–Похоже, у вас ко мне какие-то претензии, мисс Каррингтон. И поскольку я впервые имею удовольствие оказаться в вашей компании, мне хотелось бы знать, почему!
Он не ответил на вопрос, но Джина не стала настаивать.
–Я услышала, как наверху вы вынуждали Марии делать то, что хотите вы. Не то, что хочет она. Ей восемнадцать лет, и она в состоянии отправиться с нами в путешествие на машине. Как я понимаю, вы все равно уедете в медовый месяц, так почему она должна сидеть в Саванне и бить баклуши, вместо того чтобы развеяться с нами?
Мрачная линия его губ стала тонкой, мускулы его челюсти сжались.
–Значит, ваши «образцовые» манеры включают в себя подслушивание?
–По всей видимости, так.– В самом деле, какое ей дело до того, что какой-то ханжа с юга думает о ее манерах?– И раз уж пошел такой разговор, в жизни есть вещи и поважнее образцовых манер. Позволить своей сестре следовать велению сердца – одна из них.
–Ехать в путешествие на машине со всеми вами – дерьмовая затея, не имеющая ничего общего с велением ее сердца!
«Вот тебе и хваленые южные манеры»,– подумала Джина, наслаждаясь его взрывом эмоций.
–Откуда вам это знать?– холодно спросила она.
–Марии – моя сестра.
–И это делает вас ее надсмотрщиком, да? Марии может все решать сама!
Брови Картера сдвинулись, Джина ждала обвинений в том, что их троица дурно влияет на Марии, но, к ее удивлению, после нескольких глубоких вздохов плечи Картера расслабились. Он явно сделал над собой усилие, удерживаясь от скандала.
Джина прогнала мелькнувшее было восхищение – самообладание не относилось к числу ее сильных сторон.
–Я не считаю себя надсмотрщиком Марии, мисс Каррингтон. Но я – ее брат и сделаю то, что будет лучше для нее,– с вашего позволения или без него.
Ее губы изогнулись в усмешке. Похоже, безупречные манеры Картера мешали ему выложить все, что он на самом деле думал о ней и ее подругах.
–И почему же лучшее для нее – ваше решение, а не ее собственное?
Его желваки так и заходили.
–Потому что ей – восемнадцать,– отрезал Картер. Но Джина поняла, о чем он умолчал: «И потому что она – женщина».
–Сколько вам лет, Картер?
Он насупился:
–Двадцать два.
–А сколько вам было, когда вы обручились?– уточнила она, хотя уже знала ответ.
–Это совсем другое дело,– ответил он, слишком поздно уловив подвох.
–Хм… почему же другое? Вам было столько же, сколько сейчас Марии, и все же вы были достаточно зрелым, чтобы понять, что будете любить свою подругу детства до конца дней своих.
–Все было совсем не так. Мы с Мисси идеально подходим друг другу. И это важно было сделать после смерти моего отца. Моей матери и Марии требовалось ощущение стабильности, и этот брак – в их интересах.
Настал черед Джины хмуриться. Описание помолвки в его устах резко контрастировало с романтичным вихрем любви, о котором живописала Марии. Зачем делать предложение только потому, что так будет благоразумно и удобно кому-то, ради спокойствия матери и сестры? Не слишком ли далеко он зашел в исполнении сыновнего долга?
–Но вы ведь любите Мисси, не так ли?– Любопытство снедало Джину. Ему ведь в ту пору было всего восемнадцать… О чем только он думал, когда решил довольствоваться «одной-единственной» в столь юном возрасте? А как же игра гормонов? Желание набеситься?
–Конечно же я люблю Мисси. Через две недели она станет моей женой. Мы – друзья, мы понимаем друг друга и хотим от жизни одного и того же.
Ничего из этого даже отдаленно не походило на убедительную причину для помолвки. Но что Джина знала об этом?
–Чего же?
Картер резко, будто защищаясь, дернул плечами. И тут Джина впервые осознала, каким неуверенным в себе он был.
–Товарищеских отношений, доверия, психологической совместимости, детей. Вот так,– монотонно ответил Картер, будто повторял это в сотый раз.
–Ага, Ретт,– отозвалась Джина, хлопая ресницами и жеманно растягивая слова в типично южном диалекте.– Как романтично с вашей стороны составить список факторов идеального брака – Мисси наверняка голову потеряла!
–Мисси знает, что может мне доверять,– раздраженно и рассеянно постановил Святой Картер, явно не привыкший к тому, что его дразнят.– Только это и имеет значение.
–Да неужели? А как же насчет любви, страсти, приключений и…– Джина пыталась подобрать верные слова,– и обещание мультиоргаз-мического секса до конца дней своих?
Его взгляд метнулся к ее декольте, потом снова вспорхнул на ее лицо, и его шея покраснела, а на точеных скулах засиял загар. Картер смущенно отвел глаза и сделал нарочито большой глоток колы. И тут Джина все поняла.
Боже праведный…
Картеру Прайсу было восемнадцать, когда он сделал предложение своей идеально подходящей девушке. И если Мисси была такой же жеманной скромницей, как и ее лучшая подруга Марии, когда только приехала из своей Саванны,– с тонким кольцом верности на руке, означающим непорочность,– то она наверняка заявила, что останется девственницей до первой брачной ночи.
