— Да я понимаю, — понуро опустил голову Александр Николаевич. Выглядел он точь в точь как студент, которого отчитывает преподаватель. — Больше так не буду, — совсем уж по-детски добавил он.
— Сейчас немного посидите, а потом обязательно поешьте, — вздохнул я. — И не забывайте вовремя принимать настойку хвоща и фасоли.
— Хорошо, Николай, спасибо вам огромное, — поблагодарил комендант.
Я вышел из его комнатки и со всех ног побежал на экзамен. Вот теперь времени было в обрез.
К счастью, бегал я быстро, так что прибежал в аудиторию буквально за минуту до начала экзамена. Увидев меня, Владимир выдохнул с явным облегчением.
Сразу после моего прихода Павел Фёдорович подошёл к двери и закрыл её изнутри.
— В последний момент успели, Николай, — проговорил он, обращаясь ко мне.
— Непредвиденные обстоятельства возникли, — ответил я.
Преподаватель кивнул и вернулся к своему столу.
— Господа, рад снова всех вас приветствовать в своём кабинете, — начал он. — Сегодня вам предстоит пересдача экзамена по гистологии. Честно говоря, я немного подсмотрел идею своего коллеги, Андрея Александровича. И она мне понравилась, очень экономит время.
— А Дмитрий Романович сегодня не будет присутствовать? — подняв руку, задал вопрос один из студентов.
— Должен был, но он опоздал, а дверь уже закрыта, — невозмутимо ответил преподаватель. Затем обвёл притихших студентов взглядом и добавил: — Я шучу. Просто у него другие дела сегодня. Кстати, встаньте, пожалуйста, студенты, фамилии которых я сейчас назову.
Он перечислил фамилии проваливших первый экзамен однокурсников, в том числе и Максима Елисеева. Те неохотно поднялись.
— К вам сегодня будет особо пристальное внимание, — заявил он. — Ведь от пересдачи моего предмета будет зависеть, останетесь ли вы в академии. Так что не расслабляйтесь!
Студенты кивнули и снова сели на места.
— Так вот, идея мне понравилась, так что первый этап у вас тоже будет тест, а затем устный опрос, — закончил Павел Фёдорович. — Всем удачи!
Он раздал тесты, и экзамен начался. В этот раз я подписал свой лист покрупнее, чтобы точно невозможно было оторвать мою фамилию. Хотя Елисеев вряд ли снова будет этим заниматься, но перестраховка не помешает.
Сам тест был гораздо труднее, чем на экзамене по физиологии. Хотя чего-то такого я и ждал, Павел Фёдорович всегда отличался крутым нравом и требовал со студентов по максимуму. В тесте были не только вопросы с вариантами ответов, но и вопросы на соответствие. Например, установить соответствие между типом ткани и клетками, которые её образуют.
Через полтора часа Павел Фёдорович собрал результаты, и мы, как и вчера, вышли в коридор.
— Это конец! — хватаясь за короткие волосы, простонал Владимир. — Я точно не сдал.
— Не паникуй раньше времени, — успокоил я его. — Мы всё повторяли, ты наверняка прошёл.
— Там были такие сложные вопросы! — простонал друг. — Что-то я нервничаю.
Через пару минут в коридор выглянул преподаватель и позвал внутрь меня и Владимира. Опять что-то не так!
Мы подошли к столу, и Павел Фёдорович посмотрел на нас долгим пронизывающим взглядом.
— Итак, передо мной один из лучших студентов и один из самых слабых студентов по гистологии, — начал он. — Я позвал вас двоих, чтобы вы помогли мне разрешить одну дилемму. Так как вам достался один вариант.
— Только нам двоим? — уточнил я.
— Да, я планировал составить каждому персональный тест, но не успел, и кому-то достались одинаковые. Но раздавал я их так, чтобы студенты никаким образом не смогли списать.
— Понял, — кивнул я. — И в чём дилемма?
— Вы, Владимир, находитесь на грани, — объяснил преподаватель. — Один вопрос отделяет вас от сдачи теста. Но один из ваших вариантов заставил меня кое о чём задуматься. Потому что я помню с младших курсов, что мыслите вы неординарно.
Владимир побледнел ещё больше, но ничего не ответил.
— Итак, перечислите, пожалуйста, мне железы внешней секреции, — попросил Павел Фёдорович.
— Половые, слюнные, слёзные, молочные железы, — чуть заикаясь, ответил друг. — А также поджелудочная железа и половые железы.
Кажется, я понял, что имел в виду преподаватель. Железами внешней секреции называются те, которые выделяют секрет во внешнюю среду. В то время как у желёз внутренней секреции нет выводных протоков наружу, и они выделяют вещества прямиком в кровь.
Но поджелудочная железа и половые железы являются железами смешанной секреции, которые выделяют продукты и в кровь, и в наружную среду.
И мой друг решил причислить эти железы и к внешним, и к внутренним. Философский вопрос получается, с одной стороны он прав, а с другой — ошибается.
— Вижу по глазам, вы уже догадались, куда я веду? — спросил у меня Павел Фёдорович.
— Да, прямо-таки философский вопрос получается, — усмехнулся я.
— Простите, но я не понял, — выдавил из себя Владимир.
— Перечислите теперь железы внутренней секреции, — попросил преподаватель.
