Венеция — автономное образование, но достаточно зависимо от Византии. Недавно выбранный венецианский дож Джустиниано Партечипацио, по заверениям византийских императоров, доложен был нас встретить и организовать склады снабжения. Из Венеции мы будем очень медленно, но достаточно «громко» идти вглубь итальянского полуострова, чтобы оттянуть на себя римские войска.
Вспомнив императоров, я обратил внимание на Софию, лазутчика Феофила, которая прилежно исполняла функции помощницы лекаря, помогая ему во всех его обыденных делах.
Ветер гнал пыль по дороге, забивая ее в глаза и ноздри. Метик, скачущий рядом со мной, сплюнул пыль, скрипящую на зубах. Эдик со скуки рассказывал моему оруженосцу геополитический расклад местности.
— А Венеция, это где? — спросил Умка у лекаря.
— Этот город, — хмыкнул Эд, — на воде. Домов больше, чем деревьев, а вместо улиц — каналы.
— Враки всё это, не бывает такого, — Умка только головой покачал.
Путь оказался не из легких. Лошади еле ноги волочили, но мы упрямо шли к цели. Через две недели тяжелого пути мы оказались недалеко от цели. А однажды утром, после ледяной ночевки в горах, Умка увидел нечто странное. Солнце играло на чем-то огромном и синем.
— Князь Метик, это что? — спросил он моего товарища.
— А-а, это? — он прищурился, — Это море. И город.
— Город?
— Говорил же, дурень, город на воде, — беззлобно фыркнул Эд.
На берегу мы остановили войско. Все уставились на синюю даль.
— Вон там, за этой водой, Венеция и есть, — указал Метик Умке.
— Город на воде, — прошептал мальчишка, — и как такое возможно?
Увидев очередную точку маршрута, легион воодушевился. Мы сделали небольшой привал для последнего рывка к цели.
Умка, сидя у костра, всё еще не мог прийти в себя от увиденного. Меня умиляло его удивление. Дома, построенные из камня, с узкими окнами и балконами, мосты, перекинутые через каналы, гондольеры, управляющие длинными черными лодками. Это все ждало моего оруженосца. Контраст от привычных ему деревянных изб и пыльных дорог будет особенно ярким.
— Эй, Умка, чего задумался? — Я хлопнул его по плечу, — Не бойся, скоро пойдем город смотреть, диковинок там всяких — видимо-невидимо!
Парень улыбнулся. Страх перед неизвестным отступал, сменяясь любопытством.
В Венеции мы должны были дождаться очередного сообщения от Ходота. При проходе Адриатики он должен был отправить пару быстрых ладей-гонцов, чтобы проинформировать о своем местонахождении. Был расчет на то, что день прихода гонца должен быть днем высадки войск у Рима. Разница была в пару дней в сторону увеличения этого срока.
Пыль, поднятая тысячами ног, висела в воздухе плотной завесой, забиваясь в ноздри и глаза. Венеция, раскинувшаяся на островах посреди лагуны, уже была видна — диковинный город, непохожий ни на один из тех, что гардарцы видели раньше. Дома, тесно прижатые друг к другу, каналы вместо улиц, высокие колокольни церквей. Всё это казалось каким-то нереальным. Мы находились на материковой части.
Из города навстречу войску выехала группа всадников в ярких одеждах.
— Послы от дожа, — пояснил Омуртаг.
Послы, спешившись, низко поклонились.
— Приветствуем вас, доблестные воины севера, — начал один из них на латыни, — дож Венеции рад принять вас в своих владениях. Он предлагает вам разместиться на острове Лидо, где для вашего войска приготовлено все необходимое.
— Где это Лидо? — хмуро поинтересовался болгарин.
— Небольшой остров рядом с Венецией, — пояснил посол, — Там достаточно места для вашего лагеря, есть пресная вода и пастбища для коней.
Мы с Омуртагом переглянулись.
— А почему не в самой Венеции? — спросил болгарский наместник.
— Город наш не приспособлен для размещения такого большого войска, — с поклоном ответил посол, — Но не беспокойтесь, мы позаботимся о вашем удобстве. На Лидо вас ждут обильные запасы продовольствия и вина.
Я, поколебавшись, кивнул. Войско двинулось дальше, следуя за послами. Вскоре показался и сам остров Лидо — длинная песчаная коса, отделяющая лагуну от открытого моря. Венецианцы быстро ретировались.
Я, оглядевшись, почувствовал, как у внутри все холодеет. Никаких деревьев, только редкие кустики, да колючки. Ветра гуляли по острову, поднимая в воздух песок и соленый запах моря.
— И где тут становиться лагерем? — спросил Омуртаг у меня, но я только пожал плечами.
Войско начало разбивать лагерь, но это оказалось нелегкой задачей. Палатки срывало ветром, колья не держались в рыхлом песке. Кони беспокойно ржали, не находя подходящего места для пастбища. Обещанные запасы продовольствия оказались скудными, а воды — и того меньше.
Стемнело. Воины, уставшие и голодные, жались у костров, пытаясь согреться. В темноте слышались ругань и ржание коней. Я, глядя на тлеющие угли, понимал — прибытие в Венецию началось совсем не так, как мы ожидали. Вот только кто в этом виноват? Дож или византийские императоры?
Глава 23
Начало осени 827 г., Венеция.
