Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола — страница 7 из 7

1. О Ланселоте и королеве Гвиневере

И вот в Карлионе вновь собрались рыцари Круглого стола, оставшиеся в живых после похода за Святым Граалем, и была при дворе великая радость. Особенно же радовались король Артур и королева Гвиневера сэру Ланселоту и сэру Борсу, потому что им довелось увидеть Святой Грааль. И эти двое постоянно были вместе.

Сэр Ланселот и королева Гвиневера любили друг друга еще сильнее, чем когда-либо ранее. Ибо королева знала наверное о тех обещаниях, которые сэр Ланселот дал в то время, когда искал Святой Грааль, и о том совершенстве, которое он искал. И поэтому королева опасалась, что он покинет ее. У сэра Ланселота на душе было неспокойно, ибо сердце его разрывалось надвое — его снедала тайная тоска по Божественному, и в то же время, когда он видел королеву, она казалась ему краше и желаннее, чем когда-либо прежде.

И они уже больше не могли хранить свою тайну так хорошо, как раньше, и люди при королевском дворе начали судачить об этом. Больше всех тут отличился сэр Агравейн, брат Гавейна, ибо он был из тех, кто дает волю языку.

Однако поскольку Ланселоту довелось увидеть Святой Грааль, многие приходили к нему и просили о помощи, когда терпели какую-нибудь несправедливость или когда им угрожала какая-либо опасность. По большей части это были дамы и девицы. И Ланселот брался за любое дело, которое казалось ему справедливым. И делал он это ради Иисуса, а из страха перед слухами и злыми языками он остерегался открыто показываться вместе с королевой. Поэтому леди Гвиневера очень огорчалась и однажды повелела позвать его в свои покои и сказала ему так:

— Сэр Ланселот, я вижу и замечаю каждый день, что любовь твоя ко мне чахнет, ибо ты больше не рад бывать у меня, и ты постоянно покидаешь королевский двор, чтобы сразиться за дела проезжих женщин. А ведь прежде ты сражался только за меня.

— Ах, госпожа — молвит Ланселот, — иначе и быть не может, и тому множество причин. И одна из них в том, что нелегко забыть Господа, которому я недавно служил, когда странствовал в поисках Грааля, и Его великую милость. Ибо Он хорошо знал, что тайно в моем сердце я все равно жаждал вашей любви, и, несмотря на это, позволил мне увидеть Своих сокровенных тайн больше, чем какому-либо другому грешному человеку. Поэтому я не могу уклоняться, а должен рисковать жизнью и кровью на службе своему Небесному Владыке, так же как я должен ежеминутно рисковать жизнью и ради вашего супруга, моего короля, хотя я неверный слуга им обоим.

Другая же причина в том, что о нас с вами при дворе начали ходить пересуды, и больше всего болтают сэр Агравейн и сэр Мордред. Знайте же, что я более боюсь за вас, чем за себя, ибо если я перед любым мужчиной могу защитить свою честь с оружием в руках, то и вы, коль скоро ваше неразумие приведет вас к беде, не будете иметь иной защиты, кроме меня и моей жизни. А поскольку не желаю я, чтобы честь ваша была опозорена моей дерзостью, то берусь за дела любой женщины, чтобы люди думали, что я рад и счастлив служить любой, которая подвергается несправедливости или опасности, и что я рыцарь всех девиц и дам, а не только ваш.

— Что-то не верится мне, — говорит королева, — что вы, Ланселот, стали таким набожным и таким мудрым и что вы так боитесь за мою репутацию.

И с этими словами она расплакалась и долго рыдала и всхлипывала. И когда она немного успокоилась и смогла говорить, то сказала:

— Нет, нет, Ланселот, теперь я знаю точно, что ты коварный рыцарь-изменник и любодей всех женщин; и ты верен мне не больше, чем ты верен Богу и королю Артуру, и у тебя есть другие женщины, кроме меня. Поэтому я не хочу больше тебя любить и не хочу больше тебя видеть, и я повелеваю тебе сейчас же покинуть мой двор, а если ты сюда вернешься, то я пожалуюсь на тебя королю и расскажу, как ты грешил со мной, хоть бы это стоило жизни и мне, и тебе!

Сэр Ланселот ничего не ответил и ушел. Но сердце его окаменело от горя и огорчения. И сказал он своему брату Эктору и своему двоюродному брату сэру Борсу, что намерен отправиться на родину. Но в конце концов после долгих уговоров он пообещал подождать некоторое время и пожить в своем замке в Англии, который назывался Кастель Жуаез, или Веселый замок.

Когда Ланселот уехал, все рыцари и король очень опечалились. Но королева не показывала огорчения, и, что бы ни было у нее на душе, она держалась с гордостью и не показывала ни страха, ни печали, ни раскаяния.

2. О том, как леди Гвиневера поехала майским поездом в леси как ее похитил сэр Мелиагранс

Так прошло время от Сретения до Пасхи. Наступил май месяц, и лес зазеленел; на лугу разноцветными красками заблистали цветы, запели птицы. И ни одно сердце, пребывающее в плену любви, не может оставаться в покое, когда наступает май, так сладко и прекрасно это время года.

И леди Гвиневера призвала к себе десять рыцарей, которые звались Рыцарями королевы, и попросила их быть готовыми поехать на следующее утро до восхода солнца в лес близ Вестминстера собирать цветы и зеленые ветки. Она повелела, чтобы ее сопровождали десять девиц, и попросила рыцарей выбрать себе возлюбленных. Все должны были быть облачены в зеленые одеяния. Рано утром на рассвете они выехали, когда на траве еще лежала роса. Они ехали по лесам и лугам куда глаза глядят, и рыцари рвали зеленые ветви, а девицы плели венки, все пели песни, играли и шутили.

Но был один рыцарь по имени Мелиагранс, сын короля Багдемагуса, и у него был замок у реки в семи милях от Вестминстера. Он уже много лет любил королеву, но не смел к ней приблизиться, ибо боялся Ланселота. До него дошла весть о том, что леди Гвиневера в лесу с десятью рыцарями, и что у них нет иного оружия, кроме легких мечей, чтобы рубить ветки деревьев, и что Ланселота среди них нет. Тогда сэр Мелиагранс снарядился в путь, взяв с собой двадцать вооруженных дружинников и сотню стрелков-лучников, так как решил, что настало время силой завладеть леди Гвиневерой.

К полудню, когда солнце припекло, королева предложила своей свите отдохнуть. Девицы и рыцари расположились на ковре из мха под большим дубом; и все они украсили себя красивыми цветами. Слуги королевы принесли им мясо, вино и сладкий хлеб, и они шутили и веселились. И тут из чащи выскочил сэр Мелиагранс со своими людьми и предложил им сдаться или расстаться с жизнью. Рыцари королевы немедленно вскочили и вытащили свои мечи, но леди Гвиневера выступила вперед и сказала сэру Мелиагрансу:

— Рыцарь-изменник, ты что, хочешь навсегда себя опозорить? Ведь ты королевский сын и рыцарь Круглого стола, и ты хочешь предать своего короля, который посвятил тебя в рыцари? Тогда ты опозоришь себя и весь свой род, но меня ты не опозоришь, ибо я скорее перережу себе горло, чем позволю себя обесчестить.

— Вы хорошо говорите, госпожа, — говорит Мелиагранс, — но я люблю вас уже много лет, и теперь вы наконец в моей власти; и я сделаю с вами все, что пожелаю.

И тогда молвили десять рыцарей:

— Поостерегись, ибо мы не боимся тебя, хотя почти безоружны. Мы все равно будем защищать нашу королеву.

И они обнажили свои мечи, а люди сэра Мелиагранса налетели на них, навесив копья, но рыцари Круглого стола поломали их копья в щепки и долго защищались, но силы были слишком неравны, и в конце концов все рыцари получили тяжкие ранения. И тогда королева крикнула сэру Мелиагрансу:

— Не хочу я видеть, как мои люди погибнут в такой неравной битве, и потому готова стать вашей пленницей на таких условиях: вы отвезете моих раненых рыцарей в свой замок и я сама буду лечить их раны. Вы прикажете положить их в покои рядом с моими, и мои дамы также будут спать около моих покоев. А если вы попытаетесь обмануть меня и разлучить меня с моими рыцарями и моими девицами, то я убью себя.

Мелиагранс подумал некоторое время, а затем сказал:

— Хорошо, я принимаю ваши условия.

И раненым рыцарям помогли сесть на лошадей, и Мелиагранс поскакал со своими пленниками в замок. Он тщательно охранял их, чтобы никто не сбежал и не отнес известие в Лондон.

Но среди пажей королевы был мальчик восьми лет, который умел ездить на лошади, как взрослый. Королева тайком подозвала его, сняла кольцо со своего пальца и сказала:

— Постарайся улучить момент и сбежать в лес, а потом скачи изо всех сил в Веселый замок и отдай это кольцо сэру Ланселоту; расскажи ему, что здесь произошло.

И мальчик улучил момент, когда на него никто не смотрел, пришпорил своего коня и поскакал в лес. И хотя сэр Мелиагранс послал за ним в погоню своих лучших рыцарей и стрелков-лучников, паж ускользнул от них и прискакал в Веселый замок.

Тогда сэр Мелиагранс сказал:

— Госпожа, я знаю, что вы хотите обмануть меня, ведь вы послали гонца к Ланселоту. Но я сделаю так, что он так легко сюда не доберется.

Когда мальчик прискакал в Веселый замок с кольцом королевы и с посланием от нее, то Ланселот разгневался так, что щеки его стали белыми, как известь, а потом алыми, словно кровь.

— Уж лучше было бы мне услышать известие о том, что я потерял Францию и Фландрию, — говорит он. — Если случится так, что королеву обесчестят, то я жизнь положу на то, чтобы отомстить этому негодяю, сэру Мелиагрансу, за нее и десятерых рыцарей, моих сотоварищей. — И он крикнул так громко, что было слышно во всем замке, чтобы ему принесли оружие, и ускакал так быстро, что никто из его людей не успел за ним последовать.

3. Шевалье Шаретт, или Рыцарь Телеги

Когда Ланселот подъехал к Вестминстерскому мосту, то обнаружил, что сэр Мелиагранс его поджег, и он пустил коня вплавь, и конь переплыл через Темзу вместе с ним и его доспехами и вышел на берег у Лэмбита. Ланселот нашел то место под дубом, где сражались десять рыцарей, и пошел по следам коней на мягкой земле. Вскоре дорогу ему перегородили тридцать лучников, которых сэр Мелиагранс посадил там в засаду, и они послали в коня сэра Ланселота столько стрел, что конь рухнул наземь. Однако Ланселот соскочил с седла, и тогда стрелки обратились в бегство и попрятались за кустами и в болоте.

— Ах, — говорит Ланселот, — подумать только, чтобы рыцарь был таким мерзавцем, как этот Мелиагранс, а ведь он сын благородного короля Багдемагуса. Правду говорит старая пословица: храбрый человек страшится только встречи с трусом.

И он зашагал дальше пешком, но его тяжелые доспехи и оружие очень ему мешали. И вдруг он увидел в лесу двух возниц с телегами, которые везли дрова в замок Мелиагранса.

— Добрый человек, — говорит Ланселот одному из них, — сколько ты хочешь, чтобы довезти меня на твоей телеге в замок твоего господина?

— Не могу ни за какие деньги, — отвечает возница.

Тогда Ланселот дал ему такой подзатыльник, что тот свалился на землю, а второй возница испугался, попросил Ланселота поберечь свои силы и сказал, что отвезет его. Ланселот запрыгнул в телегу, а возница пустил старую клячу во весь опор. Благородный конь Ланселота следовал за ними, хотя в его теле торчало сорок стрел.

Леди Гвиневера и ее дамы стояли у окна и смотрели в лес. Когда они увидели телегу, самая молодая девица рассмеялась и сказала:

— О госпожа, посмотрите на этого великолепного рыцаря в убогой телеге; видимо его везут на виселицу!

