— Ура! — раздались восторженные крики.
По возвращении в лагерь профессор потребовал внимания:
— Друзья! Для успешной работы нам необходимо обустроить свой быт. Правильно организовать лагерь — это уже половина успеха экспедиции. А потому я призываю вас со всей ответственностью подойти к этому важному вопросу. Прохор, вы с Маратом будете устанавливать палатки. Надеюсь, вам это не впервой. Я думаю, лучше всего будет установить их вон там, на краю рощицы. Вы, Игнат, отправляйтесь с Артемом за дровами. Постарайтесь сразу запастись на несколько дней, потом некогда будет этим заниматься. Ну, а мы с Ариной разберем вещи.
И работа закипела. Больше всех суетился Пучков. На правах опытного археолога он, вместо того, чтобы заготавливать дрова, то и дело возникал в самых неожиданных местах, делал замечания и давал советы по поводу и без повода. Бершинский не стал унимать своего суетливого коллегу, только усмехался время от времени да покачивал головой.
Лишь однажды он подошел к Пучкову и шепнул на ухо:
— Тёма, не увлекайся.
— Альберт Родионович, вы о чем?
— Это же не студенты, а ты гоняешь их, как молодых.
— Ну, положим, тут все нестарые, — возразил Пучков. — И потом, думаю, им будет это полезно.
— Ладно, ладно. Остынь.
Но Пучков, словно бы не слыша его, вновь бросился руководить всеми процессами сразу. Когда Прохор сложил из булыжников нечто вроде очага, доцент вызвался развести огонь.
— Альберт Родионович, спички не одолжите?
— У меня, Тёма, только зажигалка. Лови.
— Нет, не пойдет, — сказал Пучков и бросил ее обратно Бершинскому. — Я люблю по старинке, спичкой. — Он нашел глазами присевшего на поваленное дерево и не спеша курящего Гилязова. — Марат, одолжи спички.
— Справишься? — поинтересовался тот, протягивая коробок.
— Ты за кого меня принимаешь? — возмутился доцент. — Знаешь, во скольких я экспедициях участвовал?
— Да я так, просто помочь хотел, — смутился Марат.
— Помочь он хотел, — ворчал Пучков, чиркая спичкой.
Однако истратил почти полкоробка, прежде чем костер наконец-то занялся.
К тому времени, когда солнце уже окончательно скрылось за горизонтом, палатки были установлены, а в импровизированном очаге весело полыхал огонь, над которым, подвешенный на рогулине, раскачивался котелок. Вода в нем громко бурлила, источая аромат вареной картошечки.
Путники еле дождались, пока Арина с профессором накроют на стол, которым служила постеленная прямо на траву цветная клеенка. Над столом был натянут брезентовый навес, на случай дождя. Вокруг расставлены маленькие складные стульчики — Бершинский настоял, чтобы их взяли с собой в поход, ибо сидеть на голой земле, особенно в прохладную погоду, небезопасно. Все безумно проголодались, поэтому на еду накинулись, не сговариваясь.
— Предлагаю это дело отметить, — произнес Игнат и поставил на «стол» бутылку «Столичной».
— Не возражаю, — сказал профессор и жестом предложил Игнату обслужить спутников.
Тот ловким движением откупорил бутылку и разлил горячительное по эмалированным кружкам.
— За успешное начало экспедиции и за ее успешное продолжение, — провозгласил Альберт Родионович.
— Ура! — закричал Пучков.
— Ура! — подхватили остальные.
В последующие несколько минут тишину сумерек нарушал лишь стук ложек, хрумканье, чавканье и блаженные вздохи.
Прервал молчание Игнат:
— Альберт Родионович, расскажите нам, что мы все-таки ищем. А то мы тут все, как болваны, тащимся неизвестно за чем, неизвестно куда.
Говоря это, он достал из кармана маленький ножичек с пилкой для ногтей и принялся тщательно обрабатывать заусенец на мизинце.
— Ну, положим, куда — известно, — улыбнулся Бершинский. — Тем более что все, кто вошел в состав нашей экспедиции, сделали это добровольно. А что касается цели нашего похода, то теперь я могу вам сказать, что ищем мы древний ковчег. Если верить карте, которая попала к Арине, именно на том холме должен находиться вход в пещеру, где, по преданию, хранились сокровища племени древлян. Было там двенадцать ковчегов, то есть сундуков. В разные времена люди находили этот тайник и пытались завладеть сокровищами. По легенде, одиннадцать ковчегов были вывезены, остался только один. А сторожат его одиннадцать деревянных истуканов. Охранное заклятие, наложенное древлянскими жрецами, порождало нового истукана каждый раз, когда кто-то пытался выкрасть сокровища. А потому больше одного ковчега за раз никто не смог увести. Кроме того, все, кто проникал в пещеру, погибали. Или сразу, или вскоре после этого. А потому местонахождение пещеры каждый раз оставалось загадкой.
— А откуда брались эти истуканы? — спросила Арина.
— Трудно сказать. Может, нам удастся узнать это, когда мы попадем в пещеру. А началось все много веков назад. Это, конечно, легенда, но, как всякий вымысел, основана она, суда по всему, на реальных событиях. Что-то, конечно, приукрашено, что-то, наоборот, умолчено.
