Очень хорошо, что зазвонил телефон. Не пришлось придумывать, что именно выпить, чтобы заснуть после всего прочитанного.
– Слушаю, – коротко сказал я, подняв трубку, закрывая блокнот.
– Вы не могли бы спуститься? – прозвучал сухой голос майора.
Почему я не удивился?
– Нашли еще один труп? – безликим голосом спросил я.
– Да, – спокойно ответил майор.
Я непроизвольно сжал ладони, пытаясь унять дрожь. Не нужно было быть великим психологом, чтобы понять, что безразличием взрослые и состоявшиеся люди пытаются прикрыть неконтролируемый дикий страх.
– Хорошо, сейчас спущусь…, – ответил я, на ходу надевая пиджак.
Мы подъехали к студенческому общежитию технического столичного университета, который находился в другой стороне города. Ну хорошо, что хоть не два убийства на территории моего университета. Да что это со мной? Какая разница, в каком университете происходят подобные зверства?
Всеми силами я старался морально подготовиться к тому, что увижу.
Хотя вряд ли можно подготовиться к кошмару, после которого сердце делает резкий скачок и начинает отдавать ударами в горле.
На спортивной площадке позади одного из корпусов стояло уже знакомое оцепление из десятков полицейских и натренированных овчарок. Все время, пока я шел от машины до круга, в голове все перемешалось.
«Сумасшедший, просто неадекватный человек подражает древним алхимикам, – мозг защищался как мог, чтобы не пропустить в сознание мысль, что в наше время могут жить люди, практикующие подобное. – Может начитался про ритуалы и неумело пытается воспроизвести?».
Ноги непроизвольно остановились, чтобы не идти к центру круга. Медленными шагами я все же подошел к распростертому на земле телу.
– Что вы можете сказать? – голос майора прозвучал глухо.
Уши как будто заложило ватой, картина поплыла перед глазами.
Дышать. Вдох, выдох. Нельзя профессору упасть в обморок на глазах десятков полицейских. Я сделал усилие и подошел прямо к телу.
– Девушка, примерно двадцать два или двадцать три года, – собственный голос прозвучал очень сухо. – На первый взгляд все признаки совпадают с предыдущим убийством. Впавшие морщинистые глазницы и рассечена брюшная полость. Высосано стекловидно тело и извлечена печень.
Глава 3. Скрытый мотив
– Намного спокойнее в этот раз реагируете на преступление, – отметил капитан, стоявший рядом с майором.
– Второе убийство уже, – медленно проговорил я.
– Четвертое, – прозвучал голос майора.
Я физически почувствовал, как похолодели руки. В суете, да и со своей дырявой памятью, я невольно забыл, что убийство в моем университете было третьим по счету. Да по какому, блин, счету? Кто счетовод-то?
– Первые два когда были совершены? – желание поддерживать сухой тон эксперта резко выдохлось, голос предательски дрожал.
– Вообще детали расследования представляют собой служебную тайну, – официальным голосом начал капитан.
– Мы можем перестать играть в секретность? – вспылил я. – Очевидно же, что речь идет о серийном, очень опасном и гениальном убийце.
– Согласен, – вздохнул майор. – Не до секретности. В органах просто паника. Я уже говорил, что между убийствами проходят ровно сутки.
– В полночь, он совершает убийства ровно в полночь, – пробормотал я.
– Совершенно верно, – сказал майор.
– Можно ознакомиться с отчетами о вскрытии первых двух жертв, да и третьей тоже? – тихо проговорил я, уставившись в стену общежития, только чтобы не смотреть на изувеченный труп некогда молодой и здоровой девушки.
– Конечно, – кивнул майор. – Только, если согласитесь выступить медицинским экспертом по делу и подпишите соглашение о неразглашении.
Мог же отказаться, ведь никто не заставлял.
– Хорошо, – ответил я, не успев все тщательно обдумать.
– Давайте вернемся к конкретному делу, – присел капитан рядом с трупом. – Подробности можете какие-нибудь сказать? Есть хоть какие-нибудь следы, которые помогут найти убийцу? Оставляет ли какие-то метки, что ли?
– Такое ощущение, что кто-то его спугнул, – пробормотал я.
– Вы на удивление правы, – вступил капитан с некоторым уважением в голосе. – Поздно ночью в общежитие возвращалась группа студентов, которая увидела нечто странное и позвонила в полицию.
– Как вы определили, что преступника спугнули? – майор пристально посмотрел в глаза.
– Надрез неровный…, – сказал я, пытаясь сглотнуть ком в горле.
– Как эксперту, вам придется все объяснять подробнее, – сказал капитан.
Рядом с капитаном стояли два старших лейтенанта, не принимающих участия в разговоре. Скорее всего ждали, когда дадут команду уносить тело.
Майор, наоборот, очень внимательно слушал каждое слово.