— Гипоталамус, гипофиз, эпифиз, щитовидная и паращитовидные железы, надпочечники, тимус, — начал перечислять Владимир. — И снова поджелудочная железа и половые железы.
— А как ещё называют поджелудочную железу и половые железы? — уточнил Павел Фёдорович.
— Железами смешанной секреции, — тут же ответил друг. — Поэтому они относятся и к внешним, и к внутренним.
Один из вопросов моего теста, а теперь, как выяснилось, и теста Владимира как раз был о перечислении желез внешней секреции. И друг, разумеется, написал туда же и смешанные железы. Пользуясь своей непробиваемой логикой.
— Что скажете, Николай? — обратился ко мне Павел Фёдорович. — У вас лучший результат в классе, и я думал поставить вам экзамен автоматом, без второго этапа. Но если признать, что ваш друг Маврин прав, то у вас автоматически появится ошибка. И второй этап сдавать придётся.
— Я считаю, мы оба правы, — спокойно ответил я. — Просто логика разная. Но вас, думаю, такой ответ не устроит.
— Правильно думаете, — кивнул преподаватель. — Правильный ответ должен быть только один, это же тест.
— В таком случае, правильный ответ у Владимира, — не колеблясь, заявил я.
— Вы уверены, Аверин? — уточнил Павел Фёдорович. — Признаёте, что прав друг, чтобы ему хватило баллов для прохождения порога?
— Именно, — кивнул я. — Вы и сами ответили на свой вопрос.
— И тогда вам придётся сдавать второй этап вместе со всеми, — снова уточнил преподаватель.
— Если у меня всего одна ошибка в тесте, не думаю, что я не справлюсь, — усмехнулся я в ответ.
— Что ж, это достойно уважения, — признал Павел Фёдорович. — В таком случае, вы оба прошли. Дожидайтесь в коридоре с остальными.
Мы вышли в коридор, и Владимир накинулся на меня чуть ли не с объятиями.
— Не до конца понял, что там сейчас произошло, но, кажется, ты опять меня спас, — заявил он. — Спасибо!
— И как ты каждый раз умудряешься вляпаться в такие ситуации? — наигранно вздохнул я в ответ. — Логика у тебя прямо-таки убийственная.
— Ну, это же я, — беспечно заявил друг. — И ты, как хочешь, а после сдачи экзаменов с меня причитается.
— Давай второй этап сдай ещё, — усмехнулся я. — А то не помогут никакие тесты.
После получасового перерыва Павел Фёдорович пригласил всех обратно в класс и объявил результаты. В этот раз не сдавших было значительно больше. В том числе и пара студентов, которые не сдали физиологию.
Но Максим Елисеев тест прошёл, хотя, как и уточнил преподаватель, был на грани.
Второй этап оказался гораздо легче первого, и его смогли сдать все.
После сдачи Владимир выскочил на улицу, исполнил что-то вроде победного танца и со всех ног умчался на репетицию по капустнику. Мне же ещё предстояло занятие с Константином Евгеньевичем. Так что я направился в психологический корпус.
— Добрый вечер, Николай, — первым поздоровался преподаватель, когда я зашёл. — Как успехи с экзаменами?
— Добрый вечер, Константин Евгеньевич, — кивнул я. — Два экзамена позади, осталась анатомия.
— Ну, я в вас не сомневался, — ответил он. — А вот у меня двое студентов сегодня гистологию не сдали. Завтра их ожидает общее собрание, которое, скорее всего, закончится отчислением. Но не будем об этом. Вы уже придумали, какую хотите разобрать тему?
— А я теперь сам выбираю темы? — усмехнулся я.
— Так вы их ещё быстрее усваиваете, — пожал плечами преподаватель. — Или вас это не устраивает?
— Устраивает, — тут же ответил я. — Только дайте мне немного времени подумать.
Впрочем, желаемая тема пришла на ум практически сразу же. Я вспомнил, как на меня напали те наёмники. В тот раз мне не хватило сил для того, чтобы нагнать на нападавших страх. И мне не удалось точно выяснить, кто же их подослал.
А мне нужно научиться этому навыку, чтобы обороняться.
— Я хочу продолжить изучать замещение эмоций у человека, — проговорил я. — Какие и как можно заменить, и так далее.
— Вижу, вас всерьёз заинтересовала эта тема, — кивнул Константин Евгеньевич. — А это тема пятого курса, если говорить откровенно. С этим навыком можно не только вылечить огромное количество психологических патологий, но и наоборот, использовать его для обороны.
— А для углубления в навык пятого курса мне не следует ещё отточить более простые психологические приёмы? — уточнил я.
— В этом нет необходимости. Их довольно много, но большую часть вы применяете как-то…интуитивно, — ответил преподаватель.
Наверное, всё дело в моих воспоминаниях и пришедшим с ними опытом. После того, как я вспомнил, что проживал эту жизнь, все лекарские навыки резко возросли. Тогда же и открылись дополнительные ветви магии, психологическая и хирургическая.
Следующие два часа мы потратили на изучение новой темы. Я тренировался вгонять Константина Евгеньевича то в страх, то в радость. Это было почему-то гораздо сложнее, чем заменить одну эмоцию на другую у сына графа Якунина.