— А можно отправить им троянского коня, — заметил Радомысл, видя, что мне не нравятся идеи ближников, — Ты же хотел, Ларс, отправить посольство в Рим, чтобы узнать судьбу Милены, услышать требования.
Я кивнул, мы это обсуждали.
— Так давай отправим его, — продолжил он, — я пойду заговаривать зубы, отвлекать их и собирать сведения. Эса вместе со мной подготовит почву для восстания. Там хватает желающих принять на свою головушку папскую шапку, — хмыкнул дядя.
Так, за мозговым штурмом прошел вечер.
Наутро у нас появилась рабочая версия по военной кампании.
Сначала на самом быстром драккаре отправится в Рим Радомысл с Эсой и отрядом лазутчиков. Они будут плести интриги, переманивать на свою сторону недовольных, подготавливать восстание против понтифика.
Было решено все же разбить армию. Первая армия. Все болгары во главе с Омуртагом направятся на запад для устрашения рубежных вождей, которые еще недавно боролись с ним за свою независимость. Вместе с ним пойду я с десятью тысячами легионеров. Это будет вторая армия. Болгары так и останутся на границе ханства, разобьют лагерь. Я же с Метиком отправлюсь через Венецию в Рим. Моя задача — оттянуть войска понтифика на север.
Омуртаг, после того, как моя задача будет выполнена, пересечет Адриатику и зайдет с тыла присланной на север армии. Мы разобьем папские войска и направимся на юг.
Третья армия. Ходот с Лукой возьмут остальные войска и на драккарах отправятся прямиком в Рим. Необходимо будет рассчитать все так, чтобы вторая и первая армии уже разбили войска неприятеля, к тому моменту, как третья армия высадится у Рима.
Пока Ходот будет готовить укрепления для долгосрочной осады, Радомысл с Эсой уйдут в подполье и организуют восстание в вечном городе. К тому моменту, как я и Омуртаг подойдем к осажденным, там должна будет кипеть гремучая смесь заговоров, которые позволят захватить Рим.
Таким мне видится костяк кампании. Но до этого нужно будет решить две задачи: постараться выяснить местоположение Милены и встретиться с византийским басилевсом. Последнее выполнить легче и быстрее, чем я и займусь немедля.
Надеюсь, что получится удачно провернуть переговоры, снять с нас подозрения по несчастным случаям патриархов. А если еще удастся переманить императора на свою сторону в войне с Римом, то кампания выйдет на редкость удачной.
На утреннем военном совете я обрисовал сложившийся план кампании своим ближникам. Через пару дней Метик и Эса придут в лагерь. Это время нужно потратить на отшлифовывание логистики, тактики и стратегии. Хорошо, что воительница идет на поправку. Радомысл, я, Эстрид и Метик отправимся с небольшим сопровождением в Царьград. После переговоров с императором, Эса и дядя отправятся с лазутчиками в посольство, выполнять первую часть плана военной компании.
До прихода киевской княжны я упорно тренировался, совершенствовал план военной кампании и готовился к разговору с императором Византии. Кстати, подпись под письмом была Михаила Второго, но я помню, что Феофил, его сын является соправителем отца. Нужно будет и с ним пообщаться.
Я достал близнецы-топорики и вышел на ближайшую к шатру тренировочную площадку.
Ветер хлестал мою косу по лицу. Да, отрастил себе этот хвост, никак не дойдут руки, чтобы отстричь все. Лень к внешнему виду вперед меня родилась.
Я поднял топоры, по одному в каждой руке, полированный металл в лучах утреннего солнца. Помню, как еще Сокол, мой учитель, натаскивал меня, учил топоромаханию.
— Глаза на горизонт, баляба! — гремел его трубный голос.
Я вздрогнул, уж слишком ярким видится воспоминание. Улыбнувшись мыслям, я начал с разминочных упражнений.
— Не держи топоры как весло, — слышался голос Учителя в ушах, — держи их как бабу за бедра! Крепко и уверенно!
Я хорошо помнил этот голос.
Я перешел к отработке движений, которые были вбиты в меня с тех пор, как Сокол начал учить меня воинскому ремеслу. Я развернулся. Вихрь блеска солнечных лучей — топоры расплывались в серебряные круги, которые пели, рассекая воздух.
— Хорошо, — гремел в ушах Сокол, — но ты двигаешься, как медведь, пойманный в сети! Найди ритм ветра, мальчик! Стань единым целым с ним.
Я закрыл глаза, позволяя реву ветра наполнить чувства. Я ощущал силу бури, пронизывающую меня, направляющую его движения. Я делал выпады, парировал и противостоял воображаемым противникам. Мои движения были плавными, но мощными, как стихия.
— Да! — голос Учителя прогремел, пронизанный ноткой гордости, — Теперь ты танцуешь с ветром, а не борешься с ним!
Затем я начал танцевать. Это был танец войны и ярости, которая клокочет в груди. Мои близнецы стали продолжением моей воли, сплетая вокруг меня невидимые узоры смерти. Я крутился и прыгал, танцуя со стихией.
Я закончил свой танец, стоя на одном колене, вздымая грудь и глубоко воткнув топоры в землю. Мой взгляд по-прежнему был прикован к горизонту.
— А есть еще порох в пороховницах, — прозвучало за спиной.
Эдик стоял у границы площадки. Рядом с ним стояли легионеры, которые одобрительно покачивали головой. Я сумел собрать зрителей ненароком.
