- А что это, Михаил Петрович, там внизу, на берегу, делается? Откуда столько арапов понабралось?
Остановился и Лазарев.
- Не иначе, как очередную партию живого товара из Африки привезли, - ответил он.
И в самом деле. На рейде стоял небольшой корабль Он доставил в Рио несколько сот негров, похищенных из родных гнезд португальскими «охотниками за людьми». Какими только средствами не пользовались работорговцы! В ход шли и лживые обещания и опаивание, а порой несчастных просто связывали веревками и в таком виде бросали в трюм. Пятьдесят два дня находились негры в душном, сыром трюме, почти не видя «света божия».
Шатаясь, выходили теперь из трюма голые мужчины и женщины. Мутными глазами обводили они окружающее и с жадностью, глубоко вдыхали свежий воздух. Больных и еле волочащих ноги «подбадривали» ударами плетей. Когда вышли все живые и их доставили на берег, стали выносить трупы оперших.
Вечером того же дня Унковский, уединившись в своей каюте, при свете свечи заносил в дневник: «11 мая 1814 года пришел с моря португальский бриг, на котором привезено 500 африканских арапов для продажи; тот бриг был в море 52 дня Я видел сих несчастных, продаваемых на рынке своими хозяевами как зверей, не имея к ним никакого сострадания. Город С. Себастьян заполнен сими несчастными жертвами надменных португальцев. Все тяжкие работы исполняются невольниками, и ни один природный португалец не снискивает трудов рукоделием, но каждый имеет несколько невольников, которых он употреблять может по своей воле, и, утопая в лености, торжествует над сими несчастными, которые должны приносить ему ежедневно положенное количество денег, но если оный не может приобрести положенной суммы, то получает крепкие наказания».
После посещения Лазаревым русского посла морякам разрешили беспрепятственно съезжать на берег, осматривать что им вздумается и свободно вести торговые операции. А в день своего рождения вице-король пригласил русских офицеров ко двору, на торжественный прием и обед Здесь присутствовали Все члены королевского дома и представители иностранных государств Вечером Лазарева с Унковским пригласили в театр, где давались опера Глюка «Альцеста» и балет.
Получив разрешение осматривать что им вздумается, моряки отдали дань своей любознательности Они убедились, что Рио-де-Жанейро действительно один из лучших по естественным условиям портов мира Капиталистический интернациональный город уже в то время привлекал множество судов из Европы и других стран Здесь находились консульства и торговые представители почти всех крупных государств. Всего прибыльнее торговали здесь неграми, кофе, льняными семенами и сахарным тростником. Сам город с его восьмидесятитысячным населением был неблагоустроен и крайне неопрятен. На узких и грязных улицах кучами лежал мусор, помои выливались из окон прямо на улицу. Бросалось в глаза обилие монахов и всяких священнослужителей.
По вечерам, когда спадала дневная жара, город оживал. Облаченные в яркие, колоритные одежды, на улицу всходили женщины в сопровождении своих кабальеро Раздавалась музыка, из окон неслось пение, на площади начинались пляски Живые жесты, звучный жаргон - все это волновало, кружило головы и невольно вовлекало зрителей в общее веселье
Английский пакетбот принес радостное известие: французские войска потерпели полное поражение и русская армия во главе союзных войск вступила в Париж. Событие мирового значения, происшедшее 18 марта, стало известным в Рио-де-Жанейро лишь 16 мая! Война казалась законченной, «тиран Европы» низвергнут Отныне корабли могут спокойно плавать, не нуждаясь в конвоирах Русским морякам, где бы они ни появлялись, оказывали всякое внимание Когда Лазарев сообщил о событии суворовцам, в ответ раздалось могучее троекратное «ура», поддержанное стоящими на рейде соседними судами Все судовые работы в этот день были прекращены.
Однако необходимо было спешить с отходом из Рио-де-Жанейро «Суворову» предстоял большой и трудный путь. Достичь Русскую Америку можно было или обогнув знаменитый своими непогодами мыс Горн (это был бы наиболее короткий путь), или же, следуя на восток, минуя Африку и обойдя с востока Австралию Лазарев остановился на втором варианте. Он хорошо знал, что в эту пору у мыса Горн свирепствуют бури такой чудовищной силы, что «Суворов» не сможет выйти из них победителем. Вот причины, заставившие Лазарева идти вокруг Австралии.
В Рио-де-Жанейро моряки хорошо отдохнули. Снова проконопатили вечно текущий корабль, кое-что исправили, обеспечили себя солидными запасами провизии.
Переход в Австралию оказался на редкость трудным и неспокойным Уже при входе в Индийский океан разыгрался такой шторм, какого моряки еще не видели со времени выхода из Кронштадта. Над головой нависло зловещее сине-черное небо. Рваными клочьями неслись низкие облака. Постепенно усиливаясь, ветер развел огромную волну; с каждой минутой она становилась все размашистее и крупнее Казавшийся теперь игрушечным «Суворов» с мачтами целиком проваливался в широкие ложбины между волн и затем с трудом всползал на вспененные, клокочущие гребни… Корабль захлестывало со всех сторон С грохотом рушились на палубу целые горы воды. Дрожа как в лихорадке, валился корабль набок, и казалось, нет ему спасения… Давно уже убраны почти все паруса.