Но королева узнала щит Ланселота и его коня, который верно следовал за своим господином, хотя наступал на собственные кишки, и хлопнула девицу по губам:

— Как ты смеешь сравнивать лучшего рыцаря в мире с человеком, которого везут на позорную смерть! Закрой свой глупый рот! Да, мой рыцарь, я вижу, что тебе пришлось туго, раз ты едешь сюда на телеге.

Как только телега подъехала к воротам замка, Ланселот спрыгнул с нее и воскликнул:

— Где ты есть, Мелиагранс, предатель и негодяй! Ибо вот я, Ланселот Озерный; выходи и сразись со мной!

И он толкнул плечом ворота, так что они распахнулись, ударил привратника по уху своей стальной перчаткой, так что тот свалился замертво, и вбежал во двор, зовя сэра Мелиагранса.

Когда сэр Мелиагранс услышал, что Ланселот во дворе замка и вызывает его на бой, то ворвался к королеве, упал на колени и стал умолять:

— Госпожа, я сдаюсь на вашу милость!

— Что это с вами? — говорит королева. — Вы должны были знать, что слухи о ваших делишках все равно распространятся и какой-нибудь рыцарь придет мне на помощь, хотя господина моего, короля Артура, нет дома.

— Ах, госпожа, — говорит рыцарь, — спасите меня и простите мою вину, и я сделаю все, о чем вы попросите.

— Что вы хотите, чтобы я сделала? — говорит она.

— Вы только должны взять дело в свои руки и обеспечить мне мир с сэром Ланселотом.

Леди Гвиневера смеется и говорит:

— Да я вижу, что мир вы любите больше, чем войну.

И она позвала своих дам и спустилась вместе с ними во двор замка, где стоял Ланселот. Он был разъярен как лев и кричал:

— Рыцарь-предатель, выходи и сразись со мной!

Но леди Гвиневера обняла его, опустила его забрало и расцеловала в обе щеки:

— Сэр Ланселот, отчего вы так гневаетесь?

— Госпожа, — отвечает Ланселот, — мне кажется, вы должны были бы больше гневаться, ибо это вы потерпели позор и урон. Я потерял только коня, хотя это и был верный слуга, которого я очень любил, но боюсь, что вы потеряли то, что мне дороже моей жизни.

Тут леди Гвиневера рассмеялась:

— Ах, Ланселот, Ланселот, никакого вреда мне не нанес сэр Мелиагранс, и добрый этот рыцарь скорбит о своем необдуманном поступке. Но теперь он предался в мои руки, и я обещала ему мир и примирение, так что и вы должны в мире последовать за мной в залу.

— Ну хорошо, госпожа, — отвечает сэр Ланселот, — если бы я знал, что вы так легко с ним помиритесь, то я бы так сюда не торопился.

— О, Ланселот, — говорит она и смеется, — не надо раскаиваться в добрых поступках; теперь твое почетное имя будет шевалье Шаретт. Но ты ведь понимаешь, что ради моей чести лучше закончить это дело миром, чтобы не было шума.

— Как пожелаете, госпожа, — отвечает он. — Но мне не нравится, что этот человек, Мелиагранс, останется жив после таких постыдных деяний.

Королева отвела Ланселота в замок, и сэр Мелиагранс встал перед ним на колени и сказал, что сделает все, чтобы принять леди Гвиневеру и ее свиту как самых дорогих гостей.

Ланселот с радостью приветствовал своих раненых собратьев. Десять рыцарей весьма гневались, что сэр Мелиагранс не будет наказан, но ради королевы хранили молчание. Тем временем Ланселот и леди Гвиневера беседовали наедине, и она попросила его забыть злые и несправедливые слова, которые она сказала ему при расставании.

— Ах, Ланселот, ты же знаешь, что женщины, когда взволнованны, часто говорят лишнее. И если ты изменишь мне, то я потеряю рассудок.

— Госпожа, — говорит Ланселот, — вы уже не первый раз называете меня изменником, но Господь знает, что никогда в моем сердце не было обмана против вас. Но я не буду упрекать вас в этом, ибо в этом нет пользы.

И он обнял ее и обещал ночью подойти к ее окну и говорить с ней, когда все улягутся спать. Потом они пошли к столу, и сэр Мелиагранс принимал и потчевал их как радушнейший из хозяев. Вот почему сэр Кретьен де Труа, который первым написал о Ланселоте и их с королевой любви, назвал его Шевалье Шаретт, или Рыцарь Телеги.

4. О том, как Ланселот пришел ночью к королевеи сэр Мелиагранс обвинил ее в предательстве

Затем все люди в замке отошли ко сну. Десять раненых рыцарей лежали в комнате перед покоями королевы, и она посещала их каждый вечер и каждое утро, промывала и перевязывала их раны и следила, чтобы они ни в чем не испытывали недостатка.

Когда все заснули, Ланселот вышел из своей комнаты и спустился в сад, где заранее спрятал в кустах лестницу Он приставил ее к стене и поднялся по ней, а королева подошла к окну, и они долго разговаривали. Но Ланселоту очень захотелось войти к ней в комнату.

— Ах, — отвечает королева, — я хочу этого так же, как и ты.

— Так вы желаете, чтобы я вошел к вам? — говорит Ланселот.

— О да, — отвечает прекрасная дама и вздыхает.

— Ну тогда я вхожу, — говорит Ланселот.

На окне королевы была железная решетка, но Ланселот взялся за железные прутья и выломал их из каменной стены, и кусок железа пробил его руку до самой кости. Он спрыгнул к королеве в комнату, и она сказала:

— Тише, ибо мои раненые рыцари спят за этой дверью.

Они легли в кровать, и Ланселот, не обращая внимания на свою раненую руку, наслаждался со своей возлюбленной до рассвета. Потом он ушел от нее через окно и вставил решетку на место. Королева же заснула и спала долго. Когда пробило девять часов, сэр Мелиагранс пришел в покои королевы и встретил там ее дам. Они были уже одеты, но королева была еще в постели.

— О Иисусе, — говорит он, — вы что, больны, что так долго спите?

И с этими словами он раздвинул полог у кровати и увидел, что простыня, и подушки, и лицо королевы, ее шея и волосы запятнаны кровью.

— Ха, госпожа, — говорит он тогда, — теперь я понял, почему вы хотели, чтобы ваши раненые рыцари были так близко к вам; теперь всем ясно, что вы коварная изменница и неверны моему господину, королю Артуру, ибо раненый человек побывал сегодня ночью у вас в кровати.

Тут вошли десять рыцарей, и они были очень огорчены и сказали все в один голос, что Мелиагранс лжет и что они расскажут это всем, как только излечатся от ран. Но когда они увидели кровь в кровати королевы, то не знали, что и думать, и каждый тайком взирал на соседа.

— Ваши громкие слова не помогут, — говорит Мелиагранс, — ибо все видят, что у леди Гвиневеры побывал сегодня ночью раненый рыцарь; и я не желаю скрывать от моего господина, короля Артура, как постыдно обманывает его супруга.

Сэр Мелиагранс подумал, что таким образом он сможет скрыть свой собственный проступок. На весь этот шум пришел сэр Ланселот, и у него на раненой руке была перчатка. Он спросил, что происходит, и сэр Мелиагранс показал ему кровать королевы.

— Поистине, — говорит Ланселот, — вы поступили не по-рыцарски. Как вы могли раздвинуть полог у кровати дамы, когда она еще лежит там? Даже мой господин, король Артур, не отважился бы дотронуться до полога без ее разрешения.

— Говорите, что хотите, — отвечает Мелиагранс, — я самолично докажу, что леди Гвиневера обманывает короля Артура.

— Поостерегитесь, — говорит Ланселот, — ибо вам придется сразиться со мной, если вы настаиваете на ваших словах.

— Ну и что же, — отвечает Мелиагранс, — хоть вы сильны и отлично владеете оружием, помните, что в таком поединке все решает Господь; поэтому поостерегитесь сражаться за неправое дело, пусть даже и со мной.

— Пусть Господь будет нам судьей в этом деле, — говорит Ланселот, — вы лжете, когда говорите, что один из этих десятерых рыцарей был в постели королевы этой ночью.

Тут Мелиагранс бросил свою перчатку к ногам Ланселота, и тот поднял ее, и они согласились сразиться на восьмой день на лугу близ Вестминстера.

Но Мелиагранс сказал:

— Поскольку мы будем сражаться на поединке, то я прошу вас ради вашей рыцарской чести никак не проявлять свою враждебность.

— Хорошо, — говорит Ланселот.

И Мелиагранс пригласил всех перед отъездом войти в залу и поесть. А после еды он сказал Ланселоту:

— Сэр, не хотите ли последовать за мной и посмотреть мой замок? Ибо его повелел построить мой отец, который, как я знаю, был вашим добрым другом.

— Охотно, — отвечает Ланселот.

И он последовал за Мелиагрансом. Когда они достигли отдаленной комнаты в башне, сэр Мелиагранс наступил на доску в полу, под Ланселотом открылся люк, и он провалился в подземелье под башней, упав с высоты десять локтей.

Когда же Мелиагранс вернулся, и его спросили, где Ланселот, он ответил:

— В замок пришла молодая девица, и он говорил с ней во внешнем дворе замка. Затем он взял коня своего оруженосца и ускакал вместе с ней.

И все подумали, что Ланселот, как обычно, отправился к новому приключению, коня же его оруженосца Лавейна действительно не оказалось в конюшне.

И леди Гвиневера повелела погрузить раненых рыцарей на носилки и поехала со своей свитой домой в Лондон. Когда же король Артур узнал, что сэр Мелиагранс обвинил ее в неверности и бросил перчатку Ланселоту, он воспринял это легко и сказал:

— Мне жаль сэра Мелиагранса, ведь бедняге придется несладко.

5. О том, как Ланселот сбежал из темницы и убил сэра Мелиагранса

Что же до Ланселота, то он томился под башней, и каждый день к нему приходила девица и приносила еду и питье. Она обещала его выпустить, если он с ней возляжет, но рыцарь отказывался.

— Вы неразумны, сэр Ланселот, — говорит девица, — ибо без моей помощи вы никогда не выйдете из этой темницы и не сразитесь с сэром Мелиагрансом, как договорились, и тогда погибнет и ваша честь, и честь вашей королевы, да еще ее сожгут на костре за предательство.

— Вряд ли до этого дойдет, — говорит Ланселот, — ибо каждый поймет, что если я не явился, то, значит, попал в беду или меня предали. И наверняка найдется добрый рыцарь, который выйдет на этот поединок за леди Гвиневеру; а кто будет биться с этим подлым трусом Мелиагрансом, не имеет значения. Но даже если бы вы были единственной женщиной на земле, я все равно не захотел бы иметь с вами дело.

— Ах вы, глупец, — говорит она, — да кто узнает, чем мы с вами занимались в этой башне? Что до меня: коли вы сделаете то, о чем я вас прошу, я никому ничего не расскажу об этом.

В тот день, когда должен был состояться поединок, девица пришла и сказала:

— О, Ланселот, слишком вы жестокосердны. Хорошо, если вы хотя бы поцелуете меня один единственный раз, то я выпущу вас, принесу вам ваше оружие и дам лучшего скакуна из конюшни сэра Мелиагранса.

— Будь по-вашему, — отвечает Ланселот, — один поцелуй я вам обещаю, но не думайте, что я сделаю это с большой охотой.

И он поцеловал ее, и девица сдержала слово. Ланселот поблагодарил ее и сказал:

— Если когда-нибудь я смогу помочь вам своим оружием и совершить подвиг, то я охотно сделаю это и буду рад служить вам всем, чем только можно, кроме той вещи, о которой вы просили.

Тем временем король Артур и его дружина собрались на лугу близ Вестминстера, и сэр Мелиагранс в полном вооружении выехал на своем скакуне на середину луга и крикнул королю: пусть против него выходит Ланселот или же пусть свершится правосудие в отношении королевы. Ибо Мелиагранс был уверен, что Ланселот не приедет.

