Она не стала упоминать, что воспользовалась уловкой, перенятой от приятеля – юнги Альберта, позже убитого Лихожаро. Он называл это сачкованием. Фишка состояла в том, чтобы взять в руки некий предмет и бесконечно бродить с ним по кораблю, изображая бурную деятельность по доставке от кого-то кому-то. Рано или поздно праздношатающегося замечало какое-нибудь начальство, но обычно не скоро. Жители достаточно легко велись на эту хитрость – они не могли вообразить, что кто-то сам себе придумывает работу.
– Но если тебя застукают где-нибудь, где тебе не положено находиться, спросят с меня!
– Если не поможете, будете такой же дрянью, как и она, – сказала Листок. – Когда Артур доберется сюда, окажетесь среди врагов.
– А он доберется? Ты точно уверена? Он правда десять футов ростом?
– Он придет, – сказала Листок с уверенностью, которой на самом деле не ощущала. – Что касается роста, то… десяти футов в нем, пожалуй, нету, но он… в общем, четырех Доверенных он уже победил.
– Полагаю… полагаю, ты могла бы носить наволочки с бельевого склада, – сказал Харрисон.
Листок видела: он поддавался ее убеждению.
– Только это не поможет тебе найти телефон, – продолжал он. – Говорю же, придется Жителей спрашивать…
– Точно, – сказала Листок. – И кажется, я даже знаю, кого именно. Где этот ваш склад?
Харрисон не ответил, лишь наморщил лоб. Он еще сомневался.
– Помните: помочь мне – значит помочь Артуру, а он ваш единственный шанс выбраться отсюда, – сказала Листок. – Ну же! Теперь или никогда!
– Я… сделаю это, – сказал Харрисон. – В смысле да, хорошо! Я сделаю это! Идем, я покажу, как пройти к складу белья. Это Круг Третий, двадцать пять.
– А с ними что? – тихо спросила Листок, указывая на неподвижные тела возле берега.
– Мартина заберет их отсюда, – сказал Харрисон. – Она выйдет, когда солнце сядет.
– Кто такая Мартина? Жительница?
– Нет, она человек, как и мы. Она тут дольше, чем я, и давно спятила. Работает только по ночам. Ночи здесь, правда, совсем не такие, как дома. Три луны, притом большущие… и цвет меняют!
– Быть может, с ней стоило бы поговорить, – сказала Листок. – Где ее найти?
– В Шестом Круге, на полчаса, – пробормотал Харрисон. И направился к двери, откуда они вышли в кратер. – Только у нее правда крыша уехала. Идем!
Листок пошла за ним, оглядываясь на спящих.
– А еще мне бы попить, – сказала она. – У вас тут есть человеческая еда? И… ну… туалет? А чай найдется?
– Мне дают простую еду, – сказал Харрисон. – На весь приют имеются четыре так называемые комнаты отдыха для нас, смертных. А вот с чаем напряженка. Жители сами его любят и с нами не делятся. Кофе у меня тоже не водится, так что обойдешься водой.
– Да насчет чая я не для себя, – сказала Листок. – Я думала использовать его как валюту, чтобы подкупить Жителя. Раз нету, придумаем что-нибудь еще…
Пока она говорила, неожиданная мысль посетила ее. Нагнувшись, Листок подняла камешек. Один из немногих, лежавших на гладком дне кратера.
– А кстати, не подскажете, где любит зависать Житель по имени Фиорин? – спросила она.
– Тут Жителей вообще не так много, – сказал Харрисон. – Всего полсотни или типа того. В основном они держатся в Десятом Круге – с без десяти полдень до десяти после полудня. Думаю, их комнаты именно там. Предположительно, они должны патрулировать Приют, но я не больно-то часто встречаю их, когда хожу по делам. Кстати, о делах… пора уже мне браться по новой… всех перевертывать…
Он вздохнул, поникнув головой, и некая бодрость в походке, возникшая, когда он согласился помочь Листок, развеялась, уступив место прежнему унылому шарканью.
Девочка молча следовала за ним. У нее в голове роились планы и замыслы – надо признаться, в большинстве своем совершенно невыполнимые. Пока что она видела перед собой три основные цели. Но вот как их достичь, оставалось неясным.
«Перво-наперво – добраться до телефона и позвонить Артуру. Во-вторых, разыскать тетю Манго и увести ее, где бы она ни находилась. И в-третьих, спрятаться вместе с ней, пока не придет помощь…»
Впрочем, на самом деле целей было четыре, и четвертая казалась самой насущной.
«Не попадаться на глаза Леди Пятнице…»
Как и предрекал Харрисон, они добрались до бельевого склада, никого по пути не встретив. Это оказалось помещение, почти один к одному похожее на то, где Листок нашла кармашек Мальчика-без-кожи. Листок поморщилась от неприятных воспоминаний, а потом задумалась кое о чем. На всем белье оказались метки той же прачечной, что обслуживала госпиталь Восточного округа.
– Стирка отсюда отправляется на Землю, ведь так? – спросила она.
– Полагаю, да, – сказал Харрисон. – Грязные простыни я сбрасываю вот в этот желоб, а чистые получаю отсюда…
– Значит, кто-то переправляет их туда и обратно, – сказала Листок. – То есть имеется лаз отсюда до больницы госпожи Пятницы на Земле!
