– Теперь тебе купят новый?
А Эфехан, который сидит впереди него, крикнул:
– У меня тоже один раз украли велосипед. Если хотите знать!
Тут мы с папой ушли. Ведь ещё надо было зайти в мой класс.
Моя учительница сказала:
– Вы слышали, дети? Не забывайте использовать замки. А лучше велосипеды к чему-нибудь пристёгивать.
И папа кивал. При этом на велосипеде Тома не было никакого замка, и он не был ни к чему пристёгнут.
– На самом деле ему надо было ставить велосипед в сарай, – пробормотал я, усаживаясь наконец на своё место.
Мы копаем яму
Проблема номер один: как нам продержаться ещё одну ночь без сна, чтобы подстеречь куницу? Мы уже и так были измучены.
– Может, нам и не обязательно не спать? – сказал Том, когда после обеда мы снова собрались на игровой площадке. – Куница и её сообщники сами нас разбудят.
Разумная мысль.
Таким образом, мы могли обратиться к проблеме номер два: Бену не разрешали у нас ночевать.
– Только в выходные, – сказал Бен. – А на неделе нет, потому что у нас школа. А ведь я объяснил маме, что кунице плевать на школу, она явится сегодня же ночью.
Эта разумная мысль Бена нам понравилась, но его мать, к сожалению, не приняла её в расчёт.
Изрядно разочарованные, мы занялись проблемой номер три: что делать с наглым вором велосипедов?
Бен и Том были за то, чтобы ещё раз поставить ловушку. Только на этот раз они не хотели просто выкладывать приманку. Они хотели вырыть на маленькой игровой площадке огромную яму. Велосипедный вор должен был в неё упасть, а назад уже не выбраться. Ему придётся сидеть там и ждать, когда явится полиция и достанет его.
Тут я не знал, что и возразить.
– И долго вы над этим думали? – спросил я.
– Нет, – сказал Том. – Мне только что пришло в голову.
– Оп-па, – сказал Бен. – Мне тоже. К тому же копать весело.
Это верно. Признаю. И мы – Бен с каской, Том главный копатель и я, главный конструктор, – приступили к делу и копали всю вторую половину дня. Прямо у старого дуба.
– Не отвлекайтесь, копайте, – сказала Лотти, которая тоже немного порылась с нами в песке, а через пять минут ей уже надоело.
Поэтому она принялась с песнями водить с единорогом Пони хоровод вокруг нашей ямы. И вокруг старого дуба.
Солнце светило и грело нам спины.
Листья дикого винограда на стене светились красным.
Откуда-то принесло позднюю бабочку. Лотти и Пони упрыгали вслед за ней.
А мы всё копали.
Пока не подошёл отец Бена и не спросил, не собираемся ли мы сегодня ночевать на игровой площадке.
– А можно? – обрадованно спросил Бен.
– Нет, – сказал отец Бена. – Ни в коем случае. А тебе уже пора на ужин.
У Бена дома всегда едят вовремя. То есть всегда в одно и то же время. У нас нет.
– Но я тоже хочу есть, – сказал Том.
– И я, – сказала Лотти.
А я тем более.
И мы закинули лопаты на плечо и пошли к бесстрашной Фредерике.
Что нам посоветовала Фредерика
Бесстрашная Фредерика – наша соседка.
Мы с ней дружим.
Она ничего не боится. Ни воров и уж точно ни куниц.
И у неё всегда есть пирог. Правда всегда. Она каждое воскресенье ставит в духовку пирог, и его хватает на целую неделю.
– Правда, хватало раньше, пока я не познакомилась с вами, – добродушно сказала бесстрашная Фредерика, когда мы все вместе сидели у неё в саду и доедали последние куски яблочного пирога.
Итак, Том и Лотти ели. А я ещё сомневался:
– Вообще-то десерт полагается только после еды.
– Кто это говорит? – спросила бесстрашная Фредерика.
– Не я, – отозвался Том с полным ртом.
– И не я, – заверила Лотти.
– Мама разве что, – сказал я.
– Не всегда, – возразил Том.
– Только иногда, – сказала Лотти.
И тут я тоже откусил от своего куска пирога. И как раз когда я запивал его лимонадом, подкрался тигровый кот и улёгся рядом с Лотти на последнем солнечном пятне.
Лотти показала вилкой на Тигра:
– А вот и он! Какой тихоня!
– А мы думали, что это он ночами шумит у нас на крыше, – объяснил я Фредерике. – А оказалось, вовсе не он. Это куница.
– Со всем своим семейством, – сказал Том.
– Ах! – сказала бесстрашная Фредерика. Прямо как мама.
– И что тут сделаешь? – спросил я. – Против куницы?
– Ничего, – сказала бесстрашная Фредерика. – Разве что приглядывать за крышей. Не оставлять там упавшие фрукты. И камнем придавливать крышку бака для биомусора. Тогда они не задержатся у вас, куницы. Дальше побегут.
– Ох, – сказал Том. – Насчёт камня – это хорошо, мы сейчас так и сделаем.
– Но сперва я хочу доесть пирог, – сказала Лотти.
И мы тоже хотели.
Кто же любит квартирантов?
А дома мама рвала на себе волосы.
– Никто ничего не купил, – сказала она, засунув голову со спутанными волосами в холодильник. – Что же мне приготовить на ужин? Может, тосты и суп из пакетика?
