Вечером я поделился своей идеей со Свиридовым.
— Иван Евграфович, а что если использовать телефонный аппарат? — спросил я. — В нем есть такая штука… индуктор называется. Крутишь ручку — он ток дает. Для взрывателя должно хватить.
Свиридов посмотрел на меня с удивлением, потом глаза его загорелись.
— Телефон? А ведь это мысль, Ленька! Точно! Я и забыл про них совсем. Только где ж его взять? На почте, на заводе и в Управе все под охраной.
— А я знаю одно место, — сказал я, понизив голос. — Вилла Колодзейского. Пустая стоит. И телефон там есть, я сам видел. И пролезть туда можно незаметно. Правда, сторож есть. Но он — старик.
Решено было действовать той же ночью. Комендантский час, патрули — все это делало вылазку крайне опасной, но другого выхода не было. Мы дождались глубокой ночи, когда город погрузился в тревожный сон, и, стараясь держаться в тени, пробрались к заброшенной вилле.
Подкоп под забором, к счастью, остался на месте, хотя и немного осыпался. Свиридов, кряжистый и плотный, попытался было пролезть первым, но застрял.
— Эх, не пролезу, Ленька, — проворчал он, отдуваясь. — Узко больно. Придется тебе одному. Справишься?
— Справлюсь, — кивнул я, хотя сердце колотилось от волнения.
— Вот, держи, — Свиридов сунул мне в руку что-то тяжелое, холодное. — Наган. Заряжен. На всякий случай. Только без нужды не пали. И будь осторожен. Если что — уходи сразу! Телефон этот не стоит твоей жизни. Небось в другом месте найдём…
Я кивнул, пряча наган за пазуху. Оружие немного успокаивало, придавало уверенности. Я протиснулся сквозь узкий лаз и оказался в заросшем, одичавшем саду. Луна едва пробивалась сквозь густые кроны деревьев, создавая причудливые тени. Тишина стояла мертвая, только где-то вдалеке лениво брехала собака.
Я осторожно обошел дом, проверяя окна и двери. Все было заколочено или заперто наглухо. Разбитое мной когда-то окно тоже. Но я помнил, что где-то рядом с виллой был небольшой домик, где жил сторож — какой-то древний дед, которого Колодзейский оставил присматривать за домом. Может, у него есть ключи?
Флигель оказался не заперт. Я тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. На топчане, укрывшись старым тулупом, спал тот самый дед, издавая протяжные, свистящие хрипы. Рядом на стене висела видавшая виды двустволка. Ее я тут же снял и выкинул в кусты за флигель.
Я достал наган, подошел к нему и осторожно потряс за плечо.
— Эй, дед, проснись!
Сторож испуганно подскочил, протирая глаза. Увидев меня, незнакомого пацана, да еще и с револьвером в руке (я на всякий случай достал его), он совсем перепугался.
— Т-ты кто такой? Чего надо? — забормотал он, пятясь к стене.
— Тихо, дед, не шуми, — сказал я как можно спокойнее. — Мне ключи от большого дома нужны. От кабинета. И чтоб без глупостей.
Под дулом нагана старик быстро сник. Дрожащими руками он достал из-под подушки связку ключей и протянул мне.
— Вот… вот они… Только не стреляй, Христа ради… Я ж ничего…
— Сиди здесь и молчи, — приказал я. — Если пикнешь — хуже будет.
Я вышел из сторожки, подпер дверь поленом, чтобы старикан не выбрался раньше времени, и направился к главному дому. Нужный ключ подошел к боковой двери, ведущей на кухню. Внутри было темно, пахло пылью и запустением. Стараясь не шуметь, я пробрался в кабинет. Он был таким же, каким я его запомнил: массивный стол, книжные шкафы, тяжелые портьеры на окнах. И на столе — он, телефон! Черный, блестящий, с медной ручкой.
Я схватил аппарат. Он оказался довольно тяжелым. Провода, идущие от него к стене, я обрезал ножом. Теперь нужно было как можно быстрее убираться отсюда.
Обратный путь прошел без приключений. Дед-сторож сидел в сторожке тише воды, ниже травы. Я вернул ему ключи, еще раз пригрозив, чтобы молчал, и выбрался через подкоп обратно на улицу, где меня с нетерпением ждал Свиридов.
— Ну что? — свистящим шепотом спросил он.
Я молча показал ему телефонный аппарат. Глаза Свиридова блеснули в темноте.
— Молодец, Ленька! Орел! Теперь у нас есть «адская машинка»! Осталось провода добыть да динамит на место доставить.
Мы спрятали телефон в надежном месте и разошлись по домам, договорившись встретиться на следующий день, чтобы обсудить дальнейшие действия. Я шел домой, чувствуя одновременно усталость и какое-то злое удовлетворение. Мы сделали еще один шаг. Опасный, но необходимый. И телефонный аппарат, мирное изобретение человеческого гения, в наших руках должен был превратиться в грозное оружие. Война диктовала свои законы.
Итак, динамит должен был прибыть через несколько дней. Телефонный аппарат, наша будущая «адская машинка», был надежно спрятан. Оставалась последняя, но не менее важная деталь — провода. Нужен был изолированный провод, достаточно длинный, чтобы можно было произвести взрыв с безопасного расстояния, и достаточно прочный, чтобы не оборваться в самый ответственный момент. И еще — нужно было провести эксперимент: проверить, даст ли искра от нашего телефонного индуктора надежное воспламенение детонатора.
