Приятнее же всего соображения о том, как должен будет перемениться взгляд на меня всех знающих лиц. Как должна будет радоваться мать, так как, помимо этих невещественных радостей, рассказ даст ей радость самую реальную: деньги. Чего доброго, гордиться мною начнет. Хорошо все это и потому, что составит лишнее побуждение к дальнейшему труду в той же области, а успех зависит вновь именно от того, насколько я хочу работать. У меня уже явилась тема нового рассказа…
В письме к Дмитриевой он также не скрывал радости от публикации: “Ну, голубушка моя, кажется, в моей жизни наступает поворот к лучшему. Есть два факта. Один, о котором я вскользь упомянул вам, состоит в том, что рассказ мой будет напечатан. Это было моим первым опытом – и, к счастью, удачным. Теперь я с уверенностью последую своей склонности и займусь не на шутку писательством. Я уверен, что меня ожидает успех”.
Немаловажным было и то, что за этот рассказ он получил 20 рублей гонорара, что для него тогда были солидные деньги.
Только рассказ был слабый и совсем не андреевский. Нищий студент Лавров тщетно пытается найти себе место репетитора и вроде бы находит его благодаря добрым чувствам богатой госпожи Вольской. Но внезапно появившийся муж выгоняет его вон, взглянув на его обтерханный вид. В рассказе также была затронута тема женской доли: сама госпожа Вольская страдает от деспота-мужа, который не желает считаться с ее мнением и интересами.
Смысл: плачут не только бедные, но и богатые.
Перед Вольской предстал Лавров, с честным, симпатичным лицом и в своем ветхом костюме.
“Бедные! И сколько таких несчастных, холодных, голодных… А она, в своем золоте? Разве она счастлива?” И на ее высокий корсаж упала светлая капелька.
В этом рассказе было только одно сильное место, явно навеянное автору его собственными переживаниями. Это разговор между Лавровым и его матерью. “Старушка лет пятидесяти, бедно, но чисто одетая”, несомненно, была списана с матери Леонида как образ героической женщины, которая готова сама голодать, лишь бы ее сын не был голодным.
В реальности все было не так сентиментально. Незадолго до публикации рассказа Андреев писал Сибилевой из Орла:
Нужда совсем заела. Мать все плачет, клянет свою жизнь, говорит, что удавится и т. п. Да и на самом деле на ее месте я обязательно это проделал бы.
Прощай, Зинаида!
Летом 1893 года Андреев переводится на юридический факультет Московского университета, добившись отмены платы за обучение “по бедности”.
К этому времени происходит его окончательный разрыв с Сибилевой. В конце октября 1892 года он отправляет ей записку сухого содержания:
Потрудитесь, уважаемая Зинаида Николаевна, взять от меня Ваши вещи, некоторые из них начинают уже портиться. Каждый день приходится выбрасывать прелые яблоки… Дома застать меня можно от 4 до 6 ч. дня… Будьте любезны, пришлите заодно мои карточки.
Следующее и последнее известное его письмо к Сибилевой относится к апрелю 1902 года, это ответ на какое-то ее неизвестное нам письмо:
Ваше письмо очень обрадовало меня: вы живете и живете, по-видимому, очень хорошо. У вас даже и почерк стал другой: спокойный и веселый.
Сейчас я очень занят работой и потому напишу вам коротко, только о фактической стороне моей жизни. Что я стал писателем – вы знаете; как я пишу и как к моим писаниям относятся – тоже знаете. Теперь, чего не знаете. В феврале этого года я женился на А.М.Велигорской (сестре Е.М.Добровой), ездил с нею по Крыму, недели две прожил у Горького и теперь только вернулся. Очень люблю свою жену и думаю быть счастливым с нею. Вот, собственно, и все. Могу еще прибавить, что больше года бросил пить – и уже совсем.
За подчеркнуто вежливой интонацией тем не менее угадывается (или это только кажется?), что тяжелое чувство в отношении Сибилевой не было до конца избыто в душе Андреева. Слишком уж он акцентирует свое благополучие и писательскую известность, а также то, что бросил пить, женившись на другой женщине. При этом он передает ей привет от своей матери и говорит, что она ее любит, хотя это неправда. А также от своей жены: “Любит вас и Шура, и мы часто и помногу говорим о вас”.
Эта догадка подтверждается одним интересным фактом. Зимой 1902 года, когда Андреев делает предложение Шурочке Велигорской и получает согласие, он печатает в газете “Курьер” (10 января, № 10) свой самый скандальный рассказ “Бездна”. Напомним его содержание. Студент Немовецкий гуляет по лесу с невинной гимназисткой Зиночкой, и они встречают пьяных бродяг. Его избивают, а ее насилуют. Очнувшись, студент, вместо того чтобы помочь своей истерзанной спутнице и доставить ее домой или в больницу… насилует ее вторично.
