— Так там не было ни Сары Коннор, ни Джона, а одни ублюдки, которые нас хотели сожрать! Без обид, Кипп. То есть, плохие они! — возразил ему Денис.
— Ничего. Но плохие или хорошие, определяет сторона. Я здорово стрелял по ордынцам, потому что я тут. А окажись вы ордынцами…
— Мы бы не стали!
— Это предположение. Судьба каждого сложена из мозаики случайностей.
— Ладно, парни, вы можете поболтать, а я за прошлые сутки очень устал, вы не против, если я подремлю? — поскольку мы отъехали уже достаточно далеко, то я перегнал машину в низину, где теоретически не был бы слышен звук или по крайней мере, не так громко, выключил двигатель и попытался устроиться на сидении.
Был вечер, когда Клим, который до этого на вопросы о том «готово или нет» отвечал уклончиво, предложил нам возвращаться.
По его словам, Урал работал всё это время и только сейчас у него кончилось топливо. Всё это время Климентий время от времени коварно выключал звук чтобы те, кто прятались по углам, могли прийти в себя и выйти на поверхность, после чего он их снова давил.
Мы успели отъехать подальше, выкопать яму в снегу, развести костёр на привозных дровах, приготовить поесть (в машине нашёлся закопчённый казан и вполне сносные дрова), даже попить чай.
Обстановка, когда не мы двигаем ситуацию своими действиями, была для нас в новинку. Мы всё больше молчали, погружённые в свои мысли, когда наш злобный Скайнет позвал обратно:
— Полагаю, что выживших больше нет, либо их количество так невелико, что ими можно пренебречь.
Я завёл двигатель и плавно тронулся в обратный путь.
— Как настроение, парни? — спросил я.
— Мне беспокойно, — признался Кабыр. — Мы первый раз так долго без дела сидим.
— А я просто задолбался сидеть, задницу морозить, — бодрился Сотников.
— Для всех для нас ситуация странная, то что сделал или не сделал Климентий странно, но надо держать ухо востро. Наверняка ордынцы, если кто выжил, сейчас слегка в гневе и готовы незваным гостям типа нас яйца отрезать.
…
Некоторые бойцы противника всё же пытались от звуков свирели сбежать. По той или иной причине они не преуспели. От основного лагеря отходил с десяток следов, которые неизменно заканчивались стоящей машиной с трупом внутри.
Мы у парочки таких притормаживали, проверяли. Исход был простым, искусственный интеллект не жалел никого.
Клим был прав, ордынцы плотно сидели на гаджетах, они были почти у всех. Машины брали, раз уж это грабёж, только самые лучшие, а в них есть не только акустика, но и коммуникация с телефонами, бортовым проигрывателем и так далее.
Словом, отсюда никто не ушёл.
Мы не особо расслаблялись. Поставили машину с краю и так, чтобы сбежать чуть что, неторопливо вышли, ощетинившись стволами, пошли в один из корпусов. Там, внутри по одному или группами попадались трупы. Много трупов. Некоторые умерли, не забившись в угол, а на лестницах.
Лестница вела вверх и вверх, до самого выхода на крышу. Судя по следам, пара бойцов выскочили из здания, в котором, вероятно, кругом гудел убивающий звук. Однако на крыше они попали под действие звука с Урала, так что в итоге отошли от дверей выхода на крышу всего пару метров.
Мы шли по крыше, всё ещё ожидая, что кто-то выскочит и его придётся классическим образом застрелить, но нас встречала только тишина, слегка разбавленная лёгким ветром.
Теперь я понимал, что чувствовали Пиппин и Мерри, глядя на разгромленный чужими руками Изенгард.
Ну разве что у нас тут не было воды и дымов.
— Клим, а где у них рация помощнее?
— Третий этаж соседнего здания, корпуса Б. Вы находитесь на крыше корпуса А.
Мы никогда не спрашивали Климентия, как он вычисляет наше местонахождение, особенно учитывая отсутствие камер. И тем не менее он как-то это точно знал.
…
Кипп и Денис отправились прочёсывать здания. Мы не до конца доверяли мнению о том, что в этом месте все умерли. Да, они были больны и ослаблены. Дезориентированы, собраны вместе в больших помещениях. Но чтобы все?
Я сидел на кожаном кресле, на котором висел кожаный же жилет с надписью «Quintus Fabius». Сам великий полководец, вернее тот, кто себя таковым считал, покоился в соседней комнате под прикрытием двух телохранителей. Клим сказал, что они, прикрыв его телами, действительно дали ему дополнительные четырнадцать секунд времени, прежде чем он тоже помер.
Лучшая рация, личная столовая, массажный кабинет, кинозал с проектором и объёмным звуком (кстати, именно они убили лидера Орды), всё было рядом с его личными покоями, на третьем этаже. Одновременно чтобы невысоко было подниматься, но и не на верхнем, чтобы теплее, не на нижнем, чтобы смотреть свысока на плебс.
— Иваныч! Иваныч, приём!
— Я сейчас его позову, — мне ответил Климентий, имея в виду что не только я вызываю Базу, но и он смог связаться с основными серверами.
— Да, Саныч, привет. Давно от тебя не было новостей. Что там те ублюдки?
— Ну смотри, наш добрый электронный друг оказался не таким уж добрым и всех убил.