– Фу, – сказал я.
Том сказал:
– Лучше остатки вчерашней пасты!
– Её доел Константин, – сказала мама.
– Ну и ну! – сказал потрясённый Том. – Какая подлость.
– Ему можно, – объяснила мама. – Я ему сказала, чтобы он чувствовал себя как дома.
– А зачем? – спросил я.
– Не знаю, – простонала мама. – У меня ведь впервые квартирант.
– И как-то ведь мы обходились? – с интересом спросила Лотти.
– Что тут скажешь, – ответила мама.
Тут в кухню забрёл Константин, руки в карманах.
– Мне скучно, – сказал он. – И настроение плохое. Полиция говорит, что велосипедов нам больше не видать.
Том тяжело сглотнул.
Константин не заметил.
– Кто-нибудь со мной поиграет? – спросил он.
Мы все помотали головами.
– Я на тебя сердит за пасту, – сказал ему Том. – А если бы я был ещё голоднее, то сердился бы ещё больше.
Константин удивлённо посмотрел на нас.
– Ох, – сказал он. – Ты тоже хотел? Тогда я сейчас сварю новую.
– Больше нет, – сказала мама и захлопнула дверцу холодильника. – Мне надо сперва пойти купить.
– Да, нехорошо вышло, – сказал Константин. – Но раз уж ты идёшь в магазин, не могла бы ты и для меня кое-что захватить, а? Это было бы чудесно. Я составлю список.
И он пошёл в гостиную играть в приставку.
Мама не знала, что и сказать. Это было заметно. Потому что она стояла посреди кухни раскрыв рот.
– Кто тут говорил, что Константин – приятный человек? – спросил я.
– Лотти, – быстро сказал Том.
– А что, он приятный, – сказала Лотти. – Но он мешает.
На ужин мы ели суп из пакетика и тосты.
Константин напуган, часть вторая
Ночью в нашем переулке тихо.
Луна молчком выглядывает из-за туч. Тигровый кот бесшумно идёт на охоту за мышами. И старые яблони в соседском саду очень тихо вздыхают от ветра.
В остальном не слышно ни звука.
Или слышно?
Тут ещё Лотти, она тихонько сопит. Её красный водяной пистолет лежит рядом с ней.
И ещё Том, который то и дело то охает, то стонет, потому что Лотти положила на него ногу. Или просто во сне. Его «Супербластер-2000» лежит на полу в пределах досягаемости.
И потом я слышу это:
Шорох, стук. И быстрый топоток.
Только я потянулся к моему «Супербластеру-2000», как вдруг кто-то закричал. Пронзительно и громко.
Это был между тем уже хорошо знакомый звук. Поэтому легко опознаваемый.
Опять он, подумал я. Константин.
В прихожей загорелся свет. Засветилась полоска под дверью нашей детской.
Я скатился с кровати, оставил «Супербластер-2000» лежать слева, то есть на полу, и вышел наружу.
Там стояли мама и папа.
И Константин. У него было бледное лицо.
– Что? – только и спросил папа.
– Это было чудовище, – выдавил Константин. – Мохнатое. Оскаленное. С очень острыми зубами.
– Где? – спросил теперь папа.
– На крыше! – воскликнул Константин. – Я услышал шорох, бросился к окну и открыл его. А там свисает вниз головой это чудище и таращится прямо на меня.
Папа зевнул как горилла. Почесал себе грудь и пробормотал:
– Может, это был кошмар?
– Который смотрел мне прямо в лицо? – с негодованием спросил Константин.
– А что же ещё это могло быть? – спросил в ответ папа.
– Ну-у… – сказала мама.
– Э-э… – сказал я в один голос с ней.
– А другие идеи у вас есть? – спросил нас папа.
– Да откуда! – вырвалось у Константина.
Мы с мамой переглянулись.
Вот теперь я обиделся. И мама тоже. Я это видел.
Мы с ней одновременно сделали загадочные лица.
Ноль-ноль-мама была непроницаемее любого агента.
И сказала:
– Я, к сожалению, понятия не имею, что бы это могло быть.
И я, шпион, пришедший из детской, сказал:
– Я тоже не знаю.
И никто не заметил, что мы врали.
Куниц мы любим больше, чем квартирантов
– Я уже начинаю любить куниц, – сказала мне мама на следующее утро.
– Я тоже, – сказал я. – По крайней мере, больше, чем квартирантов.
Мама не возразила.
Она всегда просыпается рано. Я тоже рано встаю. А остальных приходится будить. Папу мы уже вытащили из кровати, теперь он старался не заснуть под душем. Я лежал рядом с мамой и её ноутбуком в постели. Было почти уютно, только ноутбук был жестковат, и мама отложила его в сторону.
– Всё это глупости, – пробормотала она.
– Ты всегда пишешь глупости? – спросил я.
– Мне так кажется, – сказала она. – Мне не хватает зажигательной идеи.
– Странно, – сказал я. – У нас столько всего происходит.
Мама посмотрела на меня:
– Да. Уж это точно.
Я довольно кивнул:
– Вот видишь. Тогда в ближайшие дни мы наделаем для тебя как можно больше глупостей. Ты их запишешь. И проблема будет решена.
– Обещаешь? – спросила мама.