– Опомнись, господин! Неужели ты намерен переночевать в этой лачуге?
– Да, намерен.
Владелец моторки махнул рукой и удалился.
Я направился в сторону лачуги. Расположенная под кронами огромного орешника, она напоминала мне пристанище отшельника, но какое- то необъяснимое чувство влекло туда.
Из хижины вышла дряхлая старуха и опираясь на клюку зашагала навстречу. Её потрясающая худоба производила впечатление некого мифического существа и царства Аида, и только сверкающие чёрные глаза да цепкий взгляд подтверждали, что передо мною стоит живое существо.
– Кто ты?
– Я одинокий турист пришёл полюбоваться лебедями.
Похоже мои слова прозвучали малоубедительно, и старуха принялась меня откровенно разглядывать.
– С виду ты не лжец и не вор. Ладно оставайся и любуйся лебедями. А вот и один из них.
В это время к нам, хромая подбежал чёрный лебедь, и старуха стала его с руки кормить хлебом.
– Этот ещё с прошлого года остался, крыло повредил и не мог летать. Я его выходила. На, покорми сам.
Я протянул лебедю кусок хлеба. Тот осторожно подошёл и уставился на меня своими красными глазами. Мне стало не по себе. Лебедь шумно помахал крыльями и начался истошно кричать, затем повернулся и побежал прочь.
– Вот видишь, ты его чем то растревожил. Ладно, ночь уже. Пошли отвар приготовим.
Старуха подошла к очагу и принесла оттуда кружку с кипятком.
Затем насыпала туда какой- то травы, помешала и дала мне пить.
– Что это?
– Это отвар здешних трав, о которых знаю только я.
Я попробовал чуток и, почувствовав вкус мяты, приободрился и выпил всё.
– Как ты можешь тут жить одна?
– Я не одна. Меня наведывают духи.
– Чьи духи?
– Духи утопленников, – раздался голос за моей спиной.
Опять загремело небо.
Я обернулся. Вспышка молнии на мгновение озарила лачугу.
Девушка с огненно-рыжими волосами и ладной фигурой выросла словно из небытия.
Еë голос до боли знакомый сжал моё сердце. Я вгляделся в черты лица и буквально обомлел.
– Это ты Свана! Разве ты не утонула в Балтийском море?
– Нет, Ара, как видишь я жива. Ты плохо меня искал.
– Да ты права. Я виноват перед тобою. Но как ты узнала, что я сейчас здесь?
– Мне только что об этом поведал тот чёрный лебедь, которого ты хотел покормить хлебом.
От удивления я стоял как парализованный, не смея шевельнуться.
Дождь начал хлестать по лицу. Широкие листья орешника оказались бессильны защитить нас. Я, не веря своим глазам, продолжал пялиться на будто сошедшую с небес Свану, и всё ждал, когда она произнесёт ещё что-нибудь, но та со странной улыбкой смотрела на меня и молчала. Так и стояли мы вдвоём под дождём пока не промокли насквозь.
– Нам надо обсохнуть.
Свана взяла меня за руку и повела в лачугу
Старуха развела огонь, который с треском разгорался, отдавая хилое тепло и отплясывая на стене отблесками огромных теней.
Девушка стащила через голову своё мокрое рубище, и её нагое тело забелело посреди комнаты.
Это было тело моей любимой Сваны. Та же узкая талия те же красивые увесистые груди.
–Тебе приятно находиться в мокрой одежде? – с озорством в голосе произнесла она.
Но я продолжал стоять завороженный, и тогда Свана сама стащила мою одежду.
– А ты сильно изменился, мой Ара. Похудел, осунулся.
Языки пламени отражались в её голубых глазах.
– Без тебя я совсем завял от тоски.
– Знаю любовь моя. Я всё знаю.
– Но ты же утонула.
– Нет, как видишь жива и жива во мне наша любовь.
– А как ты очутилась здесь?
– Я там куда слетаются стаи лебедей. Ты же помнишь, что лебедь – мой оберег.
Сказав так, она повертела кулон на груди.
С побережья доносился шум волн со стоном разбивающимися об острые скалы. Озеро разбушевалось от непогоды, и горе тому, кто сейчас осмелился бы переплыть её.
Огонь начал притухать и свет от очага совсем померк.
Я протянул к Сване руку.
Наши тела соединились. Наперекор судьбе происходило то, что было прервано роковым стечением обстоятельств. Мы лежали обнажённые в полном блаженстве.
– Скоро светает. Я должна исчезнуть.
– Где мне тебя искать?
– Там же где и потерял.
Это были её последние слова.
Утренний свежий воздух разбудил меня вместе с солнечным лучом пронзительным после ночного дождя. В лачуге никого не было. Я быстро оделся в уже высохшую одежду и вышел. Вокруг повсюду были следы потухших костров. Неужели я провëл ночь в окружении утопленников? А может это мне почудилось? Может это отвар старухи помутил мой рассудок и мне приснилась, что я занимался любовью с утонувшей Сваной?
Отгоняя от себя эти мысли, я быстро зашагал к берегу. Поверхность лазурного озера по прежнему была зеркально гладкой как будто не было ни грома с молниями, ни бури.
Мне навстречу шёл владелец катера.
– Какое счастье, что ты, господин, живой и невредимый!
