—Приехали!— буркнул себе под нос водитель.— Выходите!
Андрей опасался, что сын в дороге раскапризничается: путь был неблизкий, к тому же выехали они так поздно. Но пока Никита не выказывал признаков усталости. Всю дорогу до остановки он болтал об игрушечной машине, которую углядел в витрине газетного киоска на столичном вокзале еще в день отъезда сюда, и напомнил отцу об его тогдашнем опрометчивом обещании купить ее на обратном пути. Пришлось вновь пообещать купить игрушку, с оговоркой, что в случае, если киоск окажется открыт. В разговорах о машине до остановки они дошли быстро. И тут уже обрадовался Андрей, увидев словно их поджидавшую маршрутку с открытой дверью.
—Папа, смотри! Один, два, три!
Он понял, что имеет в виду сын, только после того, как Никита указал пальцем: номер машины. Легкий, как счет до трех — «раз, два, три» — сто двадцать три. Сын учился выводить в альбоме для рисования первые буквы и цифры и очень радовался, когда видел где-нибудь уже знакомые ему знаки.
—Четыре и пять!— восторженно завершил сын, указывая теперь уже на маршрутный номер микроавтобуса — сорок пятый. И правда, забавное совпадение.
Едва они заняли свои места, Никитка тут же прижался лбом к грязному стеклу. Андрей наклонился к мальчику и тихо попросил отодвинуться. Никита послушался, но когда менял позу, задел случайно сандаликом колено сидевшей напротив девицы и не заметил этого. Андрей извинился за сына, но, увидев мелькнувшее на лице девушки недовольное выражение, сразу почувствовал к ней неприязнь, хоть девица внешне и была симпатичной — легкий загар на коже, толстая коса льняного цвета, перекинутая через плечо, обгоревший шелушащийся нос, на котором проступили веснушки. Андрей мысленно обозвал пассажирку фифой и отсчитал нужную за проезд сумму. Рыжеволосая пассажирка уже протягивала ему в кулаке плату за себя и подругу, а затем передала аккуратно сложенные десятки от пассажира с последнего сиденья.
Андрей постучал водителя по плечу.
—Чего тебе?— удивленно спросил тот, не оборачиваясь.
—Деньги, брат, прими! За проезд.
Водитель замешкался, будто и не нужна ему была оплата, взял деньги и, не глядя, сунул их в бардачок. «Впервые вижу, чтобы водитель маршрутки не пересчитал сумму»,— удивился про себя Андрей. Но отвлекся на вновь прижавшегося к стеклу лбом сына.
Маршрутка сделала одну остановку вскоре после отправки по просьбе пассажирки с визгливым голосом, которая ни на секунду не замолкала, отчитывая своего молчаливого супруга. После высадки этих пассажиров в салоне наконец-то воцарилась блаженная тишина. Андрей с облегчением вздохнул и покосился на Никиту.
Сын сидел смирно и тихо, как мышонок, ловя любопытным взглядом мелькающие за окном пейзажи, очертания которых уже растушевывали сумерки. Но не успел Андрей обрадоваться тому, что путешествие, похоже, пройдет легко, как микроавтобус издал лязгающий звук и остановился.
—Приехали!— неприветливо буркнул водитель.
Нет ничего хуже, чем застрять на ночь глядя на дороге, по которой машины ездят с частотой одна в полдня, с малым ребенком, которого уже начинает клонить в сон. Но напрасно Андрей понадеялся на то, что водителю удастся завести мотор. Разбитая на плохих дорогах «Газель» не подавала признаков жизни.
—Вот тебе и покатались,— громко объявил водила, добавив в конце непечатное словцо.— Выходите!
—Куда?!— возмутился с заднего сиденья молодой человек.
—На дорогу! Голосовать,— невозмутимо ответил ему шофер.— Дальше мы не поедем. Повезет, поймаете попутку, не повезет…
Он многозначительно замолчал, и парень возмутился:
—Что значит «не повезет»? Вы нас взяли, вы нас и довезти обязаны!
—Ну, разве что вы толкать будете,— недобро усмехнулся тот.— Не хотите голосовать, сидите со мной до утра.
