– Можно подумать, тебе есть с чем сравнивать, – закатил глаза Эдрик. – Уверен, этот придурок Ирвин не дотронулся до тебя и пальцем. Или все-таки есть с чем, – прищурившись, посмотрел он на меня.
А потом притянул меня к себе, устроил одну руку на шее, вторую – на талии и прикоснулся к губам. Принц целовался хорошо. Нежно, в меру напористо и без излишеств. Мурашки снова саботировали процесс, как бы говоря, что этот мужчина нам не подходит. Я старалась. Очень хотела ощутить хоть малую часть того, что испытывала с лорд-канцлером, но понимала, что этот поцелуй – лишь механический процесс. И как бы ни был он хорош, отсутствие в нем души губило всю надежду. А потому и продолжать особого смысла не было.
– Все понятно, – я оторвалась от принца и со смехом запрыгнула в карету, рядом с которой мы так удачно расположились. – Ты мне не подходишь!
– Зато ты мне – да! – это были последние слова, что я услышала перед тем, как карета въехала в подпространство.
Глава 14
Путешествовать портальными линиями совсем одной оказалось непривычно. Перед глазами тут же всплыли картинки совсем других событий. Я напомнила, что теперь сама за себя, и сейчас есть задача важнее душевных терзаний. В конце концов, из-за разбитого сердца еще никто не умирал, а на войне – сколько угодно. Пришло время послужить людям, ведь для этого я усердно училась ежедневно с утра до ночи и даже подделала на документах подпись брата. Андрэ рвал и метал, когда узнал об этом, но что-то менять было уже поздно. Брат здраво рассудил, что полевой госпиталь предпочтительнее тюремных казематов, поэтому доносить на меня не стал, а подтвердил подлинность подписи, на что я и рассчитывала, вероломно подделывая согласие старшего члена в роду.
Потом, правда, Андрэ лично примчался в университет, чтобы устроить мне взбучку. Он так кричал, что девчонки предпочли ретироваться из комнаты. Но цель уже была достигнута, а скандал я готова была потерпеть.
– Как ты могла, Мари? – брат устало опустился в стул возле моего рабочего стола. Он уже высказал все, что думает о моем поступке и умственных способностях в целом. – Ты отказалась поехать с женихом, и я не стал давить на тебя, ты выбрала продолжать учиться вместо того, чтобы сидеть дома под присмотром наставника, а ведь я уже нашел нескольких магов жизни, готовых в частном порядке обучать тебя… Я смирился и с этим! Но сейчас! Твой отъезд на фронт переходит все границы! Я не узнаю тебя с тех пор, как с лордом Вестоном у вас все разладилось. Мари, скажи, что это не твой способ свести счеты с жизнью. Потому что ни одна нанесенная тебе обида, сколь бы глубокой она ни была, не стоит этого. Поверь мне.
– Что? Конечно, я не планировала делать ничего такого. Я не знаю, как это объяснить, просто чувствую, что должна быть там. Я могу быть полезной, Андрэ, и я не имею права прятаться тут, в безопасности, когда сотни людей погибают на поле битвы. У них появится шанс жить благодаря магии, которая сидит внутри меня. Для чего-то же она мне дана, верно? Не только для того, чтобы лишать шанса быть с тем, с кем хочет сердце, – печально закончила я.
– Ну, вот как с тобой разговаривать! – всплеснул руками брат. Поднялся и прижал меня к себе. – Обещай, что будешь беречь себя и обязательно вернешься.
– Обещаю, – легко согласилась я. Сводить счеты с жизнью в моих планах действительно не было.
– А потом выйдешь замуж за того, кого я тебе подберу, – продолжил натиск брат. Я рассмеялась:
– Ну, уж нет, я сама сделаю выбор, и тебе, дорогой Андрэ, придется с ним согласиться.
– Я не мог не попытаться, – с ироничной улыбкой развел руками брат.
Красота подпространства на этот раз прошла приятным фоном, уже не она являлась доминантой поездки. Все мои мысли занимали предположения о том, как все будет. Глупое и бесполезное занятие на самом деле, но перестать гонять мысли по кругу я не могла.
На выходе меня встретили. Люди в форме тщательно проверили документы и развернули извозчика – ему находиться так близко к месту боевых действий не полагалось. Впрочем, он особо не возражал. Один из воинов помог мне с багажом, досмотрел его, а потом подвел к дилижансу* (*многоместная повозка, вид общественного транспорта в Александрии).
– Он отправится, как только наберутся желающие, так что придется немного подождать, леди.
– Никаких проблем, – заверила я и откинулась на спинку сиденья.
Карета тронулась спустя примерно три четверти часа. Оказалось, что все, кто ехал со мной, направлялись в одно и то же поселение. Рыженькая девушка, выглядевшая совсем юной, но оказавшаяся на несколько лет старше меня, как и я, была добровольцем. Она недавно закончила травническую школу и не могла оставаться в стороне. Раненых было очень много, а целителей на всех не хватало, поэтому наряду с ними воинам помогали простые лекари.