– Видно первую часть… операции… убийца провел как обычно, – сдавленным голосом продолжал я. – Внешний разрез брюшной полости ровный. При осмотре трупа третьей жертвы я обратил внимание на то, что печень была вырезана филигранно, очень точно. Поэтому и сказал, что преступник, скорее всего, очень опытный, и даже гениальный хирург.
– Здесь же можно видеть, как соскочил скальпель, рука дрогнула, – продолжил я. – Он очевидно не успел довести операцию до конца. Маленький кусочек остался, буквально пришлось вырывать печень и убегать…
– Сходится с показаниями свидетелей, – кивнул майор.
– Так кто-то видел преступника? – спросил я с интересом.
– Вы даже не представляете, как сложно собрать показания свидетелей, – вздохнул капитан. – Все видят совершенно разные вещи. Общие описания совпадают – высокая, темная фигура в плаще. Можно предположить, что мужчина. Возраст непонятен, только одна деталь совпадает. Два или три человека сказали, что убегавший хромал на правую ногу….
– Да, по таким параметрам преступника не найти, – задумчиво сказал я. – Так я могу ознакомиться с отчетами патологоанатомов по всем трем телам?
– Можете, – сказал майор. – Сейчас вас отвезут домой, послезавтра приходите в отделение, ознакомитесь со всеми отчетами.
Майор повернулся и дал команду забирать тело. Меня с двумя полицейскими довезли до самого дома, когда была уже глубокая ночь.
Спал я плохо, урывками. И не только потому, что видел картины изуродованных трупов. В голове роились настойчивые мысли, которые никак не могли собраться в единую теорию. Может и к лучшему?
Честно говоря, я не просто выбрал профессию. Говорят же, что есть призвание. Мне нравилось направление передовой медицины, при помощи научных открытий можно было лечить от ранее неизлечимых болезней.
Читал я очень много, еще со старших классов. Причем читал все подряд, надеясь найти новые идеи даже в псевдонаучных теориях. Проблема была в очень плохой памяти, приходилось все записывать, запомнить я не мог даже элементарные вещи. Именно поэтому сейчас и не мог вспомнить.
С того самого момента, как только я увидел первый труп, в мозг настойчиво пыталось прорваться воспоминание. Мне казалось, что очень важное. Даже до разговора с профессором истории, в голове формировалась гипотеза, которая возникла не на пустом месте. Было четкое ощущение, что очень давно, еще в молодости, мне попадалось описание похожих экспериментов. Только я не мог вспомнить, каких именно.
Осеннее утро было дождливым, я с трудом встал, приготовил кофе, кое-как собрался и пошел в университет. Работу вроде никто не отменял.
Подходя к университету, я невольно замедлил шаг, пытаясь привести мысли в порядок, чтобы не выглядеть совсем уж замотанным. Во дворе было полно студентов, все казалось обычным, как и в любой другой день.
Круг в центре двора с темно-бордовым песком, пропитавшемся насквозь кровью, все непроизвольно огибали. Создавалось ощущение, что негласно все подписали кодекс молчания, тему убийства просто не поднимали.
Зайдя в кабинет, я медленно сел за стол. Со вчерашнего вечера на столе лежали документы, которые любезно предоставил Игорь Станиславович.
Разум настойчиво твердил, что не стоит больше заниматься изучением подобных вещей и прекратить, наконец, играть в детектива. Иррациональная же часть мозга заставляла все еще раз тщательно проверить.
Перелистывая документы, в которых описывались практики алхимиков, я подсознательно искал то, что никак не мог вспомнить. Разумеется, описывались различные, так сказать, направления исследований.
Алхимики веками пытались создать «эликсир бессмертия», называемый иногда «напиток долголетия». Процедура приготовления раствора часто сочетала химические эксперименты, мистические практики и герметическую философию. Методы получения, мягко сказать, использовались разные.
Проводились и сугубо научные эксперименты с жидкостями человеческого тела, когда из крови, слез и других жидкостей выпаривались и извлекались ингредиенты. Кроме того, проводились и экзотические практики, также с использованием человеческих жидкостей, драгоценных металлов и несуществующих мистических ингредиентов.
Голова шла кругом, но несмотря на обилие информации и древних рецептов, все было не то. Не это я пытался вспомнить.
Я решительно встал и пошел в собственную лабораторию, собираясь кое-что узнать у старшего научного сотрудника, чьи познания в химическом составе тела, да и в медицине в целом были даже глубже, чем мои.
– Здравствуйте, Петр Николаевич! – сказал я, открывая дверь лаборатории, которая находилась в конце коридора. – Я по важному делу.
Петр Николаевич был намного старше меня, и имел степень доктора медицинских наук. Я несколько раз спрашивал, почему он решил заведовать лабораторией и не пытался занять более высокий пост в научном мире. Петр Николаевич всегда скромно улыбался и говорил, что обожает работать с химическими составами. Он и правда проводил большую часть времени в лаборатории постоянно смешивая ингредиенты для различных опытов.
Несколько последних открытий нашей кафедры базировались на серии экспериментов, проведенных под его четким руководством. В общем, про жидкости и химические составы Петр Николаевич знал все.