Спасателей вокруг не было — неудивительно, что его не нашли. Люди не могут разорваться и быть везде — площадь завода огромна, а в этом крыле никого не должно быть.
— Эй, ты как там? — позвал я друга, сидящего на обломках пола и держащегося за правую ногу.
Он поднял голову и, слегка прищурившись, посмотрел на меня.
— Аверин, я уж думал, не дождусь помощи, — в своей обычной саркастической манере ответил он. — В целом неплохо, но наверху как-то поинтереснее будет.
— Ничего не повредил? — уточнил я, не обращая внимания на его выходки. Уж характер друга мне точно не переделать.
— Ногу сломал, — беспечно отозвался он. — Поэтому и выбраться сам не могу. На одной ноге прыгать неудобно.
«Не получилось у меня стать спасателем» — вдруг услышал я в своей голове. Так, а это ещё что?
— Что ты сказал? — переспросил я.
— Я сказал, что сломал ногу, вылезти не могу, — повторил друг. — Ты хочешь это ещё несколько раз услышать?
Так, а что тогда за фраза зазвучала в моей голове? Как будто бы он её не говорил, но хотел сказать. Ладно, надо помочь Владимиру, остальное потом.
— Сейчас помогу, подожди немного, — осматриваясь, крикнул я другу.
— Да не спеши, мне тут уютно, — отозвался тот.
«Нога ужасно болит, мне страшно. Помоги, пожалуйста», — снова пронеслось в моей голове. И я буквально физически почувствовал страх. Но не свой. Страх своего друга.
Так, я что, теперь и мысли читать умею? Откуда это взялось? Подобное характерно для психологического факультета, а меня определили на лечебный.
Да и то, этим навыком владеют уже продвинутые психологи. А не начинающий студент-лечебник.
Разберусь со всем этим позже, сейчас не до того.
Спасателей поблизости не было, но вытащить друга из ямы я смогу и сам. Только нужна верёвка.
А если бежать за ними, искать, ждать… у Владимира могут начаться осложнения — лучше я помогу ему сам.
Ага, вот верёвка поблизости, видимо, оставлена кем-то из спасателей, кто ранее осматривал это помещение.
— Обвяжись, — крикнул я другу, бросая ему один конец. — Сейчас вытащу.
Тот без промедления послушался. Так, теперь обмотать через опору, например, вот эту колонну. Стоит прочно, всю аварию выдержала, значит, и Владимира выдержит. А теперь тянуть.
Я начал вытягивать друга, стараясь отключиться от его мыслей. Нужно будет как следует потренироваться это делать, а то так в голове места для своих не останется. Занимаешься делом, а в голове «больно!», «скорее!».
Через несколько минут друг был вытащен. Я осмотрел его ногу. Перелом довольно серьёзный, ещё и инфицирован. Надо доставить его до ближайшей хирургической палатки.
Хирурги — это лекари с особым потенциалом. Их суть заключалась в способности разъединять ткани и органы на определённое время, а потом соединять совершенно без изменений. Лечить их магия не могла, но доступ к любому больному органу был обеспечен, бескровно и быстро.
Впрочем, лечить те же самые переломы они умели. По сути, это был процесс соединения костной ткани. А ткани они могли сращивать, восстанавливая целостность организма. Так что друга моего своей магией они подлатают.
Кстати, диагностировать заболевания они не умели, поэтому тесно работали с лечебниками в тандеме. Хотя тайно и считали себя лучше них.
Я дотащил друга до хирургической палатки, тот всю дорогу шёл, стиснув зубы, стараясь не показывать свою боль. Потом ему довольно быстро залечили ногу.
Правда, отвар чаги пару недель попить ему придётся, чтобы точно убрать инфекцию. И поберечь ногу всё равно придётся, исключив на пару недель лишние нагрузки. Ну, это мелочи, по сравнению с переломанной конечностью. Не было бы магии, ходил бы в гипсе. Слышал, что так делают в некоторых странах, где магия находится на начальном уровне развития.
Мы вернулись к нашему лекарскому отряду, где Юрий Олегович и однокурсники уже закончили осмотр пациента. В принципе, спасательные работы уже подходили к концу, пожар был потушен, пострадавшие рассортированы, тяжёлые больные даже увезены в больницы.
Спасённого мной пациента увезли в больницу, чтобы понаблюдать как минимум пару недель. Хоть я и восстановил работу всех жизненно важных органов, приступ фибрилляции может вернуться. Так что наблюдение лекарей просто необходимо.
Мы с однокурсниками сели в машину к Юрию Олеговичу, и он отвёз нас в общежитие. Вымотанные событиями дня, мы сразу же расползлись по комнатам.
Наконец-то я остался наедине со своими мыслями.
Итак, пора подытожить. Я уже проживал эту жизнь, но по какой-то причине проживаю её снова… Конкретных воспоминаний нет, только обрывочные картинки из прошлого, настоящего, будущего. Точнее, все из прошлого, но теперь оно для меня будущее, так как я снова молодой. Как бы не запутаться!
А ещё я читал мысли своего друга Владимира во время его спасения. И не просто читал, а ещё чётко чувствовал его эмоции. Знал, что он сейчас переживает. А это уже способности студентов с психологического факультета.
