Леонид обязательно умрет — страница 51 из 58

Утякин — маньяк…

Ангелина попыталась выплюнуть загубник, чтобы глотнуть кислоты до смерти, но мышцы лица, обнаженные от кожи, не слушались…

Мозг предполагал отрывочно: «Из меня варят мыло!»

Утякин продолжал поглядывать то на секундомер, то на приборы, определяющие жизнедеятельность организма, помещенного в камеру.

После двенадцатой минуты манипуляций Михаил Валерианович был абсолютно уверен, что гражданка Лебеда именно та, которую они искали так долго. Обыкновенный человек умирал через девяносто, пусть сто секунд…

У Утякина было всплыло к мозгу чувство необыкновенной гордости за свой реализовавшийся гений, но он его с усилием притопил до времени в желудочном соке, решив возрадоваться по окончании эксперимента.

Он знал, как сейчас больно Ангелине, но еще Утякин знал, как быстро забывается эта боль, если удается достигнуть поставленной цели. Лебеда еще ноги будет ему целовать!

Прошли следующие шесть минут…

Сквозь окно камеры Михаил Валерианович наблюдал, как последние лоскуты кожи вместе с желтым жиром растворяются в его кислотном составе.

Доктор улыбнулся.

— Еще немного! — прокричал он, отлично зная, что Ангелина ничего от боли не слышит.

И действительно, через минуту Михаил Валерианович перекрыл кран, подающий в емкость кислоту, включил отсасывающий прибор, который заработал надрывно, как будто ему тоже было больно…

Мозг Ангелины по-прежнему никак не мог сложить кусочки мозаики, отчаянно страдая от геенны огненной, случившейся наяву. Возникла картинка из книжки по истории — вопящая на костре ведьма!..

Белый, словно лишенный крови палец Утякина нажал на сенсорную кнопку, и с потолка камеры на Ангелину пролился дождь из физиологического раствора, перемешанного с антибиотиком…

— Не отключаться! — приказал Утякин, глядя на вращающиеся под защитными очками глаза пациентки. — Смотреть!.. Еще немного!..

Михаил Валерианович нажал следующую кнопку, и емкость стала наполняться мутноватой жидкостью, похожей на глицерин.

Утякин разрабатывал этот состав последние десять лет. Ему удалось научиться выделять из общей массы стволовых клеток те, которые отвечают за восстановление кожного покрова. Ему еще много чего удалось открыть и изобрести для проходящего эксперимента, от которого зависела и его жизнь. Почти любая из утякинских научных побед тянула на Нобелевскую премию, но Михаил Валерианович давно пережил жажду к славе, решив, что жизнь, продленная лет на шестьсот, куда лучше, чем все эти детские фетиши…

Камера наполнилась. Булькнуло большим пузырем…

Ангелина вдруг почувствовала, как боль отступила. Сознание вплыло в мозг…

«Я — жива», — осознала Лебеда.

Она, словно мертвец, то всплывала к поверхности емкости, то опускалась на дно…

«Может быть, это мои предсмертные видения? — подумала Ангелина. — Я — пузырь…»

Ей внезапно захотелось спать, и она отпустила себя, решив, что отпускает себя к смерти.

«Где вы, мои мужчины? — подумала она напоследок. — Костик… Встречайте…»

Ангелина Лебеда заснула на сто двадцать часов…

Первые сутки Утякин сам наблюдал за сном «Первой», как он сам назвал пациентку, а на вторые приставил к камере Александру, велев быть бдительной, никого из посторонних не допускать и по любой надобности звонить ему в кабинет.

— Конечно, конечно! — ответила медсестра. — Там ваша жена пришла!

Михаил Валерианович побледнел, и бледность его лица происходила от злости.

Огромными шагами он направлялся к кабинету, размахивая своими длинными худыми руками, будто циркуль шагал…

Светочка сидела в его кабинете на стульчике, словно пациентка. Она была такая трогательная в своем волнении, что другой бы мужчина наверняка бы потерял половину запала, увидев это юное, очаровательное создание. Но только не Утякин.

Он ударил ее по лицу. Пощечина была хлесткой и болезненной. Но Светочка, к его удивлению, не заплакала, а только воззрилась на мужа в степени крайнего изумления.

Утякина шарахнуло в сторону. Он было замахнулся для повторного удара, но осекся в движении…

— Что с тобою, Мишенька? — почти пропела Светочка. — Ты переутомился! Ты выглядишь на семьдесят лет!..

Утякин застыл, глядя в чудо как хорошенькие глаза жены, вспомнил о том, что близок к великой победе, а потому разом расслабился всем телом и сказал вдруг, почти приказал:

— Сними юбку!

— Что? — не поняла Светочка.

— И трусы!

— Как же, Мишенька, прямо здесь?

— Снимай, говорю!!! — заорал Утякин.

Она быстро выполнила требуемое мужем, привычно встав к письменному столу, уперевшись в него локотками.

Он рванул брючный ремень, резким движением спустил к щиколоткам брюки вместе с нижним бельем, смешно рванулся к Светочкиному задику, похожему на яблочко, но здесь произошло то, чего никогда еще не случалось с Михаилом Валериановичем. Он лишь шлепнулся о ягодицы жены своим животом и тем, что под ним висело…

— Вот тебе раз… — проговорил доктор удивленно.