— Господин мой король Артур, — молвит оруженосец Ланселота, юный Лавейн, — если мой господин Ланселот не пришел, то он либо болен, либо в плену. Поэтому я прошу вас дозволить мне сразиться с сэром Мелиагрансом ради чести моего господина и королевы.

— Добрый друг, — говорит Артур, — ты ведь не рыцарь.

— Сэр, — молвит дружинник, — если вы пожелаете, вы можете незамедлительно сделать меня таковым.

— Ну что ж, — говорит король, — быть посему. Сэр Мелиагранс наверняка говорит ложь о королеве и получит по заслугам, если падет от руки такого юного человека.

И он посвятил Лавейна в рыцари, и другие рыцари отвели его к шатру, облачили в доспехи и посадили на боевого коня. Но в тот самый момент, когда юный рыцарь Лавейн подъехал к ограде и наставил копье, на луг ворвался сэр Ланселот, подскакал к королю и, не спешиваясь, рассказал, как Мелиагранс обманом заключил его в темницу, так что и король, и королева, и все без исключения рыцари покраснели от стыда, услышав о столь позорном обмане.

Говорить теперь было не о чем, и сэр Ланселот и сэр Мелиагранс съехались в поединке. От первого же удара копья сэр Мелиагранс свалился на землю через круп лошади. Лежа на земле, он закричал:

— Сэр Ланселот, я сдаюсь, пощадите меня!

Ланселот не знал, что ему делать, ибо смерть сэра Мелиагранса была для него более желанна, нежели все золото Англии. Он взглянул на королеву, и она кивнула в знак того, что он должен поразить сэра Мелиагранса.

— Стыдитесь, — говорит Ланселот, — вставайте, вынимайте ваш меч и сразитесь со мной как рыцарь.

— Нет, нет, — говорит Мелиагранс, — я не поднимусь, пока вы не признаете меня побежденным и сдавшимся.

И тут молвит Ланселот:

— Мелиагранс, хотите сразиться со мной с мечом в руках? Я буду без шлема, подголовника и щита, левую же руку привяжу за спину.

И Мелиагранс немедленно вскакивает и восклицает:

— Король Артур, вы слышали предложение Ланселота, я его принимаю!

— Нет, нет, — говорит король, — слишком большой это стыд — такой поединок у меня на глазах.

— Пусть сражаются, — говорит королева, — разоружите Ланселота и свяжите его, как он просил; ничего с ним не случится.

Так и было сделано. И первый же удар, который Мелиагранс хотел нанести по обнаженной шее Ланселота, тот отразил своим мечом, а затем расколол надвое и шлем сэра Мелиагранса, и его голову до самой ключицы.

И погребли сэра Мелиагранса без всяких почестей. А король Артур и королева Гвиневера с тех пор еще больше стали привечать сэра Ланселота.

6. О том, как сэр Агравейн и сэр Мордред сговорились против сэра Ланселота и леди Гвиневерыи сделали так, что она пригласила его в свои покои

А теперь следует сказать о том, что сэр Гавейн и его братья, Гахерис, Гарет, Агравейн и Мордред, сильно недолюбливали леди Гвиневеру. И однажды, когда король Артур находился со своей дружиной в замке Карлайль, все братья собрались в комнате перед спальней короля, и, несмотря на присутствие других рыцарей, сэр Агравейн взял слово и сказал так:

— Странным и бесчестным кажется мне, что Ланселот и днем и ночью возлежит с королевой и что все мы про это знаем. Стыд нам и позор, раз мы терпим все это и позволяем так бесчестить нашего благородного короля и брата нашей матери.

И тогда ответил ему Гавейн и сказал так:

— Брат Агравейн, молчи и больше никогда не говори мне об этом; не желаю я ничего знать.

И Гахерис и Гарет тоже попросили его замолчать и сказали:

— Мы не желаем слышать подобных речей.

— А я желаю, — говорит Мордред.

Но Гавейн молвит:

— Ничего, кроме несчастья, не выйдет, если подобные слухи распространятся среди дружины, ибо коль скоро это дойдет до короля, то они с Ланселотом сделаются врагами. А ведь вы знаете, что Ланселот и его родичи — самые лучшие королевские рыцари. Этот раздор навсегда погубит братство рыцарей Круглого стола, а это может стоить брату нашей матери королевства и причинить нашей стране несказанные бедствия и страдания. Так много не стоит ни одна женщина, тем более та, о которой идет речь. Вспомните также, сколько раз Ланселот спасал нашего короля и королеву от опасности и позора. И если бы этот рыцарь не превосходил нас во всем, то лучшие из нас уже много раз полегли бы в бою хладными трупами. Никогда я не пойду против него, ибо ни одного человека на земле я не люблю так, как Ланселота. А вам, Агравейн и Мордред, неплохо было бы вспомнить, как сэр Ланселот освободил вас из башни Тарквина, и не пятнать себя неблагодарностью.

Тут король вышел из своей спальни, и Гавейн говорит:

— Молчите.

Но Агравейн отвечает:

— Мы с Мордредом говорили тут с нашими братьями о сэре Ланселоте и вашей королеве. Ибо позорно, как нам кажется, молчать дальше, так как мы знаем, что он состоит в связи с вашей королевой, и притом уж давно, и предает вас, своего короля, посвятившего его в рыцари.

Тогда король покраснел и побледнел. И сказал так:

— Хоть вы и сыновья моей сестры, знайте, что смерть ждет того, кто обвиняет мою королеву в обмане и не сможет доказать этого.

Во французских книгах написано, что Артур видел многое, казавшееся ему странным, но не хотел плохо думать ни о Ланселоте, ни о своей супруге.

— Сэр, — говорит Агравейн, — если вы последуете нашему совету, то доказательства не заставят себя ждать. Поезжайте завтра утром в лес на охоту, а вечером пришлите гонца с просьбой прислать вам ваших поваров с едой, ибо вы не приедете ночевать. И тогда, думается нам, мы застигнем Ланселота с королевой этой же ночью.

После долгого молчания отвечает король:

— Да будет так. Но послушайте моего совета и возьмите с собой побольше свиты, ибо Ланселот — крепкий орешек и вдвоем вам его никогда не одолеть.

На следующее утро Артур поехал на охоту, а к вечеру прислал королеве весть о том, что он не вернется ночевать. Вечером Ланселот говорит сэру Борсу, что пойдет в покои королевы, ибо она послала за ним и хочет с ним поговорить.

— Ах, дорогой сородич, — говорит Борс, — не ходите. Не ведал я покоя, зная, что вы у нее. Но сегодня ночью сердце мое каменеет от страха. Вспомните Мордреда и Агравейна, они подстерегают вас день и ночь, чтобы принести вам позор и несчастье.

— Любезный сородич, — говорит Ланселот, — я должен идти, ибо моя госпожа послала за мной. Но не бойся, долго я у нее не пробуду и скоро вернусь.

И Ланселот спрятал свой меч под плащом и направился в покои королевы; она впустила его, и они остались наедине. Во французских книгах написано, что они не делили ложе, а просто сидели и беседовали, притом при горящих свечах. И вдруг за дверью раздался страшный шум — это сэр Агравейн и сэр Мордред и с ними двенадцать вооруженных рыцарей подошли к покоям королевы. Они начали колотить по двери железными жердями и кричать так, что было слышно во всем дворце:

— Ланселот, ты изменник и обманщик, ну теперь ты пойман!

— Ах, — говорит леди Гвиневера, — Ланселот, нас предали!

— Госпожа, — отвечает он, — у вас есть какие-нибудь доспехи или щит, чтобы мне прикрыть мое тело? Тогда я быстро заставлю их замолчать.

— Нет, — говорит королева, — конец приходит нашей любви, ибо я слышу, что их много и они вооружены, теперь тебя убьют, а меня сожгут на костре. Я знаю, что, если бы ты мог сбежать, ты бы спас меня, какая бы опасность мне ни грозила, но теперь смерть пришла к нам обоим.

— О Иисус! — говорит Ланселот, — неужели я так бесславно погибну от рук людей ниже меня только потому, что у меня нет доспехов!

Тем временем Агравейн и Мордред кричали за дверью:

— Выходи, изменник, на этот раз ты не спасешься и не спасешь свою полюбовницу.

— Господи помилуй, — говорит Ланселот, — не могу я больше выносить эти постыдные крики, уж лучше выйти к ним и умереть, чем терпеть все это.

И он заключил в объятия королеву, поцеловал ее и сказал:

— Моя благородная королева! Вы были моей доброй и милостивой госпожой, а я всегда был вашим бедным, верным слугой, с того самого дня, как король Артур посвятил меня в рыцари. Изо всех своих сил я служил вам правдой и неправдой. Если я сейчас умру, молитесь за мою душу. Ибо знаю я, что мои сородичи не подведут вас, а спасут ради меня от костра. Они знают мою волю, и будут верно служить вам, и отвезут вас во Францию; там вас будут почитать как королеву на моих землях и вы унаследуете все мое добро.

— Нет, Ланселот, — говорит леди Гвиневера, — не хочу я жить, если не будет тебя. Если тебя сейчас убьют, то я смиренно приму смерть на костре ради Иисуса, как это делали христианские королевы и до меня.

— Ну хорошо, госпожа, — говорит Ланселот. — Если уж суждено нам расстаться, то я дорого продам свою жизнь.

И с этими словами Ланселот обвернул свой плащ вокруг левой руки, взял меч в правую и приоткрыл дверь.

— Любезные сэры, — говорит он, — прекратите этот позорный шум у дверей королевы, и я выйду к вам.

— Ну выходи, — говорят они, — и мы сохраним тебе жизнь, дабы ты предстал перед королем, которого ты оскорбил.

Тут Ланселот открыл дверь, и сэр Мадор де ла Порте подскочил и нанес ему удар, но Ланселот закрылся левой рукой, обернутой в плащ, а правой рукой зарубил его. Затем он схватил его тело за ноги, втащил его в комнату и закрыл дверь. И королева помогла ему надеть на себя кольчугу Мадора.

— Ха-ха, — говорит Ланселот, — сэр Агравейн и сэр Мордред, вам не взять меня сегодня ночью! Послушайте меня, прекратите выкрикивать ложные обвинения и идите к себе, а завтра мы встретимся у короля. И если кто-то из вас будет настаивать на словах, сказанных о нашей королеве и обо мне сегодня, то я отвечу вам по-рыцарски с оружием в руках, и тогда всем станет ясно, что я был в покоях королевы сегодня ночью не с постыдными целями.

— Ну нет, предатель, — отвечают Агравейн и Мордред, — мы хотим взять тебя живым или мертвым, и будет по-нашему.

— Что ж, — говорит Ланселот, — берите меня.

И с этими словами он распахнул дверь и выскочил им навстречу. И никто из них не смог нанести ему ни единого удара. Сперва он убил сэра Агравейна, а потом и всех остальных, кроме сэра Мордреда, который сбежал.

Тогда говорит Ланселот королеве:

— Госпожа, это конец всего, что было между нами прежде. Ибо теперь король Артур станет мне врагом до конца дней моих, и поэтому я прошу вас последовать за мной, тогда я смогу защитить вас, и никто другой не будет владеть вами, кроме меня.

Но королева заплакала и сказала:

— Сегодня ночью уже приключилось достаточно несчастий, сидите тихо, а я попробую убедить короля. Если вы увидите, что он не желает слушать моих речей и не верит мне, а осуждает меня на смерть, то вы, я знаю, спасете меня; тогда я последую за вами, куда вы скажете.

И Ланселот поцеловал королеву, и они обменялись кольцами. А потом он пошел в ту часть замка, где жил со своими сородичами.

7. О том, как сэр Ланселот спас Гвиневеру от костра и увез ее в Веселый замок

Там его встретили сэр Борс и все его родичи и друзья при оружии и в доспехах. Они сказали, что им привиделись дурные сны, а когда они пробудились, то услышали шум у дверей королевы.

