Показать средний палец проигравшим расфуфыренным девицам, что сразу дали мне отставку и не воспринимали за равную в ожесточенной борьбе 90/60/90!
Даже язык не покажу, потому что я «выше» этого.
Про собственный вес предусмотрительно промолчу.
Для меня нет конкуренток(ов) – есть обстоятельства непреодолимой силы, в виде лени.
Сегодня я с ней договорилась, и мы пришли побеждать!
— Ни одного живого организма, — с чувством полного сожаления произношу, глядя на девственную нишу для цветов у окна. — Дурная примета.
— Хм?.. — вопросительно взлетают брови моего нового начальника.
— Здесь никто не приживается, чтобы дать ростки, — где услышала заумную фразу, уже не припомню.
— Значит так, Серафима Ильинична, — складывает руки в замок на столе. — Я вас принимаю на должность своего секретаря без выходных и праздников. В ваши обязанности входит обязательный утренний секс на этом самом столе. К слову, он по заводским характеристикам сможет выдержать триста килограмм.
Его руки меняют своё положение.
Движения плавные, словно он ласкает деревянное полотно как женщину.
Настоящий секс, когда мужчина «знает», где нужно надавить, чтобы простимулировать вечную любовь к нему.
Потапов – один из представителей вымирающего вида альфа-самцов из любовных романов.
Смотрю на него, а своих трусов уже не чувствую.
В голове играет эротического плана мелодия. На мне непременно чёрное кружевное белье. Не потому что «стройнит». В нём моя тёмная сторона чувствует настоящую власть над любовником. Потапов сидит в этом кресле, а потом… Я мурлычу вслух с закрытыми глазами?!
Вздрагиваю от хлопка, распахнув сомкнутые веки.
— Шутка, — одним уголком губ дергаёт вверх.
— Шутка?.. — в моей фантазии мы уже оба без трусов. — Что-то в жар меня бросило, — достаю свой карманный вентилятор под смеющийся взгляд Потапова.
— Вам плохо? — подаёт мне стакан воды.
Залпом всё до капельки.
— Такое бывает, — дышу глубоко и шумно. — Первые признаки дефицита калорий.
— В обед у нас деловая встреча, Серафима Ильинична. Голодной вас никто не оставит.
Сразу подкупает мужская забота женскую ранимую душу.
Не оставит голодной – равносильно позвать свободную женщину замуж.
— Да! — громогласно.
— Что «да»? — проявляет крайнюю удивлённость.
— Согласна служить верой и правдой вам, — положа руку на сердце, твёрдо заявляю я.
— Верой и правдой, говорите? — сузив глаза, смотрит так, будто я уже голая перед ним сижу.
— Честно-пречестно, Михаил Михайлович.
— В кадрах вас оформят с сегодняшнего дня, Серафима Ильинична. Потом мы продолжим, — протягивает мне маленький листочек с тремя цифрами «203».
В отделе кадров меня оформили согласно Трудовому Кодексу с обязательным перерывом на обед.
К моему приходу в приёмной уже никого не было. Сиротливый серый стол, потёртое кресло и снова никакой живности.
Сдув с лица прядь волос, нахожу в записной книге на столе номер завхоза.
Милый дедушка с двумя крепкими парнями обустроили моё рабочее место с «Шик»ом. Даже цветок где-то нашли. Кактус, но уже что-то живое!
— Что здесь происходит? — рявкает Михаил Михайлович на суматоху вокруг меня. А как мужиков сладким чаем не угостить за проделанную физическую работу? В моей сумке и конфеты нашлись. Вон, как уплетают за обе щеки. — Николай, объяснишь?
— Серафимушка нас чаем угостила, — поднимает пустую кружку. — Грех было отказаться.
— Соколики, спасибо за помощь, — искренне к ним.
— Тебе, красавица, спасибо.
Николай не замечает, как на нас смотрит наш грозный начальник.
— Михаил Михайлович, а для вас у меня самая вкусная конфета осталась, — протягиваю ему «мишки в лесу».
Мужской дружный хохот Потапов не поддержал, но конфетку положил в карман брюк.
— Серафима Ильинична, немедленно зайдите ко мне с блокнотом и ручкой. И разгоните этот… — взглядом убийцы без холодного оружия стреляет по всем лицам мужского пола. — Надеюсь, что вы меня поняли.
Через полтора часа я и мой грозный начальник (он что-то совсем перестал улыбаться) сидели в красивом ресторане итальянской еды.
— А кого мы ждём? — смотрю по сторонам.
— Одного человека. Он… Временно безработный. Вот хочу переманить к себе.
Кладу на стол блокнот и ручку.
— Михал Михайлович, а диалоги можно сердечками и квадратиками выделять? Так интереснее, — от голода уже рассудок теряю.
Мой вопрос остаётся без ответа, потому что к нам подходит Смирнов Виктор Евгеньевич.
— Наверное вы не знакомы? — Потапов как-то странно улыбается, обращаясь при этом ко мне.
Глава 6
Глава 6
— Всё верно. Мы не знакомы, — Виктор Евгеньевич раньше меня идёт на попятную, если бы я хотела так поступить. Таким знакомством не гордятся в окопе прямого конкурента. Коллектив Потапова меня принял как родненькую. За долгое время я оказалась там, где мне нужно быть. Гадить на новом месте, начиная с обмана – минус из кармы на счастье.