— Да, интересно, — протянул Игнат.
— И страшно, — поежилась Арина.
— Альберт Родионович, а вы в магию верите? — полушепотом спросил Марат.
— В том виде, в каком ее описывают в книжках, сомневаюсь. А в принципе… почему бы и нет?.. Ну, ладно, господа, давайте-ка по кружечке чая, и спать.
Через четверть часа они разошлись по своим палаткам. Усталость дала о себе знать, и вскоре все уже спали как убитые. Все, кроме Бершинского. Он еще долго лежал не смыкая глаз, размышляя о предстоящем открытии, которое, он не сомневался, обязательно состоится. А еще он думал об Арине. Сам не знал, почему. В последнее время женщины уже не занимали его мысли так настойчиво. Он просто перегорел. Два неудачных брака сделали свое дело. В сорок пять лет у него не было ни семьи, ни детей, ни любимой женщины. Любовницы, конечно, периодически, случались. Но, скорее, даже не любовницы, а так, партнерши, ибо никаких особых чувств он к ним не испытывал.
А вот Арина… В этой женщине было что-то необыкновенное, то, что резко отличало ее от тех, других женщин, которые встречались Бершинскому в жизни. Была в ней не всегда объяснимая жесткость и даже грубость, причудливо соседствующие с трепетной нежностью и утонченностью. А острый, практичный ум никак не вязался с безрассудством и поистине детской наивностью. Возможно, именно сочетание множества не сочетаемых качеств делали ее такой привлекательной. Она как-то незаметно завладела его мыслями, и ему это чертовски нравилось.
10
Бершинский разбудил отряд в семь утра. Члены экспедиции нехотя выползали из палаток, морщась на утреннее солнце и отряхиваясь от росы.
— Подъем! Подъем! Поживее, господа! — выкрикивал профессор, постукивая ложкой по пустому котелку.
— Альберт Родионович, — зевая произнесла Арина, — да вы просто изверг.
— Да, профессор, — поддержал ее Игнат, — природа, воздух. Эх, такой сон прервали!
— Не расслабляться, господа, — продолжал Бершинский. — Выстраивайтесь-ка умываться, я как раз родниковой водицы принес.
На завтрак приготовили гречневую кашу. Учитывая предстоящую работу, для большей калорийности Бершинский вывалил в котелок с кашей две банки свиной тушенки. На свежем воздухе аппетит просто великолепный, и все набросились на кашу, будто три дня не ели. Один лишь Марат отказался от такого завтрака.
Профессор отчаянно хлопнул себя по лбу.
— Извините, Марат, я как-то не подумал. В наше время представители вашей веры, как правило, не брезгуют свининой, но я все равно обязан был спросить.
— Маратик, ты что, так и будешь голодным сидеть? На, хоть бутербродик съешь, — подсела к нему Арина, на ходу намазывая здоровенный ломоть хлеба толстым слоем масла и укладывая на него внушительный кусок сыра.
Гилязов с благодарностью принял это подношение, и инцидент был исчерпан.
Покончив с завтраком, путники вооружились инструментами и выдвинулись по направлению к холму.
— А кто вещи сторожить будет? — спохватился Игнат.
— От кого? — усмехнулся Бершинский. — Людей здесь поблизости нет, а от зверей мы продукты тщательно спрятали. К тому же от холма до нашего лагеря всего метров триста, всё как на ладони.
— Вот именно, — поддакнул доцент Пучков.
— Ну смотрите, дело ваше, — махнул рукой Бородин.
Тем временем они подошли к валуну.
— Ну и как мы его сдвинем? — почесал затылок Игнат, а Пучков вопросительно посмотрел на Бершинского.
— А зачем нам его сдвигать? — улыбнулся Бершинский.
— Ну как же! Насколько я понял, вход в пещеру находится под этим валуном?
— Находился! — ответил профессор, подняв палец кверху. — Не забывайте, что до нас здесь побывали неоднократно. Неужели вы думаете, они каждый раз заваливали пещеру заново?
— Где же тогда вход? — растерянно произнесла Арина.
— Немого выше. Идемте.
Они прошли шагов пятьдесят и остановились у небольшой впадины, густо поросшей кустарником.
— Вот здесь и покоился когда-то валун, — сказал Бершинский. — За этими зарослями должен находиться вход. Игнат, вы с Маратом берите топоры и приступайте к расчистке.
Бородин с Гилязовым принялись крушить кустарник, остальные участники экспедиции во главе с профессором только и успевали оттаскивать порубленные ветви и сухостой. Вскоре от кустарника остались лишь одиноко торчащие из земли пеньки, но никакой пещеры за ним не обнаружилось, лишь небольшое углубление там, где склон холма резко переходил во впадину. Бершинский внимательно осмотрел это углубление и, взяв лопату попытался расковырять проем. Ему это удалось, однако вскоре лопата стала со звоном отскакивать, такое ощущение, что вход, если, конечно, это вход, был завален камнями, либо земля, засыпавшая его, с годами окаменела.
Бершинский попросил Пучкова подать ему мешок, который профессор принес с собой из лагеря. Он осторожно извлек из него динамитную шашку и заложил ее в выкопанную им яму, вставив предварительно капсюль-детонатор с тянущимся от него огнепроводным шнуром.