В холле меня встретил дворецкий и сразу же отвёл в кабинет к графу.
— Доброе утро, Николай, — поприветствовал меня Олег Алексеевич. — Рад, что вы приехали!
— Доброе утро, — кивнул я и сразу перешёл к делу. — Как зовут сына и сколько ему лет?
— Евгений, — ответил граф. — Восемнадцать через месяц исполнится. Он сейчас в своей комнате. Я предупредил, что сегодня к нему наведается новый лекарь. Так что можете сразу идти, дворецкий вас проводит. А я буду ждать вас здесь.
Дворецкий повёл меня по особняку и проводил к нужной комнате.
— Я буду здесь, если что-нибудь понадобится, — слегка наклонив голову, произнёс он.
Я постучал в дверь и зашёл в нужную комнату. Точнее, это были две сдвоенные комнаты, представляющие собой миниатюрную квартиру. Молодой человек, видимо, сын графа Якунина, сидел на диване в первой из них и безучастно смотрел перед собой.
— Доброе утро, — поздоровался я. — Меня зовут Николай Владимирович. Ваш отец попросил осмотреть и опросить вас.
— Доброе, — даже не посмотрев на меня, ответил Евгений. — Я знаю. Отец предупреждал. Проходите.
Я прошёл к дивану и для начала осмотрел пациента без использования магии.
Обычный парень восемнадцати лет, невысокий и худой. Даже чересчур худой для своего роста. Граф Якунин упоминал об этом. Тёмные волосы лежали хаотичными прядями, а на лице была еле заметная щетина. Складывалось ощущение, что сын графа сидит на этом диване уже не первый день и не особо печётся о своём внешнем виде.
— Для начала расскажите, что вас беспокоит, — попросил я. — Ничего не утаивайте, чтобы я поставил правильный диагноз.
— Я ничего и не утаиваю, — пожал плечами Евгений. — Боли в животе, постоянные. Головные боли. Тошнота, особенно по утрам. Слабость.
Говорил он отрывистыми предложениями, строго по делу. Но произносил всё это также безучастно, смотря куда-то в стену.
— Обезболивающими препаратами боль снимается? — спросил я.
— Нет. Ничем не снимается.
— А в туалет как ходите? — задал я следующий вопрос. Если здесь расстройство пищеварительной системы, то с этим тоже должны быть проблемы. Правда, этот вариант слишком очевидный, и лекари наверняка бы его проверили.
— Никак, — ответил Евгений. — Запоры.
Выглядел он так, как будто этот разговор утомил его уже с самого начала. Задав ещё несколько уточняющих вопросов, я решил перейти к осмотру.
Активировал свою диагностическую магию и принялся регистрировать жизненные потоки Евгения. И не увидел ни одной патологии.
Я тщательно просканировал его тело несколько раз, с головы до ног. Ни одной болезни не обнаружил. Ни одного даже сомнительного потока. Лекари были правы, он абсолютно здоров.
Но что-то с ним определённо не так. Это видно по его состоянию, по его внешнему виду.
Я решил активировать психологическую магию, чтобы проверить и психику молодого человека. И сразу же увидел огромную серую дымку. Она не просто висела над головой у пациента, а почти что покрывала всё его тело.
Депрессия. А если точнее, передо мной была маскированная депрессия. Она отличается проявлением в виде различного вида болей или других жалоб. Тогда как эмоциональное состояние уходит на второй план.
Несмотря на сильную подавленность пациента, мыслей его я не слышал. Скорее всего, их практически и не было в данный момент. Пациент просто ощущал сильнейшую апатию и никак не мог с ней справиться.
Теперь понятно, почему другие лекари не смогли поставить диагноз! Граф Якунин водил сына к обычным лечебникам, и никто не догадался отправить парня к психологу.
Так, теперь надо определить, что я могу с этим сделать. Метод, который я использовал на других людях, здесь не подойдёт. Просто развеять эмоцию не выйдет, ведь это уже не эмоция, а состояние. Простыми словами, дымка просто вернётся назад.
Тогда остаётся один вариант. Мне следует вернуться к графу Якунину и честно сказать о состоянии сына. Пациент у меня несовершеннолетний, поэтому я имею полное право доложить о его состоянии родителю. И тогда граф сам подыщет подходящего психолога, который сможет разобраться с этой проблемой.
— Я закончил. Спасибо, Евгений, — сказал я сыну графа. — Скоро вам станет лучше.
— Ладно, — ответил он, также смотря в стену.
Я вышел из комнаты, и дворецкий проводил меня обратно в кабинет графа Якунина.
— Я определил, что у вашего сына за болезнь, — сказал я, когда дворецкий покинул комнату. — И так как ему ещё нет восемнадцати лет, я имею право сказать вам.
— Не томите, — взмолился Олег Алексеевич. — Что это?
— Это маскированная депрессия. Психологическое расстройство, которое маскируется под другие патологии, — пояснил я. — Вам нужно найти хорошего психолога, и вашему сыну сразу станет легче.
— Николай, это же катастрофа! — вдруг воскликнул граф, приподнимаясь из-за стола. — Психолога⁈
— Да, чтобы стабилизировать состояние сына, — не понимая реакции, кивнул я. — Скорее всего, на вашего сына стала сильно давить необходимость быть вашим преемником. Психика не выдержала и отреагировала такой своеобразной защитой. Нужно помочь ему как можно скорее.
