– И много ты успел забыть? – дядя пристал, как банный лист.
– Не знаю. Иногда кажется, что ничего не знаю, а иногда бывают моменты, когда знаю больше, чем кто бы то ни было.
– Это как?
– К примеру, я знаю, что нужно напасть на Гунульфа раньше. Не через полгода.
– А, это в тебе нетерпеливый воин говорит. Ты хочешь отомстить за братьев.
– За его голову назначена награда. Одного лазутчика поймали, но Ларс его отпустил, добрая душа, – это Гостомысл вмешался в беседу.
– На тебя покушались? – Руяна вскочила.
– Да сядь ты. Жив он. Видишь же перед тобой он, – осадил отец Руяну, которой пришлось осознать сказанное и смущенно сесть на лавку.
– Все нормально, – успокоил я мать, – я отпустил мальчишку, который ничего мне не успел сделать. Зато отправил через него послание Гунульфу со смыслом того, что моя голова чего-то стоит, а за его головушку и ломаного гроша никто не даст. Чтобы разозлить его. Человек в гневе делает глупые ошибки. Пусть делает их.
Братья переглянулись.
– А он хорош. Может еще раз стукнуть по головушке, дабы было у него это… Как ты сказал? – кивнул в мою сторону дядя, – Бо-бо? Так? Давай-ка я тебе сделаю это бо-бо, прибавлю умишка.
Дядя потянулся в шутливом намерении дать мне затрещину.
– Я сейчас сама кое-кому устрою эту бу-бу, может, не будешь свои культяпки в сторону моего сына тянуть, пресноплюй[3] неугомонный, – с угрозой в голосе проворковала мать.
Посмеявшись, Гостомысл и Радомысл пришли к мнению, что все должно быть в меру, поэтому членовредительством сегодня заниматься не нужно. Попытки повернуть разговор на мое предложение о разведывательной вылазке в стан врага попросту игнорировались. Нужно придумать что-то другое.
Можно было бы просто сбежать, но тогда у отца не будет повода позвать Рюрика. Ведь наследник есть. И меня будут искать. А я не хочу жить остаток жизни оглядываясь назад.
Отужинав, я собрался к себе. Руяна поцеловала меня в лоб, нагнув мою голову банально схватив рукой за кончики волос и потянув их вниз. Хитрая женщина. Проводив меня строгим, но любящим взглядом, он отпустила меня на волю. Ее разноцветные глаза были полны материнской любви. Выскочив из родительского дома, я, с внутренним ликованием о закончившемся испытании «родственниками», потопал к своей избушке. Дома, я в который раз, обратил внимание, что кто-то периодически убирается здесь, разжигает печь на ночь и оставляет корзинку с едой возле теплой стены печи. Либо это домовой, либо у меня есть помощник по хозяйству. Надо будет завтра узнать у отца.
Умывшись и раздевшись, я лег в постель. Мысли мешали спать. День был насыщенный. Отъезд сестры, обнаружение «погребного богатства», знакомство с матерью и дядей – очень обильный на эмоции день. Немного повертевшись, я начал засыпать, как в дверь постучались.
Стук был тихим, мне даже показалось, что я ошибся, и мне послышалось что-то не то, но он повторился. Вооружившись мечом, я подошел к двери и слегка приоткрыл ее отступая назад.
– Ларс, баляба, признавайся, ты все забыл или что-то все же помнишь? – ворвался дядя Радомысл, – Погребок наш цел? Ничего не пропало?
Вот же упрямый мужик. Забыл – не забыл. Пристал же с этой амнезией. Немного переварив фразу дяди, до меня дошла смысловая нагрузка предложения про мой погреб. Умила же сказала, что это мои ценности, этот ушлый тип назвал их «нашим». Что здесь происходит?
– Рассказывай все, дядя, – нужно разузнать у Радомысла "белые пятна" биографии Ларса. На фоне той картины, они должны быть выяснены. Кошмар. Отвратительная игра слов.
И дядюшка поведал интереснейшую историю. Оказывается, Ларс и Радомысл утроили схрон в, теперь уже моем, подвале. Они, скажем так, «замутили бизнес». С набегов моих братьев и разбойничьих походов Радомысла откладывались средства и богатства для дальнейшей перепродажи. Как сказал дядя, Ларс грезил походом в Царьград, он же Константинополь, он же Стамбул в моем времени. Они надеялись на вырученные средства нанять и организовать войско, способное взять столицу Византии. Что интересно, Гостомысл догадывался о схроне, по крайней мере, так считает дядя. Когда я поинтересовался о происхождении картины с эротическим содержанием, он с легкой ухмылкой назвал ее добычей с римской когорты южного моря. Радомысл, естественно, понял, что я был в подвале.
Дядя все это рассказывал, попутно открывая подвал. Я с ним спускаться не стал. Убедившись в сохранности «сокровищ», он поднялся и сообщил о скором собрании племен. Через несколько дней союз племен, возглавляемый Гостомыслом, проведет некое собрание, которое официально решит о походе на Гунульфа и дальнейших действиях по расширению торговли. Там, по предположению Радомысла, будет решаться вопрос о возможном походе на юг для будущей торговли с Византией.
