– С тобой мне ничего не страшно, – прошептала я, почувствовав острую боль лишь на миг. Затем было потрясающее ощущение заполненности и единения. Люциус двигался медленно и нежно, увлекая меня за собой. Совсем быстро я взорвалась ярче, чем мириады звезд вместе взятые, выкрикивая его имя, а Люциус последовал за мной.Эту ночь мы так и остались на поле. Я долго слушала дыхание и биение сердца своего любимого мужчины, стараясь запомнить. Прощаться не хотелось, но выхода не было. Под самое утро я быстро оделась, улизнула с поля, порталом вернулась домой. Счастливая и несчастная одновременно.А утром порталом же нагрянула маменька.– Милли, дорогая, я привезла тебе свадебное платье, – расплакалась родительница и всучила мне грязно-белую тряпку, – Это платье надевала еще твоя прабабка.Мы долго препирались, все мои доводы о том, что замуж выходить мне рано, разбивались о скалу непонимания.Я разозлилась. В дверь постучали.– Да я не могу выйти замуж! – разъяренно выкрикнула я. Стук в дверь повторился, – Войдите! – проревела гарпией я. Вошел Люциус. Весьма злой Люциус.– Почему же ты не можешь выйти замуж? – нарочито спокойно спросила матушка и внимательно посмотрела на библиотекаря. Библиотекарь в ответ внимательно посмотрел на меня.– Да потому, что я больше не девица! – матушка побледнела. Люциус покраснел.– Вот он тебе все и подтвердит! – я указала на незваного гостя.Что странно, матушка в ответ не заревела белугой, а засияла как начищенный золотой.– Дорогая, – нарочито грустно вздохнуло матушка, – Ты ему и кривая и косая сойдешь.Библиотекарь позеленел, открыл было рот чтобы возмутиться, но не стал. Рот прикрыл, покачал головой, развернулся на каблуках и быстро покинул мой дом.– Все пропа-а-ала-а-а, – взревела белугой я.– Ну-ну, золотце, – обняла матушка и погладила по голове, – Не так все плохо, вот увидишь.Все не так плохо, в этом она права. Все просто ужасно. Катастрофа, хуже быть не может.Стоя в церкви в подвенечном матушкином платье, которое, к слову, я удачно обработала отваром и сделала белоснежно белым и красивым, надо бы патент оформить, я все еще пребывала в странном депрессивно-агрессивном настроении.Гостей собралось немерено, в церкви было не продохнуть. Священник вспотел и весь покрылся испариной, меня же, напротив, колотило. От страха сковал холод. Вот он тот страшный миг, прощая счастливая холостяцкая жизнь, привет старый обрюзгший муж.Был бы папенька жив, поплакалась бы ему в жилетку слезами горючими, да спас бы он меня. Матушка, напротив, была как кремень.Заиграла музыка и меня ласково подпихнула под зад рука дядюшки, я пошла к алтарю.А возле алтаря спиной ко мне стоял высокий стройный мужчина.– Ну, хоть не обрюзгший, – вздохнула я, между тем вовсю рассматривая нижние девяносто жениха. Довольно неплохие девяносто, я вам скажу!Делать нечего. Натянула на лицо вуаль и зажмурила глаза, подходя совсем близко к жениху и служителю. Решила: позже увидишь, позже разочаруешься. А священник между тем уже начал проводить обряд, а я зевать в такт его словам.– Жених, невеста, протяните руки. Не обе, жених, только левую! – Священник вложил мою ледяную ладошку в огненно горячую ладонь почти мужа, обернул вокруг двух рук металлический браслет и продолжил, – Этот браслет дарит вам Создатель, он скует ваши сердца и биться они станут в одном ритме. И жизни ваши сольются в одну реку, что будет огибать любые препятствия. Если ваши помыслы чисты, разделится браслет на две равные части, а для этого посмотрите друг другу в глаза и произнесите слова клятвы.– А можно без глаз? – тихонько спросила церковника.– Нельзя! – рявкнул мне на ухо жених, а глаза сами собой распахнулись и уставились на взбешенную морду. Знакомую такую морду. Что стоит и сверкает зелеными очами, аки фонарями в темное время. Вот же бесит!А библиотекарь как ни в чем не бывало принялся говорить слова клятвы, любовно поглаживая наши сплетенные ладошки.