— Но я не могу обратиться к психологам, — заявил граф Якунин. — Это отразится на репутации нашей семьи.
— Психологи могут дать клятву о неразглашении, и тогда вы получите гарантию, что этого никто не узнает, — проговорил я, вспоминая уроки Константина Евгеньевича.
— Вы не понимаете, — вздохнул граф. — Сам факт, что придётся обращаться к психологу — уже позор для нашей семьи. Это наверняка станет известно прессе. Крупнейшая семья, занимающаяся маркетингом — сумасшедшие. Как вам такие заголовки? Да я всех клиентов растеряю!
— Но это же ваш сын! Его здоровье важнее всех этих глупостей. Тем более он не сумасшедший, это частое заблуждение.
— Репутация — это не глупости, молодой человек, — заявил Олег Алексеевич. — Я вас умоляю, вылечите моего сына сами! Вы ведь можете с кем-то посоветоваться, не упоминая мою фамилию. И помочь ему.
— Но я также лекарь-лечебник, а не психолог, — возразил я.
Хотя я и психолог тоже, но об этом ещё рано говорить окружающим.
— Я верю, вы можете ему помочь, — заявил граф Якунин. — Умоляю вас. Я доверяю вам и только вам.
Было странно слышать от графа про такое внезапное доверие. Возможно, он просто пытался задобрить меня, раз уж я уже знаю их тайну.
Но во мне снова разыгрался научный интерес. Правда, у меня есть психологическое направление магии, и если оно довольно сильное, то я смогу вылечить этого пациента. А оно как раз таки сильное, раз получалось читать мысли других людей. И пройти весь третий курс психологии за очень короткое время.
— Тогда отвезите меня назад в академию, — заявил я. — А через пару часов я вернусь обратно. За это время постараюсь узнать, какие препараты можно назначить вашему сыну. Но учтите, если я не смогу ему помочь — придётся всё же обратиться к психологу.
— Понял, вас сейчас же отвезут, — тут же ответил Олег Алексеевич. — А если вы ему поможете — я сделаю для вас рекламу бесплатно! Слово графа.
А ставки всё повышаются. Одно плохо, если я всё-таки использую психологическую магию, это будет выглядеть подозрительно. Придётся дать пациенту какой-то препарат для отвода глаз. И сказать, что он и помог в первую очередь.
Только мне ещё предстояло выяснить, как ему помочь. Поэтому я отправился в академию на поиски Константина Евгеньевича.
Долго искать не пришлось, и в выходной день я застал его в психологическом корпусе.
— Аверин, добрый день, — удивлённо протянул он. — А вы и в выходные дни учиться бежите?
— Добрый день. Вы правы, срочно нужно ещё одно занятие.
— К чему такая спешка? — удивился преподаватель. — Мы договорились встретиться в следующий раз во вторник.
— Надо помочь хорошему человеку, — ответил я. — А для этого мне нужно знать, как лечится маскированная депрессия.
— Скорее всего, этот человек — какой-то влиятельный граф, — догадался Константин Евгеньевич. — Что ж, я обещал помогать вам в учёбе, так что расскажу. Но учтите, это будет посложнее, чем простое считывание эмоций.
— Я готов, — кивнул я. — Давайте начинать.
Тема оказалась и правда довольно сложной. Предстояло не просто развеять это состояние, но и заменить его другим, положительным. Мы потратили два часа, разбирая эту технику.
— И вдобавок, пациенту, конечно же, придётся пить специальные алхимические препараты, — заявил Константин Евгеньевич. — Это листья сенны и листья душицы.
— Я понял, — кивнул я.
— Николай, я много раз говорил, что вы очень способный ученик, — под конец сказал преподаватель. — Но я всё равно сомневаюсь, что вам удастся разобраться с этим состоянием самостоятельно. Впрочем, пациенту вы не навредите, это не тот случай. Если поймёте, что не справляетесь — уговорите обратиться ко мне. Вы же знаете, я могу дать психологическую клятву, и тайна останется при них.
— Я передам, — ответил я. — Спасибо!
Я снова отправился к общежитию, где меня всё это время ждал один из автомобилей графа. По пути назад в особняк пришлось заехать в наш семейный магазин, чтобы купить необходимые препараты.
В итоге спустя четыре часа я вернулся в особняк.
Граф Якунин продолжал ожидать меня в своём кабинете.
— Ну что, вы узнали, как ему помочь? И надеюсь, нигде не сболтнули лишнего? — взволнованно спросил он, когда я вновь появился рядом.
— На этот счёт можете не переживать, тайны пациентов для меня на первом месте. И я узнал, как помочь вашему сыну, даже купил препараты, — кивнул я. — Но я всё ещё не могу обещать, что это ему поможет. Повторю, если я не смогу помочь — придётся обратиться к психологу. Я даже уже нашёл подходящего. Разумеется, вашей фамилии я не упоминал.
— А я верю, что всё получится, — заявил граф Якунин. — Вы чудесный лекарь.
И откуда такая надежда на меня? Похоже… от отчаяния.
— Мне нужно с ним поговорить, — сказал я. — Это важно для лечения.