— Дорогие родичи, — говорит Ланселот, — знайте, что я был в покоях королевы, ибо она повелела мне прийти; и тут пришли Агравейн и Мордред и ложно обвинили ее и меня, а когда я встретился с этими лжецами в честном бою, то убил их всех, кроме сэра Мордреда. Теперь же я боюсь, что между королем и мною будет война, раз я умертвил сына его сестры. Если король захочет меня послушать, то я могу биться за королеву на поединке и доказать ее верность мужу. Но может случиться так, что он не захочет меня видеть или не позволит мне говорить, а в гневе и спешке осудит ее на костер. Поэтому я спрашиваю вас, будете ли вы со мной в этом бою и рискнете ли жизнью, чтобы освободить ее, если ей приключится опасность?

Все они ответили «да», а сэр Борс говорит:

— Вы должны спасти королеву или погибнуть, ибо, правильно вы поступили или нет, вам все равно следует защитить ее, раз ей из-за вас угрожает опасность; иначе вас назовут бесчестным рыцарем.

И вот все рыцари, которые были на стороне Ланселота, всего шестьдесят, собрались вместе, и были это лучшие рыцари при дворе короля Артура. Той же ночью они покинули Карлайль и укрылись в лесу неподалеку.

Тем временем Мордред поскакал к королю Артуру и поведал о том, что случилось.

— Он был в ее покоях? — спрашивает король.

— Да, — отвечает Мордред.

— О Господи, — молвит король Артур, — погибла моя честь, и нет мне более ни в чем радости; и нет уже рыцарей Круглого стола, и меня в нынешней жизни ждет лишь война с человеком, которому я больше всего верил. И все это из-за распутницы.

И он не захотел видеть королеву Гвиневеру, когда вернулся, а приказал своим слугам сразу же возвести костер, чтобы на следующий день в полдень сжечь ее.

Тогда Гавейн пошел к королю и сказал:

— Мой дорогой родич и король, не будь так поспешен. Ибо если Ланселота обнаружили в покоях королевы, то это еще не значит, что он был там с позорной целью. Вспомните, что он верно служит ей уже много лет и не раз спасал ее от опасностей, и раньше вам нравилось, что она оказывает ему почести и дарит своей дружбой. Я верю, что леди Гвиневера вам верна, и если бы вы позволили Ланселоту сразиться за себя и за нее, то он наверняка с оружием в руках отогнал бы эти дурные слухи.

— Это я хорошо знаю, — отвечает Артур. — Ланселот полагается на свою силу, и он никогда не боялся сражаться за неправое дело. Поэтому он больше никогда не будет сражаться за королеву, пусть судит закон. А Ланселот умрет еще худшей смертью, если попадется мне в руки.

— Боже упаси, — молвит Гавейн.

— И это говоришь ты, — отвечает король, — сегодня ночью он убил твоего брата.

— Сэр, — говорит Гавейн, — я скорблю о смерти своего брата, но он сам виноват, я предупреждал его. И я не буду за него мстить, ибо думаю, что сам Господь подарил Ланселоту сегодня ночью победу над тринадцатью рыцарями, раз не было греха между ним и королевой.

Но король говорит на это:

— Не хочу я больше тебя слушать и прошу тебя приготовиться, ибо ты и твои братья Гахерис и Гарет поведут королеву на костер.

— Никогда этого не сделаю, — отвечает Гавейн, — не хочу я вас слушать и видеть не желаю, как позорно убьют мою королеву.

Однако Гахерис и Гарет не посмели ослушаться приказа короля, хотя и сказали:

— Мы делаем это против нашей воли и пойдем туда без доспехов и не при оружии.

А Гавейн ушел в свои покои, ибо был опечален и разгневан. Королеву же повели через город Карлайль, где плакали о ней и богатые, и бедные. Когда она пришла на луг, где был возведен костер из веток осота и терновника, служанки раздели ее, оставив на ней одну рубашку. И подошел к королеве ее духовник, чтобы отпустить ей грехи. Тогда все заплакали, и стали заламывать руки, леди же Гвиневера смиренно пошла к костру и ступила на него босыми ногами.

Тут из леса выскочил сэр Ланселот со своей свитой. Они ринулись прямо к костру, разя направо и налево, и каждый, кто вставал на их пути, был смертельно ранен; многие благородные рыцари лишились тогда жизни. Но Ланселот не видел ничего, кроме королевы, которая стояла посреди костра, привязанная как преступница, босая и в одной рубашке. И случилось так, что в давке он зарубил Гахериса и Гарета, не узнав их и не замечая, что они безоружны. Он подскакал прямо к королеве, перерезал веревки и завернул ее в свой плащ. Потом он посадил ее перед собой на коня и увез в Веселый замок.

8. О том, как Гавейн узнал о смерти своих братьев и порвал с Ланселотом

Когда Гавейн узнал, что Ланселот спас королеву от костра и увез ее, он сказал:

— Я знал, что он либо освободит ее, либо погибнет; я сам на его месте поступил бы точно так же. Слава Богу, что мои братья пошли туда безоружными. Но где же они? Странным кажется мне, что они сами не сообщили мне эту новость.

— Сэр, — говорит ему один человек, — пусть Господь придаст вам силы, они оба мертвы.

— Боже сохрани! — говорит Гавейн. — Я не верю этому, кто убил их?

— Сэр Ланселот убил их обоих, — отвечает ему человек.

— Это ложь, — молвит Гавейн. — Ланселот никогда не трогал безоружных людей. И знаю я, что мой брат Гарет любил Ланселота больше, чем меня. И он пошел бы за Ланселотом против нас всех и короля Артура, позови его только Ланселот, так велика была их дружба. И не кто иной, как Ланселот, посвятил его в рыцари.

— Сэр, — говорит человек снова, — я сам видел, как Ланселот зарубил в давке Гарета и Гахериса, когда они оказались перед его конем.

Тут Гавейн лишился чувств и долго лежал словно мертвый. Тогда королю Артуру сообщили, что Гавейн так скорбит по своим братьям, что люди боятся, что он утратит рассудок.

Но когда король Артур зашел в покои Гавейна, тот поднялся и сказал:

— О, король Артур, брат моей матери, неужели мои братья, Гарет и Гахерис, оба мертвы?

Тут король разрыдался, а Гавейн сказал:

— Я хочу видеть их.

— Они уже похоронены, — отвечает король, — ибо боялся я, что сердце твое разорвется, если ты увидишь тело твоего брата Гарета.

И тогда Гавейн спросил, как все это случилось. Король Артур рассказал ему обо всем. И когда он закончил, Гавейн встал и молвил:

— Господин мой, король мой и сородич, я обещаю и клянусь христианской верой и рыцарской честью, что с этой минуты не буду знать покоя, пока не убью Ланселота или он меня; и буду я преследовать его, даже если мне придется обыскать семь королевств.

— Вам не придется искать его, — говорит Артур, — он засел в своем Веселом замке и собирает против нас войско, и народ устремляется под его знамена.

— Хорошо, — отвечает Гавейн, — тогда мы тоже поднимем наши знамена, и я думаю, что мы возьмем его замок, даже если мне придется для этого по камешку голыми руками разобрать его мощнейшую башню.

Тогда Артур повелел кинуть клич по всему королевству, и съехались к нему многие рыцари, герцоги и графы, и собралось огромное войско. С этим войском Артур подошел к замку Ланселота и обложил его.

9. О войне между королем Артуром и сэром Ланселотом

Однако же сэр Ланселот позаботился о том, чтобы иметь избыток людей, коней и скота. Он не собирался нападать на войско короля, а сидел под защитой стен целых пятнадцать недель. И наконец однажды, когда Ланселот стоял на валу, он увидел, как мимо скачут король Артур и Гавейн. Тогда он окликнул их и сказал:

— Король Артур, господин мой, я прошу вас заключить со мной мир. Хотя я и утешаюсь тем, что смог бы завершить эту войну с честью для себя, но пусть Господь сохранит меня от сражения против короля, посвятившего меня в рыцари, которому я поклялся служить до конца моих дней.

— Ланселот, — отвечает король Артур, — еще хуже становится твой позор и твое предательство, когда ты произносишь такие сладкие речи. Знай: теперь мы смертельные враги до конца наших дней и из-за моих рыцарей и рыцарей моих сородичей, которых ты убил, и более всего из-за моей королевы. Ибо ты, который поклялся мне в верности, опозорил меня с ней, и был ее возлюбленным много лет, и наконец, ты предательски и насильно увез ее.

— Сэр, — молвит Ланселот, — вы хорошо знаете, что можете говорить все, что пожелаете, ибо против вас я не могу сражаться, равно как и против сэра Гавейна. Но за вашу королеву я буду биться против всех христианских рыцарей, ибо вы поступаете с ней несправедливо. Да, я увез ее насильно, но иначе она потеряла бы жизнь и честь, сгорев, как преступница на костре. Ах, государь мой Артур, помнится мне, что я уже спасал ее от костра и ранее, и тогда вы сами меня за это благодарили, и я отомстил за нее лжецу сэру Мелиагрансу, и еще много раз я защищал ее с оружием в руках, и вы ничего не имели против. Неужели теперь я должен был допустить, чтобы она погибла из-за меня? Ах, мой добрый и милостивый господин, примите вашу супругу обратно с честью и позвольте мне быть ее рыцарем, как прежде, ибо она верна своему супругу, как любая христианская жена, и она так же чиста, как добра и красива.

— Изменник, — говорит Гавейн, — мой господин король примет обратно и королеву и тебя так, как он хочет, и тогда вы оба умрете страшнейшей и позорнейшей смертью.

— Может статься, — отвечает Ланселот, — но знай, Гавейн, что если я захочу выйти из этого замка и воевать против вас, то вам будет труднее взять меня и королеву, чем королю Артуру завоевать Рим.

— Позор тебе и твоим высокомерным словам, — говорит Гавейн, — я не хочу загрязнять свой рот и говорить о позоре королевы, но ты — предатель, ты убил моего брата Гарета, который любил тебя больше всех людей на земле.

— На это мне нечего ответить, — молвит Ланселот, — но знает Господь наш Иисус, я мог бы убить моего брата Эктора или сэра Борса в этом бою, ибо я ничего не видел, не слышал и не узнавал ни единого человека.

— Ты лжешь, — отвечает Гавейн, — ты трус и предатель, ты убил моих братьев, а они оба были безоружны.

— Гавейн, — говорит тогда Ланселот, — никто еще не обвинял меня в трусости, в том, что я сражался нечестно и убивал безоружных людей. И ты сам это знаешь.

Гавейн покраснел как кровь.

— Ха-ха, — говорит он, — ты намекаешь на сэра Ламорака Галльского, которого я убил, когда застал в постели с моей матерью. Но уж если ты вспомнил его, то я не успокоюсь, пока ты не попадешь мне в руки.

После этого Гавейн и его друзья день и ночь скакали вокруг стен замка и звали Ланселота; они обзывали его и лжецом, и трусом и пели о нем хулительные куплеты. Родичей Ланселота это так разгневало, что он больше не мог их сдерживать. Они говорили ему, что раз он терпит эти насмешки, то, должно быть, запуган до смерти. Тогда Ланселот послал гонца к королю Артуру и попросил его расставлять войска, ибо завтра он выйдет на сражение. Но своим людям Ланселот повелел щадить королевских рыцарей как только возможно, и никто не должен был, даже под угрозой смерти, ранить короля Артура или сэра Гавейна.

На следующее утро Ланселот вышел из замка со своим войском, и разыгралась большая битва, однако рыцари Веселого замка лишь защищались, когда их теснили королевские рыцари. Король Артур сам ринулся на Ланселота с наставленным копьем, но Ланселот прикрылся щитом и даже не шелохнулся в седле. Затем он погнал своего коня мимо короля, не тронув его. Так Ланселот отступал перед королем, пока его щит не раскололся. Тогда король Артур поскакал на него в четвертый раз, и Ланселот застыл на месте и подставил свою грудь под копье короля. Однако сэр Лионель увидел, что его родич в опасности, наскочил на короля и сбросил его с коня. Затем Лионель спрыгнул на землю, схватил свой меч и сказал:

— Мой господин Ланселот, позвольте мне закончить эту войну.

— Нет, нет, — говорит Ланселот, выпрыгивает из седла, поднимает короля Артура, и сажает его на своего коня, и на миг встает на колени, схватившись за ногу короля в стремени. И в этот миг Артур смотрит на Ланселота, ничего не говорит, но слезы льются у него из глаз.

Когда он вернулся к своему войску, то повелел затрубить в рожок и прекратить сражение на этот день. Гавейн очень порицал короля за это, а рыцари Ланселота гневались на него и говорили:

— Глупо с вашей стороны щадить ваших врагов, которые не хотят щадить вас; вы даже не разрешаете нам защищаться в борьбе против них.

Тем временем весть о войне между королем Артуром и сэром Ланселотом распространилась по многим странам, и, когда об этом узнал Римский Папа, он очень опечалился, ибо опасался, что христианские страны Англия и Франция будут опустошены, если эта война продолжится. И он послал гонцов к двум благородным священнослужителям — архиепископам Парижа и Лондона и приказал им явиться. Он написал буллы, и поставил под ними свою свинцовую печать, и повелел королю Артуру взять назад свою королеву, а Ланселоту отдать ее, и должны они были заключить между собой мир под угрозой отлучения от церкви и интердикта[3] Англии и Франции. И приказал он архиепископам доставить эти буллы королю Артуру и Ланселоту.

10. О том, как Ланселот вернул королеву Гвиневеру королю Артуру

Увидев эти буллы, король Артур пожелал примириться с Ланселотом, но этому воспротивился сэр Гавейн. Что же до возвращения королевы, то здесь король подчинился и написал письмо Ланселоту, поставив на нем свою подпись и печать; а епископы отвезли это письмо в Веселый замок. И сказали они Ланселоту, какое наказание ожидает обе страны, если он не послушается повеления папы и не вернет королеву.

— Хорошо, — говорит Ланселот, — я утешаю себя тем, что смог бы защитить ее и в более жарком сражении, чем то, что было. Но ради ее чести я возвращу королеву, так как обещано, что она будет почитаема и свободна, как ранее, и ни один человек не дерзнет оскорбить ее из-за того, что случилось.

— За это, — говорят епископы, — мы отвечаем своей жизнью, а также за вашу безопасность, которую король обеспечит на пути туда и обратно.

— Этого не требуется, — отвечает Ланселот, — порукой тому подпись и печать моего господина, ведь король Артур еще никогда не нарушал своего слова.

И Ланселот отвез королеву обратно в Карлайль. Когда они покидали Веселый замок, их сопровождали сто рыцарей, одетые в зеленый бархат, и каждый держал в руке оливковую ветвь в знак мира. Кони были убраны позолоченными чепраками и покрыты попонами из зеленого бархата, которые спускались им до пят. Королеву сопровождали двадцать четыре дамы, одетые в зеленые шелка. Ланселот и королева были одеты в туники из белой ткани с золотым шитьем, а на головах у них были короны, ибо Ланселот был королевским сыном в своей стране.

Когда они подъехали к тому месту, где сидели король Артур и Гавейн — по правую сторону с герцогами и баронами вокруг себя, Ланселот соскочил с коня, помог королеве сойти с седла и подвел ее к королю. Они оба преклонили колени, но король не промолвил ни слова. И тогда Ланселот взглянул на короля, поднялся, и поднял королеву и громким голосом сказал:

— Мой благородный господин король Артур, по повелению Римского Папы и вашему я привез сюда вашу супругу королеву. И я прошу всех рыцарей и дружинников, которые здесь присутствуют, если кто-либо из вас верит словам лжеца, пусть скажет это сейчас, пока здесь я, сэр Ланселот Озерный, сын короля Бана из Брабанта. Тогда я встречусь с ним по-рыцарски и докажу, что моя королева и благородная госпожа, леди Гвиневера, верна своему мужу и чиста как дева в отношении всех мужчин, кроме своего христианского супруга.

Никто не промолвил ни слова, пока наконец король не ответил:

— Ланселот, никогда не давал я тебе повода поступить со мной так, как поступил ты; ибо ни одного рыцаря я не почитал и не любил так, как тебя и твоих родичей.

— Сэр, — отвечает Ланселот, — так оно и есть. И не гневайтесь, что я напоминаю вам об этом — служить вам и почитать вас было единственным стремлением моим и моих сородичей. Но я не раскаиваюсь, что пошел против вас в этом деле и спас мою госпожу королеву против вашей воли. Вспомните, что я и раньше спасал ее, и тогда вы меня благодарили за это.

Тут Гавейн вскочил и воскликнул:

— Пусть король решает как ему угодно, но послушай меня, Ланселот! Между нами не будет примирения, пока один из нас не умрет. Ты убил троих моих братьев, и двоих ты убил трусливо и подло, когда они были безоружны.

— Я убил Гарета и Гахериса против своей воли, — отвечает Ланселот, — и это так же верно, как и то, что Иисус умер за нас на кресте. О смерти Гарета я буду скорбеть до моего последнего часа. И я обещаю вам в знак покаяния, что пройду через всю Англию от места до места босым и во власянице, и на каждой десятой миле буду основывать и закладывать святые обители, и давать им средства на содержание, пока у меня остается хотя бы монетка. И в каждой святой обители будут день и ночь служить обедни за упокой души Гарета. И кажется мне, что такое примирение было бы делом более христианским, чем война между тобой и мной, которые прежде любили друг друга так сильно.

И тогда все кругом заплакали, и мужчины, и женщины, все, кроме Гавейна, который ответил:

— Ланселот, ты сейчас многое обещаешь, но я не желаю тебя слушать. Знай, если король, брат моей матери, захочет помириться с тобой, пусть мирится, но тогда он лишится моей службы, и я не захочу его больше видеть, ибо ты предал нас обоих. Если бы не угроза папы об отлучении от церкви, ни ты, ни королева сюда бы не приехали. Теперь пусть она остается, а ты уезжай отсюда с миром. Но мы договорились с королем, что с пятнадцатого дня ты в Англии вне закона, и с этого дня я не буду знать покоя, пока не свалю тебя на землю мертвым.

Тут из глаз Ланселота брызнули слезы.

— О, прекрасная страна, — говорит он, — больше всех стран земных любил я тебя; здесь я обрел славу, и ни один человек не принес тебе больше почестей, чем я, и вспомните, король Артур, чем вы и ваше королевство обязано моему роду. И если вы, Гавейн и король Артур, объявляете меня вне закона и желаете сразиться со мной у меня дома, то я достойно встречу вас.

Он подошел к королеве, поцеловал ее, так что все видели, и громко сказал:

— Госпожа, теперь я вас больше никогда не увижу. И так как вы всегда были для меня милостивой королевой, я прошу вас вспоминать меня добрыми словами и горячими молитвами. И если вам будет угрожать опасность или клевета злых людей, известите меня, и если я смогу помочь вам или сразиться за вас, то я это сделаю.

И наконец, он крикнул, так что было слышно всем в замке:

— Если кто-то осмеливается сказать дурное о моей королеве, пусть скажет сейчас, пока я здесь!

Но никто ему не ответил, все люди плакали и жалели сэра Ланселота, с которым должны были разлучиться. И вот он приветствовал короля и рыцарей, сел на коня и ускакал.

11. О том, как Ланселот поехал домой в Брабант,а король последовал за ним и вел с ним войну в его стране

Когда Ланселот прибыл в Веселый замок, он созвал своих родичей и рыцарей, рассказал им о том, что произошло, и спросил, последуют ли они за ним в изгнание. И некоторые ответили, что последуют за ним, куда бы он ни отправился, а другие попросили его не уезжать и защищаться от войска короля. Но Ланселот не хотел долее оставаться в Англии и вернулся домой в Брабант, и все прочие последовали за ним. Он поделил свои земли и все добро между рыцарями, оставив себе не больше, чем получили остальные. А затем подготовил к обороне все города и замки во Франции и Фландрии. Сам же с большей частью своего войска засел в крепости под названием Бенвик, откуда родом превосходное вино.

Тем временем король Артур собирал большое войско для войны против Ланселота. На время похода он посадил сэра Мордреда управлять королевством и повелел ему охранять и защищать королеву Гвиневеру. Ибо Мордред был сыном короля Артура, других же сыновей у него не было, и поэтому Артур хотел, чтобы Мордред ему наследовал.

И вот король приплывает со своим войском во Францию и с огнем и мечом наступает через земли Ланселота, а народ бежит и спасается за стенами крепостей. Тогда Лионель говорит Ланселоту:

— Пусть покуда делают, что хотят, — мы будем оборонять наши города и крепости. Когда же настанет зима и они проголодаются и замерзнут, в животах у них забурчит, а зубы застучат, тогда мы нападем на них со свежими силами и порежем словно овец в загоне. И впредь чужеземцы научатся держаться подальше от наших владений.

Но когда наступила зима, Ланселот не захотел выступать против короля Артура, хотя его рыцари просили его об этом и говорили так:

— Сэр Ланселот, господин наш, твоя страна останется нищей и голой, если будет кормить чужеземные рати, и мало нравится нам прятаться за стенами и рвами, ибо это не в наших обычаях, да и твоим обычаем не было в прежние времена. Истинно, твое смирение и кротость в этом деле причинили уже достаточно бед, ибо, если бы ты применил твои силы, когда король Артур осаждал Веселый замок, эта война уже давно была бы окончена.

Но Ланселот ответил:

— Еще один раз попробую я попросить о мире, ибо рыцари, которые ныне пришли к нам с мечом, были когда-то нашими верными соратниками и вместе с нами сидели за Круглым столом. Не желаю я, чтобы из-за меня братья проливали кровь своих братьев.

И Ланселот направил еще одного посла к Артуру. И король уже был склонен заключить мир, и все его люди просили об этом, но Гавейн остался непреклонен словно скала. Он поклялся, что, даже если король уедет домой, он останется и будет воевать в одиночку. Так Гавейн настоял на своем, и Артур подошел к городу Бенвик и обложил его. Пятнадцать недель стояли его войска под стенами города, и много раз пытались они поставить лестницы к стенам и взять город приступом, но их все время отбрасывали назад. Выступить же против них в открытом бою Ланселот не хотел. В конце концов запасы еды в городе и в замке истощились, и люди Ланселота начали ворчать, что теперь им приходится учиться испытывать страх.

— Ну что ж, — говорит Ланселот, — я не буду сражаться против короля Артура, и вы также не будете сражаться против рыцарей, бывших когда-то вашими сотоварищами. Но я предложу Гавейну поединок, ибо не вижу другого пути положить конец несчастьям.

И он послал гонца в королевский лагерь и предложил Гавейну поединок на следующих условиях — биться, пока один из них не будет мертв или не сдастся, но, кроме них, никто не должен выходить с оружием, и никто не должен приближаться к ним во время поединка, что бы ни случилось. И когда или Гавейн, или он сам будет побежден, то война на этом закончится.

И вот на следующее утро два доблестнейших рыцаря Круглого стола, которые прежде были лучшими друзьями и побратимами, встречаются на поле брани. Король Артур и все его рыцари собрались, чтобы посмотреть на поединок. И когда Ланселот выехал из города Бенвик со своими людьми и король увидел всю мощь и величие его войска, его превосходных рыцарей, их великолепных коней и снаряжение, то побледнел и сказал сэру Кэю:

— Ах, теперь я вижу верность Ланселота; из мягкости, а не из-за отсутствия силы избегал он сраженья со мной!

— Сэр, — отвечает Кэй, — мы вам все время это повторяем, и мало пользы будет вам от советов Гавейна.

И вот разъехались далеко Ланселот и Гавейн и ринулись друг на друга со всей силой, и один поразил другого в середину щита; и так сильны были оба рыцаря и так крепко держали они копья, что оба коня поверглись наземь. Ланселот и Гавейн спешились, и начали рубиться мечами, и обменялись столь сильными ударами, что вскоре оба получили тяжкие раны. Три часа бились они, и все это время Ланселот так хорошо защищался, что не отступил ни на шаг, хотя Гавейн сильно его теснил. Но в конце концов Ланселот нанес Гавейну такой удар по шлему, что Гавейн рухнул на землю, но и тогда Ланселот отскочил от него. Гавейн же приподнялся на локте и воскликнул:

— Лжец и предатель, ты что бежишь? Повернись и убей меня, ибо иначе я найду тебя и снова буду биться с тобою, как только излечусь от ран.

— Ну тогда я приду сюда, сэр, если Господу будет угодно, — отвечает Ланселот, — но никогда еще не убивал я раненых рыцарей, разве что убил один раз насильника.

И он повернулся к королю и воскликнул:

— Прощайте, господин король, и знайте, что под этими стенами вам никогда не завоевать славы, ибо вы боретесь против меня всеми силами, а я не хочу применять к вам силу. Ах, король Артур, вспомните нашу былую дружбу, всегда, когда у вас были горести или печали, был я подле вас, и что бы ни случилось со мной, да пребудет вашим щитом до конца жизни Господь.

И Ланселот вернулся в город, а Гавейна отнесли к нему в шатер и лечили его рану. Он лежал больной три недели и беспрестанно молил Господа скорее вернуть ему силу и здоровье, чтобы вновь биться с Ланселотом.

Тем временем королю Артуру пришли известия из Англии. И таковы они были, что король тут же отправился в путь со своим войском, ибо у него появились другие заботы, нежели война против Ланселота.

12. О предательстве Мордреда

Ибо сэр Мордред, посаженный управлять Англией в отсутствие Артура, повелел составить письма, которые якобы пришли из-за моря, и в этих письмах было написано, что король Артур погиб в битве против Ланселота. Мордред повелел созвать совет знати и заставил герцогов и баронов провозгласить себя королем. Потом он был коронован в Кентербери и пировал десять дней, а затем поехал в Карлион, где в горе и сердечных муках пребывала Гвиневера.

И повелел Мордред объявить, что хочет жениться на супруге своего отца и брата своей матери. Королева не посмела ему прекословить, хотя сердце ее и содрогалось от ужаса и гнева. Она отвечала ему добрыми словами и сделала вид, что согласна. Мордред начал готовиться к свадьбе, а леди Гвиневера попросила об отсрочке, чтобы поехать в Лондон и купить шелка и украшения для себя и своих дам, и Мордред позволил ей уехать.

Но когда она приехала в Лондон, то немедля же последовала в Лондонский замок, взяв с собой вооруженных людей, а затем повелела привезти туда большой запас еды и прочего, потребного чтобы выдержать осаду и приступ. Когда Мордред узнал об этом, он страшно разгневался, пришел со своим войском и осадил замок. Однако леди Гвиневера удерживала замок и повелела объявить, что раз ее супруг мертв, то она никогда не опозорит себя, выйдя замуж за другого, поскольку нет на земле того, кто мог бы сравниться с королем Артуром. И живой она в руки Мордреда не дастся.

Архиепископ Кентерберийский отправился к Мордреду и пригрозил ему отлучением от церкви, если он не откажется от такого нехристианского замысла против супруги брата его матери. И сказал он:

— Вы ведь знаете, что он еще и ваш отец. Вы позорите себя и всех рыцарей, настаивая на том, что противно Господу.

В ответ на это Мордред пригрозил святому отцу, что убьет его, если тот не замолчит. Архиепископ отлучил Мордреда от церкви и уехал, а затем спрятался в хижине отшельника недалеко от Гластонбери и жил там в бедности, пребывая в молитвах за Английское королевство.

Но вот до страны дошла весть о том, что Артур жив, что он поспешно покинул Францию и, пылая мщением, спешит домой. Тогда Мордред собрал свое войско, и стеклось к нему множество людей. Ибо много было среди простого народа таких, которые считали, что Артур измучил их войнами, Мордред же обещал мир и процветание. И многие могущественные сэры в Англии ненавидели Артура за то, что он держал их в повиновении и не разрешал мучить крестьян и горожан. Они рассчитывали, что при Мордреде они будут повелевать им, а не он ими.

13. О битве у Дувра и смерти Гавейна

Мордред отправился в Дувр, дабы не позволить своему отцу высадиться на берег в его собственном королевстве. Но король Артур приплыл туда во главе многих судов и лодок, сам первым спрыгнул на берег, и его верные люди не медлили, и вскоре Мордред бежал, терпя большие потери. Но когда битва окончилась, люди нашли в лодке Гавейна, и он был едва жив, так как открылась старая рана, которую нанес ему у города Бенвик Ланселот, и жизнь вытекала из него вместе с кровью.

Его отнесли в Дуврский замок и послали гонца к королю Артуру. Артур поспешил туда и, войдя в покои, где лежал Гавейн, начал горевать и убиваться:

— Ах, Гавейн, сын моей сестры, я любил тебя больше всех, и вот ты лежишь здесь. Никто не был мне дороже вас с Ланселотом, и теперь у меня не будет ни того, ни другого.

— Ах, брат моей матери, — говорит Гавейн, — сегодня я умру, и виной тому я сам и моя нетерпимость и ненависть к Ланселоту; ибо умираю я от раны, которую он нанес мне. Но уж лучше мне умереть от его руки, чем от руки другого человека, ибо из всех рыцарей в мире его одного считаю я себе равным. И я скорблю, что виноват в войне между вами и что не хотел допустить вашего примирения. И если вы, дорогой брат моей матери, сейчас потеряете жизнь и королевство, то это будет моя вина, ибо, если бы Ланселот со своими родичами находился подле вас, никогда ваши жалкие недруги не осмелились бы подняться. Поэтому я прошу вас, дайте мне пергамент, перо и чернила, чтобы я написал письмо Ланселоту своей собственной рукой.

Когда Гавейн получил то, о чем просил, король Артур поднял его и посадил на ложе, и Гавейн исповедался, а потом написал Ланселоту, и вот его письмо:

«Сэру Ланселоту, зерцалу всех благородных рыцарей и лучшему христианскому рыцарю. Я, сэр Гавейн, сын короля Лота Оркнейского и сестры короля Артура, приветствую тебя и извещаю, что десятого числа в мае был я ранен тобой у города Бенвик, и вот настает мой смертный час. И я хочу, чтобы все знали, что я сам искал смерти, а ты не виновен в ней. Поэтому я прошу тебя, сэр Ланселот, прийти на мою могилу и помолиться за мою душу. Не мог я пасть от руки более доблестного, чем ты, человека. И прошу я тебя ради той любви, которая была между нами прежде, чтобы ты с твоими благородными родичами без промедления переправился через море и помог Артуру, нашему благородному королю, посвятившему тебя в рыцари. Ибо его теснит лживый предатель, мой единоутробный брат сэр Мордред, который повелел короновать себя и пожелал жениться на нашей королеве Гвиневере. Однако она сбежала от него в Лондонский замок и удерживает сей замок против его войска. Десятого дня мая мы высадились в Дувре и обратили предателя в бегство; и тогда нанесенная тобой рана открылась и стала смертельной. И в тот же день писано это письмо, за два часа до моей смерти; и поэтому я осмелюсь сказать, что написал тебе кровью сердца. И я напоминаю тебе, превосходнейший рыцарь в мире: приди на мою могилу и вспомни меня».

После этого сэр Гавейн принял последнее причастие. И посоветовал он королю Артуру не начинать сражения против Мордреда, пока не придет на помощь Ланселот. А затем он испустил дух, и король Артур повелел похоронить его тело в часовне Дуврского замка.

14. О великой битве на Бэрхемских холмах

Тем временем сэр Мордред отвел свое войско на запад и разбил лагерь на Бэрхемских холмах. Это большие бурые холмы на берегу моря, и местность там пустынная, и нет там ни леса, ни пашни, ибо все время дует сильный морской ветер и бьются о берег волны. Так что народ не хочет там селиться, и только пасутся в вереске стада овец. И Господь предназначил это место для последней битвы короля Артура.

Король последовал за Мордредом и вместе со своим войском встал лагерем на холме прямо напротив поросшего вереском склона, где стояли шатры сэра Мордреда. Он послал к сэру Мордреду сэра Лукана, своего виночерпия, и его брата, сэра Бедивера, с двумя епископами. Они должны были предложить Мордреду примирение: Артур предлагал отдать ему Корнуэлл и Кент еще при своей жизни и всю Англию после своей смерти. Ибо не желал король сражаться против собственного сына. Было договорено, что Артур и Мордред встретятся на следующий день на равнине, расположенной посредине между холмами, на которых стояли оба войска, и каждого будут сопровождать четырнадцать рыцарей, и они будут говорить о примирении и мире.

Но прежде чем выехать, Артур наказал своему войску:

— Если вы увидите, что на равнине блестит меч, сразу же выступайте в бой, ибо я не доверяю сэру Мордреду и боюсь предательства с его стороны.

А Мордред повелел своим воинам то же самое:

— Если увидите обнаженный меч, то сразу же спускайтесь и начинайте рубить сплеча, ибо я боюсь, что мой отец замышляет хитрость.

И вот два короля встретились и начали разговор, и они договорились, и, когда примирение свершилось, принесли вино, и они выпили. Но случилось так, что из-за куста выползла гадюка, и, вознамерившись убить ее, один из рыцарей обнажил меч.

И в тот самый миг, когда меч блеснул в воздухе, с холмов затрубили в рожки и раздались боевые кличи, и вниз по холмам начали спускаться рыцари и пешие ратники, словно волны, когда они набегают на берег, но с гораздо большим грохотом и шумом. Король Артур вскочил на своего коня, и сэр Мордред сделал то же самое, и каждый из них поскакал к своему войску.

Так началась великая битва на Бэрхемских холмах, и не было еще никогда в христианской стране битвы ужаснее, ибо более ста тысяч верховых и пеших бились с каждой стороны. С раннего утра вплоть до самого вечера оба войска налетали друг на друга, так что бряцанье оружия, звуки рожков, лязг мечей, крики людей и ржание коней раздавались на двадцать миль вокруг. Десять раз проскакал король Артур сквозь боевые порядки Мордреда, туда и обратно, тесной гурьбой скакали вокруг него оставшиеся в живых рыцари Круглого стола. И хотя они рубили людей Мордреда, как крестьяне косят траву, постепенно все полегли, один за одним: вот пал сэр Кэй, защищая своего короля и названого брата, и сэр Онтлак с сэром Осанной Храброе Сердце, и сэр Уррий Венгерский с сэром Приамом, сарацином, и сэр Пелеас Верный, и многие другие.

Когда солнце село за горизонт, сэр Артур попридержал своего коня и огляделся; из его рыцарей в живых оставался сэр Лукан, виночерпий, и сэр Бедивер, и более никого. Более двухсот тысяч человек полегло на поле боя. И тут король Артур увидел Мордреда, стоящего у кучи трупов своих рыцарей, облокотившись на меч.

— Дай мне свое копье, — молвит король, — ибо вот я вижу предателя и виновника этого злосчастного дня.

— Сэр, оставьте его! — отвечает ему сэр Лукан. — Ибо он всем приносит несчастье и солнце сегодняшнего дня повидало уже достаточно крови; если Господу будет угодно, наступит день, когда вы сможете отомстить ему, мой господин, а теперь вам надо позаботиться об уходе за вашими ранами.

— Нет, — говорит Артур, — Бог даст мне либо выжить, либо умереть, как это предопределено. Но от мести я не откажусь, пока солнце совсем не скрылось в море.

— Да пребудет с вами Господь, — говорит сэр Бедивер.

И король Артур взял копье сэра Лукана обеими руками и побежал к Мордреду, крича:

— Предатель, настал твой смертный час!

Услышав голос Артура, Мордред поднял меч и бросился на него. Артур ударил своим копьем под щит Мордреда и пронзил его тело. Когда Мордред понял, что рана его смертельна, он бросился на копье изо всех сил, так, что оно пронзило его насквозь, а он, приблизившись, со всей силы ударил мечом по голове Артура, разрубив и шлем, и череп. Затем Мордред замертво свалился на землю, а рядом с ним упал и Артур.