Лазарев не покидал шканцев в продолжение всего шторма Спокойно стоял он у штурвала, отдавая отрывистые приказания четырем рулевым.
Обезумевшие от ужаса Молво и Красильников да еще доктор Шеффер со стонами и причитаниями метались в своих крохотных каютах. Во всем они винили «упрямого» Лазарева, не внявшего их «мудрому» совету задержаться в Рио-де-Жанейро до лета.
Трое суток бушевал шторм и утомил всех до полного изнеможения.
Шатаясь, еле передвигая ноги, Лазарев добрался до своей каюты, грохнулся, не раздеваясь, на койку и тотчас заснул. Вестовой с трудом стащил с него сапоги и промокший плащ.
«Суворов» оказался выносливым и надежным кораблем, пригодным для самых серьезных испытаний.
После первого шторма грянул второй, но моряки успели выбраться из опасной зоны.
Куда же занесло корабль? Определились. Оказалось, что «Суворов» на параллели 44°3' южной широты и на меридиане 139° 27' восточной долготы. Моряки облегченно вздохнули. Это был район относительно спокойный, не угрожавший в зимнюю пору штормами. Отсюда путь лежал на север, к берегам Австралии.
Астрономические определения Лазарева, можно сказать без преувеличения, по своей точности сделали бы честь даже современному мореплавателю.
Вот что заносит в свой дневник Унковский при подходе «Суворова» к берегам Новой Голландии 1: «Здесь мы поверили наше счисление и взяли новое… Наша долгота разнилась (с истинной долготой) только десятью милями, а хронометр показал 30 миль севернее… Эту малую погрешность почти затри месяца (пребывания в океане, где определялись только по небесным светилам) нельзя признать за погрешность». [1 Так называлась в то время Австралия.]
Дни шли за днями. Купол ярко-синего неба над головой и неоглядная ширь океана - вот все, что видели моряки. А по ночам кругом непроницаемая черная мгла, в которой затерялся ничтожно маленький «Суворов»
Но иногда ночной океан за; орался зеленовато-нежным фосфорическим пламенем, и в первое мгновение казалось, что вот-вот вспыхнет и корабль. Это было волшебное, незабываемое зрелище! Нигде свечение моря не достигает такой силы, как в тропических морях. Корабль режет воду, отбрасывая снопы ярких искр, а позади, извиваясь, тянется длинный огненный след от бесчисленных, невидимых глазу студенистых существ - ноктилуков. Они светят подчас настолько ярко, что можно читать.
Лазарев спешил в Австралию! Там можно будет привести корабль в полный порядок и хорошо отдохнуть. «Одним мореходам понятна, - замечает Унковский, - та радость, какая ощущается после долгого плавания при виде берега, и особенно после такого затруднительного и сопряженного с большими опасностями плавания, как наше в зимнюю пору».
Но вот, наконец, и благословенная Австралия! 12 августа изрядно потрепанный «Суворов» входил в порт Джексон (город Сидней), приветствуемый жителями. Они не привыкли к посещению кораблей, тем более иностранных. Заход же русского корабля был вторым по счету за всю историю города.
Сидней - первый и старейший город Австралии. Основывая его, англичане проявили замечательную проницательность.
Развернувшаяся перед моряками панорама даже с борта корабля казалась «земным раем».
Утопая в зелени, лепились миниатюрные домики. Тысячами порхали звонкоголосые птицы разных окрасок, и крик их сливался с грохотом дробящегося вдали океанского прибоя. А на заднем плане рисовались в легкой дымке вершины Голубых гор. Живительный, напоенный ароматами воздух недаром создал славу здешнему климату, как одному из лучших в мире.
Такая природа дает возможность каждому жителю города, как замечает С. Унковский, «пользоваться плодами всякого рода в изобилии, при малом приложении трудов». Он же проницательно заметил, что Австралия «со временем сделается одним из богатейших селений англичан».
В Австралии еще не знали о грандиозных событиях, происшедших в Европе. «Суворов» первым возвестил о них. Быстро разнеслась по городу радостная весть. Люди ликовали и поздравляли друг друга. Загремели крепостные орудия, и народ повсюду приветствовал русских офицеров - и матросов. «Весь город казался в сие время счастливейшим в свете, - замечает штурман «Суворова» Российский. - Кто бы из нас мог вообразить, что на другой день нашего здесь пребывания мы проведем время с таким удовольствием!»
Пошли банкеты, приемы, обеды, вечера. Главное внимание уделялось, конечно, Лазареву. Его английский язык, элегантные манеры, умение говорить, произносить тосты и поддерживать любой разговор сделали его желанным гостем в домах Сиднея.
Почти ежедневно являлся на «Суворов» посланный от губернатора с предложением разных услуг. Когда Лазарев заявил, что ему необходимо привести «Суворов» в полный порядок, ему прислали лучших конопатчиков и столяров.