— Но их больше нет, присылают, — вздохнул герцог, посмотрев на меня, — кого присылают. Если верить записям, то леди Мэдисон была лучшей на курсе.
— Знаю я, как она была лучшей на курсе. Да и тебе, Александр, несложно догадаться. Кокетничала, жеманничала и флиртовала.
Я теряла терпение, а когда их беседа коснулась моих умственных способностей, когда я получила очевидный намек на другие таланты, я взорвалась.
— Что вы себе позволяете? Я училась, а не флиртовала с кем попало. Что за шовинистские взгляды? Вы считаете, что я в восторге от назначения? — от ярости, не понимая, куда деть руки, я положила ладонь на плечо господина Фирстока. Это не вы горюете, что целитель приехал не тот, а я в полнейшей яме. Это не было пределом моих мечтаний, я намеревалась остаться в столице. Но из-за таких, как вы... — дала пожилому господину по спине, услышала, что он закашлялся, шепнула заклинание и выхватила сочный плод из его рта, — из-за таких, как вы, меня сослали в захолустье.
И неистово затрясла грушей, едва сообразив, что натворила.
Оба виновника моего плохого настроения молчали. Я чувствовала, как в них накапливается гнев. Швырнуть бы в них эту грушу, но я усвоила здешние уроки воспитания.
— Господин Уоррен, — откашлялся его пациент, — можно я пойду?
— Как ваше самочувствие? Эта вредительница не отколола вам зуб? — ошарашенно произнес Роберт Уоррен.
— Нет, справилась безболезненно... почти — заключил несчастный, трогая свои пухлые щеки. А дала-то я ему прилично, странно, что не жалуется. — Простите, леди, мы не представлены.
— Меня зовут Саммер Мэдисон, — зло объявила я.
— Леди Мэдисон, если вы не против, я буду проходить осмотры у вас.
— Нет, не против, — вмиг потеплела, улыбнулась старичку. — Всегда заходите, я буду рада.
Зато господин Уоррен возмутился.
— Ты что, растерял остатки старческих мозгов? Да она тебя чуть без языка не оставила. Ты мог и легкие наружу выплюнуть.
— Роберт, почему ты обижаешься? Она за пять секунд все сделала, а ты надо мной эксперименты больше часа ставил.
Вот и понятно, отчего старичок не жалуется.
— Я боялся...
— А она нет. Признай, где-то молодость не уступает старости.
Развеселый господин Фирсток ответа целителя ждать не стал. Подпрыгивая, покинул госпиталь, лишь бы не ссориться со старым другом. Предварительно отсчитал пару золотых монеток и передал их Эви Лейк.
Когда дверь захлопнулась, обстановка вернулась к напряженной.
— Вы еще и воровка. Украли моего пациента.
— А вы коновал, — не заржавело за мной.
— Хватит! — устало рявкнул господин Бриленд, заставив и меня, и Роберта прикусить языки. Он тоже отошел к двери и натянул черные перчатки. — Роберт, учись работать с тем, что есть. И если не подойдет ОНА, — Его Светлость выделил, — то на других не рассчитывай. За пять лет у нас сменилось больше тридцати человек. И я пришел к выводу, что проблемы не в выпускниках лекарских академий, а в тебе. Я ценю тебя, как умелого специалиста, но мне проще заменить тебя, чем позже выписать нового мага. Так что, — он покрутил ручку двери, — обживайтесь, леди Мэдисон.
Договорив, он скрылся за дверью, но за ним торопливо выбежал этот вредный хмырь. Я не хотела подслушивать, но болтали оба довольно громко.
— Прости, сам понимаешь, я не люблю, когда в мужскую профессию лезут дамочки.
— Понимаю, но иного выхода нет. Пусть она, — и опять герцог игнорирует мое имя, — доработает положенный срок. Она уедет, а ты к этому времени самостоятельно кого-то подыщешь.
— Спасибо, Александр, это выход, — уже примирительно высказался господин Уоррен. — А как ты? Боль уходит после мази?
— Увы, но нет. Тебе спасибо, конечно, за помощь. Я почти уверился, что моя болезнь неизлечима.
И все-таки мне не показалось. Господин Бриленд чем-то болел. Натопленный камин, трость, ленивые движения. Может я могу помочь?
— Я зайду к тебе вечером, осмотрю. Мы найдем выход.
Я попятилась и повернулась к помощнику аристократа. Тот изогнул бровь, но на мой молчаливый вопрос предпочел не размыкать губ. Понятия не имею, что он за человек, но помощник прекрасный и верный.
— Я приеду за вами, леди, к вечеру. Покажу, где вас разместили. А в госпитале поможет Эви.
— Да, я покажу, — дружелюбно закивала девушка. — А на господина Роберта не обижайтесь. Он... — она покрутила пальцем у виска, — очень устал. У него много дочерей, его жена сбежала с любовником, так что к женщинам он относится...
— Не сплетничай, Эви, — наставительно произнес Уэйд.
— А я не сплетничаю, — она возмущенно уставила руки в боки, — Леди Мэтисон об этом очень скоро узнала бы.
Намотав информацию на ус, заверила Уэйда, что ничего такого Эви мне и не сказала. Действительно, в маленьких городках все любят поболтать, выложить новичку какие-нибудь «вкусные» подробности.
С рыжеволосой девушкой мы сдружились быстро. Она признала, что ей тяжеловато работать у Роберта, характер у того похуже, чем у Его Светлости, и он слишком подвержен старым традициям.