– Если и есть, – сказал Харрисон, – требуется ее могущество, чтобы пользоваться им.
Листок мотнула головой:
– Ну не сама же Пятница таскает грязное белье в прачечную и забирает чистое! Значит, есть способ… тоже, наверное, колдовской. Все равно стоит проверить!
– Мне нужно возвращаться на склад людей… то есть в палаты, – беспокойно проговорил Харрисон. Он был явно уже готов пойти на попятный. – Вдруг Эксильрад с проверкой нагрянет… Ты тоже здесь не задерживайся! Приходи быстрее мне помогать, не то как бы…
– Вы ступайте, – сказала Листок. – Я найду вас, когда понадобитесь.
– Ты только не… в общем… – Голос Харрисона окончательно увял.
Он помялся, глядя в пол, потом вышел.
Листок внимательно обшаривала бельевую, пока в одной из деревянных полок не обнаружила расшатанный гвоздь. Ей удалось его вытащить. Достав камешек, найденный в кратере, она нацарапала на нем несколько вымышленных символов: пусть покажется странным и интересным, а если повезет, даже волшебным!
Трудясь над камешком, она еще и тренировала размеренный лающий кашель.
– Кхе-кхе, кхе-кхе, кхе-кхе!
Глава 13
Вытянув руки, Артур продел их в рукава своей лоскутно-письменной обновки, чтобы Пиркин мог подрезать слишком длинные манжеты. Для этого Житель использовал огромные старинные ножницы из бронзы. При других обстоятельствах Артур, пожалуй, немного занервничал бы, но сейчас он ощущал себя вполне хорошо… Внутри домика на плоту царило чудесное тепло – благодаря фарфоровой печи величиной с холодильник, что покоилась на плите красного камня размерами десять футов на десять. Плиту сплошь усеивали крупные нечитабельные письмена. Закопченная кварцевая дверь печи не давала видеть огонь, и при Артуре туда не подбрасывали топлива. Однако снаружи завивался дымок.
Благом стала и новая сухая одежда. Артур, как и его спутники, успел полностью, начиная с нижнего белья, облачиться в бумагу, пергаменты и мягкую кожу, конечно испещренные строками писаний. Он ждал, что одежда будет царапаться и колоться, в особенности бумажный кафтан, но все оказалось на удивление уютным и мягким. Еще он закономерно предположил, что под открытым небом, где валил мокрый снег, толку с его наряда будет не много, но Пиркин объяснил, что сырость не сможет впитаться. Дело было в одном из немногих особых свойств Бумаговодителей: они умели делать одежду, годную для работы на Канале и способную защищать как от текстуально заряженной воды, так и от обычной.
Артура весьма радовало и то, что плот несся по Каналу на очень приличной скорости – миль двадцать в час, порождая заметную кильватерную струю. Для него это означало быстрое движение к цели, если считать таковой Скрипторий Леди Пятницы. Используя передышку, Артур размышлял о положении дел и о том, что следовало предпринять. А также – стоило ли обсудить возможные планы с Фредом и Сьюзи.
«Они мои друзья, – думал мальчик. – Но и служба Дудочнику их обязывает. Угэм вроде отличный малый, однако и он в конечном счете состоит в подчинении у Дудочника. Если мы доберемся до Ключа, Угэм волей-неволей попытается завладеть им для Дудочника… а скорее всего, призовет его туда, ведь сам он не сможет завладеть Ключом. Знать бы, есть ли у него какой-то способ связи с Дудочником…»
Пиркин завершил подрезку, вооружился длинной иглой с красной нитью и сноровисто подрубил рукава. Одежда Артура подгонялась последней по очереди. Так распорядился сам мальчик, привычно следуя этике Армии Зодчей, гласившей: офицеру следует сперва позаботиться о подчиненных, а потом уже о себе. Сьюзи и Фред – уже во всем великолепии письменно-печатных одеяний – вышли наружу убедиться, что пустотник кабаноединорог их не преследовал. Угэм вышел за ними, похожий на огромного пса, преданно опекающего несмышленышей. Новопустотник неохотно расстался с мундиром. Убедили его лишь объяснения Пиркина, что, мол, текстуально заряженные стремнины и прочие колдовские воздействия Канала крайне губительны для всякого, не облаченного в правильную одежду, сшитую Бумаговодителями.
«Дудочник и Суббота устремятся в Скрипторий, – раздумывал Артур. – Кто-то из них почти наверняка доберется туда раньше меня. Быть может, они подерутся из-за Ключа, попытаются друг друга остановить. Но если тем временем я обнаружу Часть Пятую Волеизъявления, уже не будет разницы, у кого Ключ: Волеизъявление мне поможет им завладеть. Похоже, надо мне для начала разыскать эту Часть, тем более что госпоже Пятнице я не доверяю ни вот на столечко. Да, но и Часть Пятая вполне может находиться там же, в Скриптории… Эх, был бы здесь доктор Скамандрос! Сейчас прочел бы над золотым листком то заклинание…»
– Чашечку кипятка? – вторгся в его размышления голос Пиркина. – Чая, правда, у нас нет, весь кончился. На причале немного было, но…
– С удовольствием, – отозвался Артур.
Он успел как следует согреться, но горячее питье по-прежнему выглядело очень желанным. Поможет изгнать если не сам холод, то воспоминание о нем. И будет вдвойне кстати, если Артуру придется идти за порог, где все так же валит снег.