Джина уставилась на длинные загорелые пальцы левой руки Картера, сжимавшие бутылку колы.
И едва не охнула от изумления, заметив узкое серебряное колечко на его мизинце – точно такое же, как у Марии.
О нет, неужели? Этот парень, такой красивый и необычайно мужественный, смотревший на нее с мрачным сексуальным накалом? И он дал обет воздержания в восемнадцать лет? Это было мило – и смешно. Неудивительно, что он казался таким зажатым и дерганым.
Ситуация требовала немедленного вмешательства.
Нахлынувшая волна возбуждения и предвкушения сжала грудь Джины – и некоторые другие части ее анатомии. Дрянной девчонке вдруг пришел на ум прекрасный план – сбить спесь со Святого Картера. Доказать, что ему не чуждо ничто греховное, как и остальным людям.
В конце концов, она была законченной кокеткой. И не было ничего страшного в том, чтобы пофлиртовать с мужчиной. Особенно с таким ханжески чопорным, обожающим командовать и невероятно сексуальным, как этот. И как только она докажет Картеру Прайсу, что плохие девочки достойны уважения, как только превратит его в лужицу сверхактивных гормонов, он согласится на что угодно… Даже на то, чтобы разрешить своей невинной сестренке отправиться в разгульное путешествие на машине с тремя распутными девицами. У этого мужчины так долго не было секса… Сопротивляться вызову было невозможно. Джина потеряла девственность в шестнадцать, с тридцатипятилетним учителем биологии в школе-пансионе, и с тех пор ни разу не пожалела об этом. Картер Прайс и не догадывался, с кем связался. Джина не хотела посягать на территорию другой женщины. Но ведь можно было позволить флирту зайти достаточно далеко, чтобы дать Святому Картеру представление о сексе и подготовить его к первой брачной ночи? Мисси была бы ей бесконечно признательна.
–Не хотите ли еще мартини, мисс?
Джина моргнула, рассеянно глядя на назойливую официантку, вопрос которой резко вернул ее в настоящее. В бар отеля «Стандарт», куда она зашла поддержать дух бокальчиком-другим. И где буквально застыла на месте, огорошенная воспоминаниями.
Опустив взгляд на свой бокал, она с удивлением обнаружила его пустым.
–Нет, благодарю вас. Принесите счет, пожалуйста.
Официантка кивнула.
Возможно, Марии была права, и именно Картер был тем, кто решился на измену. Но Джина не могла отмахнуться от факта, что это она совратила его. Не наоборот. Не прошло и двенадцати часов после того, как она встретила Картера на кухне, а Джина уже осознала всю значимость своей ошибки. Это произошло, когда она лежала на мокрой от росы траве под кленом, а первые рассветные лучи играли на непокорных волнах волос Картера. Сердце Джины отрывисто билось от шока и угрызений совести, между раскинутыми бедрами томительно ныло, внутри еще пульсировал огромный напряженный член, а кольцо на мизинце Картера впечаталось ей в щеку.
Тело объял чувственный жар, и Джина вдруг подумала, что, возможно, приехала в этот отель не только для того, чтобы лично передать свое тщательно составленное сообщение. В конце концов, это можно было сделать по телефону или имейлу.
Неужели она подсознательно надеялась на встречу с мужчиной, чью фотографию мельком увидела в смартфоне Марии этим утром? Неужели ее жизнь не началась с чистого листа, как хотелось думать?
Вот черт! Ей стоило побыстрее убраться отсюда.
Официантка вернулась со счетом. Джина, не считая, бросила на поднос несколько купюр и кинулась через вестибюль. Но песня Глории Гейнор «Я выживу», заголосившая из ее сумки, заставила замедлить шаг.
Джина остановилась, нащупала в сумке телефон и уставилась на высветившийся на экране незнакомый номер. Она взглянула на часы над парадной дверью отеля, и накатившая паника отступила. До приезда Картера оставалось целых тридцать минут – наверняка это новый клиент, прельстившийся ее недавней рекламной кампанией в социальных сетях.
Но как только она прижала телефон к уху, глубокий южный акцент заставил каблуки ее босоножек увязнуть в ворсистом ковре, а сердце – учащенно забиться.
–Привет, Джина. Это Картер Прайс. Я получил твое сообщение.
–Картер! Привет. Как дела?– Она вздрогнула от прозвучавшей в голосе фальшивой оживленности.
Вот тебе на, неужели он стоял у стойки администратора? Прямо за ее спиной? Может быть, заранее позвонил в отель и получил сообщение? Боже, пожалуйста, пусть так и будет! Джина, не оборачиваясь, кинулась к выходу. До двери оставалось всего ничего.
–У меня все хорошо,– ответил Картер.– Вот стою тут и гадаю, куда это ты так спешишь.
Черт побери!
Джина обернулась. И чуть не выронила телефон, заметив мужчину, который расположился, опершись локтем о стойку администратора и прижав к уху телефон. Холодные синие глаза остановились на ее лице.
Дыхание Джины застряло где-то в районе солнечного сплетения – и она всерьез задумалась над реальностью существования телепортации.
–Стой