– Сидишь как в клетке, вокруг одни пердуны из Англии и Скандинавии – тоска. Они (русскоговорящие) нажились, когда я покупал дом, потом, пока я живу, возят, сдают в аренду машины, услуги, массажи, экскурсии. Сейчас буду продавать – опять наживутся на мне. А в другие, более серьезные сферы, русских редко пускают, – делился информацией я.
Помолчали, пытаюсь жонглировать виноградом, Сафрон сосредоточенно пробовал разные сорта хамона, глядя в потолок.
– Потом тебе предлагают вложиться в строительный бизнес, купить ресторан или оливковую рощу, – продолжал я, разбросав по полу виноградины, – вообще пытаются высосать из тебя как можно больше бабла. Я сначала бесился, понимая, что тебя аккуратно пытаются развести, а когда оценил, что других заработков у них особо нет – успокоился и просто при таких заходах посылаю всех… в оливковую рощу.
Неожиданно открылась дверь, и зашел Николай, с порога заявив, что не вернули ему очки, мол «никто ничего у них не забывал».
Сафрон скрипнул зубами и процедил:
– Слямзали очки мои, мыши страшные, поехали их потрясем, – обращаясь к Николаю, предложил он. – Сейчас они в прыжке мочиться будут.
– Не надо – полицию вызовут, я их по-всякому просил и администратора вызывал, – нет, говорят, ничего клиент не забывал. Говорят, мол, шибко пьяный был, мог потерять в другом месте.
– Давайте все на водку валить, – уже с меньшей агрессией огрызался Лесик и предложил печальный тост за Gucci. Выпили, Коля приложился к вину – в Испании за рулем чуток можно.
– Может, в гости кого позовем, – почесывая волосатые плечи, предложил Лесик. Нет у тебя пару телефонов, знойных испанок или добродушных хохлушек? – обращаясь к Николаю, продолжал он.
Николай, смело плеснув себе второй стакан вина, выпил и быстро заговорил:
– С девчонками тут беда. Испанки с русскими не особо мутят. Бывают случаи, когда сходятся и женятся, но потом русские парни вешаются – больно ревнивые испанки. Моему дружку его испанская жена Сарита в день по восемь раз звонила. Контролировала, где он и что делает. Сбежал по итогу. Приличные русские девушки есть, но в основном это привезенные жены или сожительницы тех пацанов, кто здесь уже обосновался на ПМЖ. Также присутствуют всякие – работающие на кухне или уборщицы, из стран СНГ, но они с грязными ногтями и нечесаными волосами, сам, в общем, не захочешь. А те, кто живут в красивых домах, чистые и приятно пахнущие, кого мужья этапировали из России, чтоб под ногами не путались, к ним на пьяной кобыле не подъедешь. Вот такие дела.
– Беда, – коротко подвел итог Сафрон. – Надо выпить, – и потянулся за коньяком, уронив пару бутылок.
У меня приятно шумело в голове, тело привычно размякло, мне не хотелось ни гостей, ни друзей. Проваливаюсь в приятную яму под жужжание телевизора. День второй…
IV
Очнулся на той же кровати, в той же неснятой куртке, на первом этаже. «Не судьба мне дойти до своей спальни на втором этаже», – думаю я. На кухне шумит Лесик, что-то готовит.
Попытался встать, но виски сдавило с такой леденящей силой, что я благоразумно решил остаться на кровати.
Лесик заглядывает ко мне и, видя, что я открыл глаза, тревожно затараторил:
– Палыч, полиция ночью приезжала, – и замолчал, следя за моей реакцией.
– Мы что, Николая убили? Или изнасиловали? – вяло отшучиваюсь я.
– Да нет, он посидел еще немного и укатил отсыпаться. Они ночью приехали. Я уже спал. Как спал – подпрыгивал от сигнализации. Она постоянно ревела, когда я поднимался на второй этаж. Поревет – перестанет, я не двигаюсь, только перевернусь с боку на бок или пойду в туалет – опять ревет минуты три. Давай кому-нибудь позвоним, пусть ее снимут, или я сойду с ума, если она будет третью ночь орать.
– Так что с полицией? – перебиваю я Лесика.
– Да ничего особенного, – я услышал звонок, спустился вниз, заревела сигнализация. Открыл дверь – там баба и мужик в черной форме с пистолетами. Судя по слову «сигналейшен», я понял, что они просят отключить сигнализацию. Я им – «проблем», мол. Они спросили, где хозяин, я попытался тебя разбудить, но ты не алло. Я им, как мог, объяснил, что спит хозяин – бухой. Ну это и понятно было, у нас первый этаж, как притон, надо бы порядок навести, а то скоро вонять будет, как у бомжей.
– Не уклоняйся от темы, что с полицаями? – возвращаю к повествованию Сафрона.
– Да ничего, попросили мой паспорт, сфоткали на телефон и сказали отключить сигнализацию или вызвать мастера. Наверное, соседи пожаловались. Ну она в натуре третьи сутки ревет. Дятел и тот с ума сойдет. А так добрые они, даже в дом не зашли, потоптались на пороге, заглянули осторожно в гостиную – уважают частную собственность.