—Как до утра?!
—А я в потемках ее чинить не буду! Заночую и с утречка…
—Погодите!— перебила водителя рыжеволосая девушка.— То есть как это «с утречка»? А позвонить в автосервис, в вашу диспетчерскую!
—Какой у нас тут автосервис! В городе, да и закрыто уже. Как и наша диспетчерская. Последний рейс. Отвез бы вас и поехал домой спать.
—Да тут мы до утра проголосуем!— возмутился молодой человек в деловом костюме.— А у меня поезд через час!
—Если повезет, успеете, не повезет — утренним уедете,— философски заметил водитель.
—Да вы издеваетесь! Идиотизм какой-то,— выругался «костюм» и принялся пробираться к выходу.— Если я опоздаю на поезд, то такую антирекламу вашему сервису в Интернете устрою!
—Да что нам от твоей антирекламы…— фыркнул водитель и со вкусом потянулся. Молодой человек не ответил.
Хлопнула дверца, и в салоне, помимо Андрея и Никитки, который с интересом прислушивался к тому, как переругивались взрослые, остались две девицы.
—Ну?.. А вы что? Боитесь голосовать? Ну так со мной оставайтесь,— усмехнулся он как-то злорадно, так, что девушки растерянно между собой переглянулись. На их лицах легко читалось, что они одинаково опасаются как ловить попутку, так и оставаться до утра в маршрутке.
—Тут в километре есть бывший колхоз. «Заветы Ильича» называется,— сказал после паузы водила.— Там гостиница была. Я как-то в прошлом году там останавливался. Если километр вам не путь, то по трассе до поворота и потом прямо. Не заблудитесь.
—Спасибо, друг!— сказал Андрей. Бросил вопросительный взгляд на девушек, но одна из них качнула головой, и он расценил этот жест как отрицательный. Потому позвал сына и вышел с ним в ночь.
Они прошли мимо молодого человека в костюме. Поставив между ног саквояж, тот что-то набирал на мобильном телефоне.
—Здесь неподалеку есть гостиница. Не проще ли переночевать и с утра двинуться в путь?— сказал парню Андрей, но тот уже поднес телефон к уху и обращенных к нему слов просто не услышал.
—Па-ап,— сказал вдруг Никитка. И Андрей наклонился к мальчику.
—Устал?
—Нет. Я домой хочу.
—Я тоже,— серьезно ответил мужчина, присаживаясь перед сыном на корточки и беря мальчика за плечи.— Давай будем мужчинами и не плакать. Автобус сломался. Поэтому мы идем спать в гостиницу. А утром поедем домой.
—На другом автобусе?
—На другом. Или на машине. А потом — на поезде.
—Бабушка нас будет ждать на вокзале.
—А мы ей позвоним и скажем, что приедем не утром, а позже. Вот прямо сейчас и позвоним,— с этими словами Андрей вытащил из кармана джинсов телефон и набрал знакомый номер.
—Марта Васильевна? Да, это я. Простите, разбудил вас… Нет, ничего страшного не случилось. Сломалась маршрутка, а поймать попутку до вокзала сейчас нереально. В общем, на ночной поезд мы уже не успеваем. Уедем утренним. Тут неподалеку есть гостиница, говорят. Мы сейчас туда и идем. Никитка? Никита — чемпион. Погодите, сейчас я дам ему трубку.
Андрей наклонился и прислонил к уху сына мобильный телефон. И Никита обрадованно принялся рассказывать в трубку о сломавшемся автобусе, выплескивая свои детские впечатления так бурно, будто случилось в его жизни важное и радостное событие. Андрей невольно улыбнулся, прислушиваясь к родному голоску. Для Никиты в этом возрасте открытий любое мало-мальское происшествие — великое приключение.
—Ну, все, прощайся с бабушкой и идем.
Никита послушно распрощался, и Андрей, поудобней перевесив рюкзак, скомандовал:
—Вперед, чемпион!
Когда они прошли метров двадцать в кромешной тьме, которую рассекал лишь свет от его телефона, включенного на манер фонарика, сзади послышались шаги, и женский голос окликнул его:
—Молодой человек, подождите!