Может быть, я владею сразу двумя ветками лекарской магии?
Стоило мне об этом подумать, и в голову пришло новое яркое воспоминание. Я вспомнил, как читал мысли куратора психологического факультета моей академии. Или вспомнил, как буду читать, я ведь этого ещё не делал. Зачем — не вспомнил. Но что-то такое однозначно будет.
Интересно, ведь я не находил ни в одном учебнике информацию о наличии сразу двух ветвей лекарской магии. И почему это проявилось только сейчас? Пока что это всё по-прежнему мне кажется последствием магической травмы… Ладно, воспоминания перепутались… Но открыть мне новые способности травма никак не могла!
Я помнил, как проходил наш экзамен после второго курса. Он как раз создан для распределения будущих лекарей по соответствующим их магии факультетам. Каждый студент проходил вдоль стола с четырьмя артефактами, по одному от каждого факультета. Кадуцей от лечебного факультета, Пятиконечная звезда от хирургического, Трезубец Посейдона от психологического и Амулет некроманта от патологоанатомического. Один из артефактов должен откликнуться на лекарскую магию и засветиться. Собственно, всё просто, какой артефакт светится — на тот факультет и идёт студент.
У меня точно засветился Кадуцей, и моё поступление на лечебный факультет было определено. Все остальные артефакты молчали, ни одной искорки не было.
Значит, остальные ветви магии можно пробудить уже после основного экзамена. Только непонятно, почему подобные случаи не описаны в учебниках истории лекарского дела.
Но раз такого не было — значит, мой случай уникален. И точно не стоит рассказывать об этом всем подряд, лучше пока держать в тайне. Пока не разберусь, что с этим делать дальше.
С этими мыслями я, наконец, заснул.
Следующее утро началось с СМС-сообщения от нашего куратора в общий чат практики. «Из-за вчерашнего инцидента сегодня у вас выходной. Отдыхайте!»
Ох, новость хорошая, можно отоспаться после вчерашних приключений. Правда, выспаться не удалось.
Через пять минут после этого СМС-сообщения в мою дверь начали настойчиво стучать.
— Николай, вставай, хватит спать! — послышался жизнерадостный голос Владимира.
Неоспоримый жаворонок. Пришлось вылезать из кровати и открывать другу дверь.
— Доброе утро. Как нога? — поинтересовался я. Поспать уже не удастся, чего уж там. Хотя это и к лучшему, я тоже не люблю залёживаться в постели. Вокруг и без этого слишком много дел.
— Всё отлично, — зачем-то вытягивая правую ногу вперёд, довольно ответил Владимир. — Пойдём прогуляемся?
— Тебе ногу лучше лишний раз не напрягать сейчас, — ответил я. — Хоть хирурги и срастили все ткани, но ей надо восстановиться. Тем более, ты ещё и отвар чаги пьёшь, лучше денёк дома посидеть.
— Да ничего не будет, — возразил Владимир. — Она совсем не болит. Да и не на пробежку же я тебя зову! Просто пару часов погуляем по городу, когда ещё такая возможность представится?
— Мне такая возможность будет предоставляться каждое лето, и ещё пять лет после окончания академии, — усмехнулся я. — Я же по целевому договору учусь в нашей академии.
Всё дело в том, что учился я не на платной основе, а по целевому договору, как раз с Гатчинской больницей. Я был из обедневшего баронского рода, который попросту не мог себе позволить оплатить моё обучение, поэтому и пришлось идти на такие хитрости.
Гатчинская больница была общей и для простолюдинов, и для аристократов. Правда, аристократы чаще предпочитали посещать платные клиники. А мои однокурсники стремились в эти самые клиники попасть работать лекарями.
У меня такого выбора не было, по целевому договору я был обязан отработать в своей больнице пять лет после окончания обучения.
— Точно, я забыл, — замялся Владимир, заметно смутившись.
Мой друг был членом семьи Мавриных, одного из крупнейших родов Санкт-Петербурга. Их знали все, а с деньгами у Мавриных никогда не было проблем. Правда, из-за богатств рода у них всегда находилось и много недоброжелателей, но Владимир всегда относился к этому довольно легкомысленно. Мол, у кого их нет, этих недоброжелателей.
Многие из моих проблем оставались за гранью его понимания. Точно так же, как и многие из его проблем были непонятны для меня. Однако это не помешало нам подружиться ещё на первом курсе и стать хорошими друзьями.
— Ничего, разрешаю тебе не помнить каждый факт из моей биографии, — переведя всё в шутку, улыбнулся я.
— Спасибо, — с благодарностью ответил друг, возвращая свой жизнерадостный настрой. — Ну давай прогуляемся, пожалуйста. Пару часов, с ногой ничего не будет. Это просто перелом!
— Ладно, — согласился я. — Давай немного проветримся, погода действительно чудесная. Но максимум два часа — и затем домой. А то отвечай перед твоими родителями потом ещё!
Довольный Владимир совсем неаристократично показал мне язык, а затем чуть ли не вприпрыжку ускакал в свою комнату собираться. Не бегает он, как же!