— Большую часть, — поправил Климентий, который всегда был участником разговоров. — Всех только на основной базе. Есть отдельные разведгруппы, которые могут представлять опасность. Предполагаю, что их осталось одиннадцать. По мере того, как они будут появляться в зоне связи, буду санировать их, но полной гарантии не даю.
— Да в целом, — ответил я, — ты же понимаешь, их сила была в численности и том, что они появлялись внезапно. Суров ты, царь-батюшка. Ты, считай, оба фактора обнулил.
— Новости хорошие. А какой план дальнейших действий?
— Мы пару дней тут покараулим, вдруг кто вылезет или доедет. А так, прикатимся к тебе на двух сверхпроходимых автобусах, грузим полные трюмы сталкеров, бойцов и так далее, едем на мародёрство. Ну и подумать ещё надо. У нас тут несколько сотен единиц техники на ходу образовалась. Может, часть раздарим соседям? Мы столько обслуживать не сможем.
— Много не мало. Хорошо, что живые, — повторился Иван Иванович. — Техника тоже хорошо. Этот твой зэк, как себя проявил?
— Да нормально в целом, стрелял и ходил в бой, как все.
— И всё же прецедент, когда из заключённых, то есть, считай, самой низовой категории, человек выбивается в элиту, странный.
— А с другой стороны, люди будут видеть, что ты получаешь за заслуги и дискриминации у нас нет.
— Ладно, разберёмся. Считай, хороший повод встречать Новый год. Мы тут понемногу готовимся.
— Праздники — это хорошо.
Глава 15География для выживших
'Кораблю безопаснее всего в гавани.
Но строят его не для этого'
Д. Шедд
Кипп остался в Лидсе, а вот Ярута мы оттуда перевезли. Ему Иваныч оборудовал радиостанцию, благо оборудование в городе нашлось и отдали нам его без всяких вопросов, когда узнали — для кого.
Прошли три недели в ходе которых люди беспрерывно радовались. А ещё возили, таскали, грабили, обирали.
Хоронить ордынцев мы не стали. Слишком много труда. В лучшем случае они были скинуты в длинные штабеля. Жестоко и не соответствует нашим традициям, когда обычно мы хороним даже врагов. Но не в этот раз.
Некоторую часть техники мы с парнями перегнали к Лидсу. В последний рейс там остался и Кипп. Среди прочей техники была армейская радиостанция на базе КАМАЗа, с которой смог найти общий язык, если можно так говорить про электронику, Климентий. Она мне глянулась и оказалась на Лидсе.
Сейчас, в колонии, вечером, по время ужина, я подсел к Иванычу.
— Ну привет, — поздоровался он. — Будешь лук? Свежий, с грядки, можно сказать, сам выращивал.
— Буду, — кушать еду, которая выращена в теплице подо льдами круче, чем черную икру ложками до Катаклизма, потому что черную икру можно купить, а свежие растения — нет.
Впрочем, речь шла о буквально одном пёрышке.
— Слушай, Иваныч, я хотел с тобой поговорить, посоветоваться.
— Валяй. Опять хочешь в рейд?
— Почему ты так решил?
— Ну, наверное, потому, что каждый раз, когда ты со мной о чём-то делишься, ты, во-первых, всегда поступаешь так как считаешь сам. То есть ты советуешься, но прислушиваешься к советам в зависимости от того, хочешь ты того или нет. А во-вторых, как правило после таких разговоров ты катишься к черту на кулички, чтобы морозить задницу, а иногда её ещё и подстрелить могут. Скажешь, я не прав?
— Я про идею. Про концепцию.
— Не-не-не, Саныч. Я спорю на два литра виски собственного производства, что закончится, как я сказал, —он протянул мне руку, чтобы заключить пари, но я её проигнорировал.
— Короче, помнишь, я рассказывал тебе про реку?
— Помню, конечно. Меня сей феномен тоже здорово озадачил, но не более того. А вот тебя она прямо-таки беспокоит. Ты знаешь, что неподалёку от базы Шафороста они обнаружили подземную реку, вернее, подлёдную. Там стекаются тающие воды от ледников, и они же предотвращают её замерзание, выступая в качестве шубы. Не скажу, что там прямо Волга, но постоянно текущий ручей. Можешь сходить, посмотреть на него, они с тобой в хороших отношениях, хотя существование реки держат в тайне.
— Не хочу. Меня не интересуют реки как таковые. Для меня было открытием, что река может течь во льдах и направлять свои воды куда-то на юг.
— Ну ладно, может. Не знаю, как это объяснимо с точки зрения физики, но раз она там, значит, может. И?
— Я хочу исследовать её течение.
— Вот и запахло поездкой к черту на кулички. Не считаешь? И давно ты решил заделаться географом?
— Недавно. Дело не в географии.
— А в чём?
— Любая поездка по поверхности сопряжена с риском для жизни, с трещинами, торосами, поломкой, с нападением озверевших местных. В первые месяцы после Катаклизма мы могли перемещаться на расстояние до сто километров в день, я смотрел записи. Даже, наверное, могли бы и двести. А сейчас что-то около восьмидесяти стало практическим потолком. А реально я ездил по чужой территории, незнакомой, там в день выходило сорок-пятьдесят. И этом при моём опыте.