Мое предположение о том, что в походе против Гунульфа на самом деле руководством будем заниматься дядя, было верным. Он не раз водил воинов на серенные племена с набегами и откровенным разбоем. Посетовав на то, то память моя дырявая, дядя удалился. И я лег спать. Вернее, попытался. Я долго пытался уснуть, считал барашков, но не помогало. В какой-то момент на меня нахлынули воспоминания о моей прошлой жизни. К счастью или нет, меня насторожил шорох возле двери. Кто-то упорно хотел пробраться ко мне с минимальным шумом. Дверь открывалась на столько медленно, что я заворожено пытался согнать с себя гипнотическое наваждение. Сегодняшний вечер полон гостей. Даже не знаю, кто ко мне пришел такой «тихий».
Я аккуратно, стараясь производить как можно меньше шума, босиком и на цыпочках проскользил к двери, становясь так, чтобы открывающаяся внутрь дверь закрывала меня от ночного посетителя. В руках у меня дрожал меч. Не смотря на то, что я им не могу пользоваться, он меня успокаивал, дарил ощущения силы. Да и в качестве дубины его можно использовать. Адреналин скакал бешенным ритмом, отдаваясь частой пульсацией в висках. В какой-то момент захотелось помочь посетителю, уж очень медленно он открывал дверь.
А может это тот мальчишка, которого я отпустил? Тот ассасин недоделанный. Митрюшка или Михрютка, не помню уже.
Когда проем увеличился до размеров, позволяющих пройти взрослому человеку, в дом перетекла тень. На улице было темно, ночь была безлунной, поэтому особого света не было, чтобы можно было рассмотреть гостя.
Я с силой толкнул дверь, пугая ночного посетителя. За счет короткой дистанции я используя рукоять меча вместо кастета наотмашь взмахнул в область головы своему гостю. На удивление маленькое тельце визитера отлетело к стене, брякнув своими тщедушными костями.
Гость потерял сознание или притворился мертвым. Тишина в углу настораживала. Как-то легко все вышло. Хотя я еще не выздоровел, но тело у Ларса крепкое, силушкой не обделен.
Подбежав к гостю, я схватил его за ноги и поволок внутрь дома. Отсутствие какого-либо сопротивления, воодушевило меня. Как можно быстрее я отыскал подаренную свечу, поджег от уголька в печи и водрузил на стол, освещая лежащее в центре комнаты тельце. На человеке была накидка, которую я сдернул. Лучше бы я этого не делал.
Это была девушка. Причем, очень даже симпатичная дама. Лет двадцать на вид. В мужской обтягивающей одежде. Вот она действительно похожа на ассасина. Куча ремешков на одежде, кинжал, метательные ножи, какие-то непонятные мешочки. Жгучая брюнетка с курносым носом и огромными пушистыми ресницами. Маленькое личико, тонкая шейка и милая стройная фигурка. То ли у Ларса давно не было женщины, то ли у меня она была через десяток веков, но организм юноши недвусмысленно реагировал на выпуклый третий размер груди и точеные ножки.
Сообразив, что она – враг, а не ночная бабочка, я срочно-обморочно нашел веревку, туго перевязал руки за спиной гостьи, освободив ее от ненужных металлических орудий смертоубийства. Пока я размышлял и убеждал себя в необходимости освобождения ее от одежды, так как она могла в ней много чего опасного спрятать, моя посетительница дернулась в попытке встать и ударилась головой о ножку стола. Да уж, не везет ей сегодня.
– Если будешь дергаться, то свяжу и ноги. И кляпом рот заткну, – «успокоил» я пленницу, – а может, варягов отца кликну. Пусть поэкспериментируют над тобой.
– Эспе…что? – скорчив умильную рожицу, поинтересовалась она.
Опять я со своим словечками упорно в одни и те же грабли наступаю. Зачем в наше время столько заимствованных слов? Ведь можно же было употребить не «поэкспериментировать», а «провести опыты». Закатив глаза похлеще Роберта Дауни-младшего, я нахмурил брови, игнорируя ее вопрос. Игру в «гляделки» я наглым образом проигрывал. Мой взгляд то и дело пытался скользнуть ниже ее лица.
– Кто ты такая? – собравшись с мыслями, начал я допрос.
– А ты кто такой? – недостатком наглости гостья не страдает.
– А не подохренела ли ты? – я растерялся от нахальства девчонки.
– Мы так и будем вопросом на вопрос вести диалог?
– А не ты ли первая начала?
– А как тебя зовут? – съехала гостья.
Мне кажется, что она заговаривает мне зубы. Или она действительно такая дерзкая, словно бойцовый пес. И это притом, что ее поймали с поличным на месте преступления. Она тайком вошла в мой дом во всеоружии и спрашивает – как меня зовут!
Глава 3
Хольмгард, весна 826 г. от рождества Христова.
Миловидная связанная девушка в моем доме меня радует. Она в меру красива и бесконечно наглая. При этом она довольно умна и, судя по количеству и качеству оружия, умеет за себя постоять. То, что я легко ее обезоружил не должно меня обнадеживать. Все случилось слишком внезапно. Даже профи могут ошибаться. Ее ошибкой было то, что посреди ночи я не спал.
– Ладно, давай начнем наше общение сначала. Меня зовут Эстрид. Я случайно забралась в твой дом. Ошиблась дверью. Прими мои глубочайшие извинения. Ты теперь меня развяжешь, я останусь в неоплатном долгу и мы мирно разбежимся. Тебя устраивает мое предложение? – заявило это чудо, хлопая глазками.