— Что? — поинтересовалась Светочка.

— В том-то и дело, что ничего…

Утякин отошел от Светочкиного задика и растерянно взирал на свою дисфункцию.

Наконец и жена, оторвав локотки от стола, обернулась и поглядела на картину мужеской немощи.

Молодая женщина была по природе своей добра, а оттого сказала супругу, что так бывает.

— Я тебя, Мишенька, все равно люблю!

Он поглядел на ее искреннее сострадание, затем скользнул взглядом по Светочкиному голому животику и вдруг захохотал в голос, да так отчаянно, что напугал жену чудовищным образом, заставив натянуть трусы с юбкой чуть ли не под самое горло.

Утякин продолжал хохотать, обливаясь слезами, а она думала, что муж тронулся умом от постигшего его фиаско на интимном поприще.

— Мишенька, — пищала она. — Ты же врач, ты сам себе поможешь! Ты папе моему помог… Мама рада!..

Еще целых десять минут Михаил Валерианович сотрясал низкие потолки своего кабинета жутковатым смехом, а в это время его естество приняло воинственное положение, готовое к бою.

— Смотри, Мишенька, смотри! — возбужденная радостью, указывала наманикюренным пальчиком Светочка на мужнину эрекцию. — Я же говорила!..

Ему страшно хотелось спать, хотя по инерции Утякин продолжал смеяться.

— Помоги, — попросил он, дав себе обещание, что возьмет жену в Вечность. За ее непосредственность, за чистую, бескорыстную любовь!

Своими чудесными алыми губками она сняла напряжение всей его последней недели, испила чашу накопившейся в нем злобы, отчаяния и вместе с тем замес состоявшейся победы… Вкус ее показался Светочке необычайно горьким, и про себя она подумала, что муж питается чем попало, в чем и ее вина тоже! Надо присылать ему на работу домашнее…

Он заснул на кушетке для осмотра больных, так и не застегнув брюк. Это действие за него произвела наполненная любовью жена. Светочка даже причесала волосы мужа, а перед тем как уйти, наклонилась, чтобы чиркнуть супруга в лобик поцелуем. Михаил Валерианович спал крепко, а из груди его чудился исходящий шипящий звук… Так перед смертью дышат древние старики…

Сидя на заднем сиденье такси, Светочка вдруг вспомнила старинные фотографии с мальчиком, похожим на Мишеньку, и вдруг произнесла вслух:

— Это он!

— Кто? — обернулся таксист.

В этот момент старенькая «Волга» въехала в металлическую ногу рекламы, провозглашающей, что презервативы — лучший способ уберечься от заражения.

Удар был не сильным. Водитель густо выматерился, а Светочка сидела, казалось, безучастная к происшедшему. Ее головка лежала на подголовнике, а по розовой щечке, из ушка, стекала струйка крови… Светочка попала в Вечность, совершенно безо всякой помощи своего гениального мужа…

Ее тело отвезли в городской морг и заморозили, так как при погибшей не оказалось никаких документов.

По сему поводу Утякину о смерти жены сообщить никто не мог. Родители Светочки давно за дочку не волновались, а потому занимались своими делами целую неделю безо всякой весточки от дочери…

Через сто часов дверь емкости была отворена, и Михаил Валерианович с помощью Александры извлек тело Ангелины на свет Божий.

— Не может быть! — не могла сдержать эмоций ошеломленная Александра. — Не может быть!!! Чудо!!!

Ангелину уложили на каталку, и Михаил Валерианович, прослушав сердце пациентки, проверив рефлексы, позволил себе улыбнуться краешком губ.

Глядя на юное тело восьмидесятидвухлетней старухи, он внутренне осуществил плевок в Бога. Если таковой и существует, то у него теперь есть конкурент!..

— Я тоже хочу быть такой! — верещала Александра. — Доктор!..

— Пошла вон! — сквозь губу бросил грубость Утякин. — Через два часа она проснется, следи!

Гений затворил за собой дверь операционной…

Он шел по коридору степенной походкой. На секунду ему показалось, что тело его, одухотворенное Божественным началом, может лететь. Михаил Валерианович привстал на цыпочки, оттолкнулся и… больно ударился головой о стену.

«Еще чуть-чуть, — подумал доктор, — и мог бы виском вдариться!»

Ах, если бы он знал, что его жена Светочка уже как четверо суток лежит, замороженная, в холодильнике городского морга… Она, простенькая душою, уже вдарилась за него своим височком…

— Алле!.. Чармен Демисович?.. — проговорил Утякин в телефонную трубку нежно. — Получилось!..

13

Полковник Дронин шел по следу, словно гончая. В голове гэбиста роились самые невероятные версии происходящего. Этот бывший следак Берегивода ввел мозги полковника в состояние полной каши, так что они отказывались работать в русле нормальной логики. Но у каждого сыскаря есть чувственно-интуитивные способности, у кого-то больше, у кого-то меньше, но именно они роднят человека, заточенного на розыск, с собакой…

Дронин посетил психиатрическую больницу, в которой шесть лет провел Леонид Павлович Северцев. Он осмотрел бокс № 19, в котором тот, по утверждению завхоза, провел годы без еды и воды… Отыскал накарябанную надпись — Е = mc