— Отчего же не знакомы? — усмехаюсь я. — Мне всего лишь двадцать семь, а «не уже двадцать семь». Разницу чувствуете? Я даже замужем не успела побывать, чтобы ссылаться на раннюю стадию деменции. Это же накосячит муженёк – а я забуду и буду дальше любить змеюку такую! Крепкие отношения основаны на женской злопамятности. Столько манипуляций для шантажа. Вот, где кладезь мудрости для долгой семейной жизни!
— Серафима Ильинична, наверное вы имели в виду «женскую хитрость»? — Потапов меняет холодность на избирательную внимательность к моим словам.
— Нет, вы не ослышались, — прокашлявшись, меняю интонацию на деловую. — А теперь, когда мы выяснили, что со слухом и памятью у всех всё хорошо – не будем мять сиськи в воздухе и сразу приступим к делу.
Рассмеявшись от моих перлов официант, спешно удалился.
Ну, а я приступила конспектировать все умные фразочки Михаила Михайловича и ответные реплики Виктора Евгеньевича.
Если не представлять на постоянной основе Потапова в одних боксерах и галстуке на расслабленном узле, то понимаешь, что не просто так он протирает свои штаны на своём месте.
Смирнов на его фоне выглядит, как школьник на экзамене. Билет вытащил, который не учил. Пытается всеми силами рассказать зазубренный сюжет своей байки. Как-то жалко и ни капельки не профессионально.
Отпросившись в дамскую комнату, быстренько привожу себя в порядок.
Глаза, губы, брови – ничего не поплыло от жары и находится там, где им быть положено.
— Так можно заполучить сердечный приступ, — шиплю в лицо Потапову, когда он меня встречает в тесном коридорчике, соединяющий вип-туалет и обеденный зал по правую сторону. — Что-то случилось за моё отсутствие? Рано подали обед?..
Можно было бы подумать, что Михаил Михайлович зажимает меня в укромном тёмном месте, навалившись на мою грудь — только это совершенно не так.
Говорю же: коридорчик узкий, мужчина мускулистый, а у меня просто грудь большая.
— Могу ли я доверять Смирнову? — опирается одной рукой рядом с моей головой.
Вот, что в моей непутёвой голове происходит, если я представляю его играющим на пунге (индийский духовой музыкальный инструмент) для заманивания в свои сети?
— Надёжнее клятвы на крови ничего не видела в интернете, — облизываю пересохшие губы.
— Почему вы мне не сказали, что работали в «Клеопатре»? — а можно шепотом «орать»? Примерно так всё сейчас и происходит.
— Николяша знал, что я работала в «Клеопатре». Он, на минуточку, не простым охранником у вас числится.
— Николяша? — хмурится. — Барс?.. Барсуков? — отводит взгляд в сторону. — Одним местом думает…
— Все вы одним местом думаете, — этот пронзительный взгляд снова останавливается… На моих прекрасных глазах, что лет с пятнадцати сползли в сиськи.
— Хм… — прокашливается в кулак. — Так, мы доверяем Смирнову или нет?
— Виктор Евгеньевич был в доверительных отношениях с Павловой. Больше я вам ничего сказать не смогу.
Потапов дал от ворот поворот Смирнову, сославшись на низкую компетентность его профессионализма, а также человеческих качеств.
В моё отсутствие мужчина не скупился на негативную оценку Павловой, а также советовал Потапову уволить меня прямо сейчас.
Гадёныш!
Жаль, что по правилам ресторана нельзя вытирать любые части тела скатертью, а также бить гостей заведения.
— Вам бы, Фимушка, вес сбросить, а не вешать дополнительные грехи на других, — басит обиженно Смирнов.
Потапов не стал оставлять моего обидчика без ответа.
— Серафима Ильинична, проверьте в моей машине… — бросает злой взгляд на Виктора Евгеньевича.
— Тормоза?..
— Да-да, вот их и проверьте, — сжав кулаки подходит к побледневшему и уже не такому красноречивому Смирнову.
Моё бабье дело – наконец-то послушаться своего варвара и ждать его в пещере, то есть в его машине.
Как представлю, что они там на ножах и вилках дерутся во имя меня – дух захватывает!
Воспринимаю себя героиней, сошедшей со страниц книг.
Мур-р-рашки по коже.
— Михаил Михайлович, не нужно было его калечить из-за плоских шуток про мой вес, — тараторю, как только мой начальник занимает водительское сиденье. — Я уже привыкла и никак не реагирую.
— Для меня было делом принципа, ну и лишний повод напомнить старому индюку его место в иерархии больших начальников.
— Если так, то можете ещё навалять – я подожду, — складываю руки на груди.
— Смешная вы, — разворачивается всем корпусом тела. — Расскажите, почему вы уволились из «Клеопатры»?
— Тут разговор с дурным послевкусием, а я только поела, — качаю головой. — Михаил Михайлович, а почему вы решили заниматься косметикой? Обычно этот бизнес в хрупких женских руках под покровительством богатого мужа или любовника. Если повезёт, то обоих, — по-дружески толкаю ладонью ему в плечо, чтобы сбавил градус недопонимания между нами. — Я по-шу-ти-ла. Шутка!