Лекарь Империи — страница 30 из 47

Да уж, эта девушка умела держать в напряжении. Захотелось побыстрее разобраться со всеми делами, но я тут же одернул себя — пациенты превыше всего. И тут дверь в ординаторскую распахнулась, и на пороге появились Шаповалов и его хомяки. Вид у всех был уставший, но довольный.

— Ну что, Разумовский, — Шаповалов подошел ко мне и даже как-то по-свойски хлопнул по плечу. — Поздравляю! Твой диагноз полностью подтвердился! Мы только что закончили операцию — профессор Заславский настоял на повторной ревизии и удалении того лимфоузла. И это действительно оказалась болезнь Кастлемана. Так что ты, можно сказать, спас пациенту жизнь. Молодец!

Я лишь кивнул — сам факт, что пациент выжил, был лучшей наградой.

— Но, — тут же добавил он, и в глазах его снова мелькнул знакомый насмешливый огонек, — не обольщайся. Это была чистой воды случайность, попадание пальцем в небо. И не факт, что в следующий раз тебе так же повезет. В хирургии интуиция — это, конечно, хорошо, но главное — знания и опыт. А у тебя, как у адепта, ни того, ни другого пока нет. Так что, чтобы ты тут у нас от безделья не зачах и не возомнил о себе слишком много, я решил тебя немного простимулировать. В общем, Разумовский, за проявленную инициативу и нестандартное мышление ты награждаешься… Барабанная дробь! Та-дам! Ночным дежурством!

Глава 14

То, что Шаповалов оставит меня на ночное дежурство, не стало для меня какой-то уж большой неожиданностью. Классический прием дедовщины от старого хирурга, который решил таким образом показать молодому да раннему, кто в доме хозяин.

Я даже возражать не стал. Пусть себе тешится, если ему так хочется поиграть в строгого начальника. В первый рабочий день в новом отделении, да еще и после такого моего триумфа с диагнозом Петренко, это было даже своего рода признанием.

По крайней мере, он начал воспринимать меня всерьез, а не как пустое место или очередного хомяка. И на том спасибо. Хотя, если честно, в дальнейшем я не собирался позволять ему так со мной обращаться.

Одно дело — проявить уважение к старшему по рангу и опыту (хотя насчет опыта я бы еще поспорил, учитывая их прокол с Петренко), и совсем другое — позволять садиться себе на шею.

Нужно будет при случае аккуратно, но твердо дать ему понять, что я не мальчик для битья и что со мной нужно считаться. А то так и останусь для них всех четвертым хомяком, вечно бегающим на побегушках и получающим самые неблагодарные задания. Такого я допустить никак не мог. Моя репутация, пусть пока и неофициальная, стоила гораздо больше.

Единственное, что меня немного беспокоило в связи с этим внезапным дежурством, — это Морковка, моя рыжая и наглая сожительница. Но и тут, к счастью, особых поводов для волнения не было.

Морковка была кошкой с улицы, дамой опытной и самостоятельной. Пропитание она себе находила мастерски, да и форточка на кухне у меня почти всегда была приоткрыта для ее вольных прогулок.

Так что с голоду она точно не пропадет. Разве что обидится на мое долгое отсутствие и в отместку погрызет мои любимые тапки. Но это уже издержки совместного проживания с независимой кошачьей личностью.

Как по заказу, тему моего особого положения тут же подняла Белочка-Борисова, главная ботаничка и, похоже, самая сообразительная из всей троицы хомяков.

— Игорь Степанович, — она посмотрела на Шаповалова своими огромными, наивными глазами, в которых, однако, уже читался недетский интерес. — А раз вы оставляете адепта Разумовского на ночное дежурство вместо нас, это значит… что он тоже претендует на одно из трех мест в вашей постоянной команде?

Шаповалов хмыкнул и одарил Борисову снисходительным взглядом.

— А ты у нас, Борисова, оказывается, не только в учебниках умные мысли вычитываешь, но еще и мои далеко идущие кадровые планы разгадывать научилась! — отвесил он ей очередной «любезностью». — Похвально, похвально! За такую проницательность тебе полагается… почетное право первой задавать Разумовскому каверзные вопросы на утренней пятиминутке! Шучу, конечно. Но мысль твою я понял. Да, Разумовский, как бы это прискорбно для некоторых ни звучало, — тут он выразительно посмотрел на остальных хомяков, — действительно рассматривается как кандидат в мою команду. Если, конечно, переживет сегодняшнюю ночь и не сбежит обратно на свою скорую, плакаться в жилетку Волкову.

Тут, кажется, и до Пончика-Величко наконец-то дошло, что к чему. Его круглое лицо вытянулось, а на лбу выступила испарина.

— Как это претендует? — пролепетал он. — Но ведь мест же всего три! А нас теперь четверо! Значит, кто-то из нас может и не попасть?

— Браво, Величко! — Шаповалов картинно похлопал в ладоши. — Да ты у нас сегодня просто гений дедукции! Шерлок Холмс в штанах на два размера больше! За такую невероятную сообразительность тебе полагается главный приз… — Шаповалов сделал паузу, обводя интерна насмешливым взглядом, — … ты будешь ответственным за то, чтобы кофе в ординаторской никогда не заканчивался! И чтобы он был всегда горячим и вкусным! Если я хоть раз увижу пустую кофеварку или, не дай бог, попробую какую-нибудь бурду, пеняй на себя, Величко! Будешь до конца ординатуры мне воду из кулера носить! Вручную! С первого этажа!

