о. Я прослежу за этим.
— Хорошо… Архивы, записи, дневники — что-то должно было уцелеть после пожара в его родовом имении. И эти записи ни в коем случае не должны попасть в чужие руки. Имена посвященных в его дела и могущих иметь косвенное отношение…
— Да, ваше святейшество, — склонив седую голову, ответил отец Ликар. — Все будет исполнено в точности. Но… но не слишком ли рьяно мы стараемся выяснить подробности давно минувших дней? В руки лорда случайно попал древний артефакт самого Тариса и смутил его душу… так не проще ли отправить этого богомерзкого некроманта на очистительный костер при стечении народа? Я уверен, что вскоре отец Флатис выполнит возложенную на него миссию и найдет костяной кинжал.
— Так и случится, — ответил старик, обессиленно откидываясь на спинку кресла. — Так и случится. Но только тогда, когда мы будем твердо уверены, что выкорчевали всю ересь, что не оставили ни одного ядовитого побега, могущего… опорочить имя Церкви.
— Опорочить имя Церкви? Простите ваше преосвященство, кажется, я упустил нить вашей мысли. И я никак не могу взять в толк ваши недавние слова «если вся правда о Ильсере выйдет наружу»…
— Что ты знаешь о Ильсере? — перебил его старый священнослужитель, слегка дрожащей рукой наливая в серебряный кубок красное вино.
— Это каменный саркофаг, созданный силами Церкви и имперских магов, чтобы заключить в нем мятежного принца Тариса Ван Санти. Ильсера должна была лишить Тариса возможности творить заклинания некромантии. Священники наложили особые сдерживающие молитвы, лучшие маги с даром Крепителя прибегли к своей силе и придали камню несокрушимую твердость, стихийные маги защитили камень от любого воздействия огнем, водой…
— Это все никчемные подробности, отец Ликар! — раздосадованно взмахнул рукой старик, едва не расплескав вино. — Это знает каждый деревенский мальчишка, наслушавшийся бродячих менестрелей! И правды в этих россказнях немного! Ты праведно и усердно служишь Церкви, ты мое доверенное лицо для особо важных дел, но даже тебе я никогда не говорил того, что поведаю сейчас. Два века мы старались забыть о совершенной ошибке, но похоже, настало время вспомнить. Слушай же. Двести лет назад Церковь совершила страшную ошибку, пошла на поводу у императора Мезерана и по его воле создала особый саркофаг! Ильсеру сделали мы и только мы!
— Но это значит…
— Да. Маги не имели ни малейшего отношения к созданию узилища для Тариса, более того — толком ничего не знали об истинном предназначении саркофага! Создавая Ильсеру, священники воспользовались древними знаниями, не имеющими ничего общего с обычной магией или изгоняющими зло молитвами. И знания эти они почерпнули из того источника, к которому лучше не припадать, даже если тебе грозит неминуемая смерть от иссушающей жажды!
Сделав паузу, старик одним глотком опустошил кубок и тут же вновь наполнил его из хрустального кувшина с изображением цветка Раймены на обеих сторонах. Задумчиво побарабанил сухими пальцами по подлокотнику кресла, словно раздумывая, стоит ли говорить дальше, но все же продолжил:
— Много тысячелетий назад, когда Создатель еще не явил себя миру, принеся ему истинную веру и прогнав мрак из наших сердец, людское племя уже давно существовало, но их души витали в кромешной тьме. С приходом Создателя появилась надежда. Многие узрели исходящий от него свет и направили стопы в верную сторону, многие, но все же не все. Ибо люди слабы и беспомощны в самой сути своей, не решающиеся сделать шаг, уподобляясь овечьему стаду без пастуха, лишь топчутся на месте, а то и вовсе идут по пути, ведущему в бездну. Люди слепы и нуждаются в зрячем поводыре, что видит истинный свет и способен провести к нему остальных… И нашлись те, кто взвалил на свои плечи сию непосильную ношу и повел людей за собой. Так появилась Церковь…
— Ваше святейшество, — отец Ликар почтительно прервал старика, — я хорошо знаю божественную историю.
— Слушай! — пристукнул старик ладонью по подлокотнику, и священник тут же затих. — Слушай и внемли! Так вот. Стоящие у самих истоков Церкви смогли указать заблудшим душим дорогу к свету, и вот уже долгие века мы верим лишь в Создателя нашего Милостивого и Единственного! Но так было не всегда! Как я уже говорил, люди слепы и не могут жить без веры. До прихода Создателя людское племя поклонялось совсем другому богу, исчадию тьмы, злобному демону, что требовал от них лишь одного — постоянных и обильных кровавых жертвоприношений. Человеческих жертвоприношений. Кровь потоками лилась с багровых алтарей, что стояли на вершинах огромных жертвенных зиккуратов. Взамен демон даровал людям знание. Не силу! Всего лишь знание, но какое! Он научил накапливать чужую жизненную энергию и управлять ею! Научил создавать кошмарных тварей, слепленных из костей и мертвой плоти! И много чему еще, не менее ужасному. У демона было имя — Морграат. Дарованное им знание в те мрачные времена называлось просто Искусством, практикующие это знание адепты — Раатхи, они же были жрецами своего бога Морграата, неустанно умерщвляя во славу ему десятки и сотни людей ежедневно. То была эра зловещего мрака, к счастью, закончившаяся до того, как род человеческий был бы полностью истреблен. Теперь же, спустя многие века, мы называем все это другими словами. Раатхи — некроманты, а сам Морграат… на протяжении веков мы старались искоренить это проклятое имя, и теперь почти забытого бога называют не иначе, как Темный.
