Лекарь при исполнении
Вы задумывались в детстве о том, кем хотели бы стать, когда вырастете?Вот я планов не строила и свою профессию не выбирала, так, пошла по стопам семейным. Отучилась на лекаря. Династия, видите ли, наследный “бизнес”.Долгие годы грызла гранит науки, наконец-то догрызла и пташкой свободной крылышки расправила, упорхнула на вольные хлеба. Матушка моя любимая все причитала, чтобы я нос ни в одну передрягу не сунула, была тише воды ниже травы, не высовывалась, неприятностей себе не наживала. Я со всем соглашалась, головой активно кивала, а сама втихаря ручки-то потирала: оставила мне прабабка втайне ото всех имущество, да такое, что свое маленькое дело открыть можно и из дома родного за тридевять земель убраться.Приехала я в захолустье далекое, только бы маменька не нашла, да слухов гнусных не услыхала, если пойдут. А они точно пойдут, потому что не могу я не вляпаться в неприятности, больно любопытная, да и неопытная лекарка еще,мало ли.Открыла свою маленькую аптеку на окраине города, в трущобах глухих, прямо напротив библиотеки местной, и прием вела. Сыпь полечить – легко, настой от насморка сварить – запросто.Стали барышни ко мне ходить, да дочек своих водить, сынков прыщавых под плащом приволакивать. Как стали горожане краше, так читать стали меньше, в гули ударились да в дела любовные. И затаил на меня злобу библиотекарь местный, дескать, из-за меня авторитет библиотеки пошатнулся, я народ честной против науки настраиваю.А народ, тем временем, меня уважал, холил и лелеял: еще бы, где им еще такую лекарку найти. Жила я припеваючи, умертвие домашнее завела, кухню новую на второй этаж аптеки затащила и поселилась прямо там, не отходя от производства.Как-то раз сидела я на крылечке, травник от запора на плите варился, в печке каша от глистов настаивалась, а я чай попивала. Народ по трущобам проходил, да ко мне все приветливо заглядывал, а в библиотеку ни один за час не зашел, я внимательно следила.Пришел ко мне и сам библиотекарь, стал под дверью, руки на груди сложил и стоит. Стоит, смотрит, морду кривит. Часа с два стоял, а мне что – пусть постоит, коли хочется ему.– Чаю не желаете, господин библиотекарь, – нарочито вежливо поинтересовалась я и протянула хмурому брюнету ароматную чашечку травника от запоров. Конечно, я была бы не я, если бы заранее напиток щедро не приправила лично мной запатентованным средством “Турбохудим”. Пышные матроны разбирали средство как горячие пирожки.Гость взял чашечку, по хозяйски развалился в соседнем плетеном кресле, у меня даже челюсть затекла от натянутой оторопевшей улыбки, и отхлебнул, при этом задумчиво наматывая локон на палец. Мой локон!Я и бровью не повела. Локон аккуратно изъяла, получив погрустневший взгляд. Незваная морда думала-думала и все кривилась и кривилась, взгляд напряженный, как бы не лопнул библиотекарь и ковер мне новый не запачкал. Я опасливо осмотрела стены гадая: ототрутся ли от кровушки да кишек, удовлетворенно отметила про себя, что ототрутся.– Люциус Амброзий Фон Вериллисейский, – представился брюнет и сверкнул зелеными очами, ожидая того же от меня. Еще чего захотел. Я глазами кому попало не сверкаю, и уж тем более не представляюсь. Сразу отметила про себя: уж больно меня незваный гость бесит.– Только для вас, разрешаю себя величать “уважаемая госпожа лекарка”.Библиотекарь подавился чаем и закашлялся.– Вижу, столь длинное обращение вас тяготит, поэтому можете звать меня просто и лаконично “госпожа”.Люциус уронил челюсть и зло на меня посмотрел.– Госпожа, значит, – подозрительно протянул он и открыл рот что-то еще добавить, но не добавил. Рот закрыл. Кажется, умом повеяло? Я даже удивилась.А вообще, обычно я лекарка добрая, белая и пушистая, это только данный субъект меня взбесил до потери пульса, особенно после слухов. Додумался бы еще пустить утку, что у меня тут не аптека, а бордель.Солнце уже к закату шло и пора было чаепитие сворачивать, чем я и занялась, а Люциус, сама любезность, бросился мне помогать. Общение у нас так и не сложилось, потому что я, каюсь, на каждое его слово реагировала как цепная собака, а он, весь такой нарочито культурный, зубами поскрипывал, но ни слова протеста не говорил. А мне так хотелось стереть с его морды лица это прохладно-спокойное выражение, что я, в отличие от него, была словно вскипевший чайник, разве что пара из носа не хватало.Пора было выпустить погулять умертвие и я не стала запирать дверь в дом, Люциус, святая благородность, потащился с подносом за мной на кухню. Чужих в дом я не приводила: стены были еще обшарпанные, хотя кое-где я их уже успела покрасить.– Барсик! – шикнула я на умертвие, когда оно попыталось недвусмысленно пристроиться к моей ноге, брачный период, видите ли. Барсик поджал уши, опустил длиннющий хвост и отстал.– Что вы делаете сегодня вечером? – спросил Люциус и добавил, – Госпож-жа.Странно так добавил. Морда лица покраснела, потом посинела, мужик согнулся пополам и вежливо прокряхтел:– Туалет, пожалуйста.