Пусть только кто-нибудь спросит, высасывали ли жидкость из глаз, когда девушка была еще жива, и я точно сорвусь.
Никто не спросил, хвала небесам.
– Положение жертвы идентично первым четырем, – излишне сухо сказал капитан. – По четырем сторонам от тела в землю вбиты деревянные колышки, высотой примерно двадцать сантиметров. К кольям прочно привязаны руки и ноги жертвы толстой веревкой. Цвет определить невозможно…
Капитан все же запнулся, и помогать ему закончить предложение никто не захотел. Какого цвета была веревка нельзя было определить по той причине, что все было залито густой красной кровью.
– Вы что-то говорили про расположение тела жертвы, – сдержанно сказал майор. – Положение имеет какое-то ритуальное значение?
– Да, – кивнул я. – Тело располагается определенным образом. Исходя из чертежей древних манускриптов, на жертву должен струиться лунный свет, очищая от возможных пороков… Господи, да кто же на такое способен?
Все же сорвался. Последние слова я буквально прокричал в молчащие небеса. Да какие пороки? Господи, на земле лежала невинная девушка! Тот же, кто занимался подобным, являлся прямым порождением самого дьявола.
Никто не обратил внимание на мой срыв. Все были на грани.
– Почему университет или студенческое общежитие? – задал вопрос капитан, и мы невольно посмотрели на него.
– Еще раз? – спросил я удивленно.
– Жертвы, – спокойно ответил капитан. – Все пять жертв были найдены рядом либо с университетом, либо рядом со студенческим общежитием.
– Конечно, – догадка пронеслась в моей голове со скоростью молнии.
– Что? – повернулся ко мне майор.
– Убийца должен быть преподавателем университета, – прошептал я. – По каким-то причинам он знает, где живут девушки, знает, когда уходят и когда возвращаются. Преступник кто-то из профессорского состава.
– Вы хотите сказать, что профессора знают, кто из студенток является девственницей? – неумело съязвил майор. – Студентки старше двадцати лет, простите, в наше время такое огромная редкость.
– Дело не в этом, – мысли в голове накладывались одна на другую, мешая выстроить логическую теорию. – Капитан прав, все жертвы студентки, и места связаны с высшими учебными заведениями. Вам нужно тщательно проверить преподавателей университетов, где были найдены жертвы.
– Есть на примете один очень назойливый профессор, – майор продолжал иронизировать, явно пытаясь скрыть страх и растерянность.
– Меня можете проверять, сколько хотите, – пожал я плечами. – Понять бы правда, кто он? Технические, математические, физические университеты отпадают. Преступник явно медик, причем очень высокого уровня.
– Профессорский состав, – промолвил капитан.
– Да, – кивнул я. – Утверждать наверняка не могу, но старшие преподаватели или аспиранты никогда в жизни не сделали настолько точную операцию на земле ночью. При всех ужасных деталях, в любой другой ситуации я бы снял шляпу перед хирургом такого уровня. Такой талант да в обычной операционной, он мог бы спасать сотни жизней.
– Кое-что нашли на месте четвертого убийства, когда преступника спугнули, – неуверенно проговорил капитан, поглядывая на майора.
– Да говори уже, и правда не до секретов, – отмахнулся майор.
Капитан пошел по направлению к стоявшей рядом полицейской машине, достал какой-то пакет и вернулся обратно.
– Убийца не оставляет никаких улик, – с сожалением сказал капитан. – Все, что удалось найти, помещается в одном пакете. Пока не знаем, что с этим делать. Посмотрите, вы когда-нибудь видели такой значок?
С последними словами капитан протянул мне прозрачный сейф-пакет, запечатанный по всем правилам хранения улик. На дне пакета лежал небольшой предмет, поблескивавший искусственным золотым блеском.
Не заорал я во все горло только потому, что подавился собственным криком. Я с ужасом смотрел на предмет, который капитан назвал значком. Академический нагрудной знак. Знак отличия, обычно позволявший определить принадлежность к университету. Только сейчас в сейф-пакете лежал специальный знак, который выдали трем профессорам два года назад. Как награду за высшие достижения в медицине. И правда, высший состав.
Один знак был у меня, и я точно знал, что никого не убивал. Второй знак был у человека, который не справился бы с подобными операциями в силу старости и другой специализации. Заведующий моей лабораторией, прекрасный специалист по веществам и растворам, но хирург никудышный.
И я знал, у кого был третий знак. Кто хромал на правую ногу. Кто был лучшим хирургом и получил награду за достижения в современной хирургии.
Глава 5. Разлом времени
Пытаясь вспомнить позже события этого дня, я так не смог восстановить всю картину событий. Мысли путались, словно в тумане.
Шансы на то, что академический знак оказался на месте четвертого убийства случайно, равнялись нулю. В полночь, перед студенческим общежитием. Нереально. И я точно знал, что было всего три знака.
Почему я сказал о своей гипотезе майору? Почему вообще скрыл от следствия тот факт, что знаю, кому принадлежит найденный значок?