— Как Эса? — я встал и направился к другу.
— Лучше, завтра можно отправляться в путь, — ответил лекарь.
— Уже в курсе?
— Да, виделся с твоим дядей.
— Одобряешь?
— Конечно! — хекнул Эд.
Легионеры разошлись по своим делам. Мы поговорили о состоянии Эстрид. Сейчас она у себя в шатре, она идет на поправку. А к моменту прибытия в Царьград, она и вовсе должна очухаться.
На следующее утро мы отошли от берегов Болгарского ханства.
Солнце палило мне в шею, пока драккар рассекал лазурные воды бывшего в моем прошлом Черного моря. Оставив позади болгарские берега, мы направились к цели — Константинополю, сердцу Византийской империи. Два драккара неслись по волнам, водном разместились мы, а в другом — наше сопровождение, лучшие легионеры, выданные Ходотом.
Эса с Радомыслом сидели под небольшим навесом. Ага и Умка пристроились к ним. Солнце напекало, жара была изнывающей. Я стоял у борта драккара вместе с Эдиком. Мы поглядывали на Зорана, капитана нашего драккара. Его нам посоветовал Омуртаг, как самого опытного своего флотоводца. С учетом того, что флота у него была как кот наплакал, особой симпатии он не вызывал. Но мужик он был колоритным.
Золтан, седой ветеран здешних морей. Годы под солнцем и солеными брызгами обветрили его лицо, оставив морщины вокруг пронзительных голубых глаз. Его некогда светлые волосы, теперь с проседью, спрятаны под потертой кожаной шапкой, украшенной вороновым пером. Он был крепкого телосложения. Шрамы, как старые, так и новые, пересекали его руки. Густая борода того же оттенка, что и волосы, закрывает подбородок. На плечи накинут плащ. На поясе висит тяжелый палаш, рукоять которого обмотана потертой кожей. Внешний вид Золтана вызывает уважение.
До сих пор путешествие было гладким, почти обманчивым.
— Вода меняется, — бормотал Золтан, на его обветренном лице отразилось беспокойство.
Течение действительно менялось, становясь более турбулентным. Ветер тоже усиливался, раскручивая паруса и разбрасывая брызги по палубе.
— Что это значит? — спросил Метик.
— Морские боги разгневаны, — ответил Золтан, с тревогой в голосе.
— Богобоязненный у нас капитан корабля, — хмыкнул Эд.
Золтан хмуро покосился на нас.
— Не стоит шутить с богами, князь, — заявил он.
Мы с лекарем переглянулись. Заметив наши гляделки, Золтан рассказал небольшую легенду.
Давным-давно, когда мир был молод, этим морем правила Золотая Рыбка. Это существо было больше любого драккара, обладало чешуей, сияющей, как солнце. А ее глаза хранили мудрость веков. Золотая Рыбка следила за тем, чтобы море было обильным, направляя стаи рыб к сетям рыбаков и успокаивая штормы взмахом хвоста.
Однако глубоко в самых темных глубинах моря скрывался Морской демон, чудовищное существо с щупальцами, похожих на змей. Однажды, движимый завистью, Морской демон вызвал Золотую Рыбку на битву за контроль над морем. Столкновение было грандиозным: волны поднимались, как горы, а ветры завывали, как измученные духи. Хотя Золотая Рыбка доблестно сражалась, темная магия Морского демона оказалась слишком мощной. Он заключил Золотую Рыбку в клетку из кораллов глубоко под водой.
После исчезновения Золотой Рыбки море стало коварным. Бушевали штормы, исчезала рыба, страдали люди. Однако легенда гласит, что Золотая Рыбка не исчезла навсегда. Она ждет храброй души, которая разрушит проклятие Морского демона, освободит ее из тюрьмы и вернет процветание морю и его людям.
— Даже в самые мрачные времена люди придумывают оправдание непонятностям, которые не объяснить простыми словами, — скептически прокомментировал Эдик.
Золтан настороженно посмотрел на бурные воды, где барашки танцевали, словно озорные дети. Скрип весел драккара стал более тягучим. Воинам все тяжелее было бороться с морем. Они боролись с коварным течением, их весла рассекали воду с новой силой. Драккар бился о бурлящие воды.
Поток стал более жестоким, закручиваясь и завихряясь, словно змея, обвивающая свою добычу. Ветер, проносившийся по проходу, затяжно выл, хлестал паруса и вызывал дрожь. Драккар скрипел и стонал от напряжения.
Эд крепче схватился за поручень борта.
— Не боись, Морской демон сегодня сыт, — рассмеялся Золтан, поглядывая на лекаря.
Я хмыкнул немудренной подколке. К счастью, через пару часов море успокоилось и дальнейший путь прошел без происшествий.
Через два дня, когда мы вошли в Босфор, пейзаж резко изменился. Некогда обширное море сузилось в спокойный коридор, окруженный крутыми скалами. Перед ними раскинулся величественный Царьград во всей своей красе. Его мраморные дворцы и золотые купола блестели под солнцем.
Константинополь в IX веке был мегаполисом по местным меркам. На горизонте виднелись великолепные сооружения, такие как собор Святой Софии — шедевр византийской архитектуры. Виднелись новые церкви и дворцы. Столица империи была центром политической власти, экономического процветания, культурного блеска и религиозной преданности. Несмотря на внешнее давление и внутренние проблемы, город оставался маяком непреходящего наследия Византийской империи.