Чуть наивный восторженный взгляд новой знакомой заряжал всех вокруг, и скоро я поняла, что именно таких людей – чистых и самоотверженных очень не хватает на войне с ее безысходностью и отчаянием.
Госпиталь располагался в здании сельской школы. Бывшие классы переоборудовали под палаты, заставили койками и ширмами. Дежурили целители в бордовых халатах, в изумрудно-зеленых – ходили лекари. Раненых было много. Гораздо больше, чем я себе представляла до этого. Все три этажа огромного здания были заполнены ими. А помимо этого, в еще нескольких больших домах поселения были организованы подобные госпитали.
Нас с рыжеволосой Иритой встретили у ворот школы, приветствовали радушно, хоть и по-военному коротко. Быстро заселили в одну комнату в доме, располагавшемся неподалеку. Там мы оставили вещи и уже налегке отправились знакомиться с начальством. На первое время нам выделили по наставнику, чтобы те показали, как все устроено в госпитале, допускать новичков с первых минут к раненым не собирался никто. И я не могла не признать, что была в этом значительная доля логики.
Три дня ушло на обучение, за время которого я вдоволь насмотрелась на страдания тех, кто стоял на рубеже нашего Королевства. Я успела возненавидеть драконов и управлявших ими варваров, возжелать от всего сердца им смерти и самых страшных мучений, а потом и смириться. Неразумные ящеры уж точно виноваты только в том, что существуют, а что двигало варварами, было трудно сказать. И, тем не менее, уверена, враг тоже не оставался невредимым, и их люди страдали не меньше наших. Война несет обеим сторонам потери, страх и боль. Выигрывают политики, а проигрывают люди.
В первый день моей рабочей смены я нервничала. Хоть и выпила вместо завтрака тридцать капель лирарьянки и укрепляющий настой, полностью побороть невроз не смогла. Пока лечила первого раненого, у меня заметно тряслись руки, и влила в его организм я силы больше, чем следовало. Это было заметно по шальному взгляду воина, учащенному дыханию и тому, как быстро он подскочил с койки.
– Ты – моя фея, красавица, – промурлыкал он. – Как говоришь, тебя зовут?
– Мари, – осторожно представилась я. Марианну-Эстель решила оставить для официальных приемов и лоска столицы. Что-то в тоне воина меня насторожило, и, как оказалось, предчувствия меня не обманули.
– Дорогая Мари, я просто обязан тебя отблагодарить! – спасенный вдруг потянул ко мне руки, вцепился так, что было не оторвать, и принялся покрывать жадными поцелуями. Я пыталась вырваться, но силы в выздоровевшем воине оказалось на десятерых, поэтому оставалось только вертеть головой, чтобы чужие мокрые губы приземлялись куда угодно, но только не в цель. Из-за накрывающего отчаяния я принялась подвывать. А поскольку в комнате находились только лежачие больные, на помощь прийти мне было особо некому.
«Так бесславно распрощаться с девичеством» – обреченно сокрушалась я, не забывая елозить в руках пациента, словно уж. «Ничего себе, у человека представления о благодарности. Век бы такой не видать!»
На мое счастье вопли, что я издавала, услышал еще один дежурный целитель. Он ворвался в палату, оценил ситуацию и, изловчившись, прикоснулся к сонной артерии не в меру признательного пациента. Тот рухнул к моим ногам, а я первым делом вытерла рукавом обслюнявленное лицо. Пригладила растрепавшиеся волосы, застегнула пуговицы на платье и с облегчением произнесла:
– Спасибо, Линар, вы очень вовремя!
– Всегда рад помочь, – серьезно кивнул он. Присел на корточки возле лежавшего ничком воина и принялся вводить над ним ладонями. Потом внимательно посмотрел на меня. – Очень грубая ошибка, Мари – в нем слишком много энергии жизни, оттого и столь агрессивное поведение.
– Простите, – прошептала я, повесив голову. Ну почему мне не могла достаться обычная целительская магия, обычного человеческого уровня? Если бы можно было обменять на нее мой запредельный дар, я бы не раздумывая так и поступила! – Я так волновалась сегодня, и вот результат.
– Мы на войне, – строго напомнил Линар. – Цена ошибки тут возрастает в десятки, если не в сотни раз. Думаю, этот обход нам лучше проделать вместе.
Мне оставалось только согласиться. И внимательно следить за тем, чтобы вовремя останавливать магию. Проработать в полевом госпитале всего один день и вернуться с позором на радость родным и близким – такого провала я не переживу. К счастью, мне удалось с этим испытанием справиться. В первой комнате Линар все время был рядом и пристально следил за тем, как я работаю, а уже во второй дал мне свободу и сам принялся лечить пациентов. Так мы и обошли все палаты – он двигался от двери налево, я – направо, пока в конце мы не встречались по центру.
Лекари занимались совсем легкими пациентами и теми, кто после целительской магии шел на поправку. Я поделилась с ними бабушкиными рецептами и даже дала кое-какие снадобья на пробу. Не зря я забила ими почти половину чемодана. По вечерам в университете последнее время было так тоскливо, что я занимала себя готовкой настоек и отваров. Руки помнили, что делать, а голова, занятая насущными вопросами, переставала болеть от тяжких дум.