– Давай отключать сигнализацию, пока опять не накидались, а то нас в зиндан заберут, – заявляю я, пытаясь встать. Не тут-то было, первая попытка неудачная – падаю на кровать, как неподготовленный летчик после центрифуги. Вместе с Сафроном налаживаю равновесие и выхожу в гостиную – там помойное ведро с кучей пустых бутылок. Даже не описать. Ладно, потерпим – сначала надо найти документы, там есть комбинация снятия сигнализации. Как лунатик, шарю по ящикам, нахожу пакет документов. Перед глазами все плывет, прошу Сафрона помочь в поисках заветной комбинации цифр. Лесик, как заинтересованное лицо, начинает перебирать документы. Находит тетрадь с паролями Wi-Fi, телефонами и прочими напоминаниями.
Я сижу, нервно постукивая пальцами по липкому столу. На душе, как коровы навалили. Неуверенно встал, подошел к зеркалу, откуда на меня смотрел страшный человек с мутными глазами и бледной кожей, красавчик, и скорее отошел от зеркала.
Крик радости:
– Какие мы мудаки! Год рождения тети Зины (моей мамы) – решетка – ввод. Сигнализация побежденно пикнула и сдалась.
Пошли есть остывший омлет, Хеннесси закончился, но было два ящика сухого вина – красного и белого. Начали, как эстеты, с белого. Пустые бутылки стремительно пополняли ряды осушенных собратьев.
– Надо Николашке набрать, пусть пакеты для мусора купит и кого-то привезет порядок навести. Ты чемодан с порога убери, полицейский чуть нос не разбил о него ночью, третьи сутки на входе лежит.
– Уберу-уберу, – отвечаю и заливаю в себя вино из большой чайной кружки. Вино было тонкое и легкое, причмокнув губами, продолжаю. – Знаешь, есть такая картина «Завтрак на траве» некоего француза Клода Моне, так вот у нас «Завтрак на помойке», – глядя по сторонам, заканчиваю я.
В обед общими силами наводим порядок, Николай сам взялся помочь и тут же попросился переночевать – «жена достала». Достала – так достала, места много. Собираем мусор, моем, драим – по итогу три здоровенных черных пакета с бутылками и Эверест немытой посуды, которую партиями закидываем в мойку. Я больше изображаю участие в уборке и на правах хозяина даю советы, которые никто не слушает. Единственное – оттащил чемодан с порога, чтобы было удобней вынести мусор в контейнеры.
Бессмысленно бродя по первому этажу, нахожу в углу пакет с тремя литровыми бутылками BlackLabel, крик радости – вина много не выпьешь – мочевой пузырь треснет, уборка прекращается. Садимся за относительно чистый стол – кока-кола, пара нарезок и готовые салаты.
За окном глухо завывал ветер, словно страдая от невозможности разорвать обшивку дома и добраться до прячущихся за ней людей.
Разговоры о тяжелой жизни в Испании, Николай жалуется:
– Разъехались все русские – не сезон, денег не заработать. Ни массажей, ни аренды, ни продать, ни купить, – сетовал на жизнь подвыпивший прибалт.
– А тебя как занесло в испанские края? – интересуется Сафрон.
– Родители русские, остались на ПМЖ в Эстонии, но там работы нет, все заводы и предприятия позакрывались – Евросоюз велел. Европейцам конкуренты под боком не нужны, они хотят, чтобы их продукцию потребляли. Николай помолчал. Блин, один завод «Двигатель» чего стоил – 5.000 рабочих мест, делали все: от фильтров до запчастей для ракет. Там мой отец работал. Закрыли, на офисы поделили. Даже рыбоперерабатывающие заводы по указке закрыли, – жаловался Николай. Выпили. Опьяневший Николай продолжал сетовать на жизнь:
– Вот и понесло в поисках лучшей доли – сначала в Израиль, потом по Европе. Вот в Испании осел. Вид на жительство, небольшая квартирка. Жену привез, а она… гадина не ценит…
Николай тяжело задышал, стиснув в пальцах вилку, на глаза накатили слезы.
– Ну ты не убивайся, – то ли серьезно, то ли шутя, успокаивал хохол прибалта, наливая вискарь по стаканам.
На мгновение ветер утих, словно вконец утомившись. Каждый думал о своем. Я начал играть с креветками, изображая из них собак, при этом дико лая на весь дом. Николай улыбнулся, Лесик потянулся за второй бутылкой виски.
Когда окончательно потемнело, в дверь позвонили. В легком недоумении пошел открывать. На пороге в обнимку стояли два щуплых мужика в почтенном возрасте, в яркой одежде, как будто им было по 15 лет. Хелло, понимаю, что соседи, но в лицо не помню. Понимаю, что они бухие, как бомжи, шатаются и смеются, как ненормальные. Сам веселый и добрый – приглашаю названых гостей за стол, те воробушками залетели в дом.
На полу, чуть в стороне, продолжал валяться открытый чемодан с моими вещами, в нем блестели пять банок красной икры, взятой для угощения. Я сразу вручил им по банке икры – гости запищали, как будто я им подарил по «Мерседесу».
О чем говорили и на каком языке, не помню. Отфиксировал, что незнакомые соседи показывали на майки, с которых улыбался ВВП и постоянно говорили «гуд», глотая журавликом халявное виски. Не помню, какой они были национальности и вообще не понял, были ли они моими соседями. Я просто сидел с деревянной улыбкой и прикидывал, не гомосеки ли они. Сафрон кидался китайскими фразами и откровенно глумился над сильно пьяными иностранцами.