ько меч.
4.
Был краток бой: граф Ото, сам не свой,
На меч нарвался в ярости слепой.
Едва заметный выпад. Резкий стон -
И Ото наземь падает, сражён.
"Проси пощады". Раненый молчит.
Теперь не встать ему с кровавых плит:
Над ним, как демон мрака, в тот же миг
Склонился Лара, исступлённо дик.
И меч его сверкнул над головой
Грозней, чем перед схваткой роковой:
Тогда рассудок им руководил,
Теперь о сдержанности он забыл.
Напрасно гости удержать его
Пытались: граф не видел ничего,
И в ярости на тех он налетел,
Кто за руку схватить его хотел...
И вдруг - внезапно гнев его иссяк,
На раненого посмотрел он так,
Как будто руку проклинал свою,
За то, что не убил врага в бою,
Как будто разглядеть хотел ответ:
Смертельна эта рана или нет.
5.
В опочивальню Ото унесён.
Явился врач, распорядился он -
И в замке воцарилась тишина.
Шептались гости в зале у окна.
А тот, кто был причиною всего,
Уже коня седлает своего,
И молча, недовольный сам собой,
Не оглянувшись, едет он домой.
6.
Но где ж тот метеор, тот гость ночной,
Что угрожал неведомой бедой?
Где Эзелин? Мелькнул он без следа...
Зачем пришёл он и ушёл куда?
Задолго до рассвета он исчез.
Тропа, что пролегает через лес,
Известна, заблудиться он не мог,
А дом, где ночевал он, недалёк.
Но нет его и там, потерян след.
Проходит день, но Эзелина нет.
Постель не смята, в стойле конь его,
Оруженосцы ровно ничего
Не знают. Ищут на тропе, дрожа,
Следов убийства или грабежа -
Нет ничего. Ни смятого куста,
Ни пятен крови, или лоскута,
Ни трав, полузасыпанных песком,
Когда упавший на землю ничком,
В конвульсиях уже бессильных рук
Ногтями разрывает дёрн вокруг,
И по сырой траве ногами бьёт -
Трава всегда убийство выдаёт!
Но Эзелин, как видно, не убит:
Безвестность о надежде говорит,
Хотя у многих подозренья есть...
И вот молва порочит Лары честь:
При нём молчат, а без него опять
Не устают догадки повторять.
За часом час прошло немало дней,
И с каждым часом краски всё мрачней.
7.
Залеченная рана не болит.
Но гордость всё равно кровоточит.
Сочтётся Ото с Ларой - он упрям.
Он Ларе враг и друг его врагам.
Теперь пусть разберётся суд во всём:
Кто Эзелина устранил тайком?
Ни у кого ведь не было причин
Желать, чтобы исчез граф Эзелин.
Разоблаченьем Ларе пригрозив,
Ушёл он, а теперь едва ли жив.
Слух ширится, ведь к истинам слепа,
Так любит тайны серая толпа.
А Лара к слухам повод подавал:
Ни с кем в округе дружбы не искал.
Он странно вспыльчив и неукротим,
А как владеет он мечом своим!
Где он искусство это смог постичь?
Где взял он ярость, хлёсткую, как бич?
Она не схожа с тем огнём слепым,
Что можно словом погасить одним.
Нет, в нём бушует, доброту презрев,
Глубинный, целеустремлённый гнев,
Лишь в том, кто долго власть в руках держал,
Такой безжалостный вскипает вал.
И тайны эти, и людская прыть
Всех порицать охотней, чем хвалить,
Всё в тучу собралось. И Лара сам
Знал, что придётся сразу всем врагам
Сплотившимся, ответить за того,
Кто мёртвый иль живой, травил его.
8.
В стране дух недовольства закипал.
Там был тираном каждый феодал.
Любую прихоть, превратя в закон,
Путь открывал грехам и крови он.
Мятеж, междуусобицы, война -
Была готова вспыхнуть вся страна:
Всяк повода искал, чтобы опять
Резню междуусобную начать.
Союзник или враг. В такой войне
Никто не остаётся в стороне!
В своих владениях любой барон
Был царь и бог, всех притесняя, он
Слепую жажду мщенья разжигал,
И в душах поднимался гневный вал.
И Ларе завещал с землёй отец
Немало рук ленивых и сердец
Разгневанных... но столько лет подряд
Скитаясь, Лара не был виноват
Ни в чём пред ними. Мягностью своей
Изжил он страх в сердцах своих людей.
Народ его любил и оттого
Боялись не его, а за него.
Считали слуги, что несчастен он,
Что одиночеством почти сведён
С ума. Так мрачен одинокий быт...
Но в замок вход для всех всегда открыт.
И к тем, кто в поединке с жизнью пал,
Сочувствие граф Лара проявлял:
Со знатными он холоднее льда,
Зато к простым внимателен всегда.
Всем беднякам, не тратя лишних слов,
И землю он предоставлял, и кров,
И люди замечали день за днём,
Как быстро круг вассалов рос при нём.