В Брекенридже повеяло свободой для слабого пола. Теперь девицы имели право учиться наравне с юношами. Пока явление было не повсеместным, но докатилось и до Лавенхейма. Что, конечно, Уоррену не нравилось.
Эви показала мне госпиталь. Здание было небольшое, но очень ухоженное. На первом этаже велся прием. Люди сидели в холле на удобных диванах, а Эви, как секретарь, распределяла их по кабинетам, делала записи, вела карты. Один кабинет предназначался мне, второй, больший и светлее, чем мой, занял Роберт.
На втором этаже была операционная, а на третьем сделали подобие стационара. По словам секретаря, им никто и никогда не пользовался. Все предпочитали лечиться на дому, а серьезных заболеваний ни у кого отродясь не было.
Общаясь с Эви, ловила себя на мысли, что она очень странно себя ведет. Бедная, была усыпана красными пятнами, чесала живот, горбилась. Я удивлялась, почему Роберт ничего не делает с ее аллергией. И почему Эви не обратиться к мужчине за лекарством.
Не успев предложить ей свою помощь, услышала колокольчик, висящий на двери. К нам кто-то пришел.
— Здравствуйте, — я вышла в общий зал.
— Да, добрый день, — уставилась на меня незнакомка. — А где мой папа?
То-то лицо кого-то напоминало.
Молоденькая, очень хорошенькая, с пухлыми розовыми губами и вздернутым носиком. Милые каштановые кудряшки обрамляли красивые черты. Белое платье в мелкую, голубую клетку, белый, кружевной передничек, соломенная шляпка с ленточкой в тон заставляли меня вспомнить про домохозяек из старых фильмов. У нее еще и корзинка на руке болталась. А из нее доносился чудесный аромат свежеиспеченных кексов.
Жаль, что во внимательных, голубых глазах этой незнакомки светилась все та же презрительность по отношению ко мне, ровно такая же, и у ее отца. Не дождаться мне кексов.
— Он уехал вместе с Его Светлостью, — пояснила ей. — Меня зовут Саммер Мэтисон, я...
— Знаю, знаю, новая лекарша, — девушка отвернулась, потеряв ко мне всяческий интерес. Постучала наманикюренными пальчиками по стойке. — Какая печаль, не успела поймать герцога. А я ему... — она помедлила, развернулась обратно и прищурилась. — Вы же потом поедете в усадьбу?
Она поставила свою корзинку со съестным, пододвинула ее вперед.
— Ммм... Возможно, — пожимала я плечами, понятия не имея о следующем пункте назначения.
Уэйд обещал меня разместить, но где именно, не обмолвился.
Корзинка «уехала» обратно. Видимо, дочка Уоррена не доверила мне свою ценную выпечку. И словно назло, у меня желудок заурчал. Про обед-то то я и забыла.
— Передам сама, — фыркнула она, так и не представившись. — Если вернется отец, сообщите ему, что я заходила. Эви, — позвала она секретаря, — отправишься со мной. Мне надо подшить платья к празднику, а я ничего не успеваю.
Пришла моя очередь щуриться. Я не до конца разобралась в делах, не изучила картотеку, пациентов и прочее, зато за прошедший час точно уяснила, что Эви работает на меня и Роберта одновременно. Жалованье ей платит герцог исключительно за труд в госпитале, а мы со своей стороны вольны отблагодарить ее по-своему, в зависимости от личных заработков.
И уходить с рабочего места Эви не имеет права, как и эта фифа не имеет права ей приказывать.
— Я не могу, леди Уоррен, я помогаю леди Мэтисон, — рыжеволосая пухляшка поймала мой негодующий взгляд.
— В чем? Здесь пусто, а отмыть склянки от лекарств новенькая может и сама. Пошли, — потянула она мою помощницу за рукав, — я действительно опаздываю.
Бедная Эви, на нее было больно смотреть. Она не смела перечить шатенке и подалась вперед, мысленно согласившись на неоплачиваемый труд. А вот мне наглости и упорства хватало.
Вклинившись между ней и дочерью своего коллеги, я буквально сбила ладонь прыткой девицы.
— Нет, она никуда не пойдет. Леди Лейк на работе. И если она позже проявит желание помочь вам, прежде она закончит все свои дела со мной.
— Да как ты смеешь? — зашипела моя оппонентка. — Папа мне всегда разрешал. Я ему скажу, и тебя уволят...
Этот шепелявый голос и раздувающиеся ноздри от гнева меня не впечатляли. Были в этом мире соперники страшнее, взять того же ректора. Сложив руки на груди, я воззрилась на молодую леди Уоррен.
— Не припомню, в какой момент мы перешли на формальное обращение? Вы даже имени своего не назвали.
— Я Дейзи Уоррен, — она гордо вскинула подбородок, а я про себя обрадовалась, что потолки в госпитале высокие, нос от своего тщеславия не покарябает.
— Меня не могут уволить, леди Дейзи, — я аккуратно подхватила ее под локоток и повела к выходу, — с вашим отцом в положении мы равны. Появились жалобы — шагайте к Его Светлости, полагаю, тот обязательно вас выслушает. Но пока, — остановилась возле двери и распахнула дверь, — я настаиваю, чтобы свои личные дела с моей, — я подчеркнула, — подчиненной вы решали в ее свободное время. И, конечно, с ее добровольного согласия, не используя угрозу увольнением. Больше этот аргумент не прокатит.