На пороге двери, ведущей в подсобку, показалась младшая сестра Руф – Торусилья Аквилотская. Неистовая Муха, как звали ее коллеги-рубаки, легко несла на широких плечах дюжий бочонок с пивом.
– Не пришли еще? – поинтересовалась она у сестры и, получив отрицательный кивок, повернулась к трактирщику. – Куда ставить, почтенный?
Почтенный Ворвард по прозвищу Длиннобород, сын Арварда Длинноборода, принял у нее бочонок и водрузил на стойку. Ловким движением вставил позолоченный краник, вбив затычку внутрь, – для удобства разлива. Поклонился со словами:
– Благодарю за помощь, уважаемая Тори!
– Плесни свеженького, в горле пересохло, – ответно поклонившись, улыбнулась та и подошла к сестре. – Что-то сегодня тихо, Руф…
– Не каркай, – поморщилась та и снова потерла шрам. – Не надобно нам сегодня потасовок, нам надобно почтенного мастера Йожевижа к делу пристроить, а то смотреть на него страшно, ажно почернел весь без работы. Так и усохнуть недолго!
– Потасовки мы быстренько… того! – Тори сделала лаконичный жест рукой, будто сносила кому-то голову. – И Йожа пристроим! Мы, рубаки, просто созданы для того, чтобы решать проблемы.
Губы Руфусильи тронула улыбка.
– Так всегда Ганги говорил, помнишь? Где-то он сейчас?
Младшая сестра пожала плечами и с поклоном приняла у трактирщика полную кружку.
– На службе, как и мы. Где ж ему еще быть?
Старшая покосилась на кружку.
– Не засиделись мы на теплом месте, сестра, как думаешь? Не пора настоящим делом заняться?
Торусилья с наслаждением слизнула пену.
– Как Руфус с Торусом решат, так и будет, сеструха! Суждено нам отдыхать, да бока наедать, – будем. Суждено в путь-дорогу отправиться – отправимся. Чего тебе спокойно на месте-то не сидится?
Руфусилья не ответила. Скользнула взглядом по пышноволосому гному, отметила блеск в прекрасных камнях его перстней и уставилась в окно. Где-то там, за горами и долами лежал пробудившийся от многолетнего сна Лималль. И где-то, под пробудившимся от многолетнего сна Лималлем, точно с такой же тоской смотрел на штрек, уходящий на поверхность, голубоглазый Ахфельшпроттен Первый, король Независимого Подгорья и отец своего народа.
– Как дела, брат?
– Все так же, брат… Ничего не меняется. Давеча поймали крейских соглядатаев на границе, знаешь?
Оборотень кивнул.
– Знаю. При нынешней политической ситуации на Тикрее им нечего делать в Драгобужье. И мне это очень не нравится…
– Думаешь, они ищут новые пути для наступления? – гном встревоженно зашевелился. – Но в таком случае Драгобужье станет помехой!
Оборотень кивнул.
– Именно. Помехой, которую не удастся устранить асурху, если он не посадит на трон одного из своих ставленников-старшин.
Гном внимательно посмотрел на него и осторожно поинтересовался:
– Мы вмешаемся?
Оборотень с досадой качнул головой:
– Сейчас мне бы не хотелось. Нам стоит проверить, так ли они благоразумны, эти гномы Синих гор, как мы всегда о них думали.
– Согласен, но это значит, что мы можем действовать лишь косвенно! – воздел толстый палец гном. Сверкнул алым великолепный рубин в перстне. – Но как? Брат, иногда я теряюсь. Я бы хотел сидеть в своей мастерской, покуривая трубочку-другую, и работать, работать, работать. А вместо этого мы вынуждены все время что-то разгребать. Как мусорщики, хусним!
Оборотень помрачнел.
– На Тикрее когда-то был мусорщик, – пробормотал он, – но его больше нет, остались только мы… И те, кто о нас не подозревает.
Гном тяжело вздохнул.
– А знаешь, – вдруг встрепенулся оборотень, – действовать косвенно можно по-разному. Пожалуй, я обдумаю твою идею на досуге, благодарю, брат. И выше нос! Мы еще не попробовали здешнего темного эля!
– Ты прав, – оживился гном. – Так чего же мы ждем? Эй, хозяин!
Компания ввалилась в трактир в самый разгар веселья – Торусилья разводила по углам поспоривших почтенных мастеров, стремящих проверить крепость лбов друг друга. Руф, с философским спокойствием опершись о стойку, наблюдала за действом. Увидев друзей, она махнула рукой, привлекая внимание, и указала на пустующий столик под окном.
– Мне здесь нравится! – оглядевшись, заявил Дикрай и плюхнулся на скамью у стены, потянув за собой Таришу. – Эль пахнет хорошо, свежий, значит.
Фарга сощурила желтые глаза и проворчала:
– Грибами несет… Терпеть не могу грибы! Не мясо, не овощи, Аркаеш знает что.
– Ничего ты не понимаешь, – хмыкнула Виньовинья, – тебе бы только мясо подавай, а между тем в грибах полно полезных микроэлементов…
– Молчи, уважаемая Виньо, еще одной лекции, после вчерашней о прелестях кишок, я не выдержу! – засмеялась подошедшая Руфусилья и поклонилась Йожевижу. – Почтенный Йож, мастер Хлопблохель ждет тебя вон за тем столиком. Пиво от твоего имени я уже заказала.
Йожевиж торопливо встал, поклонился в ответ:
– Благодарю!
И твердым шагом двинулся в сторону указанного столика.