— Где провода будем брать, Иван Евграфович? — спросил я Свиридова, когда мы в очередной раз обсуждали детали предстоящей операции. — Медные, в изоляции… Таких сейчас днем с огнем не сыщешь.
— А зачем их искать? — усмехнулся Свиридов. — Они вон, на столбах висят. Телеграфные. Самые что ни на есть подходящие. Изоляция там, конечно, не ахти какая, но для нашего дела сгодится. Главное — медь.
Идея была простой и дерзкой. Телеграфные провода, связывающие Каменское с внешним миром, с властями, с фронтом. Паутина телефонных и телеграфных проводов густой сетью опутывала небо: почему-то их натянуто было огромное количество. Видимо, из-за отсутствия автоматизации пропускная способность линий была невелика, и приходилось натягивать на столбы буквально десятки линий. Повредить их — это уже само по себе небольшая диверсия. А использовать для подрыва бронепоезда — и вовсе высший пилотаж!
Решено было идти на дело ближайшей же ночью. Свиридов, вызвался сам залезть на столб и срезать провода. Однако надо было кого-то поставить «на стреме», причем — в начале и в конце улицы. Ведь если появится патруль, а Свиридов будет в это время на столбе, ему понадобится немало времени, чтобы слезть с него! Поэтому я привлек к делу своих друзей — Коську и Гнатку. Посоветовавшись со Свиридовым, я решил посвятить их в это дело, так как без их помощи было не обойтись.
Стояла темная, безлунная декабрьская ночь — как раз то, что было нам нужно. Мы встретились на окраине города, у последних домов, за которыми начинались поля, и тянулись вдоль дороги телеграфные столбы. Свиридов принес с собой монтерские «когти» — специальные шипы, крепящиеся к сапогам для лазания по столбам, — и большие кусачки.
Двигались осторожно, стараясь держаться в тени заборов и кустов. Город спал тревожным сном, лишь изредка где-то вдалеке слышался лай собаки или скрип телеги. Напряжение висело в воздухе. Каждый шорох, каждый звук заставлял нас вздрагивать.
Мы уже почти добрались до намеченного Свиридовым пролёта, как вдруг из-за поворота показался патруль. Трое всадников с карабинами, в башлыках и тулупах, перегородили улицу, освещая дорогу тусклым фонарем.
— Стой! Кто идет? — раздался резкий окрик.
Мы замерли. Свиридов оказался где-то сзади, так что патруль видел только нас с Игнатом.
— Это мы, дяденька, мы! — испуганно закричал Гнатка, выступая вперед. — Домой идем! Загулялись просто!
Солдаты подошли ближе, осветили нас фонарем.
— Загулялись, значит? — недоверчиво протянул старший патруля, усатый унтер-офицер. — А чего это вы в такой час по окраинам шастаете? Не знаете, что комендантский час?
— Знаем, дяденька, знаем! — затараторил я, стараясь выглядеть как можно более испуганным и растерянным. — Мы у друга были… ну, на дне ангела… Засиделись, заболтались… А теперь вот домой спешим… Мамка ругаться будет…
— Именины они справляют… — проворчал унтер. — А с вами еще кто-то был? Мне показалось, тень мелькнула… Третий… или даже четвертый?
Сердце у меня ушло в пятки. Неужели заметили Свиридова?
— Да нет, дяденька, что вы! — поспешно заверил я. — Мы втроем были! Вот, Костик сзади поспешает, Гнатка и я! Больше никого! Честное слово!
Патрульные еще некоторое время подозрительно разглядывали нас, светили фонарем по сторонам, вглядываясь в темноту. Но Свиридов, видимо, затаился хорошо. Не найдя ничего подозрительного, унтер махнул рукой.
— Ладно, бегите домой, щенки! И чтоб больше я вас ночью на улице не видел! А то загремите в комендатуру — там вам быстро дни рождения устроят!
Мы, не заставляя себя долго упрашивать, со всех ног бросились бежать в сторону города, стараясь не выдать своего облегчения. Патруль еще постоял немного и двинулся дальше, в противоположную сторону.
Выждав, пока они скроются из виду, мы осторожно вернулись к тому месту, где спрятался Свиридов. Он успел прыгнуть в канаву, откуда и выбирался теперь, отряхиваясь от грязи и опавших листьев.
— Фу-у, пронесло! — выдохнул он. — Чуть не попались, орлы! Ну, вы молодцы, не растерялись! Хорошо сбрехали!
— Да уж, дядя Ваня, напугались мы не на шутку, — признался Костик, все еще тяжело дыша.
— Ладно, не время рассиживаться, — сказал Свиридов, подбирая свои «когти». — Пока они дальше не ушли, надо дело делать.
Он подошел к столбу, приладил «когти» к сапогам, взялся за столб и… не смог залезть. Попытался раз, другой — шипы соскальзывали, он едва не упал.
— Тьфу ты, пропасть! — выругался он вполголоса. — «Когти»-то, оказывается, сломаны! Один шип отвалился, а второй затупился совсем! Не удержаться!
Это была катастрофа. Без «когтей» на гладкий, просмоленный столб было не залезть. План рушился.
Мы стояли в растерянности. Что делать? Идти домой ни с чем? Но провода были нужны позарез. И тут Гнатка, который всегда был самым ловким и сильным из нас, решительно шагнул вперед.
— А ну-ка, дядя Ваня, дайте, я попробую! — сказал он. — Я мальцом еще по деревьям лазил, как белка. Может, и на столб этот смогу забраться, без этих самых «когтей».