Не знаю. Много раз, пытаясь вспомнить, что же произошло в тот день, я спрашивал себя, зачем? Зачем вообще решил играть в детектива? Почему не бежал без оглядки от адского кошмара? Правда, не знаю.
– Вас отвезут домой, – последние слова майора, которые я помню. – Утром жду заключение по пятой жертве. Отдохните хорошенько.
Я молча кивнул и пошел к машине, едва сдерживаясь, чтобы не рассказать майору о своих догадках. Да что со мной не так?
Изначально план был простой – проверить страшную догадку. Место убийства последней шестой жертвы при всем желании я предугадать не мог.
Зато я мог точно сказать, кто совершает нечеловеческие преступления. Разумеется, у меня не было доказательств. Интуиция. Все то же внутреннее чутье, которая не раз приводила к научным открытиям.
И если я прав, можно застать убийцу рядом с лабораторией, куда он должен вернуться с ингредиентами, извлеченными из шестой, последней жертвы. Я невольно передернул плечами, представляя, что именно будет делать преступник, когда я буду ждать у лаборатории.
Другого выхода не было. Предугадать кто станет шестой жертвой и попытаться спасти девушку, было невозможно. Встретить же убийцу там, где он хранит извлеченные компоненты, я мог. Я был уверен, что прав.
Я долго не мог заснуть, думая не о пятой жертве и не о том, что планировал сделать. И даже не о том, что я практически знал, кто убийца, но не сказал ничего полиции. В голове вертелось воспоминание, которое не могло прорваться в сознание. Откуда я мог знать про страшный ритуал?
Поздно утром я с трудом продрал глаза, потому что настойчиво звонил телефон. Неохотно я поднял трубку и удивился, услышав взволнованный голос заведующего своей лаборатории, Ивана Николаевича.
– Иван Сергеевич! – пожилой доктор явно нервничал. – Вы должны срочно приехать. Наша лаборатория ночью была взломана… Вернее, как бы сказать поточнее. Не взломана, открыта. У кого еще есть код доступа?
Я прекрасно знал, что на двери лаборатории была установлен умный электронный замок и зайти могли только те, у кого был доступ.
– Петр Николаевич, как быстро вы сможете проверить, что именно пропало? – быстро спросил я, вставая с кровати.
– Так…, – заведующий немного замешкался. – Потребуется время, конечно. Часа за два-три управлюсь. С виду все вроде на месте, никакого разгрома нет. Но дверь точно открывалась. Причем глубокой ночью.
– Понял, – сказал я коротко. – Пожалуйста, постарайтесь определить, что именно пропало. Я скоро буду.
Смутные воспоминания прорывались по частям, и после звонка Ивана Николаевича, в голове непонятно откуда появились названия двух компонентов. Которые нужны были для смешивания с жидкостью, которую дистиллировали из стекловидного тела и кровью, извлеченной из печени.
Пытаясь позже вспомнить события этого дня, я постоянно задавал себе один вопрос. Почему я решил в одиночку вычислить настолько опасного убийцу? Ну почему я не связался с майором и не рассказал все. Особенно после взлома лаборатории. Я ведь прекрасно знал, у кого еще есть доступ.
Вместо этого во мне проснулся доморощенный детектив, и я решил... Непонятно, что я решил. Идти навстречу верной смерти?
«В моей лаборатории он не может готовить все компоненты, – сосредоточенно думал я, пока ехал в университет. – Невозможно, в любой момент зайдет заведующий или сотрудники. Значит есть другая лаборатория. Он же должен проводить тщательную дистилляцию, перегонку и жидкостей стекловидного тела, и кровь печени через испарение и конденсацию. Долгий процесс. С учетом того, что материал появляется неравномерно».
На последней мысли я чуть не выпустил руль, машину крутануло, и я остановился. Пульс резко подскочил и страшно задрожали руки,
Материал. Медиков часто обвиняют в холодности. Правильно делают. Рассуждая об убийце, и какое именно средство он пытался получить, я напрочь забыл, что жидкость извлекается у живой молодой девушки, привязанной к кольям на земле, и умирающей в страшных мучениях.
Немного успокоившись, я медленно выехал из колеи и поехал дальше.
На второй день после страшного происшествия в моем университете постепенно все приходило в норму. Студенты и преподаватели занимались обычными делами, со стороны могло показаться, что все в порядке.
Я вздохнул, мельком глянув на почти высохший бордовый круг, и зашел в здание. Лаборатория находилась на третьем этаже. Набрав код, я сразу пошел искать Ивана Николаевича, который нахмурившись смотрел в монитор.
– Что-то не так? – спросил я.
– Не могу понять, кому вообще могло понадобиться подобное, – в голосе заведующего лабораторией слышалось искреннее недоумение.
– Перечислите вещества, которые пропали, – сказал я сосредоточенно.
– Пропало несколько синтетических препаратов, – Петр Николаевич пролистывал список веществ на мониторе. – Некоторые относятся к экспериментальным, только тестируются в разных исследованиях. Ничего не понимаю, кому понадобились транскрипционные факторы?