Я с тоской смотрел на дворец дожа. Ну и громадина. Белый, резной, с колоннами и арками. Я, конечно всякое видал, даже в Царьград захаживал. Но тут даже у меня дух захватило. Только вот восхищаться красотами было некогда.
Двадцать тысяч голодных ртов, сидели на том проклятом острове, куда их венецианцы засунули.
— Ну что, царь, пойдем воевать с дожем? — пробасил Омуртаг, почесывая бороду. — А то гляди, легион скоро от голода друг друга жрать начнет.
Он, конечно, преувеличивал. Запасы у нас имелись. Да и со стороны болгарской границы припасы поступают. Но ведь уговор был такой, что дож поможет со снабжением.
— Не мечом единым сыт воин. Сначала поговорим, посмотрим, что эти хитрованы задумали, — остудил я горячую голову болгарина, — но ты напирай на них, я в сторонке постою, посмотрю, — хмыкнул я.
Поиграем в доброго и злого полицейского. Эду я тихонько сказал помочь наместнику подергать за хвост венецианцев.
Зал Совета дожей оказался еще роскошнее дворца. Мраморные полы, фрески на стенах, потолок золотой, будто небо в полдень. А народу — тьма. Дож, советники, знатные господа — все в бархате и шелках, с золотыми цепями на пузах. Смотрят на нас с любопытством, будто на диковинных северных варваров, коими мы и были для них.
Омуртаг прокашлялся, постучал рукоятью меча о мраморную колонну — сразу восстановилась тишина.
— Дóбре ли дошли, должен был ты спросить, дож Венеции, — говорит Омуртаг,
Дож, сухонький, как вобла, старичок, заерзал на троне
— Привели мы двадцать тысяч воинов. Да только вот незадача — сидят они на острове вашем, как птицы в клетке, ни еды, ни питья. Это как понимать?
Недавно выбранный, как мне сказали византийцы, венецианский дож Джустиниано Партечипацио заговорил, запинаясь:
— Царь… понимаешь… недоразумение вышло…
Болгарин недоуменно посмотрел на меня. Я, скрывая улыбку, подмигнул. Пусть думает, что Омуртаг — царь. Будет весело.
— Недоразумение? — переспросил болгарин, — Двадцать тысяч человек голодом морить — это не недоразумение, это предательство. А предательство карается только одним способом, — он положил руку на рукоять меча.
Дож совсем скис, а советники его начали переглядываться, перешептываться. Видно, не ожидали такого напора от нас.
Омуртаг усмехнулся.
— Ладно, некогда мне тут с тобой болтать. Три дня вам даю, дож. Три дня, чтобы накормить-напоить мою армию. Иначе…
Он не договорил, но все поняли. Венецианцы хоть и купцы, но дураками не были. Знали, что северные варвары — воины не робкого десятка.
Омуртаг развернулся и вышел из зала, Метик следом.
Я с Агой, Умкой и десятком легионеров потрусили за ними, еле сдерживая смех.
Венецианцы проводили нас взглядами, полными ненависти и страха. Выйдя из зала совета, Омуртаг расхохотался:
— Видел бы ты свою рожу, царь, когда я дожа пугал! Да венецианец чуть в штаны не наложил!
— А ты хорош, болгарин, — поддержал я его смех, — я уж думал, сейчас мечом махать начнешь.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Омуртаг, — эти крысы только силу и понимают.
Мы направились в город.
— Ну что, — спросил меня Эд, — думаешь, проканает?
— Проканает, — уверенно сказал я, — никуда они не денутся. Глупо это — голодом морить такую армию, которая может и сама взять еду в городе, попутно захватив и уничтожив все, что можно.
— Может они надеются на свои каналы? — задумчиво спросил Метик.
— Посмотрим, — сказал я, — надо быть готовыми к любым неожиданностям.
Следующие три дня прошли в напряженном ожидании. Венецианцы снабжали армию, но неохотно, словно каждую крошку хлеба от сердца отрывали. Омуртаг только фыркал, грозясь вернуться в зал совета и «поговорить» с дожем по-другому.
В один из солнечных дней, в ожидании письма от Ходота, мы с Умкой и Агой направились изучать город. Омуртаг и Метик скучали, поэтому присоединились к нам с десятком легионеров.
Солнце золотило узкие улочки, отражаясь в каналах и создавая причудливую игру света и тени. Умка, с любопытством оглядывался по сторонам, вдыхая запахи пряностей и моря, доносившиеся с близлежащего рынка. Рядом с ним шагала София, с широко раскрытыми глазами, впитывающими экзотическую атмосферу города. Умка с византийской шпионкой сдружились на фоне общих взглядов на услужение своим господам. Я даже не знаю, как на это реагировать. Объяснить мальчишке, что держу под рукой вражеского агента? Не думаю, что это хорошая идея. Мне кажется София использует мальчишку, чтобы быть ближе ко мне. Остается только еще более внимательно наблюдать за мектиковой служанкой. Эда все же надо будет предупредить, мне кажется.
— Видишь, Умка, — улыбнулся Метик, — я же говорил, что Венеция не похожа ни на один город, который мы видели.
— Это точно, князь, — с восхищением проговорил парнишка, — такие дома, такие лодки… А сколько здесь разных людей!
— Пошли на рынок, — сказал я, — покажу тебе настоящие диковинки.