Он невольно усмехнулся, услышав льстивое обращение. К молодым людям отнести его можно было с натяжкой: недавно исполнилось тридцать пять, а седина на висках лишь добавляла возраста. Но Андрей оглянулся и остановился, поджидая спешивших к нему двух пассажирок из микроавтобуса. Видимо, они тоже выбрали гостиницу, и он не ошибся в предположениях.
—Можно, мы с вами?— застенчиво спросила спутница блондинки — яркая рыжая девушка.— На безлюдной дороге как-то неуютно коротать время.
—Да не вопрос! Идемте вместе,— согласился он, подумав, что нужно было с самого начала проявить рыцарские чувства и пригласить девушек следовать с ним. Он бы так и сделал, если бы не обрезался тогда о холодный взгляд неожиданно темных для ее слишком светлых волос глаз второй девушки. Сейчас в темноте он не мог разглядеть выражения ее лица, но его воображение живо нарисовало ему поджатые губы и недовольство во взгляде.
В тишине, нарушаемой лишь шорохом их шагов, они прошли еще метров двадцать, пока одна из девушек, рыжая, не нарушила молчания:
—А вы в городе живете?
—Нет,— после недолгой заминки ответил он.— Мы собирались на поезд.
—Ой, как и мы!— обрадовалась девица.— На московский.
Он промолчал, решив не уточнять, что тоже с сыном возвращается в столицу. Вместо этого указал включенным мобильником на первый встретившийся поворот:
—Кажется, нам сюда.
Они прошли еще какую-то часть пути в неловком молчании, пока не дошли до развилки. «Прям как в сказке»,— подумал про себя Андрей.— Только камня с надписью не хватает. Направо пойдешь — коня потеряешь, налево…» Терять Андрей ничего не собирался, но, не раздумывая, подчиняясь какому-то внутреннему чувству, уверенно направился прямо.
—Нам точно сюда?— окликнула его «фифа», которая за всю дорогу не сказала ему ни слова, только иногда о чем-то перешептывалась со своей подругой.
—Если не сюда, то вернемся и пойдем по другой дороге.
—Ваш мальчик не устал?— проявила она заботу. Андрей подхватил сына на руки и крепко прижал к себе.
—Он у меня чемпион.
Похоже, этот ответ девицу удовлетворил, потому что она вновь замолчала.
Не прошли они и сотни метров, как увидели очертания первой постройки — низкой квадратной «коробки», бывшей то ли сторожкой, то ли трансформаторной будкой, то ли еще чем-то подобным, служебного назначения. А дальше — остов трактора, в темноте похожий на скелет исполинского животного. Асфальт закончился, и дорога превратилась в неровную земляную колею, которая от дождей наверняка оборачивалась непролазным болотом. Эх, русские дороги! Девицы, спотыкаясь, ковыляли за ним сзади, о чем-то тихо переговариваясь. Он понял, что им страшно. Тревога заворочалась и в его душе морским гадом, расправила щупальца, впрыснула в кровь толику яда. Молчаливый темный поселок казался вымершим, как в американских фильмах ужасов. Вышедшая из-за тучи луна гротескно искажала действительные очертания. И вот это уже не деревья во дворах за покосившимися заборами их встречают, а монстры протягивают к ним корявые руки-ветви. Мужчина ощутил, как крепко, изо всех силенок, обнял его сын, как заколотилось испуганно его маленькое сердце, не попадающее в унисон с его. Андрей успокаивающе погладил Никитку по спине и прошептал на ухо какие-то ободряющие слова. Если ему, взрослому мужику, стало не по себе, то что уж говорить о маленьком мальчике? Он мельком оглянулся на идущих за ним девушек: как они там? Держатся за руки, то ли боясь споткнуться на неровной дороге, то ли просто из желания подбодрить друг друга. Неужели все поселки в сумерках выглядят так устрашающе? Андрею казалось, что это солнечный свет показывает всю их неприглядность — обветшавшие заборы, покосившиеся почерневшие