— Создатель Милосердный… я многое слышал о темной эре, но не знал о том, что у Темного когда-то было имя… на проповедях священники называют его «Безымянное зло».
— Да, — кивнул старик. — Так решил церковный конклав многие века назад. Лишить Морграата имени означает низвергнуть его в пучину забвения. Не сразу, конечно. Век за веком, не покладая рук Церковь трудилась над тем, чтобы изжить память о Темном из сердец людей. Мы уничтожали древние храмы, стирали с лица земли древние капища и жертвенные зиккураты, разбивали таблички с текстами и сжигали папирусные свитки, возводили на костер тех, кто осмеливался творить темную волшбу… Да ты и сам принял участие во многих подобных миссиях. Достаточно вспомнить случившийся благодаря тебе триумф Церкви в очищении гнилостных Могильников Ашура и ту приснопамятную погоню за Торговцем Смертью. Благодаря таким преданным братьям по вере, как ты, Церковь продолжает успешно выкорчёвывать древнее зло.
— Грешно будет приписать мне эту честь себе, ваше святейшество, — отрицательно качнул головой отец Ликар. — Я принял лишь косвенное участие в упомянутых вами миссиях, успех которых был достигнут благодаря хорошо известному вам юному имперскому магу, позднее отринувшему мирские радости, принявшему сан священника и примкнувшего к братьям из ордена Искореняющих Ересь.
— Отец Флатис, — задумчиво произнес старик. — Да, я хорошо помню этого многообещающего юношу… и до сих пор не могу простить тебе твою неудачу! Позволить обладателю столь живого и проницательного разума уйти в этот воинствующий орден Искореняющих Ересь, где признают лишь силу оружия! Ты знаешь, как в народе за глаза называют этот орден?
— Испепеляющие, — хмыкнул отец Ликар. — И не зря — там, где прошел орден, остаются лишь пепел и зола. Я со смирением принимаю ваш укор, но ведь вы не хуже меня знаете причины, побудившие отца Флатиса выбрать орден Искореняющих Ересь. Ваше святейшество, вы хотели поведать мне нечто важное, касающееся Ильсеры.
— Да, — сжал губы глава ордена. — Ильсера… Для создания саркофага мы воспользовались знаниями, что содержались в наших особых архивах, закрытых за семью печатями. Это были ритуальные книги жрецов Раатхи, книги Искусства.
— Что? Вы хотите сказать, что Церковь прибегла к…
— К черной некромантии, отец Ликар. Да, Ильсера создана при помощи проклятой некромантии! Обуреваемая жадностью Церковь нарушила свои собственные запреты и прибегла к знанию, дарованному Морграатом, самим Темным! И тем горше сознавать, что подтолкнула нас к этому страшному греху не что иное, как человеческая жадность! Думаю, ты не раз бывал по делам Церкви в принадлежащем нам Северном уделе? Десятки лиг плодородной земли, богатые всевозможной дичью леса, семнадцать деревень, три города, из которых один портовый, три рудника, из которых два медных и один серебрянный, — вот что получила Церковь от императора Мезерана за создание Ильсеры! Все это перешло нам на веки вечные в безраздельное владение, не облагаемое государственным налогом. Богопротивный договор был заключен, и казалось, что это более чем удачная сделка. Но все пошло не так, как планировалось. Тарис Ван Санти хоть и был заключен в Ильсеру, но саркофаг так и не вернулся в наши руки. Пораженный собственным оружием Тарис высвободил накопленную энергию, и начавшийся чудовищный по масштабам катаклизм заставил Листера и его отряд бежать из этого проклятого места. Мы постарались исказить истину о природе Ильсеры, нагромоздили кучу лжи, породили легенду о Листере Защитнике, геройски победившем Тариса Некроманта в честном бою… — Прервавшись, старик испытующе взглянул на бесстрастного отца Ликара и несколько удивленно произнес: — Ты не выглядишь слишком уж… потрясенным моими словами. Многие из наших братьев, услышав такое, пришли бы в праведное негодование из-за не слишком светлых дел Церкви.
— Ваше святейшество, вот уже больше шестидесяти лет я только тем и занимаюсь, что во имя процветания благой Церкви улаживаю особо щекотливые дела, — спокойно молвил отец Ликар. — Сокровенный смысл и праведность деяний давно минувших времен меня мало беспокоят. Сейчас я вдумываюсь в ваши слова и никак не могу увидеть грозящую Церкви опасность. Никто не знает правду, все давно поверили в ложь. Ильсера если и уцелела в том катаклизме, то осталась в самом сердце Диких Земель, далеко за Пограничной Стеной. Лорд Ван Ферсис в нашей власти и скоро отправится прямиком на костер — конечно, сначала он исповедается вопрошателям, расскажет все, что знает. Если есть сообщники — мы возьмем их, и они разделят судьбу своего господина. Истинно преданный делу Церкви отец Флатис не отступит от своей цели и рано или поздно найдет «Младшего близнеца». Мои люди тщательно проверят каждого, кто может иметь отношение к этому делу. Ничто не опорочит имя светлой Церкви.