи. Джим решил ехать за ней, немного поодаль, и проследить, чтобы та благополучно добралась до дома. Если рыжая бестия свернёт с дороги и раствориться во тьме, совесть Джима будет чиста. В противном случае, он что-нибудь придумает, когда они окажутся на месте. Например, позвонит Эдит на домашний…
Путь не занял много времени. Кошка дошла до перекрёстка и, не колеблясь, свернула налево, как раз на ту улицу, где стоял её