— Что за три почки? — обреченно спросил я.
— Первая и главная — папа Римский. Вторая — Вселенский Патриарх Константинопольский. Третья — Хазарский каган.
Вот это поворот. В смысле обрубить почки? Этот тип в своем уме? Я сомневаюсь, что нужно просто устранить эти лица. Как я понял, нужно стереть эти должности из истории. Дед ты «кукуху» давно лечил? Видимо, мои мысли отобразились на лице, так как дедок крепко взял в руки свой кривой посох и, как мне кажется, намеревался меня стукнуть это палкой.
— Не кипятись, дед, — я поднял руки вверх, — но ты уверен, что мне все это по силам?
— Если ты не сможешь, то твои потомки уже не успеют, — успокоился Карнат.
— Хорошо, допустим я, каким-то немыслимым образом это сделал, — я расширил глаза, поражаясь, что такое вообще возможно, — тогда ты должен будешь мне объяснить, зачем мне нужно срубить эти «почки».
— Души, Ларс. Души.
— Не понял!? — я пытался сообразить о чем толкует дед.
— Ты можешь создать могучее государство, но оно развалится без тебя, если ты не сможешь сковать тело царства единой религией. Именно вера людей дает власть, а не сила оружия. В твоей ветке мирового древа было много войн из-за веры.
— Не всегда же война из-за веры, — попытался я защититься от однобокого толкования истоков войн.
— Всегда. Вера в свое могущество дарует победы. Вера в божественный промысел. Вера в свою исключительность. Вера в свою безнаказанность. Эту веру дает религия.
— Так ты хочешь, чтобы я уничтожил религию?
— Нет, — дед стукнул себя по лбу, — уничтожить нужно только земное воплощение представителя этой религии.
— Ну хорошо, с Римским понтификом и византийским Патриархом я понял, а при чем тут Хазарский каган? Он же не религиозный представитель.
— Он — потомок тех, кто создаст новую религию, противоестесственую всем ныне существующим. В твоей ветви древа обрубили эту почку. Успели.
Но насколько я помню из истории, каганат был светским государством. Или нет? Сейчас уже не вспомнишь. Святослав ведь действительно стер эту империю.
— Почему их надо уничтожить, а не подчинить?
— Это — триумвират. Те, кто охотились на тебя. Те, кто отрубил голову твоему другу. Их так величают. Вернее будут величать, если их не остановить. В твоей ветке одну почку обрубили, а вторую надломили. Зато третья выполнила задачи остальных.
Упоминание смерти Сокола было для меня пощечиной, заставившей яростно сжать кулаки. Триумвират, значит. Ну, что же, будем знать, как зовут врага.
— Хорошо, Карнат. У меня встречное условие, — я собрался с мыслями, — Я хочу реформировать язычество. Нужно собрать всех славянских волхвов, жрецов и установить единого руководителя. Представитель от вашей братии будет моим царским советником по религиозным вопросам.
— Ты хочешь заменить отрубленные почки новой? — ехидно проскрипел старик.
О как. Получается, что я не смогу объединить всех под единой верой? Стоп, а ведь он же говорил, что мое государство развалится, если я не смогу «сковать тело царства единой религией». Я подозрительно уставился на деда.
— Я выполню твою просьбу, — заявил Карнат, — не так, как ты хочешь, но с теми последствиями, которые ты ожидаешь от этой просьбы.
— Вот это ты завернул. Вроде и ответил, а ничего не понятно, — усмехнулся я.
— Твое царство будет в надежных руках, — загадочно ответил дед и отвернулся, поднимаясь на холм, на Лысую гору
Ушел не прощаясь. Вот ведь старый дуб. И что это было? Я смотрел вслед старцу и не мог понять, зачем мне все это нужно. Я же ведь просто собирался сделать новую Русь, которая даст отпор всем врагам, а этот разговор толкает меня на завоевание мира. Если с хазарами еще понятно — там надо просто физически уничтожить живую силу врага, то, как мне уничтожить папский престол? Не буду же я воевать со всей Европой? Там ведь сейчас, как я помню из уроков Радомысла, грызня между королевствами, которые подчинил себе Карл Великий, основавший империю. Ладно, даже если я немыслимым образом смогу захватить эти территории, то, как я упраздню ватиканский престол? Или константинопольский патриархат? Вот это задачку мне загадал старый хрыч.
Я вернулся к своим друзьям и мы направились обратно в Киев. Эса стреляла глазками, но молчала. Любопытная бестия.
Итак, что мы имеем? Трех лидеров, которые строят мне козни. Я так понимаю, что они пользуются тем, что допрашивают попаданцев и могут таким образом предпринимать действия по смене истории. Теперь становится ясно, зачем меня хотели убрать в начале моего попадания. Уверен, что за Гунульфом стоял кто-то из триумвирата. Самый близкий из этой шайки — хазарский владыка. Я пока не готов с ним воевать. Моя армия нацелена на Константинополь. Нужно установить свою власть на этом участке, чтобы моя торговля не заглохла. Без этого рынка будет тяжело строить какие-либо планы. Поэтому, надо для начала решить вопрос с захватом Царьграда, установления там своего торгового представительства, а после — можно и разобраться с каганатом.
Даже если представить, что я смогу сходу осадить Константинополь, то не факт, что у меня останутся войска после атаки столицы Византии. Все же этот город — крепкий орешек.