Я его сперва в библиотеку отправить хотела, чтобы неповадно было за мной таскаться, да и просто посмеяться хотелось, но репутацию свою я бы подмочила – точно кто-то бы заметил, что выходил-то он из аптеки. Посему, задумалась на минутку и решила бедолагу пощадить. Молча указала на дверь под лестницей.Настроение, конечно, упало ниже плинтуса: шалость не удалась, зато на ум сразу же пришла следующая шалость. Злобно хихикнув самой себе, прошлась на любимую кухню, приготовила новую чашечку чаю и стала дожидаться. Люциус показался аж через час, чай успел остыть, а я полулежала на столе, позевывая и злобно постукивая острыми ноготками о столешницу. Посеревший, похудевший, с грустными глазами, библиотекарь долго мялся и раздумывал, перед тем, как сесть на жесткую кухонную табуретку. А затем болезненно поморщился, чем поднял мне настроение на весь вечер. Мой внутренний бес ликовал и пел от счастья.– Чай поможет вашему желудку, – хищно улыбнулась я и протянула чашечку чая, заранее подогретого заклинанием. Прямо кожей ощутила, как он меня бесит. Люциус преданно посмотрел мне в глаза и с благодарностью принял скромное подношение, щедро разбавленное “Турболюбимом”, а я дождалась, пока чай будет выпит и принялась выпроваживать гостя. Я ожидала представление, Люциус должен был произвести фурор, требовалось только достать умеренное количество особей женского пола. Задумчиво почесав нос, я вспомнила, что разделения по половому признаку зелью не требовалось и представление меня ожидает куда более интересное. Щелкнула пальцем и на дверях аптеки появилась вывеска “Только сегодня! Скидка на все 50%”. Люциус уже спускался вниз, когда я услышала звон колокольчика – первые посетители прибыли.Внезапно в голове у меня зашумело, ноги стали ватные, а Люциус в один миг показался самым желанным мужчиной на свете. Я запоздало поняла, что зелье на меня тоже действует, и мозги мои заклинило.– Госпожа лекарка, с вами все в порядке? – задумчиво спросил библиотекарь, вглядываясь в мои почерневшие очи. Казалось, зрачок занял весь глаз. Мир разукрасился яркими красками и я вдруг ясно поняла, что просто обязана заполучить такой примечательный вариант свободного мужика и получить его прямо сейчас. Здесь и сейчас!– Миллариэль, но для тебя, Милли, дорогой, – с придыханием проворковала я и настолько нежно, насколько смогла, при условии ватных неслушающихся рук, обняла Люциуса. Решила пококетничать и прижала его к стене, повалив пару табуреток по пути. Пока тянулась к заветным губам, случайно прищемила ногой выпуклость на брюках, из-за чего Люциус глухо застонал и скрипнул зубами и, поменявшись со мной местами, властно поцеловал, заставляя подаваться ему навстречу и запрокидывать голову. Когда я в порыве страсти тонким каблучком еще и на ногу ему наступила , остановился на мгновение и еще раз внимательно всмотрелся в мои опьяневшие глаза:– Милли, какой дряни ты нализалась, дорогая, – передразнил меня Люциус и, резко отстранившись, направился на выход, я с трудом сдержала стон разочарования и поспешила за ним. Мой единственный и неповторимый удалялся от меня так же, как карьера Великой Главной Лекарки немногим ранее. Ноги были ватными и плохо слушались, но я отчаянно старалась догнать своего желанного и обожаемого. В конечном итоге, каюсь, пришлось ползти. Уже почти у самого низа лестницы наконец-то мой супермощный лекарский организм начал выводить следы магии отвара, а я смогла перестать думать о немедленном завоевании библиотекаря. Стало стыдно, бесить он меня стал еще больше, захотелось еще раз придавить ногу, или что-то повыше. Но вместо этого я, как самая порядочная лекарка, скромно присела на нижней ступеньке и, как не самая порядочная лекарка, принялась с возбуждением наблюдать то, из-за чего я, собственно, и забыла принять противоядие. Шоу было грандиозное, я тут же пожалела, что все записывающие кристаллы истратила и не смогу потом показать это шоу самому Люциусу. А что? Было бы чем его шантажировать и он бы от меня отстал.Стоило библиотекарю выйти из аптеки, как народ со всех сторон манерно дернул носом, будто стая собак, и во всех этих глазах загорелся азарт охоты на единственного и неповторимого Люциуса. Сквозь открытую дверь было прекрасно видно и слышно все происходящее:– Какой мужчина, – пробасила шарообразная престарелая леди с напудренным лицом и ущипнула опешившего Люциуса за левую ягодицу.– Это дар, посланный с небес, – вторил ей длиннобородый мужик в рясе священника и тихонько исследовал копчик библиотекаря. Ну, это ему казалось, что тихонько.– Это любовь с первого поцелуя! – просипел Николя, стильный бомж с ближайшей помойки и потянулся губами к Люциусу.– Я ваша на веки, – шептала и облизывалась прыщавая деваха, это для нее я готовила один из сильнейших отваров.– Я готов читать всю жизнь, – говорил ослепший хозяин местного постоялого двора и, смешно дергая носом, пытался унюхать своего дражайшего Люциуса.Я весело хрюкала в кулак и не могла остановиться. По мере прибытия новых лиц, Фон Вериллисейский все больше походил на огромный томат. Да, выдержке библиотекарю не занимать, как и поразительной натренированности и способности с легкостью обходить скопления обезумевших горожан.