— Пообещай отдать ему Омуртага после битвы, иначе завтра власть окажется у старого хана, а не его малолетнего сына. Будем блефовать. Скажешь, что хан пока не здоров, но если надо, — Я выделил последнее слово, — то власть свою он не отдаст никому.
Радомысл задумчиво кивнул.
— Ходот, ты уже знаешь про Омуртага, он выжил, но находится без сознания. Возможно, мы вернем ему власть. Будем ждать его выздоровления, чтобы объяснить ему сложившуюся ситуацию. И еще, ты должен знать, что у Михаила есть некий Инвентор, это его советник. Говорят, что он имеет большое влияние на него. Аршак, — я повернулся к другу, — тебе известно о нем что-либо?
— Первый раз о нем слышу, — как-то растерянно ответил он.
— Эса, отправляйся к Михаилу, попробуй обезвредить этого Инвентора. Хорошо, если возьмешь его в плен. Мне бы хотелось с ним пообщаться. Если не получится с Инвентором, то расправься с Михаилом. Особо не рискуй. Если не будет шансов выполнить задание, то возвращайся назад до начала битвы.
— Я справлюсь, — уверенно заявила Эстрид.
— Что же, тогда — за работу.
Ближники разошлись и оставили меня одного. Намечается знатная заваруха.
Глава 16
Болгарское ханство, Плиска, конец весны 827 г.
На следующее утро события понеслись галопом. Если вчера я остаток дня, после военного совета, потратил на ввод в курс дел последних событий по подготовке к встрече с Михаилом, то нынешнее утро сначала обрадовало улучшением состояния Омуртага, а после — добило вестью Радомысла о том, что болгары маринуют дядюшку, откладывая встречу с Исбулом и малолетним ханом. Попытка встретится с командующим ханской армии, также не увенчалась успехом.
Забава, выхаживая Омуртага, сообщила о том, что хан ночью приходил в себя и такими темпами к нынешнему вечеру сможет нормально изъясняться. Пик болезни пройден, как заявил Эдик. Он считает, что хан подхватил воспаление легких. Поэтому постельный режим у Омуртага будет еще минимум недели две. Надеюсь, вечером мы сможем пообщаться с ним.
Касательно нынешнего хана и его советника у меня возникли нехорошие подозрения. Буду исходить из того, что болгары предали меня. Если вечером Омуртаг сможет говорить и нам удастся прийти к обоюдовыгодному решению, то попробуем поинтриговать и свергнуть его сына. Правда, времени мало. Через день здесь появятся войска византийцев. Если же с Омуртагом ничего не получится, то придется дать приказ на атаку болгарских войск на другой стороне реки, а после — осадить Плиску. Тут времени будет еще меньше. Благо, мы с Ходотом предусмотрели вариант осады болгарской столицы. У нас есть заготовки леса, которые пойдут на укрепления в виде частокола вокруг нашего берега Плиски. Часть дерева возьмем с нашего лагеря, который Омуртаг, по доброте душевной, «подарил» нам на время нахождения у стен столицы.
Кстати, Ходот всячески нахваливал своего подчиненного — Луку, низкого и широкоплечего дреговича, который умудрялся не расставаться со своим топором-двуручником, а при этом успевал грамотно командовать артиллеристами. Он уже успел стать тысячником по просьбе моего тестя. Мне же было лестно, что молодой парень был не хуже своего предшественника — Сокола.
При воспоминаниях о погибшем учителе, меня передернуло. Рука самопроизвольно сжалась в кулак. Ничего, Сокол, я отомщу за тебя. Всему свое время. Я бросил взгляд на судорожно сжатый кулак.
Метик говорил, что на мне все заживает, как на собаке. Стало легче дышать, несмотря на поломанные ребра. В целом, мне же становилось лучше.
Я сидел в своем шатре, когда зашла Забава. Она поздоровалась и направилась к своему пациенту. Омуртага умыли и перевязали. Углубившись в свои мысли, я не сразу услышал разговор хана с одноглазой лекаркой. Судя по отголоскам, он флиртует с Забавой. Это радует, значит, дела идут на поправку. Я, производя как можно больше шума, дабы просигналить о своем присутствии, направился к жеребцу-ловеласу.
— Наконец-то ты очнулся, хан, — вежливо заметил я, присаживаясь на стул, стоящий возле постели Омуртага.
— Ларс, а я как рад, что выжил — ты не представляешь, — с усмешкой заметил хан.
Забава деликатно покинула нас под пристальным сальным взглядом болгарца.
Я сделал вид, что не заметил его пыла. Пусть удивится тому, как Забава «отошьет» бедолагу-хана. А она не посмотрит на его титул — даст ему по сусалам так, что за ушами трещать будет.
Мысленно ухмыляясь «сюрпризу», который ждет Омуртага, я решил взять быка за рога и с ходу начал рассказывать ему о текущем положении дел. Попытки что-то переспросить, я пресекал, попросив выслушать до конца и только потом задавать вопросы. Когда я закончил описывать весь тот бедлам, который произошел в его ханстве, на Омуртага было жалко смотреть. Это я еще опустил участие Эсы во всем этом кошмаре. Хан, находившийся в полулежащем положении, выглядел словно пришибленный.
— Хан без ханства и все же с ханством, — прошептал Омуртаг.