Он щедрый вождь, он добрый господин,
Особенно с тех пор, как Эзелин
Исчез. А может, Лара был смущён,
Тем, что предвидел злые козни он?
Что б ни было - он презирал вождей,
Искал симпатии простых людей,
Расчёт? Но он добился своего:
О нём судили по делам его -
Ведь всех, кого синьор с земли сгонял,
Охотно он к себе в вассалы брал.
Крестьян не грабят. В деревнях покой.
И на судьбу не ропщет крепостной.
Здесь нищету презреньем не клеймят.
Здесь юность ждёт за подвиги наград.
И всех, кто пригодиться мог в борьбе,
Граф крепко привязать сумел к себе.
Ожесточённых тем он привлекал,
Что радость близкой мести обещал,
Влюблённым посулил брак без препон
Между людьми любых сословий он.
Свободу - всем. Лишь должен час пробить,
Чтобы открыто рабство отменить.
Созрело всё. И вот, в тот день, когда
Граф Ото с нетерпеньем ждал суда,
Гонец его ответчика застал
Во всеоружье: замка мрачный зал
Вооружённой полон был толпой -
Доверясь небу, землю звал на бой
Мятежный Лара, он освободил
Всех крепостных! И только для могил
Отныне землю будет рыть народ
В поместьях перепуганных господ.
Таков их клич: свобода, вера, месть!
На свете разных слов немало есть,
Чтоб истину любую исказив,
Убийц благословил святой призыв!
Довольно бросить пару ловких фраз,
Чтоб волк и червь нажрались в тот же час.
9.
В руках баронов люди и земля.
Что стоит власть мальчишки-короля?
Его открыто презирал народ,
Давно восстать готовый на господ.
И ненависть себе вождя нашла
В том, чья судьба с ней связана была
Неразделимо. Странным роком он
Восстать противу тех был принуждён,
С кем связывал его старинный род.
С той страшной ночи он добра не ждёт
От феодалов. Всё, что может быть,
Он встретит не один... о, лишь бы скрыть
То прошлое... за ним пойдёт народ.
Цель общую он со своей сольёт.
А неудача тоже не страшна:
Отсрочит час падения она.
Казалось, в нём давно тревоги нет,
Давно иссякли бури прежних лет,
Но вдруг событий странный поворот
Его опять на край судьбы несёт.
Он снова тот, каким когда-то был,
Роль та же, только сцену он сменил.
Жизнь? Грош цена. И славе - грош цена.
Он ненавистен им? Так пусть - война!
Одна судьба ему и всем врагам:
Он с ними смерть разделит пополам.
Хотел ли он толпу освободить?
Скорей, толпой власть гордых сокрушить.
Но как медведь обложен он кругом,
Людьми и роком в логове своём.
Охотник старый сам попал в загон.
Живьём не взять - скорей погибнет он.
Горд, не честолюбив, хотя и смел,
Он в цирке жизни зрителем сидел.
Но брошен на арену в смертный круг,
Вождём вражды извечной стал он вдруг,
В осанке ярость, грозен трубный глас,
И гладиатор ломится из глаз.
10.
Едва ли стоит в сотый раз, опять,
Меч, огнь и коршунов живописать,
Сражений переменчивый успех,
Победы этих, пораженья тех,
Пожарища, руины крепких стен...
Пейзаж войны не знает перемен.
Но в этой - лава вспененных страстей
Гасила жалость яростью людей,
И милосердие оглохло тут:
На поле боя пленных не берут!
Ожесточенье съело до конца
Минутных победителей сердца,
Кто за свободу, кто за власть свою
Побольше хочет истребить в бою.
Не погасить голодный пламень тот,
И разоренье дань с земли берёт.
Так языками красными дразня,
На трупах пляшет каждый день резня.
11.
Внезапный всплеск всех напряжённых сил
Успех дружинам Лары подарил,
Но был в самой победе корень зла:
Она в войска анархию внесла.
Одной отваге веря, в каждый бой
Кидаются бесформенной толпой;
Слепая жажда мести, алчный пыл -
Вот враг, который шайки их сломил.
Напрасно хочет Лара их сдержать,
Нет, он не в силах ярость обуздать.
Напрасно хочет он их вразумить -
Не поджигателю огонь гасить.
Кто справится с зарвавшейся толпой?
Лишь враг сумел унять их пыл слепой:
То отступленье ложное, то вдруг
Налёт внезапный, то опять из рук,
Не ввязываясь в бой, уходит враг,
Перед ночной засадой дикий страх,
Неявки подкреплений, бивуак
Под мокрым небом. Стены, что никак
Не отвечают языку огня,
Упорством ожидающих дразня -
Всё неожиданно. Уж лучше бой,
Чтоб силами помериться с судьбой,
Уж лучше смерть мгновенная в бою,
Чем так влачить в мученьях жизнь свою
Среди лишений, голода, беды...
И лихорадка косит их ряды,
Отчаяньем сменилось торжество,
И только воля Лары одного
Не сломлена. Но всё тесней, тесней
Круг преданных восстанию людей.