Супруга проводила его взволнованным взглядом.
Вителья переглянулась с Яго и погладила гномеллу по плечу:
– Виньо, все будет хорошо, вот увидишь! Не может наш Йож не понравится почтенному кузнецу. Он ведь и мастер классный, и работник хороший.
– Все так, – кивнула та, – только я иногда и до сих пор себя виню…
– Это в чем же? – изумилась Руфусилья.
Фарга тоже удивленно посмотрела на подругу.
Виньовинья, красневшая мгновенно и ярко, как все рыжие, заалела щеками.
– В моей жизни ничего ценного не было, когда я его встретила… – заикаясь, попыталась объяснить она. – А у него и дело свое, и почет, и уважение других мастеров, и место в гильдии Ювелиров… В общем, было что терять.
– Дурында ты, уважаемая Виньо, – грубовато заметила Руфусилья, – он и потерял – по своей воле, а не по твоей. Такого, как наш Йожевиж, и Аркаеш не заставит сделать то, чего он не захочет. Так что выбрось-ка эти унылые мысли из своей хорошенькой головки и наслаждайся элем, вон, Длиннобород уже несет поднос!
– И правда, – фыркнула Тариша, – нашла время себя винить! С чего бы?
Виньо молча пожала плечами и, взяв кружку с подноса, уткнулась в нее курносым носом. И чуть было не подавилась, когда из кружки показалась кошачья голова с усами в пене.
– Рано грустить, рано! – назидательно промурлыкал кот, выпрыгнул из кружки, отряхнулся и уселся в центре стола, сложив на животе толстые… ручки. – Время веселиться!
– Тьфу ты, – проворчал Дробуш, по обыкновению севший с другой стороны от Вительи. – Вот напасть!
Виньо подумала и отставила кружку, взяв с подноса другую. Цепкие ручонки божка тут же подхватили отставленное и… эля как ни бывало!
– Время пиры пировать нынче, – заявил Кипиш и со стуком поставил кружку на стол. – А что, Варгас Серафин не пришел?
– Варгас? – Яго посмотрел на Виту. – Он в Вишенроге?
– Вчера приехал, – отчего-то чувствуя себя виноватой, пояснила волшебница, – его вызвал магистр Кучин, но не сказал – зачем.
– И нас не захотел навестить? – надула губы Виньо. – Друг называется!
Вителья отвела глаза. Честно говоря, встретив Варгаса, она так ему обрадовалась, что упустила из виду традицию совместных трапез «хорьков», а наслушавшись рассказов светловолосого мага о жизни на границе, и вовсе обо всем позабыла. А еще он так смотрел на нее… И думал, что она этого не замечает.
Рука Яго властно накрыла ее руку и с силой сжала. Волшебница ощутила желание мужчины, как свое собственное. Да, она знала, – рю Воронн не из тех, кто отпустит к другому любимую женщину, знала с самого начала… Просто с Варгасом была связана какая-то часть ее жизни, становление Вительи Таркан ан Денец как волшебницы и просто свободной личности. И это не так-то просто было забыть.
Задумавшись, она упустила момент возвращения Йожевижа. Гном, прежде чем сесть, схватил ждущую его кружку с элем, одним глотком опорожнил ее, крякнул и сел рядом с Виньо. Та обеими руками обхватила его мощное плечо и отчего-то шепотом спросила:
– Ну как?
– Завтра на работу! – ахнул кулаком по столешнице гном, отчего подскочили не только опустевшие кружки, но и наполнившийся Кипиш. – В шесть утра быть в кузне почтенного Хлопблохеля! И хусним!
– Это отличный хусним! – засмеялся Яго, хлопнув друга по плечу. – За этот хусним надо выпить.
Рю Воронн по контрабандистской привычке никогда спиной к входу не садился, предпочитая держать происходящее под контролем, а Вителья, сейчас сидевшая к залу вполоборота, вдруг ощутила чей-то взгляд, до того пристальный, что между лопатками зачесалось. Раньше она бы обернулась, но за прошедшее время набралась опыта в качестве боевого мага, поэтому незаметно сплела и выпустила соответствующее заклинание. Волшебница не так давно начала видеть любую магию воочию, не переходя на внутреннее зрение, и первое время ужасно пугалась, пока не поняла, что никто, кроме нее, ничего не замечает. Вот и сейчас никто не обратил внимания на наколдованный ею «Взор», который выглядел, как сфера, наполненная чернильным дымом, и напоминал зрачок какого-то гигантского существа. Он поднялся под потолок, позволяя Вителье рассмотреть занятые столики. В Длиннобороде собирались, в основном, гномы, однако встречались и люди – их и среди механиков, на территории гильдии которых располагался трактир, было немало. «Взор» облетел зал, то приближаясь, то удаляясь к тем, кто вызвал интерес молодой волшебницы, однако никто не буравил ее внимательным взглядом. На разношерстную компанию вообще не оглядывались – почтенные мастера любили отдыхать и ценили мгновения отдыха, еще больше любили пиво и ценили темный густой эль. Они не приветствовали, когда кто-то мешал отдыхать им, и сами не мешали другим.
«Взор», проплыв над дородным гномом в богато украшенном камзоле и с пышной шевелюрой, который сидел в углу и что-то недовольно бормотал себе под нос, вернулся к волшебнице, так ничего и не обнаружив. Оказавшись рядом с Витой, «Взор» вдруг мигнул растерянно и… отразил прекрасное лицо с глазами цвета озерного льда.