Пончик только жалобно пискнул и еще больше втянул голову в плечи, кажется, представив себе эту незавидную перспективу. Борисова и Фролов украдкой хихикнули.

Все трое — Борисова, Фролов и Величко — теперь смотрели на меня с нескрываемым интересом, смешанным с опаской и, возможно, даже легкой враждебностью. Шаповалов же, удовлетворенный произведенным эффектом, буркнул что-то вроде «развлекайтесь, детишки» и вышел из ординаторской, оставив нас переваривать новости.

— Ну что, двуногий, похоже, ты тут произвел фурор! — Фырк, который до этого сидел смирно, теперь не мог скрыть своего восторга. — Мало того, что диагноз гениальный поставил, так еще и местным «звездам» хирургии нос утер! А теперь еще и за место под солнцем будешь с этими хомяками бороться! Ох, чувствую, это будет весело! Я с удовольствием посмотрю, как ты их всех элегантно размажешь по стенке! Могу даже ставки принимать!

Я только вздохнул.

Вот только этого мне сейчас и не хватало — натуральные крысиные бега за место в команде Шаповалова. Не дай бог, еще кто-нибудь из больницы тотализатор устроит.

Сам-то я за это место не особо беспокоился, да и вообще, если честно, не слишком-то и стремился попасть именно к Шаповалову. Мне главное было зацепиться в хирургии, получить доступ к операционной, к сложным случаям, к знаниям. А уж с кем работать — это дело второе.

Но вот эти трое… они теперь видели во мне конкурента. И это могло создать определенные проблемы. Не хотелось бы, чтобы они из-за какой-то глупой зависти или страха потерять место начали мне пакостить. Это могло бы отразиться и на пациентах, а этого я допустить никак не мог.

* * *

Когда смена уже давно закончилась, и большинство сотрудников больницы разъехались по домам, трое молодых ординаторов — худенькая, но решительная Алина Борисова, нервный и долговязый Максим Фролов и полноватый, вечно чем-то озабоченный Семен Величко — вышли из главного корпуса больницы. На улице было сыро и промозгло. Мелкий, противный дождик, начавшийся еще днем, теперь превратился в настоящий летний ливень.

— Фух, ну и денек! — Фролов поежился и поднял воротник своей старенькой куртки. — Хорошо хоть, сегодня не мы дежурим!

— Я бы на твоем месте так не радовалась, Макс, — Алина Борисова хмуро посмотрела на него из-под капюшона. — Остался дежурить тот, у кого сейчас больше всего шансов попасть в команду Игоря Степановича. И это, увы, не мы.

— Да, этот Разумовский… — подхватил Семен Величко, вытирая мокрым рукавом очки. — Он же сегодня просто звездой был! Сначала этот Петренко с его аденомой, которую он так лихо в болезнь Кастлемана превратил. А потом еще и на УЗИ этот лимфоузел нашел, который Алинка полчаса разглядеть не могла. Шаповалов хоть и рычал на него в начале, но я видел — он впечатлен. Очень впечатлен.

Фролов только отмахнулся.

— Да ладно вам! Просто повезло ему разок! Обычный адепт, выскочка! Мало ли таких было! Завтра же на чем-нибудь проколется, вот увидите!

Алина резко остановилась и влепила Фролову такой увесистый подзатыльник, что тот чуть не выронил свою сумку.

— Ты что, совсем дурак, Фролов⁈ — возмущенно зашипела она. — Какое «повезло»⁈ Ты сам-то хоть одного такого «везучего» адепта видел, который бы в первый же день в хирургии ставил диагнозы, от которых у профессоров челюсти отвисают⁈ А история с мальчишкой Ветровым⁈ Он же ему жизнь спас на операционном столе! А биопсию как он сегодня брал, ты видел⁈ Я рядом стояла, ассистировала! Он же иглой орудовал, как заправский хирург! Каждый прокол — точно в цель! Он даже в такт дыханию пациента попадал, чтобы игла не смещалась! Этому в академии не учат, Максим! Это либо талант, либо… либо огромный опыт, которого у него, по идее, быть не должно! Так что этот Разумовский точно попадет в команду Шаповалова, можешь не сомневаться!

Фролов потер ушибленный затылок и жалобно посмотрел на нее.

— Бли-ин… И что теперь делать? Я так хотел к Шаповалову в команду… Это же так престижно!

— Да, — вздохнул Величко. — Я тоже очень хотел. Игорь Степанович, конечно, зверь, но хирург он от бога. У него есть чему поучиться.

Алина на мгновение задумалась, кусая губу.

— Может, у него и есть опыт и знания, о которых мы не знаем, — наконец произнесла она, и в голосе ее прозвучали какие-то новые, стальные нотки. — Но он один. А нас — трое. И в этом наша сила. Мы должны держаться вместе.

— Ты что, предлагаешь… против него как-то… действовать? — испуганно прошептал Величко. — Но ведь… ведь главное же пациент! Мы не можем из-за своих амбиций…

— Да, Семён прав! — тут же подхватил Фролов. — Пациенты не должны страдать из-за наших разборок!

— А кто говорит, что они будут страдать⁈ — Алина резко оборвала их. — Я не предлагаю ему палки в колеса ставить или диагнозы подтасовывать! Мы же не звери какие-то! Но и сидеть сложа руки и смотреть, как какой-то адепт занимает наше место, я тоже не собираюсь! Я пока не знаю, что именно мы будем делать. Но одно я знаю точно — я тоже хочу в команду Шаповалова. И я буду за