И черная бездна поглотила его…
В том, что героями этого рассказа были он сам и Сибилева, не сомневались родные и близкие Андреева. В частности, его родственница Софья Панова свидетельствовала: “Что касается «Бездны», то она, несомненно, навеяна его увлечением Зинаидой Сибилевой. Хотя не знаю, было ли с ним что-либо подобное тому, что там рассказано”.
Рассказ вызвал шквал возмущения в печати. На него негативно откликнулся Лев Толстой в беседе с журналистом Ф.Г.Мускаблитом: “Ведь это ужас!.. Какая грязь, какая грязь!.. Чтобы юноша, любивший девушку, заставший ее в таком положении и сам полу-избитый, – чтобы он пошел на такую гнусность!.. Фуй!.. И к чему это все пишется?.. Зачем?..” (“Биржевые ведомости”, 1902, № 236, 31 августа).
А его жена Софья Андреевна напечатала в газете “Новое время” “открытое письмо”:
Не читать, не прославлять, не раскупать надо сочинения г-на Андреева, а всему русскому обществу восстать с негодованием против этой грязи, которую в тысячах экземпляров разносит по России дешевый журнал и издания фирм, поощряющих их.
Но Андреев не остановился на этом. Он затеял с читающей публикой довольно странную игру. В той же газете “Курьер” в номере от 6 марта 1903 года он напечатал фальсифицированное “Письмо в редакцию” от якобы реально существующего Немовецкого, где рассказывал свою версию этого “события”. Он не изнасиловал Зиночку, а оттолкнул ее, когда она просила у него жалости и участия. Таким образом, по его мнению, он поступил еще хуже, чем это было описано автором “Бездны”.
Эту игру подхватили провинциальные журналисты. В Одессе, а затем в Житомире появились “письма” сначала от лица Зиночки, а затем и бродяг, которые излагали свои версии выдуманной Андреевым истории[22].
И вот вопрос: зачем он написал этот рассказ, когда его роман с Зинаидой уже оставался в прошлом и Леонид обрел свое счастье с Шурочкой? И почему родственники Андреева были убеждены в том, что героиней “Бездны” является Сибилева?
“Местность в рассказе – орловская, – говорила Н.Н.Фатову Софья Панова. – Гуляли за городом, по Орлику, где пещеры. Mecто довольно глухое, и хулиганы встретиться там могли легко. Возможно, что что-нибудь подобное и было, но финал мог сочинить”.
Еще более категорично говорила об этом двоюродная сестра Леонида Зоя Пацковская: “В «Бездне» – Зиночка – это З.Н.Сибилева. Все, что там рассказано, очень близко к действительности. Возможно, что все так и было”.
Пацковская явно преувеличивала. Вероятно, что-то было, но не так, как описано в рассказе.
Скорее стоит согласиться с мнением Натальи Скороход, которая видит в рассказе символическую проекцию отношений Андреева и Сибилевой. “В жизни – Зинаида, изменив, не порывала с Андреевым, используя всякий повод продемонстрировать свое могущество. В «Бездне» – безмолвное тело Зиночки не отпускает Немовецкого, оно тянет его за собой в черную бездну…”
Публикуя этот рассказ в “Курьере” 10 января 1902 года – ровно за месяц до венчания с Александрой Михайловной Велигорской, – Андреев как бы подводил черту под отношениями с Сибилевой и ставил в их романе последнюю точку.
Глава четвертаяДни его жизни
Между Петербургом и Москвой
Весной 1892 года после неудавшейся попытки самоубийства и лечения в клинике Святой Магдалины Андреев сдает переходные экзамены с первого на второй курс. Собираясь продолжать учебу в университете, он хотел на втором курсе получать стипендию, а ее давали только круглым отличникам.
Нужно получить пять, потому что от этого зависит стипендия. Никто, пожалуй, не поверит, что я так добиваюсь стипендии, мучу себя не для себя, а для матери. А это так.
И вот результат: История римского права, История русского права и Политическая экономия – отлично, Энциклопедия права и История философии – хорошо.
Cтипендии – не будет!
После последнего экзамена, на котором я получил четыре, я пришел к Зинаиде в страшном отчаянии. Еще бы – стипендия, ради которой я старался, ухнула.
Возможно, это и стало решающей причиной его перевода в Москву, где была надежда на бесплатное обучение.
Но в жизни Андреева был загадочный период, когда с весны 1892 года по осень 1893-го он оказался как бы между Петербургом и Москвой. О том, как он жил в это время, остались скудные и противоречивые свидетельства.
Сразу после экзаменов он едет в Орел. Но почему-то окольным путем, через Динабург (ныне – Даугавпилс, Латвия). Никаких дел в этом старинном городке, основанном рыцарями-меченосцами на берегу Двины в XIII веке, переходившем от поляков к литовцам, от литовцев к шведам, от шведов к русским и, наконец, ставшем важным железнодорожным центром западных окраин Российской империи, у Андреева быть не могло. Скорее всего, причиной был льготный проезд “с пересадкой”.
В то время население Динабурга составляло порядка 70 000 человек, половина из которых были евреи. В письме к Сибилевой слышится высокомерие великоросса в отношении этнической диаспоры: