«Шесть альбомов мы с Анатолием тогда «шлепнули», — вспоминает Сергей, — всего за один год! Из него песни просто перли. Постепенно наше сотрудничество переросло в соавторства Так бывало: я приношу в студию даже не мелодию, а некую музыкальную ткань, а Толя уже пишет текст. Потом вместе дорабатываем песню. Ходить в соавторах у
РОМА^ВИКИТИН
Полотно — не мед пить! Прежде всего из-за его перманентной тяги к вторжению во все песенные сферы. Здесь он — скептик-агрессор: все-то старается переосмыслить, переработать. Это, наверное, и есть творчество. У Толи на первом плане все-таки текст, вокруг которого уже вертится мелодия. А у Меня — наоборот^ когда пишу музыку, слова вообще не беру в расчет. В студии у нас с То-ляном нормальная рабочая атмосфера: спорим всю дорогу. Примем, я на него тоже наезжаю. Например, заметил, что в последних песнях у него чересчур — прямо, по-голливудски — драматичный финал, обязательно с каплей крови. «Да будь ты проще!» — говорю. А он мне: «Ну что я могу сделать, раз жизнь такая».
32
Годы перестроек и кризисов обошлись с коллективом сурово, впрочем, как и со многими концертирующими ансамблями: полсостава как ножом отрезало. Осталось три человека: главный аранжировщик Сергей Мотин-Кама, скрипач Федя Ка-рамов-Карманов и, конечно же, Анатолий Полотно. Концертный вариант группы — дуэт Полотно и Карамова. Дуэт на музплощадке, дуэт в застолье, дуэт по жизни... «Надежнейший человек, — говорит о друге Федя. — Если что-то обещает, то слово держит. Как-то срочно нужны были деньги и немалые — 2 тысячи долларов. Взять было неоткуда. Звоню Толе: «Сейчас такой суммы нет, но попробую найти». Через какое-то время перезванивает: «Есть две штуки». Оказалось, он специально для меня эти деньги у кого-то занял!» Друг Федя кочует из одного альбома Анатолия в другой. Закономерно, что живой песенный герой в конце концов выпустил пластинку «шансонных» вещей в собственном исполнении. А однажды собрались, дерябнули и злободневные частушки сочинили. Послушайте альбом «Переживем» — обнаружите их запрятанными вовнутрях:
Обновленная Россия быстро поправляется.
Бросила братва бухать — нюхает, ширяется.
Толя с Федей тоже бросали бухать — на спор, на 7 недель. На иглу, слава Богу, не пересели. Срок, как настоящие мужики, выдержали.
«Не стоит думать, будто мы с Толей лютые пьяницы, — говорит Федя Карманов. — Мы — музыканты кабацкой школы. И пития*— в том числе. В кабаке, если алкоголь не производит на тебя «кофейного» эффекта, то ты уже спился и больше не игрец. Мы к числу последних никогда не относились».
«К концу 80-х у меня были определенные накопления, машина, гараж.., — вспоминает Полотно.
— Я посылаю к черту пароход со всей агитацией, продаю железного коня, стойло и вбабахиваю все деньги в аппаратуру: группа «Лоц-Мэн» садится писать альбом. Программа «Ой, лели-лели...», к нашему удивлению, «выстрелила»...»
...И «дострелила» до самой Москвы, куда ансамбль был приглашен для участия в съемках одной из последних «совковых» «Утренних почт». Не в ходу тогда еще было модное сейчас словечко «формат», с которым связаны телерадиопроблемы «шансонных» артистов. Явного «гопа со смыком» в песне нет? Ну и играйте на здоровье! «Сначала шлягер, а потом его жанровая классификация», — таков был подход в то сумбурное время крушения «совка» и его эстрады. А Полотно таким шлягером как раз располагал, причем шлягером актуальным. Назывался он «Черное море», что как нельзя лучше подходило к месту съемок того выпуска «Утренней почты». С этой песней к Анатолию вновь пришла любовь, встрече с которой предшествовали вот какие события...
«В то время, — вспоминает Полотно, — главным режиссером концертного зала «Россия» был Сергей Винников, очень толковый, прогрессивных взглядов малый — наш «крестный папа». С ним работал другой Сергей — Петров. Мы его в шутку называли «крестной мамой». «Папа» с «мамой» проводили в «России» второй по счету конкурс «Московская красавица» и параллельно снимали в Ялте передачу «Мисс «Утренняя почта». Естественно, Ялта без Черного моря невозможна — нашего «Черного моря», ха-ха!»
«Помню, однажды в Ялте мы собирались с другими девчонками-конкурсантками то ли купаться, то ли на съемки ехать, — говорит жена Анатолия Наташа. — Вдруг подходит он. А у меня был золотой кулончик в форме рыб. «О! Вижу вы под знаком «рыб» родились, а я по гороскопу «водолей»»,
— сказал и отошел. А потом мне всю ночь снился. На следующее утро у кафе, где мы обедали, снова встречаю его: «Знаете, а вы мне ночью снились!» — «А вы мне уже давно снитесь», — отвечает. Ну, думаю, сострил! В тот момент мне запомнились его глаза: очень хороший взгляд — добрый и какой-то глубокий-преглубокий...»
Перед отъездом из Ялты Наташа, то ли в шутку, то ли всерьез, пообещала: «В Москве обязательно приду на ваш концерт с букетом цветов». Так оно и случилось, только не в Москве, а в Сочи, год спустя.
«Я увидела афишу группы «Лоц-Мэн» и пришла на концерт. С букетом роз. Когда Толя спел «Черное море» вышла и подарила цветы. Он чуть дара речи не лишился...»