Сэр Лукан и сэр Бедивер подняли его и повели, но он много раз падал, хотя и опирался на них. Солнце же закатилось, и совсем стемнело, но верные рыцари отнесли короля в часовню, которая стояла в долине между холмами на берегу моря. Они положили его на ложе из своих плащей около алтаря, и показалось им тогда, что королю стало чуть лучше.

В середине ночи они услышали шум на поле брани, и король попросил сэра Лукана посмотреть, что там происходит. Сэр Лукан вышел и при свете луны увидел на поле людей, которые грабили трупы, срывали кольца с пальцев убитых, цепочки и пряжки с шей благородных рыцарей и убивали раненых, чтобы снять с них доспехи и драгоценности. Сэр Лукан поспешил вернуться к королю, и рассказал то, что увидел, и сказал:

— Поэтому я думаю, господин король, что нам лучше унести вас отсюда.

— Наверное, так и есть, — отвечает король, — но голова у меня болит, и нет сил подняться.

Сэр Лукан поднял короля за плечи, а сэр Бедивер за ноги, но от тяжелой ноши у сэра Лукана из живота выскочили кишки, ибо он тоже был ранен. И упал благородный рыцарь, и сердце его разорвалось.

— Ах, — говорит король, — ты хотел помочь мне, а сам больше нуждался в помощи. Да спасет и вознаградит тебя Господь!

15. И последнее о короле Артуре

И говорит тут король Артур сэру Бедиверу:

— Теперь мои часы сочтены, и я скоро покину вас. Поэтому возьми Экскалибур, мой добрый меч, отнеси его к морю и брось в воду. А затем вернись и расскажи, что видел.

Сэр Бедивер взял меч и вышел из часовни. Но когда он увидел это благородное оружие в свете луны с рукоятью из золота и драгоценных каменей, то показалось ему, что это красивейший меч в мире, и он не решился бросить его в море. Он спрятал меч под корнем дерева, а королю сказал, что бросил его в море.

— А что ты увидел? — спросил Артур.

— Ничего, сэр, — отвечает сэр Бедивер, — кроме ветра и волн.

— Ты лжешь, — отвечает король Артур, — ты не сделал, как я повелел… И если ты любишь меня и верен мне, то пойди и брось меч в море.

Тогда Бедивер взял меч и вернулся на берег. Но опять столь прекрасным показался ему этот меч и столь чудесными его свойства, что он во второй раз спрятал его, пошел к королю и сказал, что выполнил его желание.

— Что ты увидел? — говорит Артур.

— Ничего, сэр, — отвечает сэр Бедивер, — кроме волн и лунного света.

— Ах, Бедивер, — отвечает король, — все мои друзья мертвы, кроме тебя, а ты обманываешь меня. Разве ты не помнишь, что я любил и почитал тебя всегда и тебя называли храбрым рыцарем, а теперь ты хочешь предать меня из-за меча. Иди и делай, что я приказал, или же я встану и убью тебя. Но торопись, ибо я замерз, и жизнь утекает из меня, оттого что ты медлишь.

И сэр Бедивер в третий взял меч раз и вышел на берег. Он понес его к водорослям между камнями, привязал к рукояти перевязь и изо всех сил забросил меч в море. И тут он увидел, как из волн высунулась рука, схватила меч, трижды им потрясла и исчезла в глубине.

Сэр Бедивер вернулся в часовню и рассказал королю Артуру о том, что увидел.

— Ах, — говорит король, — помоги мне выйти к берегу, боюсь, что я слишком замешкался.

И сэр Бедивер взвалил короля на спину и отнес к морю. Когда они вышли к берегу, то увидели там корабль, на котором стояло много красивых дам в черных плащах с капюшонами; они заплакали, когда увидели Артура. А одна из них выглядела как королева.

— Положите меня на корабль, — повелел король Артур.

И сэр Бедивер поднял его к бортовому лееру, и дамы приняли его, а та, что была похожа на королеву, положила его голову себе на колени.

— Ах, сэр, — сказала она, — почему вы не пришли раньше? Ваши раны чересчур застудились.

Корабль отчалил и поплыл, и все одетые в черное женщины громко стенали. Но сэр Бедивер воскликнул:

— Король Артур, господин мой, не покидайте меня! Ах, что же будет со мною, ведь все мои друзья мертвы!

— Не печалься, — отвечает Артур, — ибо ты найдешь друзей, которые утешат тебя лучше меня. Я же отправляюсь на остров Авалон для излечения моих ран.

И корабль уплыл, и еще долго было слышно, как причитают и стенают дамы, даже после того, как он исчез из виду. Тогда сэр Бедивер пошел в сторону от берега, он шел по голым пустошам и дошел до леса, и все это время он заламывал руки и плакал по королю Артуру.

На утро следующего дня он набрел в лесу на церковь и хижину отшельника, стоящие на берегу ручья. Сэр Бедивер обрадовался и зашел в церковь. Там он увидел отшельника, простертого ниц перед могилой. И Сэр Бедивер узнал отшельника: прежде, пока Мордред не изгнал его и не объявил вне закона, он был архиепископом Кентерберийским.

— Сэр, — говорит ему Бедивер, — кто здесь похоронен, о ком вы так скорбите и молитесь?

— Мой любезный сын, — отвечает отшельник, — я сам точно не знаю, но знает Господь. Сегодня в полночь сюда пришли дамы и принесли тело, они попросили меня похоронить его. Они пожертвовали сто восковых свечей и сто золотых, а затем плача ушли и уплыли по реке на небольшом корабле.

— Ах, — молвит сэр Бедивер, — это мой господин, король Артур, лежит в этой могиле.

И он преклонил у могилы колени.

Потом он попросил отшельника разрешения остаться с ним и жить в посте, покаяниях и молитвах. И тогда отшельник, который прежде был архиепископом Кентерберийским, надел на сэра Бедивера простую серую рясу, помог ему построить хижину из мха и веток, и они вместе жили в лесу и служили Богу.

Дело обстоит таким образом, что ни в одной из старых книг о короле Артуре не говорится точно о его кончине. В некоторых книгах сказано, что его увезла на корабле королева, и это была либо его сестра фея Моргана, либо Нинева, Дева Озера. И корабль отвез его на остров Авалон, расположенный в море далеко на западе. Там он исцелился от ран и не умер. Он вернется в свое королевство, когда того захочет Господь. И тогда он завоюет Святой Крест.

О его смерти известно только то, что несколько дам принесли тело и попросили похоронить его, как об этом поведал отшельник, бывший прежде архиепископом Кентерберийским, но он не был уверен в том, что это земные останки короля Артура. Хижина этого отшельника находилась в лесу, недалеко от Гластонбери, и на могиле было написано: Hic jacet Arthurus Rex, quondam Rexque futurus, что означает: «Здесь лежит Артур, король в прошлом и король в грядущем». Эти слова написал монах Бедивер, бывший ранее рыцарем Круглого стола.

Когда леди Гвиневера узнала о смерти своего господина и всех его благородных рыцарей и сэра Мордреда и всей его рати, она ночью тайно вышла с тремя дамами из Лондонского замка и поскакала на запад к Эмсбери. Там она постриглась в монахини, носила черные с белым одежды и жила в самом суровом покаянии, которое когда-либо принимала грешница, ибо она постилась и молилась беспрестанно и служила бедным и больным как смиренная служанка.

А теперь расскажем о сэре Ланселоте Озерном.

16. О том, как Ланселот отправился в Англию, чтобы помочь королю Артуру

Когда письмо сэра Гавейна попало в руки сэру Ланселоту, он горько расплакался и причитал:

— Господь и Спаситель мой, жестоко наказываешь за мои грехи — ведь жизнь Мордреда была у меня в руках в ту ночь перед дверью в покои королевы, и его я пощадил. А дорогой сэр Гахерис, и сэр Гарет, которого я любил как своего сына, и Гавейн, мой дорогой друг и самый храбрый и лучший рыцарь на земле, все пали от моей руки. Но сейчас не время скорбеть, надо торопиться изо всех сил и помочь нашему благородному королю Артуру своей жизнью и кровью, ибо, как я вижу, его сильно теснят предатели в его собственном королевстве.

— Хорошо сказано, родич, — отвечает сэр Борс, — настало время дел, а скорбеть и раскаиваться вы будете потом.

Втайне же все родичи Ланселота радовались, что он вновь стал похож на себя, мужем, готовым к битвам и подвигам. Все они весьма тосковали по временам Круглого стола и хотели снова служить королю Артуру. И Ланселот поспешно снарядил свое войско и отплыл в Дувр на галерах, коггах и каравеллах. Он первым спрыгнул на берег и спросил жителей Дувра, которые стояли на берегу, что они знают о короле Артуре.

И они рассказали сэру Ланселоту всё о битве на берегу у Дувра, в которой погиб Гавейн, и о битве на Бэрхемских холмах, где пал и Артур со всеми своими рыцарями, и сэр Мордред со всем своим войском. И о том, что королева же уехала из Лондона и никто не знает куда. Когда Ланселот выслушал их, то побледнел как мертвец, но не промолвил ни слова, а потом попросил отвести его к могиле Гавейна.

Они отвели его туда, и Ланселот пал на колени и молился за душу Гавейна с горькими слезами, в отчаянии ломая себе руки, так что кровь брызнула из-под ногтей. Вечером он устроил людям угощение, и все мужчины, женщины и дети в городе наелись досыта мяса и рыбы и напились вина и пива, и каждый получил траурный убор и двенадцать пенсов. Утром он повелел всем священникам в округе отслужить заупокойную литургию. Сэр Ланселот пожертвовал на свечи и прочие нужды тысячу фунтов воска и сто фунтов золота, а сэр Борс, сэр Эктор и сэр Лионель пожертвовали каждый по сорок фунтов золота, и все остальные рыцари из свиты Ланселота каждый пожертвовали по фунту. И еще Ланселот повелел кормить два дня всех бедных, а сам все это время лежал в молитвах на могиле Гавейна.

На третий день он созвал своих людей и сказал им:

— Теперь, дорогие сэры, я благодарю всех и каждого, кто последовал за мной в эту страну. Увы, мы прибыли слишком поздно, и я буду раскаиваться в этом, пока жив. Сейчас же я уеду отсюда искать свою госпожу, королеву Гвиневеру, ибо боюсь я, что она пребывает в великой печали и несчастии.

Я узнал, что она поехала на запад. Пятнадцать дней ждите меня здесь и, если я не вернусь к тому времени, отправляйтесь домой в вашу страну, ибо это значит, что мы уже не встретимся.

17. О том, как сэр Ланселот и королева Гвиневеравстретились в последний раз на этой земле

И сэр Ланселот поскакал один, обратившись на запад, и он искал королеву восемь или десять дней, пока не обнаружил ее в одном монастыре.

Когда королева из окна увидела сэра Ланселота, стоявшего в монастырском дворе, она упала в обморок и лежала на полу словно мертвая. Монахини подняли ее и привели в чувство.

— Сестры мои, — говорит она, — вы спрашиваете, что со мной. Там во дворе стоит рыцарь. Приведите его сюда.

И монахини привели сэра Ланселота к леди Гвиневере. И она сказала им:

— Этот человек и я, мы оба были причиной большого раздора и войны, которая закончилась. Мы принесли смерть благороднейшим рыцарям в мире, ибо из-за той любви, что была между нами, мой благородный господин и супруг лежит сейчас в холодной земле. Сэр Ланселот, знайте, что душа моя больна и отчаянно жаждет исцеления. Ибо я все еще уповаю на милость Божию и надеюсь узреть благословенный лик Господа нашего, когда умру, ибо есть на небесах святые, которые когда-то были такими же грешниками, как и я. Поэтому я прошу тебя, Ланселот, ради той любви, что была между нами, чтобы ты больше никогда не искал встречи со мной, ибо я так сильно любила тебя, что больше не смею видеть, ибо столь много крови пролилось из-за нас.

Возвращайся в свою страну и защищай ее от войны и несправедливости, найди себе жену и живи с ней в радости; а я до конца своих дней буду молиться, чтобы тебе жилось хорошо. Молись и ты обо мне, чтобы Господь простил мне мои грехи.