А значит с хазарами нужно что-то решать. Вот я размечтался. Константинополь он собрался захватывать. А я вышел к Черному морю? Там ведь угры и печенеги. Кочевые племена, которые могут все мои начинания похерить. А с ними надо договариваться. Печенеги, если я не ошибаюсь, спасибо дядюшке, являются данниками каганата.
Вернувшись в Киев, я задумался о том, как все же победить кочевые племена угров и печенегов. Кочевникам нужны пастбища и богатая добыча, дабы показать свою удаль. Это у них в крови. Что я могу им предоставить? Взять под свое крыло и обещать защиту от хазар и византийцев. А знают ли они о том, кто такой царь Гардарики? Сомневаюсь. Значит нужно донести эту информацию. Либо показать свою силу. Как? Ответ на этот вопрос мучил меня весь остаток дня. Я ходил хмурый и напряженный.
— Тебя что-то тревожит, — констатировала факт Эса, прожевывая виноградинку, взятую со стола.
Мы сидели в киевском детинце за ужином с ближниками — я, Ага, Эса и Аршак. Метик отправился в поход с Ходотом, а Забава с Кулябой. Я вяло жевал запеченную дичь.
— Мне нужно выйти к Скифскому морю и подчинить два кочевых племени — угров и печенегов. Именно подчинить, а не уничтожить.
— И в чем проблема? — закидывая очередную виноградинку, удивилась воительница.
Я посмотрел на Эсу исподлобья. Она издевается? Я целый день пытаюсь решить эту задачку и не могу найти ответ. Действительно, в чем проблема?
— Что ты так уставился, царь? — ехидно промурлыкала бестия, — Каждый воин мечтает о славе. О женщинах. О богатстве. Дай им это и они будут считать тебя своим божеством.
— И как ты это себе представляешь?
— О, Боги, — Эстрид закатила глаза, — я со своими людьми убиваю вождей и наиболее опасных претендентов на главенство племени, а пока идет грызня, приходишь ты на белом коне и даруешь им право участвовать в походе на Царьград. Особо нужных одариваешь подарками, хорошим оружием. Обещаешь молодым кочевникам богатую добычу и пленных девок. После похода даруешь лучшим титул царского князя и они будут есть с твоих рук, словно ручные псы. Главное, не забывать подкармливать походами и дарами.
Я, широко раскрыв глаза, смотрел на Эсу. А ведь это неплохая идея. А главное, простая по задумке. По исполнению, конечно, есть вопросы, но идея — замечательная.
— И чего ты молчала? — я вскочил и начал ходить кругами, — я тут голову ломал-ломал, а она взяла и нашла простой и изящный способ решения проблемы, — я остановился и замер, — а сможешь справиться с вождями?
— А есть сомнения, Ларс? — хмыкнула девушка.
— Так, отлично, значит, как только вернется Ходот, отправишься к уграм. Они ближе.
— Будет подозрительно, если с обоими племенами случится одинаковая беда с вождями, — заметил Аршак.
— А он прав, — я задумался, — поэтому, одних вождей ты просто отравишь, а другим устроишь несчастный случай. Это тоже все подозрительно, но можем списать на знамение богов.
— А как ты собираешься попасть в стан кочевников незамеченной? — задал резонный вопрос Джуниор.
— Почему незамеченной? Очень даже замеченной. Будем пленниками какого-нибудь купца, который хочет передать в дар вождю красивых рабынь.
Шрам Эсы не уродовал ее, но и не делал более привлекательной, несмотря на правильные черты лица. Видимо Эса сама понимала это, так как она сказала, что будет исполнять роль воина-охранника, а красавиц она наберет из своих послушниц. Там была пара интересных девушек, которых Эстрид подготавливала именно для подобных операций. А с печенежскими вождями она разберется в одиночку. Это меня немного напрягло, так как я не уверен, что она до конца оправилась от упсальских событий. Ладно, «будем посмотреть» как она с уграми справится.
Разрешив столь долго мучавший вопрос, я с удовольствием отужинал и пошел тренироваться с близнецами-топорами. В последнее время я забросил это дело. Я тренировал зарубы, подрубы, тычки и глухари — основные удары топорного фехтования. Эффектная мельница, которая была исключительной «фишечкой» Сокола, мне далась с трудом. Может из-за долгого простоя от тренировок, а может из-за самого Сокола. Все же его мне очень не хватает.
Последующие несколько дней я жил только тренировками, изредка отвлекаясь на решение небольших управленческих проблем, благо Эса, вникая в свою княжескую роль главы Киева, справлялась сама и без особых хлопот. Аршак ей помогал в силу своего опыта, который появился еще в Хольмгарде.
Спустя четыре дня после того, как Ходот с легионом ушли к древлянам брать Изкоростень, мой тесть вернулся практически без потерь. Он осадил столицу древлян и разграбил все сопротивляющиеся поселки, находящиеся в округе. Для захвата Изкоростеня хватило артобстрела требушетами. Уже через несколько часов «камнепада» древляне сдались. Как потом рассказывал сам Ходот, древляне думали, что «камнепад» был наказанием богов за неподчинение царю Гардарики. Тесть не стал соглашаться, но и не отрицал божественную сущность этого «явления».