Помнишь море, лунный тихий вечер,
В бисере парча небесная Звездный блеск жемчужина впитала,
Чистая жемчужинка моя.
У них был потрясающий Новый год, с 90-го на 91-й. Дагомыс, 18 градусов тепла, все цветет и благоухает —- райский сад! «Я не предрасположен к мистике, -*• говорит Анатолий, — наверное, ее надо искать внутри самого человека. Но тот Новый год иначе, как чудом, не назовешь».
Чудесному расцвету любви суждено было произойти в разгар прибрежного «чеса» группы «Лоц-Мэн», на пике страды музыкальной...
«У меня 40 концертов и вдруг, как гром небесный: приезжает она! Я вначале не поверил. Помню, с дикого бодуна, в спортивном костюме помчался в аэропорт. Приезжаю. А с цветами там — голяк. Хватаю у бабульки веник, где бутончики — с ноготок. ...Из которых распустились такие роскошные розы, каких я не видел ни до, ни после».
Встреча с Наташей преобразила не только жизнь, но и творчество Анатолия. Родные сестры «центровых красючек» Миши Круга, разбитные девахи, вроде Веры Королевой и «Бабы» Любы, уступили место более нежным образам. И если раньше сердце метафизического зэка грело нечто абстрактное, то теперь любовь стала зримой вполне. Даже их редкие ссоры рождают красивые мелодии.
«Как-то мы поругались, — вспоминает Наташа,
— и две недели не разговаривали, а потом он уехал на гастроли. Возвращается, вставляет в магнитофон кассету и говорит: «Ты знаешь, я понял, что ссориться иногда полезно».
Пристегнуться просим всех, мы на взлетной полосе В этой спешке бесконечной
Не успел тебе сказать: таких женщин любят вечно!
Робкая, правдивая, нежная, красивая, милая —
Так чиста, застенчива дорогая женщина ты моя Чем дальше, чем дальше, тем ближе ты мне Я долго скитался по грешной земле И хоть и не мерил Пространство и время,
Чем дальше, тем ближе ты мне.
И все же, почему именно «шансон»? Ведь, в принципе, кабацкий музыкант может развиваться в любом направлении — есть тому немало джазовых, роковых, попсовых примеров...
«Не я жанр выбирал, а он меня, — говорит Полотно, наигрывая на гитаре вступление к... «Лестнице в небеса» «Лед Зеппелин». — Во-первых, у меня от природы хриплый голос. И курьезы по сей причине случались уже в самом начале моей карьеры. Как-то во время смотра художественной самодеятельности в самый неподходящий момент заболел или просто забухал наш клавишник Саня Карлсон, который обычно пел. А петь предстояло не что-нибудь — «День Победы»! Пришлось мне грудью ложиться на амбразуру. Члены комиссии потом говорят: «Все здорово, оркестр хорошо звучит, только вокалист какой-то странный — хрипит». «Да простыл», — попробовал отшутиться я. Стоит ли говорить, что никаким лауреатством мы отмечены не были».
Полотно старается называть вещи своими именами. Во всяком случае, не пытается скрыть за двумя высшими образованиями пролетарское происхождение и дворовую юность. С точки зрения владения русским языком, из оструганного поэтического древа нет-нет, да и торчат сучки, как, например, в песне «Сестрички»:
.Им ветер-озорник заглядывал под юбки,
И смех веселый по округе разносил На ножки стройные, на розовые губки Созерцать спокойно не хватало сил.
Анатолий считает, что сам принадлежит к тем людям, о которых поет. Но он уже давно не босяк, хоть и был таковым. Оговорюсь: с существенной, кардинальной поправкой на необыкновенную пытливость ума и внутренний энергетический потенциал, подобный сжатой, но готовой в любой момент распрямиться пружине. Эти качества и вытолкнули его если не со дна, то с поддона жизни. А вот будет ли он честен сейчас? Задаю вопрос: «Так «русский шансон» — это, все-таки, песни босяков, или увешанных золотыми цепями «хозяев жизни»?»
«Безусловно, босяков. Которые далеко не всегда по жизни поднимаются, напяливают на себя цепи... Напяливают, а потом лихорадочно пытаются их срывать. Душат, цепи-то...»
«Откуда эти песни? — рассуждает Полотно. — Либо они вышли из самой братвы, либо отражают 38
ее психологию. Скорее, второе. Совсем не обязательно исполнителю жить по воровским законам. Но многие из тех, кто работает в этом жанре, безусловно, имеют понятия от братвы».
Полотно считает, что это неплохо. Есть, мол, в этих мужицких законах чувство справедливости. «Господь Бог предъявляет на том свете, а братва уже в этой жизни», — пытаюсь я выдать самопальный афоризм. Анатолий смеется: «Да нет, наш Боженька, он добренький. Хороший парень: не только предъявляет, но и многое прощает. А братва — никогда. Призыв Кемеровского: «Братва, не стреляйте друг в друга!» — очевидный бред, нонсенс: а чем, скажите, ей еще заниматься? Другое дело, что дух коммерции проник и в этот мир. Я знал людей, которых убили за то, что они, отмотав немалые срока по зонам, на воле продолжали жить по понятиям. Серега Боец, Царствие ему небесное, вышел, пожил два года и погиб. Это был человек, готовый отдать братку последнюю рубаху. Когда Боец увидел, что старые понятия рушатся, обща-ковые деньги не доходят до кичи, в братве творится беспредел, он грудью стал против этого. За что и был убит, не органами, а своими же. Не по понятиям, а по законам реальной жизни».