– Милли, я влюблен и покорен с первого взгляда. Я люблю в тебе все, каждую смешинку на лице и сердитую складочку на лбу. Ты раскрыла для меня новый мир и этот мир я не хочу проводить без тебя. Я готов выпить сотни чашек турбохудима и отвара от запоров, лишь бы ты улыбнулась. А еще я готов любить тебя и заботиться о тебе, пока я жив и дышу. Да что там говорить, даже из Бездны я готов вернуться для тебя. Я, Люциус Амброзий Эль Фон Верилиссейский, Светлый лорд и Младший Наследный Принц Дома Амброзиусов, беру тебя в жены.Я была зла как стая адских гончих. Глаз мерно дергался, а губы были искусаны в кровь от раздражения. А клятва любимого мужчины постепенно эту злость погасила, как ушат ледяной воды. Я млела вслушиваясь в спокойный и нежный голос библиотекаря,вот только на последней фразе я будто леща получила, закашлялась, а священник принялся постукивать мне по спине. Эль? Младший Наследный Принц? Да меня же мамаша с сапогами съест, требуя внуков! Да меня же светские стервы сожрут! И вообще, я не готова!Люциус, заметив мои страдания, закатил глаза, приблизился к покрасневшему девчачьему ушку и шепнул:– Я не буду торопить, язвочка. И во дворец не потащу. Или тебе больше хочется замуж за обрюзгшего Сира Грэгора? – жених красноречиво скосил глаза в сторону алтаря. Я спешно наклонилась проверить, что там и обнаружил связанного по рукам и ногам старого пузатого лорда.– Согласна, – коротко ответила я и посмотрела на священника. Тот видимо ждал больше слов, а потому я продолжила, – Любить, обожать, отварами угощать. Веселую жизнь, к слову, обещаю. И любить. И отварами угощать. Почаще. Особенно любить. И угощать вкуснейшими отварами.Библиотекарь скрипнул зубами, но промолчал.– Объявляю вас мужем и женой! – возвестил служитель и подтолкнул нас друг к другу для поцелуя. Пока мы лобызались, сами не заметили, как браслет аккуратно обвил обе наших руки, разделившись на одинаковые украшения.Гости от умиления рыдали и кричали пожелания счастья и процветания, даже священник и тот украдкой вытирал скупые мужские слезы.Матушка светилась счастьем, хотя, готова поспорить, она уже просчитывала капиталы моего мужа и определенно планировала, куда бы запустить загребущую тещину ручку.Счастливые и довольные мы отбыли с Люциусом домой. Перед отбытием долго решали, где будет наш дом: аптеку я бросать не собиралась, как не собирался бросать муж библиотеку. Совместными усилиями и мольбами гостей приняли решение выкупить домик между на нейтральной территории и заключить перемирие. Временное, разумеется. И прямо с церемонии улетели на новеньком черном драконе Люциуса, последней модной породы, между прочим, в свадебное путешествие.***
Месяц спустя.
Путешествие удалось на славу, а особенно многочисленные экскурсии к народам Океании и Бездны.Я предвкушала будущий ажиотаж и успех и, довольная собой, потирала руки. Ведь во время экскурсий удалось провести тайные вылазки и раздобыть чешуйки с хвостов сирен и отпилить рога проигравшему мне в карты демону. Люциус, конечно, долго урегулировал конфликты сторон и с обидой сопел, гневно посматривая на меня, но молчал.Довольная собой и безумно счастливая, не успела я распаковать вещи, как бросилась к артефакту, хотелось похвастаться всем маменьке.Начертила пару символов на круглом плоском артефакте.– Перезвоню позже, – раздался маменькин голос, а на картинке отчетливо виднелась маменька, тянущаяся отключить связь. Но, видимо, что-то пошло не так, потому что связь не прервалась.На пластине была четко видна матушкина спальня, постель, собственно, матушка в до неприличия развратном белье и лорд, тот самый, что сидел связанным за алтарем.– Милли приехала, – ласково улыбнулась маменька и провела пальчиками по обнаженной мужской груди, а я слегка прикрыла глаза от смущения, – Ах, дорогой, если бы не ты, принц бы еще год телился, – пропела она и потянулась к мужским губам.– Р-р-р-р, – игриво зарычал старый лорд и с жадностью ответил на поцелуй. А я, вся пунцовая и с отвисшей челюстью, отключила связь.Раздались шаги на лестнице, а через пару мгновений отворилась дверь.– Все в порядке, нежная моя? – спросил едва вошедший в комнату муж, а я спрятала артефакт связи за спину и кивнула, силясь скрыть злобную предвкушающую улыбочку:– В полном. Просто матушка попросила приготовить ей один очень полезный отвар.
Конец