Мои размышления нарушил какой-то звук. Приглушенный всхлип, едва слышный из-за стука в ушах. Он доносился из-под груды упавших камней и снега. Адреналин хлынул в жилы, на мгновение затмив боль. Я радостно пополз на звук.
— Помоги, — голос Эсы был слабым.
Я разгребал сугробы, царапал руки об острые камни. Адреналин придавал сил. Один за другим я сдвигал и трамбовал рыхлый снег, создавая небольшой туннель в сторону звука ее голоса. Я должен добраться до нее.
Наконец я увидел ее. Эстрид была прижата большим валуном, ее лицо было бледным и заляпанным грязью. Ее глаза встретились с со мной, ее зрачки были расширенными от страха и облегчения.
Я оглядел ее и заметил несколько ушибов и царапин. Я аккуратно отодвинул валун, высвобождая девушку. К счастью, серьезных повреждений нет, но Эса хромала. Нужно посмотреть внимательнее что с ней.
— Я думала, что останусь здесь навечно, — прошептала она хриплым голосом.
— Рано ты собралась отдохнуть от меня, — невесело пошутил я, — Мы выберемся.
Но даже произнося эти слова, я осознавал серьезность положения. Мы оба были ранены и оказались в ловушке. Мне нужно найти способ спасти нас.
Не думаю, что в месте падения нет наших легионеров. Нужно просто пройти к точке приземления наших тушек. Уверен, нас там ждут.
Ощупав ногу, мы пришли к выводу, что перелома нет. Но гримаса боли, отраженная на лице Эсы, не внушала спокойствия.
Я помог ей выбраться из сделанного мной туннеля. Согласившись со мной по поводу необходимости движения в сторону нашего падения, мы похромали вверх.
По мере подъема воздух становился разреженным и холодным, солнце оставалось бледным призраком за пеленой облаков. Каждый шаг был для нас огромным усилием.
Горный хребет окружал нас молчанием. Даже ветер стих. И это радует, так как можно будет услышать крики наших спасателей. А то, что нас ищут, я не сомневался.
Я был встревожен из-за бледного лица девушки. Через полчаса мы услышали крики. Ну вот и закончилось наше блуждание. Это придало нам сил и мы спешно направились на звуки поисковиков.
Выглядели мы не важно. На вершине склона, с которого мы упали находились легионеры, которые рассредоточились вдоль обрыва и усиленно звали нас. Когда мы были обнаружены, победный клич Аги и наших воинов чуть не вызвал лавину. По крайней мере, я попросил их не провоцировать судьбу на такое. Больше всех было жалко Умку, который костерил себя за то, что не смог нас удержать. С трудом успокоив мальчишку, я пообещал сделать из него второго Агу, чтобы он больше не волновался по поводу своей силы.
Проводники, которые были с легионерами сообщили, что обходной путь в расщелину, куда мы свалились займет два дня. Они предложили нам направится в охотничью хижину и дожидаться наших спасателей там в тепле. Хижина находилась у противоположного склона расщелины в часе пути отсюда.
Прикинув наше состояние, я согласился. Ждать пока сюда принесут достаточно длинные веревки смысла не было. Во-первых, высота обрыва была не менее ста метров, не факт, что получится должным образом поднять наши обессиленные тела. Во-вторых, пока эту веревку принесут, мы потеряем полдня. А мы уже с Эстрид промокли и продрогли.
Мы поплелись на поиски хижины.
Глава 14
Середина лета 827 г., Балканские горы, охотничья хижина.
Мы искали хижину подбадривая друг друга. Несмотря на то, что нам указали примерное направление, быстро найти ее нам не удалось. Я почти не следил за тем куда мы идем, старался поддерживать хромую Эсу. У самого же темнело в глазах. Видимо, трещина в ребре была большей проблемой, чем казалось ранее. Из-за этого я передал полномочия проводника своему вассалу. Мне кажется она является одним из предков Сусанина.
Прихрамывая и ворча, мы все же смогли добраться до хижины, когда уже начало смеркаться. К счастью, домик находился не в заснеженной части гор. Но все равно было прохладно.
— Напомни мне никогда больше не доверять твоему чувству направления, Эстрид, — кольнул я подругу, когда мы вошли в охотничий домик.
Эса меня проигнорировала. Она прислонилась к дверному косяку и обхватила лодыжку. Внутри хижины нас встретила паутина. В воздухе стоял затхлый. Тем не менее, домик давал укрытие от пронизывающего ветра и возможность оценить наши травмы.
Обстановка была аскетичной, но все было добротным. Стол, лавки, широкая кровать с аккуратной стопкой одеял. В центре комнаты была печь, возле которой лежала связка дров.
Пока я занимался растопкой печи, благо нашлись кремень и кресало, Эса прибралась. Она проветрила комнату, смахнула пыль с мебели и убрала паутину с тех мест до которых смогла дотянуться. Типичная женщина! Несмотря на подвернутую ногу, сначала приводит дом в порядок. Мое ворчание по этому поводу только наткнулось на беззлобные ругательства воительницы.
Наверное, наши перепалки станут национальным видом спорта.
Прибравшись и растопив огонь, мы присели на лавку. Хотелось есть. С собой у нас были только кусок сыра и пырленки — болгарские лепешки. Поставив влажные от снега лепешки на печь, мы высушили их и нагрели. С сыром это все зашло в желудок как к себе домой.