— Не понял. Что ты сказал? — я чуть наклонился вперед в надежде услышать его.
— Когда я родился, — хан немигающим взглядом смотрел сквозь меня, — моему отцу — хану Круму, придворный жрец сказал, что я, его сын, стану «ханом без ханства и все же с ханством». Тогда никто особо не придал этому значения, но отец иногда пересказывал мне это историю, чтобы я был готов к тому, что кто-то постарается отнять мое ханство. Но кто бы мог подумать, что мой маленький сын станет ханом при живом отце?
— Что планируешь делать? — стараясь не выдать волнения, спросил я.
Омуртаг задумался. Мне его по-своему жаль. Я не знаю его как исторического персонажа, не силен в истории Болгарии. Но как человек он мне симпатичен. Я ему достаточно бед привез. Возможно, в моей реальности он был великим болгарским ханом, а может быть наоборот. Сейчас это уже не имеет значения. Я изменил слишком многое, чтобы бояться наступить на очередную «бабочку Брэдбери».
Хан встряхнул своей лысой головой, будто скидывая ненужные мысли и, хищно улыбаясь, уставился на меня.
— А поступим мы следующим образом… — и хан поведал свою сумасшедшую идею.
С одной стороны, его идея была наивной и детской, а с другой — идеально вписывалась в эту эпоху и решала наши проблемы. Посмеявшись над придумкой Омуртага, мы ударили по рукам, скрепляя договоренность. Я оставил его набираться сил и позвал Забаву, беседующую с Агой у входа. Вот интересно, как они общаются и понимают друг друга? Я все время хотел научится у Эсы языку немых, но дальше пары жестов не продвинулся. Царские дела, как бы пафосно это не звучало, не дают свободного времени. А я думал, что царям легко — сидишь себе на троне и холопов гоняешь. Но не в моем случае. У меня даже холопов нет и никогда не будет. Даже у потомков.
Кстати, о потомках. Интересно кого родит Милена. Мальчик для династии предпочтительнее, но девочка с глазками жены будет отрадой. С такими мыслями я и уснул.
А проснулся от звука пощечины. Хан отхватил, бедолага. Я услышал несколько гневных фраз Забавы, пополнив матерный запас слов. Не знал, что он так умеет. Блеяние Омуртага по поводу его серьезных намерений не смогло успокоить лекарку. Пытаясь не заржать в голос, я перевернулся на другой бок, стараясь не стонать от скрипящих ребер, и уснул.
Утро в лагере было прекрасным. Сегодня последний день перед приходом войск Михаила. От Эсы пока еще не было вестей, но я уверен, что она справится и сможет сообщить что-то обнадеживающее. А в идеале принесет корзину с двумя головами: Инвентора и Михаила. Да, вот такой я кровожадный. Не я такой, эпоха такая.
Тысяча моих легионеров выстроилась в колонну. В центре ее разместилась богато украшенная повозка, осыпанная цветами. На рассвете я в Плиску послал гонца к Радомыслу, поэтому он теперь стоял рядом со мной и уже полчаса вытирал слезы. Мы с ханом рассказали ему придумку Омуртага. Он поржал из вежливости. Но когда до дяди дошло, что я и хан на полном серьезе предлагаем воплотить сказанное, он ржал так, что до сих пор вытирает непрошенные слезы. Омуртаг поначалу хотел обидеться, но потом, махнул рукой на это. Идея ведь на самом деле интересная.
Ходот, кстати, выслушав нас, покрутил головой и решил не комментировать. Когда он отходил от нас, его плечи подозрительно тряслись. Ржет, зараза.
Остальные члены военного совета были не в курсе наших планов, тем веселее будет реакция.
Повозку прикатили к моему шатру и в него водрузили бледного Омуртага. Представление началось. Я и дядя, в сопровождении Аги, вскочили на коней и направились в Плиску.
Мы шли не торопясь, так, чтобы вести о нашем походе в город успели распространиться со скоростью, необходимой для информирования всех аристократов и нужных лиц болгарской столицы. Тысяча моих легионеров не должна была сильно напугать болгарские войска. У ханства в городе намного больше армии.
На въезде в Плиску произошла небольшая заминка. Стражники сначала не поверили своим глазам, но, к счастью, вовремя подбежал гонец со стороны дворца и нас впустили внутрь.
Наше медленное шествие собирало огромную толпу зевак. Несколько науськанных ходотовых легионеров сообщили праздношатающимся жителям конечную точку маршрута — центральную площадь. Надеюсь, там соберется нужное количество зрителей. Не зря же хан придумал весь этот цирк. Ему, кстати, плоховато. Он очень бледен, но это нам скорее на руку.
До площади мы дошли спустя полчаса. Еще минут двадцать нам пришлось дожидаться Исбула со свитой. Когда он появился, толпа была разогрета до нужной кондиции. Где-то слышались всхлипы, где-то переругивались. Но общее настроение было мрачным. Еще бы — привезли тело убитого хана.
Начинается первый акт.
— Уважаемые болгары, — я напряг голосовые связки так, чтобы было слышно на краю площади, — я с прискорбием сообщаю вам, что тело вашего хана, великого и достопочтенного Омуртага, — на площади наступила тишина, — нашло, наконец, свой приют. Теперь он вернулся, чтобы вы смогли проститься с ним по вашим обычаям.