— Госпожа, — говорит Ланселот, — вы советуете мне вернуться в мою страну и обзавестись невестой? Знайте же, что я не сделаю этого никогда, ибо никогда не нарушу свою верность вам. Я буду жить такой же жизнью, какой хотите жить вы, я буду служить Иисусу и буду молиться за вас днем и ночью до конца дней моих.

— Ну, если так, — отвечает королева, — ступай, Ланселот, исполняй свое обещание. Но я надеюсь, что придет время и ты еще обратишься к мирской жизни.

— Госпожа, — молвит Ланселот, — вы можете говорить мне что пожелаете, но вы знаете, что я никогда не нарушал данного вам слова, и если вы отвернулись от мира, то и я последую за вами по тому пути, на который я уже ступал однажды, когда странствовал в поисках Святого Грааля вместе с сыном моим, сэром Галахадом. Потом я вновь обратился к миру, но знайте, что только вы были моим желанием и вожделением. А поскольку вы обратились к Царству Небесному, то и я тоже попытаюсь найти туда дорогу. Поэтому, госпожа, я прошу вас, поцелуйте меня в последний раз, и больше никогда.

Тут леди Гвиневера задрожала:

— Нет, нет, Ланселот, никогда больше не проси об этом, езжай отсюда, пусть Господь обратит стопы твои по тому пути, который приведет нас обоих к спасению.

Так они расстались, и монахини плакали при виде такой сердечной скорби, и они отнесли королеву, которая лишилась чувств, в ее келью.

Ланселот же вышел, сел верхом и скакал через леса много дней и ночей.

18. О том, как сэр Ланселот стал святым

Наконец он приехал к маленькой речке в лесу и внезапно услышал звук колокольчика, призывающий к обедне. Он поскакал на этот звук и вскоре увидел маленькую церковь, стоявшую у подножья холма на берегу реки. Ланселот привязал коня к дереву и вошел в церковь послушать мессу. Он узнал того, кто пел, то был архиепископ Кентерберийский, а сэр Бедивер носил кадильницу и помогал ему у алтаря. Когда месса была закончена, они начали разговаривать. Ланселот попросил архиепископа принять его исповедь и отпустить грехи. А потом попросил разрешения жить с ними и быть их братом. Они очень обрадовались и надели на него рясу. И он остался с ними и служил Господу, денно и нощно пребывая в молитвах и посте.

Когда Ланселот не вернулся в Дувр на пятнадцатый день, Борс Ганский повелел войску отправляться домой во Францию. Сам же он вместе с сэром Эктором Окраинным и еще несколькими сородичами отправился на поиски Ланселота. Они искали его по всей Англии, пока наконец сэр Борс не нашел Ланселота у отшельника. Он несказанно обрадовался, и захотел остаться с ними, и тоже надел монашескую рясу. Не прошло года, как туда пришли сэр Галиходин, сэр Бламур, сэр Блеоберис, сэр Виллар Доблестный, и сэр Кларус Сильный, и сэр Гахалантин. Когда они увидели Ланселота в священном одеянии, то пожелали следовать ему, вооружившись оружием духовным, как прежде следовали за ним, вооруженные оружием мирским.

Так прожили они в лесу шесть лет как братья, на седьмой же год архиепископ посвятил Ланселота в священники, и был он священником и служил обедню круглый год. И все эти рыцари читали Писание и служили перед алтарем во время обедни, звонили в колокола и выполняли другую работу, выращивали капусту и лекарственные травы, ибо они не ели иной еды, кроме трав и кореньев. Их кони бегали по лесу, где хотели. Они смотрели, как искупает свою вину сэр Ланселот, который только один раз в день ел и выпивал глоток воды, спал не более трех часов в сутки, а все время пребывал в молитвах и покаянии и читал Святое Писание. Спал он на земле, подложив под голову камень, все его одеяние состояло из власяницы, рясы и веревки вокруг пояса; и в самый суровый зимний холод он ходил босиком. И поскольку он долго умерщвлял свою плоть таким образом, силы его почти совсем иссякли, так что однажды он пошел за водой к реке и не смог донести ведра домой, упав под их тяжестью. Мимо шла крестьянская девушка четырнадцати лет, она увидела, что святой человек ослаб, подбежала, взяла ношу с его плеч и с легкостью ее донесла. Вот до какой степени истощен был сэр Ланселот, который когда-то был самым сильным, отважным и прекрасным рыцарем в мире.

Миновало семь лет, и вот однажды ночью Ланселота разбудил голос, который повелел ему:

— Ланселот, сын Мой, вставай и спеши в Эмсбери, возьми с собой твоих товарищей и носилки. Когда придешь в монастырь, королева Гвиневера будет уже мертва, вы отнесете ее в Гластонбери и похороните рядом с ее супругом, королем Артуром.

19. О смерти королевы Гвиневеры

Тогда Ланселот встал и рассказал своим братьям этот сон. И они взяли носилки и отправились из Гластонбери в Эмсбери, который находился на расстоянии трех миль. Но шли они целых три дня, потому что ослабели от бдений и постов. Когда сэр Ланселот пришел в Эмсбери, он узнал, что леди Гвиневера умерла за полчаса до этого. Монахини поведали ему, что леди Гвиневера сказала, умирая:

— Вот уже целый год, как сэр Ланселот — священник, пусть он отнесет мое тело, и похоронит рядом с моим супругом, и пусть сам отслужит мессу и прочитает надо мной реквием.

Потом она полежала немного, а затем села в кровати и вскричала громким голосом:

— О, Иисус, мой дорогой Отец и Спаситель, если я обрела милость Твою моим суровым покаянием и если Ты позволишь мне войти в Рай, то возьми меня к себе сейчас и не дай мне увидеть сэра Ланселота, пока я жива.

Затем монахини отвели Ланселота в келью, где лежало тело леди Гвиневеры, облаченное в черные и белые одеяния, и когда он увидел ее лицо, то не заплакал, а только вздохнул. Он сам прочитал молитвы у ее тела и отслужил мессу. Затем они положили ее на носилки и с пением и молитвами, куря благовония, в окружении сотни свечей, горевших день и ночь, понесли тело в Гластонбери, а там отслужили панихиду и пропели реквием. Затем тело завернули в льняное полотно, положили в свинцовый ларь, а ларь поставили в мраморный гроб. Когда же ее опустили в землю, сэр Ланселот рухнул на могилу и лежал как мертвый. Но архиепископ поднял его и сказал:

— Сын мой, такой сильной скорбью ты гневишь Бога.

Но Ланселот ответил:

— Отец мой, Господь знает мое сердце, и я не думаю, что Он гневается на мою скорбь. Ибо я печалюсь не о греховных радостях, которых лишен, и печаль моя безгранична. Ибо я вспоминаю ее красоту и благородство, мужество и рыцарские подвиги моего короля и думаю о своем обмане и гордыне, которые виноваты в том, что они лежат теперь в этой земле. Ведь когда-то они так ярко сияли над всеми христианскими повелителями, что никто не мог с ними сравниться. И когда я вспомнил их доброту и мою неблагодарность, то у меня стало так тяжело на сердце, что я упал на землю.

20. О смерти Ланселота

И после того дня сэр Ланселот начал чахнуть и болеть. День и ночь он молился, лишь на короткие мгновения погружаясь в беспокойный сон, подле могилы короля Артура и королевы Гвиневеры. Прошло шесть недель, и он совсем занемог, и его люди отнесли его на ложе. Он послал за архиепископом и своими товарищами. И когда они пришли, произнес слабым голосом:

— Сэр епископ, я прошу соборовать и причастить меня, чтобы я был готов покинуть сей мир как христианин.

— Да поможет вам Господь, — отвечает епископ, — не делать этого без нужды. Сегодня ночью у вас тяжело на душе, завтра вам, наверное, будет лучше.

— Ах, друзья, — говорит Ланселот, — тело мое тоскует по земле; я получил знак, и поэтому я прошу вас, помогите мне и подготовьте меня к этому пути. И он принял viaticum, или последнее причастие и соборование, и попросил отвезти свое тело в Веселый замок, ибо в прежние времена он велел приготовить там для себя могилу. «Сейчас я раскаиваюсь в этом, — сказал сэр Ланселот, — но я поклялся, что упокоюсь там, видно, Господь не хочет, чтобы я лег здесь».

Все остались в келье Ланселота, чтобы бдеть у его постели. Но ночью они заснули и проснулись только на рассвете, когда архиепископ громко закричал во сне. Они подошли к нему и спросили, в чем дело.

— Ах, Иисусе, — говорит архиепископ, — зачем вы меня разбудили? Мне приснился такой красивый сон, я видел Ланселота, а вокруг него больше ангелов, чем я когда-либо видел людей за один день. Они возносили его на небеса, и открылись перед ним Небесные врата.

Тогда сэр Борс и его товарищи подошли к постели Ланселота и увидели, что он мертв и тело его уже остыло, но на губах у него была улыбка, и лик его светился.

Тогда епископ отслужил обедню и прочитал реквием над Ланселотом, и его братья положили его на те же носилки, на которых они несли леди Гвиневеру в Гластонбери. Теперь же они отнесли Ланселота в Веселый замок со свечами, пением и молитвами и поставили носилки перед алтарем.

Пока они служили по нему мессу, с псалмами, свечами и благовониями, прискакал сэр Эктор. За эти семь лет он объехал много стран в поисках своего брата Ланселота. Когда он явился в Веселый замок, увидел свет у алтаря и услышал пение псалмов, то спешился и вошел в церковь. Там он увидел носилки и плачущих и поющих братьев; он не узнал их, но они его узнали. И тогда сэр Борс подошел к сэру Эктору и сказал ему, кто лежит на носилках. И сэр Эктор отбросил меч и щит, — они громко зазвенели, — и подошел к носилкам. И когда он увидел лик Ланселота, то упал без чувств. Тогда остальные привели его в чувство, и никому не под силу рассказать, как горько он убивался и скорбел над своим братом. И он сказал так:

— О, Ланселот, ты был предводителем всех христианских рыцарей, и я смею сказать перед твоим смертным ложем, что никогда никто не мог тебя победить. Ты был сильнейшим из всех, кто когда-либо носил щит, и самым храбрым из всех, кто когда-либо обнажал меч, и самым доблестным из всех, кто когда-либо скакал на коне. Ты был самым верным другом для своих друзей, самым мягким и учтивым из всех, кто когда-либо сидел за столом с дамами и девицами. И ни один грешный мужчина не любил так верно женщину, как ты — свою возлюбленную.

И они положили тело сэра Ланселота в мраморную гробницу и накрыли ее медной плитой с его изображением.

Королем Англии после короля Артура был коронован сэр Константин, сын сэра Кадора Корнуэлльского. Когда он узнал, что архиепископ Кентерберийский жив, то призвал его к себе и посадил на прежнее место. Сэр Эктор Окраинный стал королем в Брабанте, а сэр Лионель — во Франции после Ланселота.

А остальные рыцари, которые жили вместе с Ланселотом у отшельника, вернулись обратно в лес и жили там в целомудрии до самой смерти. Сэр Борс Ганский, сэр Бедивер и сэр Вилар отправились в Святую землю, где жил и умер Господь наш Иисус. И там они приняли смерть во имя Спасителя нашего от рук неверных турок. И милостью Божией умерли они в Страстную пятницу.

На этом заканчивается рассказ о короле Артуре и его рыцарях Круглого стола, который в старые времена много раз переписывался во французских и английских книгах. Большая часть изложенного здесь записана в книге, написанной рыцарем сэром Томасом Мэлори во времена царствования в Англии короля Эдуарда IV, и напечатана Мастером Кэкстоном в год 1485 от Рождества Христова. Кое-что я нашла в иных книгах или в старинных балладах. В книгах этих содержится гораздо больше, я рассказала лишь самую малую часть, ибо многие из этих старых историй мало интересны людям нашего времени. Ведь обычаи, и времена, и даже вера людей меняются, и они думают по-другому о многих вещах. Но сердца людские мало меняются во все времена.