– Что за странный остров? Я тут испил некий отвар из местных трав. Вы все используете это пойло, которое дурманит мозг?
– А что разве плохо было? – лукаво спросил лодочник.
– Да нет. Как раз наоборот.
– Отец, она жива, представляешь жива! Свана жива! – это первое что я воскликнул, когда вернулся из Западной Армении.
– О чём ты говоришь?
– Я видел её вот этими глазами и даже общался с ней очень близко.
– Сынок у тебя совсем крыша поехала. Я думал, что вернёшься из путешествия отдохнувший, а ты совсем свихнулся.
Отец смотрел на меня с сожалением, но потом сжалился и сказал:
– Тебе надо поехать в Таллинн. Отпуск твой ещё не кончился. Так что собирайся и поезжай. Надо, наконец, поставить все точки над «и». Поезжай и всё сам выясни на месте. Может после этого успокоишься и войдёшь в нормальную колею. И кстати – тут на твоё имя пришло какое- то официальное письмо из Таллинна. Оно не от Сваны, нет, и потому я вскрыл его. Тут какой- то эстонский адвокат уведомляет тебя, чтобы ты приехал в Таллинн и, в связи с истечением юридического срока ожидания, оформил наследство доставшееся тебе от бесследно исчезнувшей законной супруги. Оказывается вы даже успели оформить законно отношения? Сынок, ты мне про это не говорил.
Я опустил глаза.
– Это было её страстным желанием. Ты же дал своё отцовское благословление. Она будто предвидела какое несчастье должно нагрянуть.
– Ну тем более, поезжай немедленно.
Теперь чтобы поехать в Эстонию требовалась Шенгенская виза и я понёс документы в посольство.
Прошло много лет как затонул паром и за это время в Таллинне появилось общество помощи пострадавших от крушения «Эстонии», и первым куда я направился по прибытии в Таллинн было местное пароходство, где находилось это общество.
Меня там любезно приняли и обещали всячески помочь.
За прошедшее время стали известны обстоятельства гибели парома «Эстония». После отплытия из таллиннского порта на расстоянии приблизительно 200 км, судно попало в мощный шторм, и от сильной качки открылись носовые ворота автомобильного отсека парома. Забортная вода хлынула, и судно в течении получаса затонуло на глубину 83 метра. Погибло и пропало без вести 852 человека из коих были обнаружены тела только 94. Удалось спасти всего 138 человек.
Паром «Эстония» – это единственное в мире судно, охраняемое законом о покое погибших, и его крушение- единственный случай, расследование которого без официального разрешения считается преступлением. Погружение к останкам парома запрещено финскими властями.
Страшно было осознавать, что тело моей несравненной жёнушки-лебёдушки будет покоится вечно на дне морском, однако события произошедшие со мной на острове Ктуц давали слабую надежду, что не всё ещё потеряно.
Первым делом я запросил подробные списки пропавших без вести и спасённых.
– Меня интересует пассажирка по имени Свана Александровна Морозова. Я её супруг. Вот копия нашего свидетельства о заключении брака. Вот наши фотоснимки совместного проживания.
Эстонцы стали рассматривать снимки, а я между тем изучал списки с именами. И тут я нашёл одно явное несоответствие. Среди числа 138 спасённых в поимённом списке было пронумеровано число 137.
– Прошу обратить на это внимание. Куда девался 138-ой спасённый? Как его имя?
Эстонцы сперва в недоумении переглядывались, но потом одна из них по имени Кристина вспомнила:
– Я знаю почему. 138-ая спасённая так и не вспомнила кто она такая, а документов при ней не было никаких.
– Как это не вспомнила.
– Её нашли без сознания, но сумели реанимировать, и когда она пришла в себя, то напрочь не могла вспомнить кто она и где живёт. Это называется ретроградная амнезия. Вероятно она ударилась головой об что-то твёрдое.
– Ну и где же сейчас эта спасённая?
– Она проживает в общежитии пароходства. Там ей дали комнату, временно, как пострадавшей, пока не выделят отдельную квартиру.
– У вас есть её фото?
– Есть конечно. Мы многим её показывали, но никто так и не признал, кто она. Может вы поможете. Вот посмотрите, пожалуйста.
Это была Свана! Она и вправду жива! То, что я видел под кайфом на острове Ктуц не было полным бредом. Это была подсказка, родившаяся из подсознания. Лебеди, старуха и видение самой Свана – это всё оказалось предзнаменованием настоящих событий.
С минуту я стоял как поражённый и не мог выговорить ни словечка. Кристина смотрела на меня с нетерпением, хотя уже догадывалась, что я узнал свою жену.
– Это она?
– Да. Это она.
– Ну тогда взгляните ещё на ещё одно фото. Это её дочка. Правда родилась она уже после кораблекрушения.
Дочка! Откуда? Она же моя дочь! Ну точно. По срокам всё сходится и по внешности тоже. Жгучая шатенка, вся в отца. А Свана и не подозревает кто её отец. Ведь она забыла всю свою предыдущую жизнь и всех кто в ней был тоже.
– Неужели она ничего и никого не помнит?
– Увы нет. Врачи надеялись, что со временем память вернётся, но пока этого не произошло. Специалисты говорят, что для такого тяжёлого случая нужен очень сильный психоэмоциональный толчок, которого у этой девушки пока не произошло.