— Тебе следует отдохнуть, плохо выглядишь, — сказала она мягким, но твердым голосом.
Я усмехнулся.
— А ты, моя дорогая, выглядишь так, будто тебя пожевал горный великан и выплюнул.
— Похоже, нам обоим нужен лекарь, — на ее губах скользнула улыбка.
Наевшись и согревшись, мы приступили к медицинскому осмотру своих бренных тел. Эстрид оказалась удивительно искусной в оказании первой помощи, она умело перевязала мои ребра полосами своего порванного алого плаща. Я морщился при каждом рывке, бормоча о том, как унизительно быть перевязанным вещью из женского гардероба. В ответ я проверил ее ногу. Вроде перелома нет. Я на всякий случай обмотал ее лодыжку, заслужив неохотное «спасибо», подозрительно похожее на рычание. Ох уж и вредная девчонка.
Устав, мы заворожённо разглядывали пляски пламени в печи. День был тяжелый. Эса расстелила одеяла на единственной кровати.
— Смотри, не перепутай меня с Миленой, — с угрозой передала она мне и легла под ворох одеял.
Я решил не отвечать. Устал. Слабость организма настораживала. Нужно отдохнуть. Подкинув дров в огонь, я лег в кровать. Я придвинулся спиной к спине Эсы. Так теплее. Поначалу она, как мне кажется, напряглась. Но потом мы, уставшие от дневных приключений, уснули.
Мне снились странные сны. Они были яркими, наполненными соленым привкусом океана и манящим смехом русалок. Я находился на песчаном вечернем берегу. Чуть вдалеке были красивые хвостатые создания. Их переливающиеся чешуйки мерцали в лунном свете.
Одна из них решительно направилась в мою сторону. Передо мной явилось существо потрясающей красоты. У нее были длинные распущенные волосы, а бирюзовый хвост блестел при каждом движении. Она улыбнулась и прикоснулась к моей руке. Ее прикосновения охлаждали и успокаивали мою кожу.
— Ну, здравствуй, — сказала она, ее голос напоминал звон ракушек.
Я потерял дар речи, мог только смотреть.
— Не волнуйся, — усмехнулась она, подплывая ближе, — я не кусаюсь, если только ты этого не хочешь.
— Кто ты? — прошептал я.
Она наклонилась, ее губы коснулись моего уха. Но я не услышал того, что она сказала. Меня бросило в жар.
Я был очарован ею. Она отвернулась и взмахнула хвостом. Русалка позвала за собой. Я вошел в прохладную воду, а смех ее подруг-русалок эхом разносился вокруг меня. Волны сомкнулись надо мной и на мгновение я запаниковал. Но затем почувствовал прикосновение той самой русалки к своей ладони, ее прикосновение успокаивало.
Она повела меня глубже, в мир ярких коралловых рифов и мерцающих рыб. Мы танцевали среди водорослей, наши тела двигались в совершенной гармонии. Я ощутил чувство свободы, которое никогда не знал.
Наши тела переплелись.
Этот сон был потрясающим.
Где-то в глубине подсознания я знал, что буду возвращаться в этот сон. Возвращаться на этот берег ночь за ночью, надеясь еще раз увидеть прекрасную русалку, которая показала мне этот дивный мир.
Я проснулся резко, рывком. Я задыхался, был дезориентирован и весь в поту. Сверху на меня смотрела пара обеспокоенных голубых глаз.
— Ты метался, — сказала Эса, ее голос был пронизан нежностью, — говорил о русалках.
Мне кажется я даже покраснел, вспомнив чувственные подробности сна.
Губы Эстрид изогнулись в странной улыбке.
Надеюсь, я ничем не выдал подробности своего сна.
— Я, наверное, был в бреду, — усмехнувшись, заметил я, — спасибо, что позаботилась обо мне, Эстрид.
— Кто-то должен был, — ответила она, заправляя выбившуюся прядь волос мне за ухо.
Интересный прилив нежности. Возможно, мне следует чаще получать травмы, чтобы видеть в тебе заботливую подругу, а не ворчливого солдафона. Последнее я видимо произнес вслух, так как девушка рассмеялась. Смех Эстрид был мягким и чем-то похож на смех русалок из сна.
Я непроизвольно рассмеялся странной ассоциации и этот звук превратился в болезненный кашель. Эстрид обеспокоено нахмурилась.
Кажется, я заболел. Отлично, только этого не хватало. Через час я уже дрожал, несмотря на огонь. Мой кашель эхом разнесся по маленькой хижине, а кожа горела лихорадкой. Эстрид накинула на меня все доступные одеяла, создав кокон тепла. Это не сильно помогало.
Обессилев, мои глаза закрылись от изнеможения. К сожалению, мне больше не снились те сны про русалок. Видимо, организм решил дать отдохнуть не только телу, но и сознанию.
Я пролежал пластом неделю. Охотничий домик превратился в комнату для больных. Я лежал в поту под горой мехов, с бледным и осунувшимся лицом. Лихорадка овладела меня, отняв у меня последние силы. Отвары и припарки мало утешали, и бесконечные дни тянулись один за другим, отмеченные лишь меняющимся светом, проникающим через окно. К счастью Эд контролировал процесс лечения. А Эса кудахтала вокруг меня словно наседка.